В конце концов Андре не выдержал. Он тихо поднялся, косясь на спящего в бледном свете луны Скотта (мужчин поселили по два человека в номер), накинул халат и тихо вышел в коридор. Беззвучно ступая по мягкой ковровой дорожке, освещенной неярким дежурным светом, он подошел к двери комнаты Анны и замер. Набрав полную грудь воздуха, он собрался уже постучаться, когда услышал за дверью какие-то приглушенные звуки – то ли всхлипывания, то ли сдерживаемый смех. Моментами казалось, будто кого-то душат и из горла несчастного вырываются жалобные стоны. Встревоженный, Андре толкнул дверь, оказавшуюся незапертой. В глубине большой комнаты размещалась широкая кровать, и на ней… О боже! В первую секунду ему померещилось, будто кто-то и впрямь душит Анну, навалившись на нее всем телом и вызывая эти протяжные стоны. Но… стоны эти были, скорее, стонами блаженства, чем боли. А кроме того, руки и ноги поверженной обвивали плечи и торс мужчины, поощряя его к еще большей активности. По фигуре и прическе Андре узнал Торреса. Первым его порывом было схватить с туалетного столика вазу с цветами и расколоть ее о череп секретаря. Но он вовремя удержал себя, сообразив, что не имеет пока никаких прав на эту женщину и на ее личную жизнь.
К себе в номер он вернулся в бешенстве и так хлопнул дверью, что Скотт проснулся, вскинул голову и испуганно вытаращился на соседа.
"Кого она предпочла мне! – душила Андре обида. – Этого демагога, тупого функционера, похотливого скота!" До утра он не сомкнул глаз, терзаемый ревностью и злостью.
Глава шестая
– А солнце-то припекает! – пожаловался профессор Америку, обливаясь потом.
– Неужели у вас нет с собой одежды полегче? – участливо спросила Бия. – Ведь Торрес предупреждал…
– Боюсь, что нет, моя дорогая… Тут прямо как в аду, а ведь зима еще не кончилась… зимой должно быть холодно… Вчера в Тегеране было около нуля…
– Вы хоть пиджак снимите. Мы направляемся в пустыню Лут. А это самое жаркое место на всей планете. Летом температура доходит до пятидесяти пяти градусов Цельсия, но и зимой ненамного лучше. С той только разницей, что по ночам мороз. К счастью, в нашем джипе есть кондиционер.
– Да, да! Без него я бы давно пропал.
– А как мы себя чувствуем? – фамильярно приобнял Торрес Анну, но та, к удивлению и удовольствию Андре, отстранилась.
За окнами джипа тянулось однообразное плоское пространство.
– Думаю, купить фисташки мы здесь не сможем: не вижу ни одного дерева, – заявила Анна, лукаво взглянув на Андре.
– Зато кругом одни ковры, – буркнул тот.
Путешествие продолжалось, кондиционер и зной ожесточенно боролись друг с другом, Анна и Андре перебрасывались колкостями.
Абдил оказался маленьким жалким селением. В нем было не более шестидесяти невзрачных домишек, жавшихся к единственному колодцу. Местная растительность состояла из пятен низкорослой травы, окруженных песком. Казалось, пустыня пытается всеми силами вернуть себе то, что причитается ей по праву. И действительно – ни одного дерева, в том числе и фисташкового.
– А вот и полковник Наджибулла! – громко провозгласил Торрес, указывая на махавшего рукой рослого мужчину в форме афганского моджахеда, заросшего черной щетиной недельной давности. – Он очень прилично говорит по-английски, но не всегда понимает сложные конструкции, – предупредил Торрес. – Владеющие персидским могут объясняться с ним на этом языке. Он также говорит по-арабски и немного по-русски. Несмотря на устрашающую внешность, человек он добрый… с теми, кто на его стороне.
– А на каком диалекте персидского лучше к нему обратиться? – спросил профессор Америку.
– Не имею ни малейшего представления, – пожал плечами секретарь.
– Салам! Хебели надарэ, – произнес Наджибулла, сопровождая свою речь церемонными жестами. – Да будет мир с нами! Добро пожаловать!
