Экскурсия по библиотеке под руководством летописца Седрика была назначена на десять утра. Америку пришел немного раньше. Он даже не позавтракал. Предоставлявшаяся ему возможность узнать историю этих книг начисто лишила его аппетита, что случалось с ним только при чрезвычайных обстоятельствах. Когда подошли остальные, он нервно прохаживался перед входом в библиотеку.
– Доброе утро, профессор! – весело приветствовал его Андре. После очередной страстной ночи с Роксаной он был в прекрасном настроении. Его "суженая" пришла с ним.
Вскоре появился летописец. Это был приятный старичок небольшого роста. В руках он держал несколько листов бумаги.
Он начал свою речь с общих слов о всемирном значении их библиотеки. В это время нетерпеливая и не ведающая стыда Роксана умудрилась проникнуть рукой в брюки Андре. Тот пытался помешать ей, но когда тонкие ласковые пальчики легли на его мгновенно напрягшуюся плоть, он утратил всякую волю, весь отдавшись сладостным ощущениям.
– …часть собранных здесь трудов, если верить мудрому Канфоре, – как будто издалека долетали до него слова докладчика, – была спасена во время большого пожара Александрийской библиотеки. Как вам известно, в пятницу, в новолунье месяца Мухаррема двадцатого года Хиджры – по нашему летоисчислению, двадцать второго сентября шестьсот сорокового года – генерал Амр Ибн аль-Ас завоевал Александрию и отдал ее под власть халифа Омара.
Седрик говорил и говорил. А Роксана массировала и массировала член Андре, доводя его самого до дрожи.
– …Амр тайно отправил в Персию самые ценные книги царской библиотеки и спас их таким образом от огня. Среди этих книг были те, что содержались в тайном хранилище, самые замечательные, о существовании которых не подозревал даже Филопон.
Андре простонал. Докладчик с удивлением взглянул на его раскрасневшееся лицо и лихорадочно блестящие глаза.
– Вы не больны? – спросил летописец.
– Немного, – промямлил Андре, смущенно опустив голову.
– Я скажу нашему врачу, он вам поможет.
Андре прикрыл лицо рукой, как будто ему и впрямь нездоровилось. Роксана же, улыбаясь, как ни в чем не бывало продолжала свое дело.
– …Так происходило в течение многих поколений, – завершал свою долгую речь летописец, – пока Абу Китаб не счел нужным самому во всем этом разобраться. Абу Китаб был одним из последователей Абу Муслима и, получив от него необходимую финансовую поддержку, перевез книги в цитадель, которая тогда еще только строилась.
– О-о-о! – простонал в эту минуту Андре.
Все повернулись к нему.
– Вам совсем плохо? – обеспокоенно спросил Седрик.
Андре перевел дыхание и повторил уже несколько иным тоном:
– О-о! О, это потрясающая история! Она всецело захватила меня. Слава господу, что все так благополучно закончилось.
– Пока что ничего не закончилось. И все не столь уж благополучно, – сухо заметил летописец и вышел, бросив напоследок: – Благодарю за внимание.
Андре в тот же день пригласил к себе здешний врач и расспросив о самочувствии, дал ему две какие-то странные зеленоватые таблетки.
Глава тридцать вторая
На следующее утро, едва забрезжил рассвет, Америку спешил в библиотеку. Библиотекарь был уже там, но он не пожелал допустить гостя к книгам, заявив, что прием посетителей начинается только после завтрака. Он сказал это по-персидски, но с сильным турецким акцентом.
– А что же тут делают эти двое?
– Они не посетители. Они живут в цитадели.
– Значит, житель цитадели не является посетителем?
– Нет.
– В таком случае посетители – это я и мои друзья?
– Именно.
– Черт! Вы тут никого не принимаете десятилетиями, но по вашим правилам я и мои друзья не имеем права войти сюда до завтрака?
– Сожалею, но это именно так.
