Первая любовь, первое настоящее чувство. Кажется, счастье будет вечным, а любимый навсегда с тобой. Но кто может отвести руку коварной судьбы? Предательство близких людей, непонимание любимого человека, неожиданная беременность - вот что ждет героиню романа. Сможет ли она преодолеть трудности, найти свое место в жизни и стать счастливой?
Инид ДЖОХАНСОН
С ТОБОЙ НАВСЕГДА
OCR - Оксана Львова
Spell check - Goton
1
Клодия неуверенно протянула руку к альбому. Она уже много лет не заглядывала в него. Более того, даже боялась смотреть в ту сторону, где он стоял. Ей бы и сейчас выйти из библиотеки и опять на несколько лет забыть про этот фотоальбом, но что-то удерживало ее на месте.
Решительно усевшись за стол, вплотную придвинутый к мраморному подоконнику, Клодия машинально заправила за ухо мягкую непокорную прядь каштановых волос и после некоторого колебания открыла альбом.
Вот они. Ее воспоминания. Разбитые надежды.
Дрожащими пальцами Клодия провела по глянцевой поверхности снимков. Когда-то давно она убрала этот альбом на самую верхнюю полку - подальше с глаз. А вот теперь он почему-то оказался на столе. Должно быть, отец - больной, одинокий - просматривал его, сидя на том самом месте, где сейчас сидит она. Погруженный в свою печаль, что он искал в старых фотографиях? Ускользнувшее неведомо куда лето? Хотя бы слабый отзвук исчезнувшего счастливого времени? Кто знает...
Шестилетней давности снимок отца тоже был здесь, в этом альбоме. Гай Салливан - крупный мужчина в расцвете сил, обнимающий за плечи хрупкую белокурую красавицу, ставшую через три месяца его женой. Хелен, мачеха Клодии. Сейчас отцу уже пятьдесят два.
Хелен, только что разведенная яркая блондинка, на двадцать лет моложе отца, могла бы стать злой мачехой из сказки, но не стала. С первого дня, как Хелен в качестве дежурного администратора появилась в "Фартингс-Холле" - дорогом загородном пансионате с рестораном, основанном еще дедом Клодии, девушка заметила, что отец неравнодушен к новой служащей. К тому времени Гай Салливан вдовствовал уже восемь лет - мать Клодии умерла от редкого вирусного заболевания, вскоре после того как девочка отпраздновала свой десятый день рождения.
Через три месяца Гай и Хелен поженились. Клодия радовалась за обоих. Снедавшие девочку страхи, что Хелен воспылает к ней ненавистью или она сама будет неприязненно относиться к женщине, занявшей место матери, не оправдались. Хелен изо всех сил старалась понравиться падчерице.
А вот и сама Клодия - с длинными, чуть ли не до талии, вьющимися волосами, с широкой открытой улыбкой, еще не замутненной предательством, которое, как оказалось, уже подстерегало ее.
Господи, как давно это было!
Фотография шестилетней давности...
Клодия смотрела на себя, восемнадцатилетнюю девчонку, донельзя счастливую, приехавшую в родительский дом перед поступлением в педагогический колледж, и глаза ее туманили слезы. Ах, то счастливое лето!
На заднем плане - в этом было что-то символическое - Клодия увидела Тони Фейвела, служившего у ее отца бухгалтером. Он попал в кадр совершенно случайно. Тони стоял, прислонившись к каменному парапету террасы, протянувшейся вдоль западного фасада великолепного старинного особняка эпохи Тюдоров.
Именно Тони Фейвел ввел Хелен в семью Салливан. Он представил ее как свою дальнюю родственницу, не забыв упомянуть, что после шумного развода та собирается начать новую жизнь. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Клодия словно слышала его слова: "Гай, кажется, ты ищешь администратора на неполный рабочий день? Ведь Сэнди отправилась рожать?". Тони Фейвел... На этой фотографии ему всего тридцать, но его тонкие белокурые волосы уже начали редеть, а талия увеличиваться в объеме. Клодия вздохнула, ее глаза вновь подернулись влагой, когда она вгляделась в слегка расплывшееся изображение человека, за которого вышла замуж тем летом шесть - нет, не лет! - веков назад.