Когда ему представили участников группы, Наджибулла указал на Анну и громко спросил:
– Чандаст?
Анна вспыхнула. Казалось, она готова взорваться, а ведь ее спутники уже знали, что ее не так-то просто вывести из себя. Америку и Бия, понявшие, как и Анна, смысл сказанного, рассмеялись, как, впрочем, и сам Наджибулла, обрадованный неожиданной поддержкой.
– Отчего они веселятся? – выразил недоумение Скотт.
– Наджибулла спросил, сколько она стоит, – объяснила Бия.
– Мота-ассеф-ам! Простите меня! Это была шутка, – оправдывался полковник на своем неуверенном английском. – Я же знаю: нет смысла прицениваться к западным женщинам…
Андре он сразу понравился.
– Думаю, вы хотите помыться, – продолжал военный. – Пыль пустыни липнет к телу. Потом вам надо отдохнуть. Вечером в вашу честь будет ужин. Собираемся в большом доме. В восемь. Хубаст? Понятно?
Незадолго до назначенного часа Андре повстречал Америку, казавшегося чрезвычайно довольным. Тот расхаживал по поселку, беседуя с местными жителями и делал какие-то записи в своей записной книжечке.
– Я вижу, профессор, вы счастливы. В чем причина такой радости? – спросил "ассистент".
– Вы только подумайте! Они тут говорят на "йезди". Я никогда раньше не встречал живого носителя этого языка. Потрясающе!
– А что такое "йезди"?
– Йезди? Это индо-иранский язык, близкий к фарси, государственному языку Ирана. Местные жители называют его "дари". Но будьте внимательны: не надо путать его с тем дари, на котором говорят в Афганистане, там это практически то же самое, что фарси, лишь с некоторыми лексическими отличиями. На сегодняшний день в мире осталось всего около восьми тысяч носителей истинного йезди, но не беспокойтесь: они здесь, скорее всего, двуязычны и вы легко сможете объясниться с ними на фарси.
– А я и не беспокоюсь.
– Самое интересное, что йезди, или дари – это язык иранских зороастрийцев. Думаю, здесь они тоже исповедуют эту религию.
– Так здешние жители не мусульмане?
– Нет, клянусь дамокловым мечом! Они – последователи Заратустры, который в седьмом или двенадцатом веке до нашей эры, в зависимости от того, какой источник мы возьмем за основу, реформировал масдаизм, древнюю религию иранцев. Впрочем, я не являюсь специалистом по истории религии. Это прерогатива сеньора Торреса.
– Очень интересно, профессор, но, кажется, нас уже зовут ужинать.
Ужин подали в огромном глиняном горшке, и аромат пряностей тут же заполнил все довольно просторное помещение, в котором участники экспедиции знакомились с малочисленными жителями Абдила.
– Что это такое? – спросила Анна у Наджибуллы, отведав пахучее варево.
– Хореш фессанджан!
– А из чего его делают?
Полковник несколько растерялся – кулинария явно не была его сильной стороной, а иранская кухня отличалась от той, к которой он привык с детства.
– Хореш фессани приправляют орехами, – пришла на помощь Бия. – Обычно его готовят из утки, но наши хозяева использовали курицу. Думаю, в этом безводном месте кур легче разводить, чем уток.
– А откуда этот восхитительный кисло-сладкий привкус?
– А это любимые фисташки Андре и немного гранатового сока.
– Замечательно!
– Рис тоже не такой, как у нас, – ввязался в разговор Андре, пропустив мимо ушей шутливый выпад в его сторону и не теряя надежды хоть как-то приблизиться к Анне. О ее связи с Торресом он старался не думать.
– Не такой! – подтвердила Бия. – Это "чело сафад", местный белый рис. В него еще кладут немного картофеля. А сюда, мне кажется, добавили еще и кислое молоко.
– Удивительно вкусно.