За утренним кофе, после положенных совместных молитв, глава общины представил участников экспедиции некоторым обитателям цитадели. Они казались приветливыми и, по их словам, были готовы оказать гостям любую посильную помощь. Однако в их тоне звучала какая-то фальшь и, разговаривая, они не смотрели в глаза своим собеседникам.
После завтрака Америку вернулся в библиотеку, которая должна была уже открыться для посетителей, а Бия пошла к главному врачу. Остальные, пользуясь великолепной солнечной погодой, отправились прогуляться по окрестностям, любуясь пейзажем, который обычно доступен только высокогорным альпинистам.
Вечером, пока обитатели цитадели творили очередную молитву, Америку и Андре встретились в одной из многочисленных маленьких гостиных цитадели, чтобы обменяться впечатлениями. Профессор ликовал. Ему не хватало слов, чтобы рассказать о сокровищах, к которым он прикоснулся. Самым ценным из всего были, конечно же, неизвестные труды Аристотеля, но не менее поразили его неизвестные произведения Сафо, Архолоха, Пиндара, Эсхила, Софокла, Геродота, Аристофана, Демосфена, Плавта, Феокрита, Каллимаха, Эпикура, Вергилия, Цицерона, Катулла, Горация, Секста Проперция, Марциала, Тацита и многих других античных авторов. Америку даже списал маленькое стихотворение Стагирита, чтобы показать его остальным:
"Энергэйаэйа эйа эйа"
– Потрясающе! – иронично воскликнул Андре. – Аристотель был поэтом-конкретистом! Но каково точное значение слова "энергэйа"?
– Думаю, лучше всего перевести его как "активность". Это, естественно, то самое слово, от которого произошла наша "энергия", но в данном случае было бы неправильно перевести его так. "Энергэйа" – сложное понятие.
– Уж вам энергэйа не занимать, профессор! – насмешливо заметил Андре и, вспомнив подсмотренную им сцену близости Америку и Анны, добавил: – И сексуальной энергэйа, в частности.
– А вы как провели день? – перевел тот разговор.
– Не менее увлекательно, – Андре приобнял счастливо улыбающуюся Роксану. – Мы гуляли по окрестностям. Там кругом снег и швейцарские пейзажи!
Бия весь день беседовала с главным врачом, который подробно объяснил ей действие чудесного лекарства. Его получали из очень редко встречающегося растения, растущего только в этих горах. Его латинское название – Aquilae titicans. Действие лекарства заключалось в том, что оно блокировало ДНК-полимеризацию, общую для всех вирусов и необходимую для их воспроизводства. Это растение достаточно ядовито, но когда ученым цитадели удалось выделить его активное начало, они смогли создать совершенно безвредный препарат, поскольку клетка-хозяин не использует ДНК-поляризацию ни в одном жизненно важном биологическом процессе.
– Фантастика! – изумилась Бия.
– Просто, как все гениальное, – согласился главный врач.
– И это средство справляется с любым вирусом? Даже со СПИДом?
– Похоже, что так. Откровенно говоря, против него мы применяли наш препарат только один раз, но успех был полным.
– И оно не имеет побочных действий?
– Почти никаких! Хотя вначале они все-таки были. И достаточно неприятные. Но по мере того, как мы усовершенствовали наше лекарство, они полностью исчезли. Настолько, что теперь члены нашей общины носят специальную накладку, которая постоянно вводит препарат в их кровь. Это надежно защищает их от любого вируса. Вот, посмотрите! – Главный врач распахнул свой халат и показал накладку, приклеенную к его левому плечу.
Анна ждала, когда Бия уйдет от врача. Она хотела поговорить с ним без ведома своей подруги.
Когда Бия, наконец, покинула кабинет, Анна вошла, даже не постучав. Врач уже собирался уходить.
– Чем я могу быть вам полезен?
– Это лекарство может вылечить СПИД? – женщина в упор смотрела на врача своими красивыми выразительными глазами.
– Может. Я только что рассказал об этом вашей подруге.
