Луиза вспомнила, что после свадьбы Нелли носила одежду только от хороших модельеров. Она вообще любила дорогие вещи. Она испытывала трепет перед ними, ей нравилось тратить много денег, ведь раньше у нее никогда их столько не было. Если бы отец действительно был богат, это не имело бы значения; ему доставляло удовольствие покупать жене все, что ей хотелось. Но когда ему приходилось занимать деньги, чтобы оплачивать никому не нужную роскошь, то дело коренным образом менялось! Интересно, Нелли знает об этом?
- Это еще не все. Я понес большие расходы, - отрывисто продолжал Гарри Гилби. - Мы сделали новую пристройку к фабрике, когда заключили тот испанский контракт, - Луиза, мы должны были это сделать! Нелли права: ты или развиваешься, или стоишь на месте. Поэтому я занял еще и для фабрики. Чтобы оплатить нововведения.
- Сколько? - в ужасе спросила Луиза.
Он нерешительно сглотнул и выпалил:
- Четверть миллиона.
Она закрыла глаза.
- Отец!
Из его груди опять вырвался стон.
- Я знаю, я был идиотом.
Луиза пристально посмотрела на него, затем произнесла с печальной улыбкой:
- Нет, просто ты был влюблен, а Нелли очень красива.
Он довольно улыбнулся.
- Да, она красива. И умна. У нее возникают гениальные идеи, касающиеся бизнеса; она сказала, что нам нужно модернизироваться, иначе мы пойдем ко дну. Это правда - я не уделял фирме достаточно времени с тех пор, как умерла твоя мать. В течение многих лет она просто существовала. Фабрика уже не отвечала современным стандартам, а склада у нас вообще не было. Стоило Нелли взять дело в свои руки, и все изменилось.
- Но если тебе придется заплатить ущерб, причиненный Закери Весту, то ты будешь в долгах до конца жизни! - размышляла Луиза вслух.
- Я вообще не смогу заплатить, - ровным голосом произнес он. - Если бы был заложен только дом, это еще полбеды, но с двумя долгами… Едва ли я смогу выплатить их оба. В моем возрасте я могу взять только краткосрочную ссуду на десять лет, что подразумевает, естественно, огромные проценты.
Она вздрогнула, представив, какие проценты ожидают отца.
- А сколько еще надо выплатить?
- Большую часть. Если мне надо будет возместить ущерб, причиненный Закери Весту, то с домом придется расстаться. А может, и с фирмой тоже. Все зависит от того, как суд оценит ущерб и сколько времени они мне дадут.
Луиза испуганно уставилась на него.
- Неужели все настолько плохо? Но ведь… у нас такая надежная фирма… Банк одолжит тебе необходимую сумму!
- Только не тогда, когда у меня уже есть два долга. Ах, если бы не произошло аварии, я смог бы легко выплатить долги за счет доходов. Наши дела последнее время идут гораздо лучше Нелли значительно увеличила доходы. - Он смотрел на Луизу почти просительно. - Ты видишь, она была права! Просто все разрушило несчастье.
Когда он ушел, Луиза еще долго смотрела невидящим взором на камин, прикусив нижнюю губу. Авария нанесла непоправимый ущерб всем им. И это была ее вина!
Конечно, отец не соглашается, но она-то знает, чья это была вина. Если бы она не повела себя тогда как глупый ребенок…
Она должна что-то сделать… для отца, хоть немного поправить положение! Но у нее не было денег, за исключением той небольшой суммы, которую она сэкономила на следующий отпуск, но это ничтожно мало по сравнению с тем количеством, которое нужно было отцу. Как больно ощущать собственное бессилие, когда отец попал в такую затруднительную ситуацию!
Закери Вест не был похож на щедрого человека, так же как не был он похож и на человека, способного простить. Она вздрогнула, вспомнив его неприветливые глаза, лицо, которое она видела на фотографии. Он был непростым человеком, мягко говоря.
Но если он войдет в положение отца, поймет, что того ожидает, может, тогда он согласится на какой-нибудь компромисс?
