Роман Елены Хотулевой, изданный под псевдонимом Аннель Безьер, по словам автора адресован тем, кому немного тесны границы реального мира, тем, кто задумывается над существованием "прошлых жизней", и верит в бессмертную любовь. Языком притч и иносказаний автор раскрывает перед читателями целый мир взаимосвязей прошлого и настоящего, законов кармы и реинкарнации, добра и зла. Любовь, как основной мотив произведения, движет героями книги, заставляя их пройти сложный путь взаимоотношений, вплетенный в узор символизма и эзотерики. Это книга-притча о бессмертной любви, воспоминаниях "прошлых жизней" и о вечных проблемах добра и зла.
Елена Хотулева
СУМЕРКИ ПАМЯТИ
Посвящается ему
* 1 *
- Сегодня удивительно теплый вечер.
- Может быть, хочешь поехать куда-нибудь?
- Да нет, пожалуй, лучше просто побудем вдвоем. Посидим, поговорим. Что ты на это скажешь?
Он сел в свое любимое потертое кожаное кресло:
- Ну что ж, изволь - поговорим, так поговорим.
Я подошла к столу и, взяв в руки изящную чашку тонкого старинного фарфора, задумчиво произнесла:
- Как ты думаешь, сколько лет этому сервизу? Сто? Двести? Может быть, он принадлежал твоим предкам? Или из него пили чай древние короли?
- Честно говоря, - он закурил сигарету, - честно говоря, этими чашками пользуешься только ты. И я даже не представляю себе, кому бы еще они могли принадлежать. Для меня их история прочно связана с твоими появлениями. Впрочем, так же, как и история этого струящегося серо-синего платья, в котором ты приходишь ко мне, как нимфа сумерек и теней.
Улыбнувшись, я вышла на балкон и слегка потянулась:
- Значит, тебе нравятся и чашки, и платье, и я сама…
С балкона открывался завораживающий вид на город. Я перегнулась через перила и посмотрела вниз. По изогнутому переулку спешили куда-то лакированные автомобили, смеющиеся дети бежали с прогулки домой, успевая на ходу кидать друг в друга опавшие листья. На соседнем балконе два угрюмых старика играли в шахматы . Казалось, что вечер немного замер и притаился чего-то дожидаясь.
Почувствовав легкое дуновение подступающей ночной прохлады, я вернулась к столу:
- Знаешь, мне нравится, что ты живешь именно в такой квартире.
- Какой "такой"?
- В просторной многокомнатной квартире, с громоздкой старинной мебелью, которая так тебе подходит. В квартире с огромным балконом, на котором стоят хрупкие плетеные кресла и маленький столик, за которым так приятно бывает пить кофе. Мне нравится и этот гобеленовый сфинкс, припорошенный пылью времен, и эти давно остановившиеся настенные часы в гостиной. Ты сидишь в своем странном кресле, а я рассматриваю тебя и понимаю, что и ты и твой дом - это для меня целый мир, полный тайн и загадок. Книги в тяжелых переплетах, беспорядочно расставленные на полках, твой портсигар, забытый на льняной скатерти… Эти вещи как бы хранят в себе часть тебя. И если иногда, когда ветер бывает слишком быстр, чтобы прогнать мою тревогу, я прихожу и не застаю тебя дома, то, глядя на эти предметы, или невзначай касаясь их руками, я почти реально чувствую твое присутствие. Ты растворен в этом воздухе, скрепленном настоем из остановившихся секунд. Мне так спокойно и надежно здесь, как будто нет нигде в мире лучшей защиты, чем стены этого дома.
Вместо ответа он встал и подошел к книжной полке, из которой выглядывала, заложенная веткой рябины, синяя книга.
- Я сегодня прочитал одну любопытную притчу. Думаю, она может тебя заинтересовать. Послушай.
Он облокотился на книжный шкаф и стал читать, изредка прерываясь, чтобы следить за моей реакцией.
Как-то раз один большой город посетил известный мудрец. Жители очень обрадовались этому и обратились к нему с просьбой:
- О, великий учитель, наш город сказочно богат, у нас умный и справедливый правитель, но мы живем в постоянном страхе. Помоги нам уничтожить этот страх и узнать, что такое мир, благоденствие и защищенность.