– Я больна СПИДом. Мне можно его принять?
– Буду рад помочь. Вот, примите эти две таблетки, и, надеюсь, вы навсегда забудете о своей болезни, – с этими словами он протянул ей на ладони две зеленоватые таблетки.
– Только и всего?! – изумилась посетительница.
– Только и всего. Хотя есть одна маленькая деталь. Наша клиническая работа со СПИДом была очень ограниченной. Вы выздоровеете, но мы не можем точно сказать, сколько времени вы еще будете способны передавать этот вирус другим. На всякий случай, вам надо, занимаясь сексом, предохраняться еще в течение какого-то времени, пока все анализы не станут нормальными. И еще вам нельзя сдавать кровь, быть донором.
Анна не верила своим ушам. Эта проклятая болезнь, которая стоила ей стольких бессонных ночей, исчезнет от двух таблеток! Ей не терпелось поделиться с Бией.
– И ты их приняла?! – ужаснулась та.
– Конечно! А почему бы нет?
– Хотя бы потому, что я просила тебя не делать этого! Ты не сочла нужным выполнить мою просьбу, не так ли? Ну, ладно! Думаю, на твоем месте я бы поступила так же. Но дело в том, что я не очень-то им доверяю.
– Ты не доверяешь этим милым людям?
– Здесь происходит что-то странное. Они не смотрят нам в глаза. И не только это. Многие из них действительно очень стары. А возможности этого чудодейственного лекарства не безграничны. Может быть, тот безумец не так уж безумен… Мне кажется, они что-то против нас затевают.
– Бия, ты не в своем уме!
– А ты сама подумай. Они бы не позвали нас, если бы у них все было в порядке. Они прожили двенадцать веков в изоляции… ну, не они, а в целом община. Почему же теперь мы им понадобились?
– Не знаю! Может быть, они хотели получить за свое лекарство деньги на содержание цитадели… А может быть, как сказал Иджебегович, пришло время сообщить человечеству все их тайны.
– Это не объясняет, почему именно сейчас.
– Но когда-нибудь это должно было случиться?
Каждый день, проведенный в библиотеке, приводил Америку в еще больший восторг. Произведения, о существовании которых он и не подозревал, были теперь у него в руках, в его полном распоряжении. Это открывало новую главу в истории человеческого знания.
– Я нашел полную "Физику" Парменида! – сообщил он Бие. – Я не предполагал, что он может излагать свои идеи так ясно. Теперь мне смешно вспоминать все глупости, которые писали о нем в последние тысячелетия.
– Да? А почему у них столько греческих книг, профессор?
– Арабы много сделали для того, чтобы сохранить произведения греческих классиков, да и латинских тоже. Пока Европа была погружена в средневековую ночь, в мусульманских университетах велась работа по переписке, переводу и сохранению текстов самых известных античных авторов. Если бы не арабы, от античного наследия мало бы что осталось. А вы как провели день?
– Хорошо! Главный врач показал мне весь процесс приготовления этого лекарства из растения "Aquilae titicans". Завтра садовник объяснит мне, как надо выращивать это растение в других климатических условиях, не так высоко в горах. Думаю, это будет нелегко.
– Я был бы счастлив помочь вам. Садоводство – мое хобби.
– Правда, профессор? Мне бы не хотелось, чтобы вы пожертвовали для этого своими занятиями в библиотеке…
– Для своего хобби я всегда нахожу время… Но меня очень беспокоит один момент. Я нашел старый каталог библиотеки. Там есть упоминание о третьей поэме Гомера. Но мне не удалось нигде ее обнаружить. Иджебегович говорил, что ее нет.
– Вы спрашивали у библиотекаря?
– Нет, я с ним не разговариваю! Я порвал с ним всякие отношения.