Луиза отправилась спать в подавленном настроении, но, как ни странно, спала неплохо. Очевидно, из-за вина, выпитого за обедом. На следующее утро она встала рано, съела на завтрак немного фруктов, потом взяла телефонный справочник и начала искать имя Закери Веста.
Она не сомневалась, что существует только один человек с таким именем и такой фамилией. Он жил по адресу: Коттедж Капитана, Тартон-роуд, Тартон. Она знала эту деревушку, это было всего в получасе езды от города. Луиза взяла трубку и начала быстро набирать номер Закери Веста, не давая себе времени струсить. Ведь она идет на это ради любимого отца!
Длинные гудки вторили ударам ее сердца, и она уже чуть было не повесила трубку, как вдруг на другом конце провода раздался грубый голос:
- Да?
У нее кровь застыла в жилах. Это был он. Она прекрасно помнила эту жесткую интонацию.
Луиза повесила трубку. Отлично, теперь она знала, что он там.
Поверх белого пуловера и черных брюк она надела шерстяной короткий жакет вишневого цвета и пошла к машине, красной "мини", которую купила уже подержанной этим летом, отказав себе в поездке за границу.
Довольно скоро она оказалась за городом. Теперь ее путь лежал вдоль берега. Слева было море, а справа - поля, утопающие в тумане. Листья с деревьев уже давно опали, на вспаханных полях сидело множество чаек, прячущихся от зимних штормов на море.
Она проехала через деревню Тартон, которая в это время года была почти безлюдна. Летом тут всегда полно туристов, но сейчас на календаре все-таки декабрь.
Уединенный коттедж Закери Веста оказался примерно в миле от деревни. Он располагался вдали от дороги, в густом лесу. Коттедж был расположен на скалистом берегу омываемой морем бухты. По мере того как Луиза подъезжала ближе, она понимала, какой неуютный ветер, наверное, дует здесь в штормовую погоду.
Вокруг не было видно ни одного дома, только поля. На некоторых паслись овцы, поедая разбросанные специально для них нарезанные фермерами овощи. Трудно представить себе более безлюдное место. Многие сочли бы его мрачным, но, видимо, Закери Веста оно вполне устраивало.
Выходя из машины, Луиза спугнула сидевших на деревьях рябины ворон, они взмыли ввысь, издали напоминая рваные черные носовые платки.
Тут же она услышала шаги по старой кирпичной дорожке, огибающей дом, а вскоре показался и сам Закери Вест, пристально глядящий на ворота.
Луиза только успела открыть их - и замерла, уставившись на него.
- Кто вы? Что вам нужно? - рассерженно спросил он, хмурясь, ветер растрепал его черные волосы. Они снова отросли, стали такими же густыми и длинными, придавая ему устрашающий вид.
Луиза сразу заметила, что он сделал пластическую операцию, но лицо до сих пор сохраняло следы аварии: оно имело неестественный оттенок с мертвенно-бледными шрамами. Очевидно, ему придется пойти еще на одну операцию. Она знала, что хороший хирург не делает сразу много за одну операцию, чтобы дать тканям возможность отдохнуть.
Луиза оценивала его состояние с профессиональной точки зрения, она привыкла к таким лицам, но понимала, что простой человек, скорее всего, просто испугается.
Ее молчание Закери Вест понял по-своему: он подумал, что она испугалась.
Губы изогнулись, делая его похожим на рычащего волка.
- Убирайтесь, - бросил он ей, поворачиваясь, чтобы уйти. Она испытала чувство, похожее на то, что уже пережила, посетив его в больнице в ту ночь, когда на ней было вечернее платье. "Убирайтесь", - сказал он ей тогда, и по какой-то непонятной причине в тот раз это вызвало у нее слезы.
В этот раз ее реакция была другой. Он знал, как выглядит, и, конечно, не хотел, чтобы другие люди видели его в таком состоянии! Она почувствовала его боль, как если бы это была ее собственная, и волна жалости захлестнула ее.
- Вы не помните меня, мистер Вест? - тихо спросила она.
Он обернулся.
- А должен?