- С удовольствием! - воскликнул мудрец и в тот же день приступил к работе.
Он прожил в городе несколько лет. За это время он научил его жителей бороться со многими болезнями, показал им, как возводить прочные крепостные стены, рассказал, как увеличить и сохранить урожай. Благодаря его стараниям горожанам перестали докучать и жестокие кочевники, совершающие набеги с севера, и дожди с сильными ветрами, приходящие с юга, люди стали меньше болеть и реже умирать. Но каждую ночь они как и прежде продолжали ощущать непонятный, все нарастающий страх. И однажды они вновь пришли к мудрецу и сказали:
- Ты сделал очень много: ты дал нам мир без войн, благоденствие, полные закрома зерна и защищенность от многих болезней. Но мы по-прежнему живем в непонятном страхе.
Мудрец тяжело вздохнул и ушел из города. А через некоторое время на горизонте появился странствующий буддийский монах, слава о котором давно гремела в тех краях. Люди обрадовались и решили, что он-то точно принесет им долгожданное избавление.
Монах выслушал все с большим вниманием и, поразмыслив, сказал:
- Потеряв страх, можно обрести твердость металла, обретя твердость металла, можно сдвинуть горы, сдвинув горы, можно поспорить с Богом, а… поспорив с Богом… можно все потерять.
- Но нам надоел этот страх, - сказали люди.
И тогда монах согласился остаться. С тех пор он стал жить в городе, и, казалось, ничего не делал. Но это была только видимость - на самом деле он учил мудрости младшего брата правителя и каждый день рассказывал ему, как захватить власть.
И вот однажды этот молодой вельможа изгнал из города прежнего государя и сел на трон, а старого монаха назначил своим главным советником. Новый правитель оказался жестоким и жадным - он увеличивал налоги и вводил разнообразные подати, приумножая свое богатство, не заботился об обороне и закрывал глаза на то, что кочевники вновь стали совершать набеги. В народе начали процветать разнообразные болезни и разбой.
Люди недоумевали - они так верили мудрому монаху, а он их обманул. Однако поговорить с ним и что-либо ему объяснить они не могли, так как мудрец все свое время проводил во дворце и давал советы новому повелителю.
Но как-то раз монах сам пришел к людям и сказал:
- Кто хочет увидеть, что значит жить в мире, благоденствии и защищенности, не ведая при этом страха, может пойти со мной.
С этими словами он вышел за городские ворота, а вереница из сотен людей последовала за ним. Через некоторое время дорога привела их к высоким укрепленным стенам соседнего города, правителем которого оказался их бывший изгнанный государь. Убежав от власти своего вероломного брата, он нашел здесь приют и стал править так, как научил его когда-то заезжий мудрец. За несколько лет город стал процветать.
Монах водил людей по улицам, и они видели, как хорошо живется их соседям. Спустя некоторое время они обратились к монаху со словами:
- Вот, где люди живут в мире, благоденствии и защищенности! Мы пробыли здесь совсем недолго, но в этих стенах мы не ведаем страха! Значит, можно было так жить и при нашем правителе! Они рассердились и готовы были проклинать небеса. А монах молча покинул город и ушел по пыльной дороге, ведущей за горизонт.
- Что скажешь? - он поставил книгу на прежнее место.
- Глупая притча, - сказала я, не скрывая свое недовольство. - В чем ее мораль? В том, что гадкий монах испортил им жизнь?
Он рассмеялся:
- Не сердись. Она глупа только на первый взгляд. Да и к тому же у притчи не может быть морали - в ней нужно искать смысл.
- И какой же в ней смысл? "Что имеем, не храним…"? И какое, собственно, отношение это имеет ко мне?
Он снова сел и закурил сигарету:
- Первый мудрец был мудр всего лишь отчасти, как, впрочем, и второй. Они оба сделали только полдела. Так что, по сути, это рассказ о глупости двух направлений мышления. Первый умник сделал все для процветания города, и в итоге добился того, что, приумножив свои богатства, люди стали еще больше бояться их потерять. Второй решил объяснить им, что не испытывать страх можно только тогда, когда ничего не имеешь. Это видно из того отрывка, в котором у людей появляется чувство надежной защищенности только в чужом городе, в котором им ничего не принадлежит…
- Как и мне в твоем доме. Ты к этому клонишь?