На следующее утро Америку и Бия получили первый урок выращивания чудесной травы "Aquilae titicans", которая была чрезвычайно капризным растением. Следовало строго соблюдать режим света, температуры, влажности, в противном случае растение погибало. Большие трудности были связаны с размножением. Эта травка цвела только раз в году и только в течение нескольких дней. Если в период цветения природные условия не были максимально благоприятными, то оплодотворения не происходило и повторной попытки получения семян приходилось ждать еще год.
После урока ботаники Бия попросила Америку отвести ее в библиотеку. Она хотела сама посмотреть каталог. Да, в нем действительно имелось указание на поэму "Ахиллея", автором которой был Гомер.
Начальник экспедиции решила сама спросить библиотекаря об этом произведении.
Тот сначала несколько растерялся, но потом заявил, что это, наверное, чья-нибудь шутка, в библиотеке нет никакой "Ахиллеи". Разочарованная Бия вернулась в уголок, где она оставила своего друга.
– Я полагаю, профессор, вы тут уже все осмотрели?
– Очень поверхностно. Чтобы это изучить, нужна целая жизнь. И не одна!
– По какому принципу организована библиотека?
– Интересно, что вы это спрашиваете! Принцип организации тут действительно любопытный. Не алфавитный и не тематический, как мы привыкли, а основанный на влиянии. Сейчас объясню. Аристотель, например, идет сразу за Платоном, поскольку он испытал его влияние. За Аристотелем идут Плотин, Авиценна, Аверроэс, Маймонид и так далее. Принцип довольно странный, но к нему быстро привыкаешь.
– И вы здесь все уже осмотрели?
– Конечно! Я не был только вон в той комнатке. Она всегда заперта. Мне сказали, что там хранится инвентарь для уборки.
– Гммм…
Глава тридцать третья
Анна была счастлива. Как только она приняла антивирус, с нее будто камень свалился. Ее жизненные планы вновь обрели яркость, и прежние мечты о богатстве показались не такими уж несбыточными. Окружающее уже не виделось ей окутанным серой мглой. И даже разрыв с Андре представлялся ей сейчас весьма разумным.
"Как я могла поверить в его чувства?! Как я могла рассчитывать на него в своих замыслах? – недоумевала теперь она. – У таких людей любовь как пламя спички: вспыхивает ярко, трескуче и тут же гаснет".
В последнее время Анна проводила много времени с Наджибуллой. У них были какие-то общие интересы, они подолгу беседовали в уединении.
Полковнику в цитадели было скучно. Единственное, что ему здесь нравилось – это еда. Так что общество Анны было ему особенно приятно.
– Полковник, вы еще не сказали мне, почему вы этим занимаетесь? – полюбопытствовала Анна, когда они вышли вдвоем прогуляться по окрестностям.
– Чем – этим?
– Почему вы участвуете в экспедиции? Сколько Бия вам платит, если мне дозволено задать вам такой вопрос?
– Сначала со мной договаривался Торрес и предложил мне сто тысяч долларов плюс деньги на расходы. А позже Бия пообещала еще долю в прибыли, если все будет удачно.
– Немало! Но вы уверены, что все это получите? Не сбегут ли наши руководители со всей добычей?
– Я тоже об этом подумывал…
– Почему бы нам не подумать вдвоем?
Минут пятнадцать они шли рядом, не касаясь друг друга. Потом он помог ей преодолеть снежный завал, и она больше не отпускала его руку. Глядя на них со стороны, можно было решить, что они – старые друзья, которые гуляют, любуясь горными пейзажами. Сначала Наджибулла чувствовал себя очень неловко, держа руку Анны, и не знал, как ему себя вести: сжать ее покрепче или касаться только слегка. Однако вскоре он освоился, и ему даже понравилось. До этих пор он прикасался только к своей жене, да еще к проституткам. Вернулись они сияющие, как горные вершины под солнцем.
Во время десерта Бия сделала Наджибулле знак, что хочет поговорить с ним наедине. Они вышли в коридор, пока остальные еще не кончили ужинать.
