Для него будет легче, если он не будет видеть ее вытянувшейся обнаженной и ждущей его. Он был застигнут врасплох дилеммой - хотел наблюдать за ее реакцией, пока будет ласкать ее и подводить к тому, чтобы принять его, но одновременно знал, что вид ее обнаженного тела подтолкнет его к краю ближе, чем он бы хотел быть сейчас. Даже думать о ней было мучительно. Его чресла налились и пульсировали, его отличная память слишком хорошо напоминала ему о том, каково это - попасть в ее ножны.
- Почему? - хрипло спросила Рэйчел, когда они легли на кровать, и он склонился над ней с выражением лица, которое напугало бы ее, если бы она полностью ему не доверяла.
Он провел по ее груди рукой нарочито медленным движением, от которого тонкий хлопок заскользил по ее соскам, заставляя их возбужденно напрячься.
- Почему сорочка? - уточнил он. Было трудно говорить, когда перехватывало дыхание.
- Да.
- Потому что я хочу помучить себя.
Нет, это ее мучили, терзали. Легкие прикосновения его пальцев оставляли после себя восхитительную дрожь возбужденных нервов, которые молили о большем. Где-то он гладил ее пальцами, а в других местах проводил ладонью сильным, почти грубым движением. И он целовал ее: ее рот, глаза, линию подбородка, шею, утонченно нежную ямочку над ее ключицами. В завершение и ее груди познали теплые, влажные объятия его рта и ищущие движения языка. Это было еще более мучительно из-за сорочки, которую он не снял с нее. Даже когда его рот горячо сомкнулся на ее вставшем соске и так сильно его сосал, что она вскрикнула, между его ртом и ее плотью был тонкий барьер из хлопка. В отчаянии она попыталась расстегнуть две пуговицы сверху, чтобы открыть для него свое тело, но он остановил ее, поймав ее руки и прижав их к подушке у нее над головой своею здоровой правой рукой.
- Кэлл! - запротестовала она, пытаясь выскользнуть, но он, не смотря на свои не зажившие раны, был намного сильнее, и она не смогла отвоевать свободу. - Ты немного жесток к себе!
- Нет, - пробормотал он у ее груди, облизывая сосок сквозь намокшую ткань. - Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Тебе не нравится?
Она не могла этого отрицать - он легко мог видеть признаки возбуждения в ее теле.
- Да, - признала она, задыхаясь - Но я тоже хочу прикоснуться к тебе. Позволь мне …
- Ммм, не сейчас. Ты заставляешь меня чувствовать себя подростком, готовым взорваться как ракета четвертого июля. В этот раз я хочу доставить удовольствие тебе.
- Раньше тоже было хорошо, - сказала она и застонала, когда его левая рука, легонько поглаживая, опустилась вниз к развилке ее бедер. У Рэйчел перехватило дыхание, ее бедра инстинктивно поднялись к его руке.
- Я был слишком груб, слишком спешил. Я причинил тебе боль.
Она не могла этого отрицать, но дискомфорт не был неожиданностью, и вскоре за ним последовало наслаждение. Она начала об этом говорить, но слова застряли у нее в горле. Его изучающая рука увлекала за собой ее сорочку, которая скользила у нее между ног, плотно прижимаясь к сосредоточию ее женственности. Он одним пальцем обследовал мягкую расщелину, нашел и потер ее наиболее чувствительную плоть. Тело Рэйчел сотрясалось от удовольствия, из ее горла вырвался низкий стон.
Его прикосновение было решительным и нежным, давление было именно таким, каким нужно. На подушке, в обрамлении рук, ее голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, спина выгибалась. Если до этого он дразнил ее, то это было пыткой, сладчайшей пыткой, которую можно было придумать. Кольца горячей спирали жгли ее изнутри, ее тело покрылось потом, давление то возрастало, то убывало. Ее груди были напряжены до боли. Кэлл точно знал момент, когда она не сможет больше терпеть. Он наклонился и сильно всосал ее маленький кусочек плоти, вызывая в ее горле еще один мягкий дикий звук.