В эту минуту с Америку заговорил старейшина селения. К ним очень редко кто-либо заезжает, еще реже прибывшие говорят на йезди, или дари. Язык умирает. Молодежь не желает его учить. Хавеуала, так звали старца, глубоко сожалел об этом. Желая чем-то заинтересовать своего собеседника, старейшина вдруг радостно произнес: "Бибиту!".
По лицу Америку было видно, что он не понял, и он попросил повторить это слово помедленнее. Потом еще раз и еще. Старейшина уже начал терять терпение…
– Я думаю, он хотел сказать "Бебету", – рискнул высказать свое мнение Андре. – Наверное, они поклонники футбола.
Америку готов был высмеять непрошеного помощника, но глаза старика радостно заблестели:
– Белех, белех! Бибиту! Футбол!
Раздосадованный лингвист решил, что уже поздно и пора идти спать. И беседа двух любителей языка йезди не состоялась.
Андре направился в противоположный угол помещения, где Скотт пытался договориться о чем-то с Наджибуллой. Его намерения были явно не самыми добродетельными.
– Ну что, полковник? Чем вы тут занимаетесь, чтобы убить время?
– Не понял… убить время… это как?
– Да так… поговорить, водки выпить и что-нибудь в том же духе.
– А-а… но я мусульманин, я вина не пью. Вот абдильцы – другое дело, у них, может, найдется… хотите, спрошу?
– Не надо. Я ведь имел в виду не алкоголь, а нечто, облегчающее нам жизнь…
– А, героин! – догадался Наджибулла. – У меня есть немного.
– Нет, мне бы что-нибудь помягче. Гашиш, например…
– Гашиш?! Что же вы сразу не сказали? Я угостил хозяев. Думаю, они уже курят где-нибудь поблизости.
– Здесь все так спокойно употребляют наркотики?
– Это запрещено, но многие употребляют. И даже опиум. Но мы в Афганистане производим его гораздо больше. Мы теперь… как бы это сказать… вице-чемпионы по маку. Уступаем только Мьянме. Афганистан также – один из главных поставщиков гашиша. Я его тоже иногда продаю. Знаете… как-то ведь надо финансировать нашу борьбу…
– Вы бы продали мне немного гашиша?
– Конечно! А не хотите ли еще и героина?
– Я люблю гашиш. А вы сами его курите?
– Нет. Один мой родственник докурился до полного безумия. А из-за героина я уже потерял многих хороших бойцов. Человек втягивается и становится ни на что не способным. Жалко. Мне самому хватает сигар. Знаете, мне привозят их из вашей Бразилии. Иногда курю наргиле. Но сложно таскать с собой по горам эту штуку, бывает, приходится убегать от патрульных отрядов.
– Мне это нужно только, чтобы немного расслабиться… перед сном.
– Пойдемте в дом, где я остановился, и вы получите свой гашиш. У меня есть несколько сортов. Могу предложить афганский, пакистанский, непальский, таджикский…
"Вот почему у него такой отрешенный вид – он наркоман, – подумал про Скотта Андре, которому удалось незаметно подслушать конец беседы. – Ладно, это не мое дело". Оставшись один, он пошел искать Анну.
Анна разговаривала с Бией.
– …Да, условия здесь – не сахар. Летом жара невыносимая, и вся вода полностью пересыхает. Они живут добычей соли…
– Ладно. Пойду, – вздохнула Бия. – Завтра выезжаем очень рано. Спокойной ночи!
– А мне спать совсем не хочется. Вы не хотите погулять со мной по пустыне? – обернувшись и заметив Андре, спросила Анна.
– С удовольствием! Пойду только возьму куртку.
Они покинули поселок и двинулись в северном направлении. Поднялись на высокий бархан, полукругом охватывающий Абдил.
– Что вы думаете о нашей экспедиции? – спросил Андре, желая нарушить молчание.
– Не знаю! Все как-то странно. Откуда у них эти древние тексты? Возможно, цитадель и библиотека действительно существует, но почему их до сих пор никто не обнаружил?