Медленно, неохотно, побуждаемая каким-то подсознательным неясным чувством, Клодия перевернула страницу и увидела то, что и должна была там увидеть. И все же вздрогнула от неожиданности.
Фотография Брента...
В конце того лета Клодия поклялась себе уничтожить все фотографии до единой. Разорвать на мелкие кусочки и сжечь. Но когда дошло до дела, она не смогла заставить себя коснуться их. Любовь и ненависть - две стороны одной медали. Сказав себе, что ненавидит Брента, она, по-видимому, все еще его любила. Иначе почему, скажите на милость, эти снимки до сих пор целы?
Клодия сохранила все фотографии Брента, и даже теперь, глядя на них, не могла отрицать его притягательной мужской красоты. Темно-серые глаза, грива длинных черных волос, мускулистая фигура, широкая грудь... Грудь, скрывающая черную-пречерную душу...
Клодия вдруг подумала, что ей забавно смотреть сейчас на себя вместе с Брентом. Его рука лежит на ее талии, и он жестом собственника прижимает ее к своему сильному телу, а она с обожанием смотрит на него снизу вверх. Такими они и были в то самое чудесное лето ее жизни. Такими и должна была сохранить их для будущего потомства эта фотография.
Клодия никогда не возвращалась к прошлому - воспоминания вызывали мучительную боль. И все же сейчас не могла сопротивляться и позволила своему сердцу утонуть в сладостной печали о былом.
Смежив веки, она вспомнила себя длинноногой девчонкой, сломя голову несущейся по черной лестнице. Большую, и лучшую, часть утра она провела, помогая экономке Эми убирать комнаты. Постояльцев было всего четверо: загородный пансионат "Фартингс-Холл" не поражал размерами, но слыл очень и очень изысканным местом. И список желающих отдохнуть в нем превышал его возможности.
И вот, наконец, отдав долг пылесосу, грязному белью и пыли, Клодия собралась принять солнечную ванну: лучи солнца настойчиво манили ее сквозь чистые, без единого пятнышка, окна. Совсем недавно ей исполнилось восемнадцать, лето только начиналось, она славно потрудилась и теперь чувствовала себя совершенно счастливой.
- Ой! - Клодия резко остановилась, едва не налетев на мачеху. - Извини, не заметила тебя!
В присутствии светловолосой Хелен, маленькой и гибкой, Клодия всегда чувствовала себя громоздкой неуклюжей дылдой. О нет, Хелен никогда - ни до, ни после замужества - не сказала ей грубого слова, ни разу не взглянула косо, но в последние дни Клодия ощущала, что мачеха относится к ней с каким-то раздражением. Однако сегодня, в такой чудесный день, Клодия решила просто об этом не думать.
При виде падчерицы прищуренные зеленые глаза Хелен засияли, и Клодия с облегчением вздохнула: похоже, у той хорошее настроение.
- Боже, сколько энергии! Как бы я хотела снова оказаться молодой и беззаботной! - улыбнулась мачеха.
- Да и ты тоже не старуха! - весело отозвалась Клодия, вышагивая следом за Хелен по коридору, ведущему во внутренний двор.
По правде сказать, все тридцатилетние женщины, как Хелен, например, казались ей если не пожилыми, то уж людьми среднего возраста - точно. И все же Клодия признавала: обволакивающая сексуальность Хелен, ее золотистые волосы и правильные черты лица не подвластны времени.
- Спасибо, - сухо поблагодарила Хелен, резко открыв дверь во двор. И сразу ослепительный солнечный свет ворвался в коридор, вызолотил ее фигурку в ярко-лимонном одеянии, забликовал на множестве золотых украшений. - Пошли?
Вообще-то Клодия собиралась прогуляться до небольшой скрытой в скалистом ущелье бухточки. Добраться туда можно было по довольно глубокой лощине, которая рассекала пополам красивый парк "Фартингс-Холла". Но если Хелен хочет, чтобы она составила ей компанию, - пожалуйста. Клодия всегда считалась с желаниями других: ей нравилось, когда вокруг нее все были счастливы, а возможно, - скорее всего так оно и было - ей просто хотелось всем нравиться.