Затем его рука проникла под сорочку на голое бедро. Облегчение от ощущения кожи на коже было столь велико, что она снова судорожно дернулась.
- Тише, - выдохнул он, и она постаралась, насколько могла, успокоиться, пока его теплые твердые руки двигались вверх, поглаживая ее бедра, которые раскрывшись в болезненной мольбе, потянулись к нему.
Едва прикоснувшись, его ладонь двинулась к другому бедру, доводя ее до безумия.
- Ну подожди у меня! - в ее словах, процеженных сквозь сжатые зубы, была угроза и обещание.
Он громко засмеялся, низкий, грубый звук мужского триумфа. В мозгу скользнуло осознание того, что это был первый раз, когда она слышала его смех.
- Жду с нетерпением, - сказал он напряженным голосом. Он тоже был горячим и влажным, его глаза блестели с трудом сдерживаемой страстью, лицо напряглось, губы и скулы горели. - Ты готова, милая? Дай мне посмотреть.
Легкие, дразнящие движения прекратились, он раздвинул ее мягкую плоть и нежно ввел в нее два пальца. Рэйчел издала тонкий высокий крик, ее бедра взметнулись в то время, как она трепетала на грани экстаза.
- Еще нет, - выдохнул он. - Еще нет. Держись, сладкая. Я не могу позволить тебе сделать это сейчас. Не сейчас, пока я не буду в тебе.
Его низкий грубый голос омывал ее сотрясающееся и изгибающееся тело. Тихонько постанывая, измученная этими длинными исследующими пальцами, которые ввергли ее в состояние влажной готовности, она снова попыталась высвободить свои руки, и на этот раз он позволил ей.
- Сейчас, - простонал он, поднимая сорочку вверх. Рэйчел приподнялась, стараясь помочь избавиться от мешающего предмета одежды, стащила ее через голову и бросила в комнату. Лицо Кэлла напряглось еще больше, когда он посмотрел на ее нагое тело, ее раскрасневшуюся, блестящую кожу. Его глаза ненадолго закрылись, и он стиснул зубы, чувствуя сильное движение в паху и боясь потерять контроль.
Он осторожно, оберегая плечо, перевернулся на спину и помог ей оседлать его.
- Медленно и неторопливо, - пробормотал он, его глаза блестели, словно черные огни, пристраиваясь под нее. - Спокойно, по чуть-чуть.
- Я люблю тебя, - прошептала Рэйчел с болью, закрыв глаза и вбирая его плоть в себя. Она оперлась руками о его грудь, зарывшись пальцами в руно его кудрявых полос, и опустилась на него. Издав гортанный стон, он выгнулся под ней, вцепившись руками в простыню.
- Я люблю тебя, - снова сказала она, извергая из него еще одни низкий животный звук. Он потерял контроль и схватил за бедра, буквально вдавливая ее в себя.
- Рэйчел, - простонал он, сотрясаясь. Его тело под ней было напряженным и вытянувшимся.
Она двигалась на нем, поднимаясь, скользя, падая. Теперь была ее очередь, и она исполняла первобытный танец страсти, замедляясь в моменты, когда казалось, что его или ее эмоции могут увести их за край. Она больше не чувствовала болезненной пустоты, она была полна им и глубоким чувством удовлетворенности. Время стало эластичным, растянутым, а затем и вовсе исчезло. Она забыла обо всем, кроме Кэлла. Она никогда не знала, что возможно отдавать себя так, как она отдавала себя Кэллу. Он стал безвозвратно принадлежать ей, когда она вытащила его из прибоя, а она, возможно в не меньшей степени, ему. Пока она жива, она будет его.
Она снова заплакала, но в этот раз она не замечала слез, стекающих по ее лицу.
- Я люблю тебя, - она задохнулась, а затем внезапно достигла пика, накрывая его, в то время как мягкая дрожь внутри нее взорвала мир вокруг и отхлынула, оставив их, напряженных, вдвоем, пока он хрипло не закричал и не выгнулся под ней. Позже, когда она спала в его руках, а он лежал без сна, уставившись в ночь, его лицо, как и прежде ничего не выражало, только в глазах застыло выражение отчаяния.