Вопрос был оскорбительным, как и тот взгляд, которым он осматривал ее. Но ей удалось не вздрогнуть и даже не покраснеть. Она смело смотрела на него.
- Я сестра Гилби из больницы в Винбери. Я ухаживала за вами первую неделю после аварии.
Он стал всматриваться внимательнее, но в конце концов пожал плечами. И произнес отрывисто:
- Правда? Я не много помню о том времени.
- Вы были слишком больны, - согласилась она.
- Вот это я как раз хорошо помню.
Теперь в его голосе слышалась ирония. Он явно издевался над ней, она вздохнула. С ним будет непросто разговаривать. А с чего она взяла, что сможет сразу с ним договориться, что сможет уговорить его войти в положение отца?
Она взглянула в его глаза, и достоинство, читавшееся в них, заставило ее на мгновение позабыть о своих страхах и печалях.
- Вы сейчас выглядите гораздо лучше, - проговорила она ласково.
Но он засмеялся, а серые глаза потемнели от гнева.
- Неужели? - Он сделал два огромных шага по направлению к ней. Только теперь, когда он стоял, возвышаясь над ней, она осознала, насколько огромен он был: широкие плечи, мускулистое тело, длинные ноги.
Луиза же была хрупкого сложения, ее голова едва доставала до его плеча, и она не могла не чувствовать трепета перед ним.
Она подняла на него удивленно-испуганный взгляд, инстинктивно делая шаг назад.
- Д-да, вы выглядите намного лучше… - Она запнулась, увидев, как его белые зубы обнажились в волчьей усмешке.
- Значит, я привлекателен? Вы застыли от восхищения, когда меня только увидели? Не могли вымолвить ни слова, таким красивым я вам показался!
Он схватил ее за руки и сжал их так крепко, что Луиза по-настоящему испугалась.
- Мистер Вест, пожалуйста…
Он притянул ее еще ближе, безжалостно сдавливая стройную фигурку.
- Не надо просить, я и так дам вам то, чего вы жаждете!
Она бросила быстрый взгляд на его лицо, ее глаза расширились от ужаса, а он злобно рассмеялся.
- Наверное, вам уже не терпится.
Черт возьми, что он имеет в виду? Чем отчаяннее Луиза пыталась освободиться, тем крепче становилась его хватка. Он прижал ее к себе. Она вскрикнула и задрожала от соприкосновения с его телом. Тут он с силой накрыл ее рот своим, больше она уже ни на чем не могла сосредоточиться.
Она не закрыла глаза, они были широко распахнуты и изумленно взирали на Закери. Тело же отреагировало на прикосновение его губ самым невероятным образом. Такого она никогда не испытывала. В этот момент она впервые по-настоящему почувствовала свое тело, почувствовала все то, что с ним происходило: сердце бешено колотилось в груди, на запястьях, шее и за ушами стучал пульс, кровь с огромной скоростью носилась по венам, тело покрылось испариной, ноздри жадно хватали воздух, как если бы она тонула.
Да, такого с ней никогда не случалось. Трудно поверить, что это происходило с ней. Один поцелуй - и она уже готова на все.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Для Закери Веста этот день начался не особо удачно. Полночи он не мог заснуть. Собственно, ему нередко было страшно засыпать: он боялся ночных кошмаров. С тех пор как произошла авария, он переживал ее снова и снова, сотни раз. Переживал тот ужас, который испытал, увидев мчащуюся навстречу машину, боль от падения на руль, удар, а затем языки пламени, охватывающие его.
Чтобы не думать о плохом, он решил заставить себя вспомнить что-нибудь приятное - девушку в белом, которую он видел незадолго до аварии, она тогда плыла по саду. Он так и не забыл ее. За все эти долгие месяцы болезни она была единственным отрадным островком в его памяти, к которому он возвращался в минуты отчаяния. Он мечтал найти ее, но после аварии опасался садиться за руль; если ему нужно было куда-либо отправиться, он всегда вызывал такси.
Как только он решится, сразу поедет на ее поиски. Он чувствовал, что однажды обязательно встретится с ней. Почему-то он был уверен, что она где-то ждет его.