– А меня все-таки беспокоит отсутствие каких-либо историографических указаний на это убежище! Можно ли так долго удерживать в полной тайне столь важное хранилище ценностей? Впрочем, я не раскаиваюсь, что поехал. Смотрите! Упала звезда… загадайте желание! – И Андре воспользовался случаем, чтобы обнять Анну за талию. Она не оттолкнула его, и это придало ему смелости.
– Вам не холодно? – спросил он.
– Холодно!
Сердце Андре сильно забилось, он уже предвкушал возможность крепче обнять ее, как бы защищая от ветра. Но неожиданно для себя самого вдруг ляпнул:
– Анна, неужели вам по вкусу Торрес?
Женщина с ироничной улыбкой посмотрела на него и проговорила:
– Я думаю, нам лучше вернуться в селение.
Андре захотелось броситься с какой-нибудь скалы, и пусть его останки навсегда затеряются в этой пустыне. Он ругал себя и свой длинный язык – надо же так бездарно испортить то, что обещало стать прелюдией к блаженной идиллии.
– Почему? – пробормотал он.
Анна, прекрасно понимавшая состояние своего спутника, коварно улыбнулась:
– Потому что мне захотелось спать.
Прощаясь, они поцеловались, и ее губы быстро коснулись уголка его рта. Но это прикосновение словно огнем опалило все его существо.
Эту ночь Андре тоже провел без сна, вновь переживая этот поцелуй и воображая, с каким упоением он обнимет ее роскошное тело, прильнет к нему губами, попробует языком каждый его квадратный сантиметр…
На следующее утро путешественники встали затемно. Им предстояло проехать много километров по пустыне, чтобы попасть в Джендек. Торрес, получивший радиограмму, на время покинул экспедицию, чтобы заняться каким-то срочным делом. Он догонит их позже. Эта новость крайне обрадовала Андре. Без конкурента ему будет много проще сблизиться с желанной женщиной.
К вечеру они сделали остановку в пустыне Кевир. Андре рассчитывал еще на одну ночную прогулку с Анной. Но его планы нарушил Скотт, допоздна задержавший специалистку по персидской цивилизации оживленной беседой у костра. И только крайняя усталость не дала Андре провести третью бессонную ночь.
Раза два он все же просыпался, разбуженный какой-то неясной тревогой, и, глянув сквозь москитную сетку палатки, видел две сидящие у костра фигуры, передающие друг другу сигаретку и меланхолично пускающие в небо дымок.
"Сволочь, – подумал Андре про Скотта, – втягивает женщину в курение гашиша".
Когда он проснулся в третий раз, у погасшего костра уже никого не было. Небо начинало светлеть, а из соседней палатки слышался скрип походной кровати и те же приглушенные звуки женского голоса, которые так потрясли его еще в гостинице. Андре заскрежетал зубами. Отъезд Торреса ничего не изменил: Анна занималась любовью с кем хотела, но только не с ним, не с Андре. Почему? Это глубоко ранило его мужское самолюбие…
* * *
– Как дела, Вальтер?
– Все идет по плану. Наша оперативная группа два дня назад вылетела в Тегеран. Экспедицию настигли недалеко от Абдила. Следуем за ней вне поля видимости.
– Будьте осторожны. Они и так догадываются, что за ними слежка.
– Когда прикажете действовать?
– Мы не можем действовать, пока цитадель не будет найдена или пока мы не завладеем информацией о ее точном местонахождении. У них имеется второй, более важный манускрипт, нечто вроде карты. Где они хранят его – пока неизвестно, но в конце концов он выплывет, так как без него им не обойтись. После этого будет проще… Все, Вальтер, больше мы с тобой не встречаемся. Держим связь по мобильному телефону. И не забывай: успех этой операции имеет для нас жизненное значение. Судя по всему, речь идет о сотнях миллиардов долларов!
Глава седьмая
Джендек, расположенный в самом сердце пустыни Кевир, был больше похож на город, чем Абдил, он даже значился на некоторых картах.
Они приехали поздно ночью. Наджибулла наскоро представил их хозяину дома, где они должны были остановиться и где их уже ждал Торрес. В Джендеке к ним должны были присоединиться люди Наджибуллы для обеспечения безопасности.