– Необходимо кое-что выяснить, – тихо проговорила она. – Около часа ночи я зайду в вашу комнату. Приготовьте инструменты, чтобы взломать дверь.
Полковник молча кивнул.
В час ночи они осторожно приблизились к двери библиотеки. Вопреки их ожиданиям, в ней кто-то находился. Один из обитателей цитадели сидел, склонившись над толстым томом. Свет лампы под абажуром отбрасывал на стены огромные тени, что придавало библиотеке нечто театрально-феерическое.
– Вот невезенье! Что же нам теперь делать? – шепотом спросила Бия.
– Ждать.
Они затаились в коридоре у входа в библиотеку, в углу, где их не было видно. Читатель просидел еще часа два, потом потянулся, зевнул, закрыл книгу, погасил свет и вышел, оставив дверь незапертой.
– Пора! Идем! – прошептала Бия. – Какая удача!
Наджибулла вошел следом за ней, неся сумку с инструментами. Вдруг они услышали звуки шагов.
– Скорее! Лезьте под стол! – приказал полковник.
Посетитель вернулся, чтобы запереть дверь. Когда он снова ушел, Бия указала Наджибулле комнату, куда они должны были проникнуть.
– Это будет легко, – сказал военный. – Замок простой.
Но он провозился более четверти часа, чтобы не повредить механизм замка.
– Готово! Входите! – объявил он с торжествующим видом.
– Черт, где же тут выключатель? – проворчала Бия, шаря рукой по стене. – Дайте мне ваш фонарь!
Когда зажегся свет, они увидели стол, заваленный книгами. Их было, наверное, около пятидесяти, всевозможных размеров и видов. В углах комнатушки действительно находились орудия, необходимые для уборки: стремянки, швабры, ведра и тряпки. У стены высился шкаф, загруженный какими-то рулонами.
Бия подошла к столу. Первое, что она увидела, была "Ахиллея" в изрядно потрепанном от долгого употребления переплете.
– Ах он сукин сын! Безумец-то оказался прав!
Другой томик, который она взяла наугад, был озаглавлен "Пятое Евангелие". Подзаголовок, выведенный более мелкими буквами, гласил: "Жизнь Иисуса из Назарета, рассказанная Им самим, с комментариями Его Матери, Марии".
– Смотрите! – вскрикнул Наджибулла. – "Коран. Часть вторая".
– "Диалоги Сократа"! "Семикнижие"! Боже мой!.. Америку бы просто потерял рассудок. Но мы уже увидели, что хотели. Теперь надо уходить.
После завтрака их позвал к себе глава цитадели. По дороге Бия и Наджибулла рассказали остальным о своем вторжении в библиотеку.
Глава общины встретил их довольно холодно.
– Мне стало известно, что вы побывали в нашем хранилище апокрифов! – начал было он.
Но Бия прервала его:
– Не считайте нас за дураков! Никакое это не хранилище апокрифов, это обычная кладовка, и вы по какой-то причине спрятали в ней от нас некоторые книги. Зачем вы строите нам препоны?
– Пока вы готовили экспедицию и были в пути, у нас тут многое изменилось, – он посмотрел на Бию. – Хорошо. Я вам объясню. Человек, который первым вас принял… этот безумец… он не такой уж безумец… Большинство из нас действительно скоро умрет от старости. И мы ничего не можем с этим поделать, несмотря на наши совершенные технологии. Я единственный здесь, кому меньше девяноста.
– А какую роль играем здесь мы?
– Сейчас скажу. У меня была идея поэтапно передать миру наши сокровища. Но в нашем сообществе мнения резко разделились. Часть обитателей цитадели настаивают, что надо отдать наше достояние человечеству, а другая часть считает, что человечество еще к этому не готово.
– Библиотекарь, конечно, принадлежит ко второй группе, – вставил Америку.
– Да, он особенно непреклонен и возглавляет тех, кто уверен, что наши ценности должны погибнуть вместе с нами.
– И с нами? – спросила Анна.