Он невесело ухмыльнулся:
- Это, как и в притче - верно только наполовину. Вся соль в том, чтобы не уйти, как неудачливый монах за горизонт, а объединить обе мудрости.
- И как это сделать? Если бы я переехала к тебе, то стала бы жить в вечном кошмаре от перспективы потерять тебя. А так, я как и эти люди не имею надежных стен, всего боюсь и утешаюсь только нашими встречами?
Он задумчиво смотрел на меня, а я продолжала рассуждать:
- Но ты не уйдешь, как эти горе-мудрецы, по пыльной дороге. В конце концов, ты найдешь для меня выход из создавшегося положения. Ведь так?
Он улыбнулся и подошел к окну:
- Да. Однажды.
* 2 *
Сегодня я снова решила заглянуть к нему на пару часов, поскольку вчера осталась недовольна нашей беседой, и мне хотелось прояснить что-то недоговоренное.
Почему всегда в конце наших встреч он выстраивает между нами великую стену изо льда и камня? Почему мы не можем просто быть вместе? Здесь таилась какая-то загадка, ребус, который надо было решить во что бы то ни стало.
Он жил в старинном девятиэтажном доме, слегка потерявшем былую красоту, но трепетно хранившем в себе память о многих тревожных временах и знаменитых датах. Я подошла к знакомому подъезду, утопающему в желто-зеленых кронах акаций, в тени которых возле витой чугунной ограды стоял автомобиль цвета мокрого асфальта . "Значит, он уже дома" - подумала я и потянула сверкающую полированной латунью ручку двери.
На последний этаж нужно было подниматься на лифте, подвешенном между пролетами за загородками из плетеной стальной паутины. Лифт двигался торжественно и шумно, неся ввысь свою кабину красного дерева, как будто он стремился подняться на небеса.
Выйдя на лестничную клетку, я оказалась перед знакомой дверью с витым медным номером "27" и старинным поворачивающимся звонком. Спустя минуту после мелодичной трели он отворил дверь:
- Я думал, ты сегодня не придешь, - его голос звучал немного взволновано.
- Переживал?
- Да.
- А я пришла. Ты же знаешь, без тебя все лишается смысла.
- Пойдем на балкон, - сказал он, пропуская меня в прихожую. - Сегодня очень теплый вечер. Можно посидеть в твоих любимых креслах.
Мы прошли сквозь гостиную, и я обратила внимание на пепельницу в форме венка из листьев аканта , которая была полна. "Значит, он действительно начал волноваться, что я не приду", - подумала я. Это было приятно.
- Я хотел бы продолжить вчерашний разговор, - сказал он и протянул мне какой-то красиво запакованный сверток. - Это тебе. Небольшой сувенир.
- Спасибо. А что это?
- Посмотри. Это так… Просто безделушка, чтобы не было страшно.
Я развернула оберточную бумагу, раскрашенную золотыми якорями, и у меня в руках оказалась небольшая бронзовая статуэтка тонкой старинной работы, представляющая собой трехмачтовый парусник, украшенный щитами с изображениями быков и дельфинов .
- Спасибо.
- Не за что. Считай, что это просто амулет. Я раздобыл его у одного адепта тайных наук, который в перерывах между поисками философского камня приторговывает антиквариатом.
Я поставила статуэтку на стол и, устроившись поудобней в кресле, стала смотреть на проплывающие над головой замысловатые облака: некоторые из них были похожи на взъерошенные клочья пыльной ваты.
- Что тебя все время беспокоит? - спросил он.
Я так задумалась, что вздрогнула от его голоса.
- Не знаю. Какой-то страх, как у твоих "друзей" из вчерашней притчи. Как будто мне угрожало что-то, но я никак не могу вспомнить что именно. Какие-то неясные мысли - почти воспоминания о местах и событиях, которые происходили не со мной.
- А с кем?