Совсем как неразумному, пышущему неуемной энергией щенку, насмешливо подумала она о себе и представила, как от усердия у нее высунулся язык.
- Куда?
- Поищем Старину Рона. Он не принес на кухню ни овощей, ни фруктов. Шеф-повар в ярости - ведь через час надо подавать завтрак. Я пообещала разыскать Рона. Да, вот еще... - Зеленые глаза мачехи хитро прищурились. - Гай нанял на все лето в помощь Старине Рону одного парня. - Хелен неожиданно хихикнула. - Поденного работника, но без жилья. Этот парень уверяет, что так оно и лучше. Можно ходить по саду и парку в любое время дня и... - она сделала многозначительную паузу, - ночи!
Клодия тоже хихикнула, поскольку пребывала в уверенности, что Хелен не имела в виду ничего особенного. Хелен была замужем всего пару месяцев, и ни один мужчина, кроме отца Клодии, мачеху не интересовал.
- А я и не знала, что папа кого-то нанял, - заметила Клодия, шагая по гравиевой дорожке.
Впрочем, она не удивилась, услышав о новом работнике. На днях Клодия стала случайным свидетелем спора между отцом и его новой женой. Хелен, по-видимому, совершенно неожиданно для мужа решила отказаться от своей работы. Как поняла Клодия, ее мачеха считала, что жена владельца пансионата не должна превращаться в прислугу. "А вот цветами я по-прежнему буду заниматься", - последнее, что услышала Клодия.
- И когда же он приступит к своим обязанностям? Он что, этот парень, и вправду бездомный?
Клодия всегда знала: она счастливая, потому что у нее есть "Фартингс-Холл", ее дом. И даже представить не могла, каково это, если негде преклонить голову.
Хелен пожала острыми тронутыми загаром плечиками:
- Бог его знает. Прикатил неизвестно откуда на старом-престаром мопеде два дня назад, сказал, что ищет работу. И, похоже, был счастлив, когда ему разрешили остаться. Плюс еда и немного денег. Он будет помогать Старине Рону в саду. Кажется, его зовут Брент. Да, Брент Ситон.
Клодия слушала вполуха, думая в этот момент, что Старине Рону повезло. Будучи человеком преклонного возраста, он уже не справлялся с работой. Это знали все, кроме него. Очевидно, поэтому отец и нанял кого-то ему в помощь. Бедный Старина Рон! Что он будет чувствовать, когда ему придется уступить дорогу более молодому, более сильному и ловкому?
Старина Рон проработал у Салливанов всю жизнь. Дед Клодии нанял его еще до того, как "Фартингс-Холл" превратился в изысканный загородный пансионат с рестораном, лучший во всем Корнуолле. Старина Рон никогда не был женат и имел комнату в переделанном под жилье помещении над старой конюшней. Конечно, отец ни за что не расстанется с ним. Наверное, подыщет Старине Рону какую-нибудь чисто символическую работу, просто чтобы старик не чувствовал себя совсем бесполезным.
В этот момент Хелен неожиданно остановилась как вкопанная, и Клодия чуть не налетела на нее. Зеленые глаза мачехи вспыхнули. Она, словно охотничья собака, сделала стойку. Клодия проследила за ее взглядом.
Новый работник и в самом деле мог сразить наповал любую.
Он стоял, небрежно прислонившись к садовой решетке. На нем были вконец истертые, коротко обрезанные джинсы, на ногах разбитые рабочие ботинки Но хорош Брент Ситон был необычайно.
С немым восторгом отметила Клодия впечатляющий разворот плеч, который подчеркивали узкие бедра и длинные сильные ноги. Загорелые плечи блестели от пота, спутанные черные волосы прилипли к влажному лбу. Его глаза - влекущие, дымчатые, бездонные - сузились: мужским оценивающим взглядом он окинул приближающуюся Хелен сверху вниз.