Наутро он встал еще затемно, приготовил себе кофе и тосты. Позавтракал, стоя перед окном, наблюдая за восходом солнца из-за моря и слушая грустный крик чаек.
Позже он пошел в студию. Там было холодно, как на Северном полюсе, потому что он забыл включить центральное отопление. Он посмотрел на чистый холст, который поставил на мольберт, как только вернулся из больницы. На нем не было ни единого мазка. После несчастного случая он до сих пор не рисовал. Но заставлял себя не отчаиваться и каждый день притворялся, что сегодня сможет рисовать, что все нормально, что жизнь вошла в обычное русло.
Отвернувшись от пустого холста, он взял палитру, специально не спеша выбирая каждую краску.
Он решил просмотреть блокнот с набросками в поисках чего-нибудь стоящего. Некоторые наброски были совсем старыми, некоторые даже почти закончены, наполнены деталями: шторм на море, чайки на вспаханном поле, голые деревья на фоне восходящего солнца.
А некоторые представляли собой несколько линий, наспех начерченных и забытых. Ему не попадалось ничего, что бы он хотел нарисовать. Никак не попадалось.
Разозленный и огорченный, он взял кисть, обмакнул ее в красную краску и с яростью набросился на чистый холст, пока на нем не осталось ни одного белого пятнышка.
Отбросив кисть и с трудом дыша, он нетвердой походкой направился к окну, открыл его и вдохнул холодный декабрьский воздух, наблюдая, как выдох превращается на его глазах в пар.
Тут он заметил смотрящую на него с куста малиновку. Он в свою очередь тоже стал наблюдать за ней. Раньше бы он обязательно взял блокнот и зарисовал ее. Сейчас же он просто смотрел, а потом и вообще отвернулся. На бесформенное пятно на холсте он решил не смотреть, просто прошел мимо в кухню и налил себе еще одну чашку кофе. Пока он пил его, зазвонил телефон.
Ответил он неохотно, испытывая большой соблазн вообще не отвечать на звонок:
- Да?
- Закери, в конце концов, ты приезжаешь на следующей неделе или нет?
Он сразу узнал безапелляционный тон сестры, ей даже не надо было представляться. Флора жила со своим мужем-французом в Провансе. Ив был человеком с безграничным терпением и неплохим чувством юмора, иначе бы он, конечно, не выдержал с его сестрой десяти лет.
- Я же говорил тебе… - начал было Закери, но Флора не дала ему закончить, такую вольность она редко ему позволяла. Те пять лет, на которые она была старше, как ей казалось, давали ей превосходство над ним, право перебивать и постоянно поучать его, как и когда ей заблагорассудится.
- Не можешь же ты там остаться на Рождество! У тебя наверняка ужасно холодно. И, как я подозреваю, ты не запасся достаточным количеством еды, а магазины на праздники, к твоему сведению, закрываются. Отсюда простой вывод - ты должен быть с семьей. Какое Рождество без семьи?
- Как какое? Спокойное!
Флора ничуть не смутилась.
- Я забронирую тебе билет до Марселя; ты сможешь забрать его в Хитроу. Лучше тебе приехать двадцать третьего, чтобы быть с нами в канун Рождества.
- Нет, - упрямо настаивал он. - Я не приеду, Флора. Не трать деньги на билет, которым я все равно не воспользуюсь.
- Закери, послушай…
- Нет, Флора! - Его голос чуть не сорвался от раздражения. - Это решено, я не еду.
Его рассерженный тон на какое-то время заставил ее замолчать, поэтому он уже мягче продолжал:
- Я ценю твою заботу, но пойми, я вряд ли составлю вам приятную компанию. Я не в том настроении, чтобы быть для Сэмми и Клода веселым дядюшкой, - просто испорчу праздник, а я не хочу этого. Поэтому веселитесь. Поздравь от меня детей, Ива и его родных, и…
- Дана приедет к родителям, - поспешно вставила Флора, чувствуя, что он уже собирается повесить трубку. - Я сказала ей, что ты приезжаешь. Она умирает, так хочет снова увидеть тебя, несмотря на то, как ты с ней обошелся в больнице. Это такая добрая душа; она говорит, что понимает, почему ты не разрешил ей тогда навестить тебя, а теперь она готова дать тебе еще один шанс. Надеюсь, ты не выставишь меня в глупом виде, не явившись сюда?