Двухдневное путешествие по пустыне, даже в комфортабельном "Лэнд Ровере" с кондиционером, невероятно утомило участников экспедиции. Только Скотт не завалился сразу же спать, а пошел прогуляться и покурить свой гашиш. Возвращаясь, он встретил Наджибуллу.
– Где это вы были? – спросил уже слегка одурманенный археолог.
– Надо было кое-что сделать. А как вы?
– Вот решил пройтись, курю ваш гашиш. Он просто великолепный.
– Да… Клиенты не жалуются… вы ведь взяли афганский?
– Конечно! Чтобы доставить вам удовольствие…
– Мамноом ам! Спасибо! Но смотрите… Это ведь убивает… гашиш самый настоящий убийца. Слово "assasino" – "убийца" – происходит от слова "гашиш". Я правда, точно не знаю… завтра можете спросить этого вашего человека, которому нравятся фразы… как его имя?
– Америку.
– Вот-вот! А я пойду спать. Моваффаг башид! Удачи вам!
Скотт продолжал гулять, освещенный лунным светом, не подозревая, что за ним следят. Спрятавшись в тени от палатки, Андре следил, не пойдет ли Скотт опять к Анне. Если тот все же направится к ней, Андре найдет повод, чтобы как-нибудь зацепить его и спровоцировать на драку. А там – будь что будет… Но Скотт в конце концов пошел к себе.
Утром Андре, выйдя из дома, увидел в одном из джипов какого-то незнакомого типа, пытающегося завести мотор. Решив, что у них угоняют машину, он набросился на незнакомца. Тот открыл дверцу, чтобы убежать, и в тот же миг оба покатились по земле. Андре оказался сильнее своего противника, и ему удалось подмять его под себя. Не прошло и минуты, как сбежались все остальные.
Наджибулла, увидев, что мужчина лежит на земле, а Андре, сидя на нем, пытается допросить его на арабском языке, которого тот не понимает, крикнул:
– Это Абдул! Отпустите его! Отпустите!
– Но он хотел угнать "Лэнд Ровер", – объяснил Андре, все еще тяжело дыша после схватки.
– Нах! Нах! Нет! Нет! Абдул наш. Это я его попросил… вчера ночью… чтобы он увел джип.
– Я лучше сама все объясню, – прервала его Бия. – Наджибулла обнаружил в этом "Лэнд Ровере" радиомаяк. Его, очевидно, установили наши соперники. Я же предупреждала, что за нами могут следить… Абдул должен был отогнать машину в соляные копи и там оставить. Не думаю, что это остановит наших преследователей, но хоть немного задержит их. Крюк по пустыне мы сделали с этой же целью.
– Положение так серьезно? – насторожился Скотт.
– Ничего экстраординарного, – заверил Торрес, – но меры предосторожности не помешают.
На Анну произвела впечатление смелость Андре.
– Вы отчаянный, – заметила она. – Значит, я в вас не ошиблась, – и она посмотрела на него долгим оценивающим взглядом. – Где это вы научились так драться? – поинтересовалась она.
– Когда-то давно я занимался карате, но сейчас я не в форме и победил только потому, что этот тип довольно хлипкий.
– А я немного занималась дзюдо, но этого недостаточно, чтобы так расправиться с противником.
– Если бы у меня было время подумать, я бы не ввязался в драку, но видя, как посторонний человек заводит нашу машину…
* * *
– Вальтер, вы следите за передвижением группы?
– Да, патрон, наши люди постоянно следуют за ними, стараясь быть незамеченными.
– Главное, не спугните их. Пусть доберутся до цели, а там их миссия будет закончена.
– Понимаю, патрон. Но боюсь, что они догадываются о нашей слежке за ними. Похоже, они обнаружили наш радиомаяк. Теперь они попытаются оторваться от нас. К ним присоединилась также вооруженная охрана моджахедов.
– К финалу у них, возможно, приготовлен какой-нибудь особый трюк, чтобы уйти от нас со всеми ценностями. Так что постоянно будьте начеку и ждите моих указаний. Все, до связи.