Клодия вздрогнула. Летний день с самого утра был наполнен густым обжигающим зноем, и все же ее пронзила непонятная дрожь. Она шагнула вперед, сожалея, что на ней выгоревшие джинсы и старая футболка, в которой она прибиралась в доме.
Этот шаг словно вернул к жизни ее мачеху и нового работника. Горячий летний воздух качнулся и почти физически расступился.
- Брент, познакомься с Клодией, единственной наследницей и гордостью твоего хозяина, - с полуулыбкой почти пропела Хелен, в ее голосе прозвучала томная хрипотца. - Дорогая, поздоровайся с Брентом.
Брент Ситон тряхнул головой, убирая с глаз прядь темных волос, и, шагнув вперед, улыбнулся, протянув сильную широкую ладонь.
- Привет.
Так Клодия в первый и, наверное, в последний раз в своей жизни глубоко, безоглядно и совсем-совсем безнадежно влюбилась...
- Вот ты где!
Гипнотические чары прошлого исчезли. В комнату вошел, тяжело опираясь на трость черного дерева, Гай Салливан.
- Эми только что привезла Рози из школы. Они тебя ищут. - Увидев лежащий перед дочерью альбом, он слегка покачал головой. - Сам не знаю, почему мне захотелось вдруг взглянуть на старые снимки. Не стоит ворошить прошлое - его не изменить.
Клодия встала и, чувствуя на себе взгляд отца, решительно засунула альбом на прежнее место - за книги.
Полтора месяца назад ее муж и мачеха погибли в автокатастрофе - на машину, в которой они ехали, налетел грузовик, потерявший управление на крутом склоне. А неделю спустя стало известно, что Хелен и Тони были любовниками. Время от времени их отношения прерывались, но в целом не затухали с того времени, как Тони порекомендовал разведенную красавицу на работу в "Фартингс-Холл".
Истина открылась Гаю Салливану, когда он, разбирая вещи погибшей жены, наткнулся на ее дневник и более чем откровенные любовные письма. Это окончательно сразило отца Клодии - у него случился сердечный приступ, третий по счету. Правда, не такой сильный, как тот, что он перенес в конце памятного для них обоих лета. Тогда это было как гром среди ясного неба, и прошло немало времени, прежде чем Клодия перестала беспокоиться о его здоровье.
А теперь - будто кинопленка, на которой запечатлена ее жизнь, прокручивалась в обратную сторону - она снова не представляла, как преподнести отцу очередную неприятность. Сама мысль об этом приводила Клодию в ужас.
- Ну как, ты узнала насчет ссуды? Пора нам обновить комнаты для гостей.
Гай уселся на освобожденное дочерью место и прислонил трость к столу.
Некогда выразительное, его лицо осунулось и словно подернулось пеплом. Клодия отдала бы все на свете, чтобы избавить отца от предстоящего кошмара. Но лучшее, что она могла сейчас сделать, как можно дольше уклоняться от прямого ответа.
Просить управляющего банком о ссуде? Хорошо бы!
Сегодня днем она разговаривала с ним, но совсем о другом.
Финансовые дела "Фартингс-Холла" были плохи - дальше некуда. Им грозило банкротство. Оставалось только одно - распродать все имущество. Вот это Клодии и предстояло сообщить отцу. Но пока еще можно подождать, решила она и, уходя от опасной темы, спросила:
- А где Рози?
Обычно она сама забирала из школы свою маленькую дочь. Но сегодня, поскольку ей предстояла встреча с управляющим банком, девочку привезла домой Эми.
Трудно представить, как бы они обходились без этой коренастой седоволосой с постоянным румянцем на щеках женщины, которая, сколько Клодия себя помнила, жила в "Фартингс-Холле". Эми делала все, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту, когда Клодия в десять лет осталась без матери.
- Эми сразу увела ее на кухню, чтобы напоить соком. Да, забыл сказать: сегодня вечером Дженни не придет - у нее простуда или что-то в этом роде. - Гай Салливан с трудом поднялся. - Я помогу Эми на кухне - мы просто вычеркнем из меню всякие трудоемкие штучки. Тогда ты сможешь заменить Дженни, будешь прислуживать гостям за столом, хорошо?
С тех пор как Тони полгода назад рассчитал повара, - Клодия тогда не поняла, что послужило тому причиной, - им с Эми постоянно приходилось сокращать и упрощать меню. Тони ни за что не хотел нанимать нового повара, и теперь-то Клодия знала почему.
Завтра она отзовет свои объявления о найме нового опытного персонала, которые разослала в газеты, решив улучшить работу пансионата и ресторана. Теперь это не имело смысла. Весь их бизнес в ближайшее время пойдет с молотка. У них не останется даже крыши над головой.
- Папа, почему бы тебе не посидеть на улице? Сегодня на редкость хороший день. Давай этим воспользуемся.
Пока еще можем, чуть было не сорвалось у нее с языка, но Клодия вовремя спохватилась.
- Я схожу за Рози, и мы все вместе попьем чай на террасе.
Десять дней спустя Эми, наливая в чашку Клодии крепкий черный кофе, задала риторический вопрос:
- Ты еще ничего не оказала отцу? Сегодня утром, когда мистер Ингрем заехал за ним, у мистера Салливана был такой счастливый вид... Прямо как в прежние времена. Вот я и подумала: значит, он еще ни о чем не догадывается.
- Я трусиха, - устало ответила Клодия, беря чашку с ароматным кофе. - Кроме того с каждым днем папе становится лучше. И чем крепче он станет, тем легче справится с еще одним ударом.
- А как же ты? Ведь удары сыпятся и на твою голову. Твой муж мертв, упокой, Господи, его душу. А при жизни он только и делал, что вился вокруг Хелен. Подумать только! Знаю-знаю... - Круглое лицо Эми порозовело. - О мертвых не полагается говорить плохо. Что было, то было! Почему ты должна брать на себя еще и этот груз? - Она со стуком поставила кофейник на стол.
- Потому что у меня не было трех сердечных приступов и я не любила Тони, а отец Хелен обожал. - Клодия посмотрела на пар, тонкой струйкой поднимавшийся от чашки, и нахмурилась. - У меня нет времени рассиживаться.
- Ничего подобного! - решительно возразила Эми. - Этот тип из "Холмена" не станет заглядывать под кровати, выискивая там пушинки, и не будет водить пальцем по картинным рамам, проверяя, нет ли на них пыли. Поэтому выпей кофе и расслабься. У тебя еще есть время. И кто бы что ни говорил, а уж когда дело касается тебя, я все вижу. Ты мне как родная дочь. Я знала, твой брак с Тони не был браком по любви. Когда вы поженились, ты все еще сохла по Бренту. Да-да... И не делай большие глаза. Я знала, что ты чувствовала, когда он появился и быстро исчез. Но вы с Тони притерлись друг к другу, ты не питала к нему отвращения, поэтому то, что случилось, надо думать, было и для тебя ударом.
Отпивая горячий кофе, Клодия посмотрела поверх чашки на своего преданного друга. Что еще знает Эми? О чем догадывается?
Думать об этом не хотелось. А потому она поставила чашку на стол и сменила тему разговора:
- Сколько столиков заказано на сегодня?
- Все. - Эми собрала грязные чашки и отнесла их в огромную посудомоечную машину. - Думаю, сейчас нам следует особенно постараться, тогда при продаже можно будет запросить побольше - дело-то на ходу. - Эми помолчала. - А вообще, единственное, что я могу сказать: слава Богу, сезон скоро заканчивается.
Клодия окинула взглядом сверкающую чистотой кухню и от всего сердца согласилась с Эми.
Сейчас начало октября. С конца сентября желающих отдохнуть стало меньше. Сложных блюд мы не готовили и не будем готовить до самой Пасхи. Ах, до какой Пасхи! - спохватилась Клодия. Вряд ли мы проживем в этом доме хотя бы еще месяц. Но Эми, конечно, права: если хочешь показать товар лицом, надо расстараться.