- С кем-то, кто жил в другие времена и в других странах…
- И там все только плохо и страшно? - он говорил так, как будто уже заранее знал все, что я отвечу.
- Нет, вовсе нет, - я мечтательно улыбнулась. - Меня тянет туда как путешественника, который оставил свой дом за океаном и мечтает о возвращении. Порой бывает такое чувство, что я живу здесь не вся, а только наполовину, как будто бы часть меня навсегда оставлена в прошлом. И от этого окружающая действительность становится неполноценной, и как будто обкраденной.
- А ты кому-нибудь рассказывала об этом?
- Да, но, как правило, люди этого не понимают, говорят, что жить надо в настоящем. А как это сделать, да и надо ли?
- Конечно надо. Но не все так просто, как им кажется. Дело в том, что ты частично помнишь свои прошлые жизни.
Я удивленно посмотрела на него:
- Ты так думаешь?
- Да. Но ты должна их вспомнить полностью - шаг за шагом, век за веком, - чтобы знать, кто ты на самом деле и откуда пришла, - он улыбнулся. - Тогда ты сможешь увидеть, где и кем были рождены твои страхи, почему тот или иной человек играет в твоей жизни именно такую роль, каковы в конечном счете твои истинные привязанности и антипатии. Ведь очень многое, что для тебя на самом деле важно, остается скрыто в твоих собственных, глубоко затаенных мыслях.
- Знаешь, одно время я не верила в теорию реинкарнации, но в последствии, когда перед моими глазами, как проблески молнии, стали вспыхивать картины концлагерей с колючей проволокой, деревянных вагонов, заполненных пленными, разрушенных деревень или, наоборот, белых дворцов на берегах неизвестных морей, я стала склоняться к мнению, что это не такая уж безумная идея - верить в переселение душ.
Он встал и набросил мне на ноги мягкий плед в черно-красную клетку :
- Я боюсь, что ты замерзнешь.
- Спасибо, это очень кстати, - я зябко поежилась в ответ.
Он снова сел в кресло и ненадолго задумался. Я молча разглядывала правильные черты его лица и пыталась догадаться, о чем он размышляет.
- Мне вспомнился один древний корейский афоризм по поводу странствий души, - сказал он и протянул мне чашку с чаем. - В те времена, когда буддизм и конфуцианство еще не приобрели в Корее такого сильного влияния как впоследствии, на островах южного побережья появилась легенда о некоем путешественнике, который говорил о странных вещах. Видимо он был выходец из Индии или просто прогрессивный по тем временам человек. Так вот, его любимым изречением было следующее: "Когда сильный ветер острова Чечжу приносит ко мне запахи чужих путей, я вдыхаю эти ароматы и сливаюсь с ними. Все приходит из прошлого и возвращается к прошлому. Дороги вышли из одного истока и вернулись ко мне, потому что прежний исток - это тоже я. Ты начал свой путь тысячу лет назад, но он еще не закончен. Никогда не забывай, откуда ты идешь".
- Мне это понравилось, я только не совсем поняла, почему там сказано про несколько дорог. Выходит, что у человека за все время его существования может быть несколько путей?
- Нет, немного не так - один путь, начатый тобой очень давно, складывается как мозаика из небольших дорог длинною в жизнь, а каждая из них, в свою очередь - еще из множества небольших тропинок. Однако все эти дороги неизменно ведут тебя к одной цели…
- К какой?
Едва заметная улыбка пробежала по его губам:
- Тебе еще предстоит это узнать… В самом конце твоего собственного пути.
- В конце пути? - я саркастически усмехнулась. - Иногда мне кажется, что я до него никогда не дойду.
Он провел рукой по моим волосам:
- Так не бывает. У каждой дороги есть начало и конец, даже если эта дорога ведет к пропасти.
- Утешил! - засмеялась я и, подойдя к перилам, продолжила. - Однако, как это было бы прекрасно - увидеть мир таким, каким он был, например лет восемьсот назад, во времена доблестных рыцарей и лирических менестрелей. "Там воздух был свеж, а души прозрачны…". Интересно, как я буду это вспоминать? Ты подвергнешь меня гипнозу?
Он неслышно подошел ко мне и обнял: