- Я хочу, чтобы ты опять съездила в магазин.
- Конечно, - с легкостью согласилась Рэйчел. - Я хотела спросить тебя, подошли ли тебе штаны?
- С размером все в порядке. У тебя острый глаз. Я хочу, чтобы ты купила патроны для пистолета в достаточном количестве. То же самое для ружья. Твои затраты будут возмещены.
Возмещение затрат было последним, что беспокоило Рэйчел. Она почувствовала вспышку негодования оттого, что он упомянул об этом.
- Ты уверен, что ты не хочешь, чтобы я купила пару ружей, раз уж я в деле? Или Магнум 44-го калибра?
К ее удивлению он воспринял ее сарказм серьезно:
- Нет, я не хочу, чтобы о тебе появилась запись, как о покупателе какого-либо оружия с момента моего исчезновения.
Его слова напугали ее. Она отклонилась назад:
- Ты хочешь сказать, что, скорее всего, такие записи будут отслеживаться?
- Да, все записи в данном районе.
Рэйчел долго, долго смотрела на него, взгляд ее серых глаз изучал жесткие черты его лица и замкнутое выражение его глаз. Глаз, которые были старше, чем время. Наконец она прошептала:
- Кто же ты, если они готовы так далеко пойти, чтобы убить тебя?
- Они бы предпочли бы взять меня живым, - ответил он сухо. - Это моя работа - проконтролировать, чтобы этого не случилось.
- Почему ты?
Его рот скривился в неком подобии улыбки, в которой не было ни капли смеха.
- Потому что я лучший в своем деле.
Это не было ответом на вопрос, и доказывало, насколько он был хорош в том, чтобы отвечать на вопросы, ничего не открывая. Он тщательно продумал, что ей открыть, чтобы получить в ответ необходимую ему информацию. В этом не было необходимости: Рэйчел знала, что сделает для него все, что сможет, чтобы помочь ему.
Она допила кофе и поднялась:
- У меня есть работа, которую надо сделать, пока не стало слишком жарко. Хочешь выйти со мной или останешься здесь и отдохнешь?
- Мне надо двигаться, - сказал он, поднимаясь и выходя за ней на улицу. Он пошел, прихрамывая, по двору, рассматривая все, пока Рэйчел кормила Джо и гусей, а затем собирала созревшие овощи в саду. Устав, Кэлл сел на ступеньки и, щурясь от солнца, стал наблюдать за тем, как она работает.
Было в Рэйчел Джонс что-то уютное, домашнее, что-то, отчего он чувствовал себя расслабленным. Ее жизнь была полна покоя, ее маленький дом - уюта. Горячее южное солнце румянило ее кожу… Здесь все было соблазнительно, в том или ином смысле этого слова. Еда, которую она приготовила и разделила с ним, навеяла непрошенные мысли о том, как это - завтракать с ней каждое утро. Такие мысли были опаснее любого оружия.
Однажды он уже пытался вести нормальную личную жизнь, но ничего не получилось. Женитьба не принесла той близости, которой он ждал. Они регулярно и с удовольствием занимались сексом, но после окончания акта он по-прежнему был одинок, отделяясь от остального мира в силу натуры и обстоятельств. На протяжении всех их отношений, он тепло относился к жене, но этим все и ограничивалось. Она не в силах была оценить высоту барьеров, скрывавших его внутреннее я, возможно, она даже не осознавала его существование. Определенно, либо она не осознавала, либо не хотела признавать истинную суть его работы. Его жена, Мэрилин Сэйбин, смотрела на него, как на одного из тысячи обычных государственных служащих в Вашингтоне. Он уходил на работу утром и возвращался, обычно ночью. Она была занята своей растущей юридической практикой, часто работала допоздна и все понимала. Она была утонченной женщиной и отстраненный, холодный характер Кэлла полностью подходил ей, и она никогда не пыталась узнать того сложного мужчину, что скрывался под маской.
Кэлл поднял лицо к солнцу, чувствуя себя расслабленным и слегка заторможенным. Мэрилин… Вот уже много лет он не вспоминал о ней, что говорило о том, насколько поверхностными были их отношения. Развод не вызвал у него ничего, кроме пожатия плечами. Черт, она должна была быть сумасшедшей, чтобы остаться с ним после того, что случилось.
Покушение на его жизнь было неуклюжим, плохо спланированным и, в конце концов, плохо реализованным. Они с Мэрилин пошли поужинать. Это был тот редкий случай, когда они вместе вышли в свет, и первый раз, когда они посетили одно из модных местечек, что так любила Мэрилин. Кэлл увидел снайпера сразу, как только они вышли из ресторана, и отреагировал немедленно, толкнув Мэрилин вниз, плавно скользнув в укрытие. Он спас Мэрилин жизнь, поскольку, двигаясь, она оказалась между ним и снайпером, который начал стрелять почти одновременно с движением Кэлла и ранил Мэрилин в правую руку.
С той ночи Мэрилин полностью изменила свое представление о муже, и это ей не нравилось. Она видела, как он хладнокровно преследовал и загнал в угол своих противников, видела короткую, жестокую драку, после которой другой мужчина без сознания остался лежать на земле, слышала, как резко и властно Кэлл отдавал приказы людям, которые вскоре прибыли и взяли все на себя. Один из них доставил ее в больницу, где ей оказали медицинскую помощь и оставили на ночь, в то время как Кэлл потратил время, собирая по кусочкам информацию о том, как снайпер узнал, где он будет тем вечером. Ответ, конечно же, заключался в Мэрилин. Она не видела причин скрывать свои передвижения или тот факт, что она будет ужинать, или где. Она действительно не представляла, насколько опасной и секретной была работа ее мужа, да и не хотела этого знать.
К моменту, когда Кэлл заехал, чтобы забрать ее из больницы, их брак был расторгнут во всех смыслах, кроме официального. Первое, что Мэрилин очень спокойно сказала ему, было то, что она хочет развода. Она не знала, чем он занимался, и не хотела знать, но не собиралась рисковать своей собственной жизнью, будучи за ним замужем. Кэлл легко согласился. Он размышлял над этим ночью и пришел к тому же заключению, только по другим причинам.
Кэлл не винил ее в том, что она захотела развода, это было мудрое решение. Этот случай привел его в чувство. Он иллюстрировал, насколько легко его достать через человека, которого он подпустил к себе ближе всех. При его работе было ошибкой даже пытаться вести нормальную личную жизнь. Другие мужчины могли с этим справиться, но они не были Кэллом Сэйбином, чьи редкие таланты поставили его на передовую возможной угрозы. Если в разведке и был человек, которого другие агентства хотели убрать с дистанции, это был Кэлл Сэйбин. Он был мишенью, и любой близкий ему человек автоматически становился мишенью.
Он выучил урок. Он никогда больше никого к себе не подпускал настолько, чтобы этого человека могли использовать против него или он мог пострадать при попытке достать Сэйбина. Он выбрал свою жизнь, потому что был патриотом и реалистом, и он был готов заплатить любую цену, чтобы больше никогда не вмешивать невинных гражданских, - людей, чью жизнь и свободу он клялся защищать.
У него больше никогда не возникало соблазна жениться или даже завести любовницу. Случайный секс, никогда в одном и том же месте и с одной и той же женщиной. Особенно внимательно он следил за тем, чтобы число раз, когда он виделся с кем-нибудь, было ограничено. Это работало.
Пока не появилась Рэйчел. Она искушала его. Черт, как же она искушала его! Она была совершенно не похожа на Мэрилин, она была спокойной и непосредственной, в то время как Мэрилин - утонченной и элегантной. Одному богу известно как, но она знала слишком много о его образе жизни, в то время как Мэрилин не осознала и малой доли за годы, пока они были женаты.
Только ничего не выйдет. Он не может позволить, чтобы что-то вышло. Он наблюдал за тем, как Рэйчел работала в своем маленьком саду, с удовольствием занимаясь повседневными делами. Секс между ними будет горячим и неспешным. Она не станет беспокоиться, если он приведет ее волосы в беспорядок или смажет макияж. Чтобы защитить ее, он должен быть уверен, что между ними будет только секс. Для ее же блага будет лучше, когда он уйдет из ее жизни. Его долг перед ней слишком велик, чтобы подвергать ее какому-либо риску.
Она выпрямилась и потянулась, вытянув руки высоко вверх движением, от которого ее грудь приподнялась и прижалась к ткани рубашки. Она подняла корзину и пошла мимо грядок с овощами, чтобы позаботиться о нем. Джо оставил свою позицию в конце грядки и побежал за ней, чтобы спрятаться в тень под ступеньками заднего крыльца. Когда она подошла к Кэллу, ее лицо освещала улыбка, глаза смотрели тепло и ясно, ее стройное тело двигалось грациозно. Он смотрел, как она подходит к нему, ощущая ее каждой клеточкой своего тела. Нет, опасность заключалась не в том, что он останется в ее доме дольше, чем необходимо. Настоящая опасность заключалась в том, что он настолько желал ее, что у него мог возникнуть соблазн снова увидеть ее, чего он никак не должен был допустить.
Глава восьмая
Следующие несколько дней были тихими, жаркими и спокойными. Теперь, когда Кэлл шел на поправку, и ему не требовалось ее постоянное внимание, Рэйчел вернулась к своему обычному распорядку. Она закончила составление плана лекций и снова взялась за рукопись, ухаживала за садом и занималась другими хозяйственными делами, которые, казалось, никогда не кончались. Она достала нужные патроны с пулями со срезанной головкой для Кэлла, и "Магнум" всегда был под рукой. Если они были в доме, он иногда клал его в стол в спальне, но чаще держал за поясом на спине, всегда при себе.
Хани, которая пришла, чтобы снять швы, призналась, что поражена тем, как хорошо они зажили.
- Уровень вашего обмена веществ - это нечто, - сказала она с восхищением. - Конечно, я неплохо поработала над вами. Мускулы на ноге были сплошным месивом, но я подлатала их и, думаю, вы выберетесь из этой передряги даже без хромоты.
- Вы проделали чертовски хорошую работу, док, - протянул он, улыбаясь ей.
- Я знаю, - весело ответила Хани. - Вам очень повезло с плечом. Вы можете в некоторой степени лишиться вращательной способности, но не сильно, я думаю. Не напрягайте ногу и плечо в течение еще недели или около того, а потом можете начинать разрабатывать их, но только осторожно.
Он уже начал разрабатывать их - Рэйчел видела, как он осторожно разминал плечо и руку, как бы проверяя швы на крепость. Он не использовал утяжелители для руки или ноги, но он делал упражнения на гибкость, чтобы облегчить движения, и в результате его хромота была мало заметна, как если бы он просто вывихнул лодыжку.
Хани даже не моргнула, когда он, снимая штаны цвета хаки и синюю хлопковую рубашку, вытащил пистолет из-за пояса и положил его на стол. Сидя за столом в одних лишь трусах, он без эмоций наблюдал за тем, как она снимала швы. Рэйчел наклонилась, чтобы наблюдать. Потом он опять оделся и вернул тяжелый пистолет на его обычное место на поясе.
- Оставайся на ланч, - пригласила Рэйчел. - Будет салат из тунца и свежие помидоры, легко и вкусно.
Хани никогда не отказывалась от приглашений Рэйчел.
- Хорошо. Я просто жажду свежих помидоров.
- Южане подают помидоры почти со всем, - заметил Кэлл.
- Это потому, что почти всё вкуснее с помидорами, - ответила в защиту Хани. Она была из Джорджии и любила помидоры неистово.
- "Любовные яблоки"*, - сказала Рэйчел рассеянно, - помидоры, то есть. Хотя я не знаю, почему их так называли. Большинство людей думало, что они ядовиты, так как они из семейства пасленовых, как и белладонна.
Хани захихикала:
- Ты читала о старых ядах, не так ли? Кто-то в одной из твоих книг сыграет в ящик от передозировки белладонны?
- Конечно, нет. Я не пишу детективные романы, - нисколько не встревожившись поддразниваниями Хани, Рэйчел взглянула на Кэлла, продолжая накрывать на стол. - Ты не южанин, не так ли? Ты растягиваешь слова, но не как южане.
- По большей части это потому, что я провел много времени с человеком из Джорджии. Мы были вместе во Вьетнаме. А родился я в Неваде.
Это было вероятно максимумом личной информации, которую он раскроет о себе, так что, Рэйчел не задавала больше вопросов. Они съели свою простую еду. Кэлл сидел между двумя женщинами и, хотя он ел, как всегда, с аппетитом и поддерживал разговор, Рэйчел заметила, что сидел он так, чтобы было можно наблюдать за окном и дверью. Это было привычкой - он садился так каждый раз, когда они ели, даже зная, что никто не может приблизиться к дому незаметно для Джо.
Когда Хани собралась уезжать, она улыбнулась Кэллу и протянула руку.
- Если я не вижу вас снова, то до свидания.
Он пожал ей руку.
- Спасибо, доктор, и до свидания. - Рэйчел заметила, что он не стал притворяться, что останется.
Хани задумчиво следила за ним.
- Меня буквально распирает от вопросов, но, думаю, я последую собственному совету и не буду задавать их. Я не хочу знать. Но будьте осторожны, слышите?
Он криво усмехнулся:
- Конечно.
Она подмигнула:
- Если кто-нибудь будет что-нибудь спрашивать, я ничего не знаю.
- Вы умная женщина, док. После того, как я уеду, Рэйчел сможет рассказать вам подробности.
- Возможно. Но, возможно, я придумаю свои собственные ответы. Так они будут настолько диким и романтичным, насколько я захочу, но останутся безопасными.
По всей видимости, решение Хани была наилучшим выходом, подумала Рэйчел после того, как она и Кэлл остались одни. Хани позволяла себе быть дикой и романтичной в своих фантазиях, но в реальности она выбирала безопасность.
Хани никогда не совершила бы ничего столь же безрассудного, как влюбиться в человека типа Кэлла Сэйбина.
Она должна вымыть кухню - как раз то, что Рэйчел и делала - и забыть об остальном. Рэйчел повернулась и увидела, что Кэлл смотрит на нее своим неподвижным, нервирующим взглядом. Она подняла подбородок:
- Что случилось?
Вместо ответа он приблизился к ней, ухватил ее подбородок рукой, наклонился и накрыл ее рот своим. От удивления Рэйчел на мгновение замерла - он не целовал ее после того первого раза, хотя ей иногда казалось, что он обнимал ее ночью так, как будто она принадлежала ему. Она не показывала, какое удовольствие ощущала во время сна в его объятиях, но не смогла скрыть тяжелую волну желания, которое заставило ее ответить на его поцелуй. Её губы раскрылись навстречу его губам, ее руки скользили по твердой, теплой стене его груди. Его язык обвился вокруг ее языка, и она издала глубокий горловой звук, ее грудь и промежность сжались, как будто он коснулся их.
Поддерживая ее, Кэлл медленно продвигался вперед, пока она не прижалась к шкафам. Рэйчел освободила свой рот и, задыхаясь, спросила:
- И чем это вызвано?
Его рот переместился вниз, к изгибу ее челюсти, и исследовал мягкую кожу чуть ниже уха.
- Должны быть, это все те "любовные яблоки", которыми ты накормила меня, - пробормотал он. - Прекрати отворачиваться. Поцелуй меня. Открой рот.
Она так и сделала. Ее руки сжали его рубашку, и он прижался к её рту в глубоком, сводящем с ума поцелуе, который продолжался целую вечность и заставил её подняться на цыпочки и прижаться к нему. Его руки спустились к ее ягодицам и обхватили их, прижимая еще ближе.
После поцелуя исчезло все притворство. Он оставил их цепляющимися друг за друга в открытой страсти, жаждущими друг друга, пытающимися стать еще ближе. Их страсть нарастала в течение нескольких дней, питаясь памятью о близости между ними. Той близости, которая обычно приходит после первых пробных поцелуев, но они оказались в обстоятельствах, которые смешали обычный порядок вещей. Она видела его твердое, красивое тело, касалась его, заботилась о нем и успокаивала его. Он держал ее в своих объятиях и узнал её особый сладкий запах даже прежде, чем узнал её имя. Он спал, держа её в своих объятиях уже четыре ночи, и их тела привыкли друг к другу. Природа обошла все естественные барьеры, которые установили люди, защищая свою личную жизнь, вынудив их быть вместе в благоприятной ситуации, спровоцированной обстоятельствами.
Её немного испугала сила собственных чувств, и она снова прервала поцелуй, спрятав лицо в теплой выемке его шеи. Нужно было притормозить прежде, чем всё вышло из-под контроля.
- Ты не тратишь много времени на размышления, - она сглотнула, пытаясь выровнять свой голос.
Он убрал руки с ее ягодиц и скользнул ими по ее спине, крепко прижимая ее к себе. Он прижался ртом к ее уху, его голос был теплым и мрачноватым.
- Не настолько быстрый, как хотелось бы.
Не поддающаяся контролю дрожь прошла по всему ее телу, ее соски напряглись до боли. Он прижимал ее все крепче, расплющивая ее груди об свое твердое, мускулистое тело. Он потерся щекой об её макушку, но нежная ласка не могла продолжаться долго, так как он жаждал большего. Он зарылся пальцами в ее волосы и наклонил ее голову назад, его рот снова накрыл ее губы, его язык двигался в ритме любовного акта. Тело Рэйчел пронзила дрожь, когда его другая рука накрыла ее грудь, скользнув внутрь блузки. Теплая ладонь обхватила грудь, мозолистый палец потер напряженный сосок, одновременно успокаивая боль и рождая еще более глубокую боль.
- Я хочу быть в тебе, - пробормотал он, поднимая голову, чтобы видеть, как его большой палец перекатывает ее сосок. - Я схожу с ума от желания. Ты позволишь мне быть с тобой то время, что осталось у нас?
О, Боже. Он был честен, и она с трудом сглотнула, чтобы не закричать от боли. Даже сейчас, когда их тела горели от лихорадочной жажды, он не давал сладких обещаний, которые не мог сдержать. Он должен будет уехать. Все, что может быть у них, будет временным. Но все же, было бы проще, если бы она могла забыть о будущем и пойти с ним в спальню, но его честность напомнила ей, что она должна думать о будущем и о том дне, когда он оставит ее.
Она медленно отодвинулась от него, и он попятился, предоставляя ей пространство, в котором она так нуждалась. Трясущейся рукой она убрала волосы с лица.
- Это не так просто для меня, - попробовала она объяснить, ее голос дрожал так же, как и ее рука. - У меня никогда не было любовника, только мой муж.
Его глаза пристально и настороженно смотрели на нее, он ждал.
Она сделала беспомощный жест. Его честность заслуживала ответной честности.
- Я… неравнодушна к тебе…
- Нет, - сказал он резко, значительно. - Не позволяй этому случиться.
- Это нечто, что я должна закрыть, как кран с водой? - Рэйчел смотрела прямо на него.
- Да. Это секс и ничего больше. Не обманывай себя, будто в этом есть что-то еще, и даже если бы было, у него нет будущего.
- О, я знаю это, - она напряженно рассмеялась и повернулась к раковине, чтобы посмотреть в окно. - Когда ты уйдешь отсюда, все закончится.
Ей хотелось, чтобы он отрицал это, но его жестокая честность снова разрушила ее надежды.
- Да. Так и должно быть.
Было бесполезно спорить с ним по этому поводу; она все это время знала, что он был волком-одиночкой.
- Так должно быть для тебя. А я не могу настолько контролировать свои эмоции. Я думаю, что люблю тебя. - Черт побери, зачем пытаться увиливать? Ее голос был полон беспомощного расстройства. - Я начала влюбляться в тебя с той минуты, когда вытащила тебя из океана! Это не слишком разумно, не так ли? Но это не прекратится только потому, что ты уедешь.