- Флора, прекрати, наконец, вмешиваться в мою жизнь! Просто оставь меня в покое! - Затем Закери с силой бросил трубку, взял свой кофе и направился в студию. Там он взглянул на огромные красные кляксы, покрывавшие весь холст, - они как нельзя лучше соответствовали его настроению.
Флора опять хотела видеть его с Даной. Закери бы предпочел, чтобы она больше не вмешивалась в его жизнь, но она делала это уже так давно, что, скорее всего, считает его неспособным самому выбирать себе судьбу. Она так и не поняла, почему они с Даной расстались.
Восхитительная блондинка, певица - да к тому же хорошая певица, он вынужден был признать, - она зарабатывала кучу денег. Практичная Флора это очень ценила.
- Почему ты порвал с ней? - продолжала она интересоваться, но Закери никогда не отвечал. Из принципа он никогда ничего не говорил сестре. Так он экономил время и, кроме того, давал Флоре обширное поле для домыслов - из нее получился бы отличный детектив.
А правда заключалась в том, что у Даны была связь с кем-то еще, Закери обнаружил это, и у них произошла ужасная сцена. Он сказал ей, что не хочет ее больше никогда видеть, и это были не просто слова, оброненные в ссоре, он действительно так решил.
Тем не менее Флора в очередной раз вмешалась. После его первой пластической операции, когда он стал немного походить на человека, она позвонила Дане, выступавшей в лондонском ночном клубе, чтобы та приехала навестить его.
Дана изо всех сил старалась не вздрогнуть, когда впервые увидела его, но Закери успел прочитать ужас в ее глазах, хотя она и прятала его за широкой улыбкой.
- Как ты, мой бедненький? - заворковала она. - Я бы приехала раньше, но Флора сказала, что ты еще не окреп, чтобы видеть кого-либо. Как только она сообщила, что тебе лучше, я сразу примчалась.
Он наблюдал за ее болтовней, которой она пыталась скрыть свой испуг, делая его этим только еще более заметным.
- Какая уютная маленькая комнатка! Ты выглядишь отлично, дорогой, правда очень хорошо! Когда ты вернешься домой, как ты думаешь?
- Без понятия, - отрезал он. - Тебе лучше уйти, Дана. Флоре не следовало просить тебя приезжать. Я не хочу никого видеть.
Осеннее солнце золотило ее волосы, покрывало таким же золотом ее светлую кожу, делало ее зеленые глаза похожими на глаза кошки. На ней был костюм - самый простой из тех, что он когда-либо видел на ней, но который наверняка стоил целое состояние: голубая шелковая блузка с короткими рукавами и глубоким вырезом и коротенькая юбочка, обнажавшая ее длинные загорелые ноги.
Ее красота больше не трогала Закери. За обаятельной внешностью он разглядел настоящую ее сущность, и она была ему безразлична.
Но Дана проигнорировала его выпад, присела на краешек кровати и, кокетливо улыбаясь, прикрыв зеленые глаза темными пушистыми ресницами, произнесла:
- Дорогой, неужели ты ни капельки не рад моему приходу? Может, я хотя бы получу поцелуй?
И она наклонилась к нему - тело напряжено, глаза закрыты, будто это единственный способ выдержать его прикосновение.
- Ты что, оглохла? Убирайся, оставь меня! - завопил он.
Дверь открылась, и вбежала взволнованная медсестра.
- Мистер Вест, вас уже слышит вся больница. Пожалуйста, перестаньте кричать!
- Уходи, уходи! - продолжал он рычать.
Дана сползла с его кровати, откинув за спину золотистые волосы, и бросилась из палаты, притворясь оскорбленной. Как только за ней закрылась дверь, Закери истерически захохотал. Решив, что он на грани нервного срыва, сестра позвала врача.