- Давай съездим в город, - сказал он следующим утром после завтрака.
Она глубоко вздохнула, ее руки застыли на мгновение, прежде чем она продолжила мыть последнюю тарелку. Она протянула ее ему, чтобы вытереть, чувствуя, как у нее в груди поднимается удушающий ужас.
- Зачем?
- Мне надо сделать один телефонный звонок. Я не хочу звонить отсюда.
Горло сжалось так, что она с трудом могла говорить:
- Ты собираешься позвонить мужчине, которому, как ты думаешь, можешь доверять?
- Я знаю, что могу доверять ему, - ответил Кэлл коротко. - Я ставлю на это свою жизнь.
Даже больше, он ставит на кон жизнь Рэйчел. Да, он абсолютно доверял Салливану.
- Я думала, ты собирался подождать, пока не поправишься.
Когда она повернулась, от ее глаз, затянутых застывшей болью, у него внутри снова провернулся нож.
- Собирался, пока в окрестностях снова не появился Эллис. На проверку некоторых вещей для меня и организацию у Салливана уйдет несколько дней. Я не хочу тянуть дольше.
- Салливан? Это мужчина?
- Да.
- Но тебе только вчера сняли швы, - запротестовала она поспешно, переплетя пальцы, чтобы удержаться и не заламывать руки. - Ты по-прежнему слаб и ты не можешь…
Она прикусила губу, ненавидя свой безнадежный поток слов. Аргументы не изменят его решения. И как она может говорить, что он слишком слаб, если он любил ее дважды ночью и разбудил утром, когда снова входил в нее? Она чувствовала себя больной и неуклюжей, и каждый ее шаг напоминал ей о его силе и выносливости. Он не был на пике своих сил, но даже так, он, возможно, был сильнее большинства мужчин.
Она закрыла глаза, ненавидя себя за свою слабость, за попытку уцепиться за него, когда она из первых рук знала, что это бесполезно.
- Извини меня, - сказала она спокойно. - Конечно, ты можешь. Мы поедем сегодня, если ты хочешь.
Кэлл молча смотрел на нее. Если и был момент, раскрывающий силу этой женщины, то это был он, и от этого расставание стало еще тяжелее. Он не хотел звонить Салливану, не хотел торопить тот день, когда все это должно будет закончиться. Он хотел растянуть время, насколько это было возможно, потратить эти горячие, ленивые дни, лежа с ней на пляже, узнавая мельчайшие грани ее характера и занимаясь с ней любовью, где бы они не захотели. И ночи … эти долгие, теплые, ароматные ночи, они бы лежали, переплетясь друг с другом на влажных спутанных простынях. Да, это то, чего он хотел. Только осознание того, что опасность для нее возрастала, могло заставить его сделать звонок Салливану. Его инстинкт говорил ему, что время иссякает.
Он молчал так долго, что она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее своим решительным взглядом.
- То, чего я хочу, - сказал он с ленцой, - так это снова заняться любовью.
Его взгляд и слова этого было достаточно, чтобы она почувствовала, как в ней поднимается жар, ее тело увлажняется и непроизвольно сжимается, но она знала, что не сможет безболезненно принять его. Она взглянула на него с горьким сожалением.
- Не думаю, что смогу.
Он прикоснулся к ее лицу, его жесткие грубые пальцы с невыразимой нежностью обвели контуры ее лица.
- Мне жаль. Я должен был понять.
Она улыбнулась ему улыбкой, которая не была такой спокойной, как ей бы хотелось.
- Дай мне переодеться и расчесать волосы, и мы поедем.
Поскольку она была не из тех, кто крутится перед зеркалом, они выехали уже через пять минут. Сэйбин был насторожен, его темные глаза не пропускали ни одной детали местности, осматривали каждую встречающуюся им машину. Рэйчел поймала себя на том, что выискивает в зеркале заднего вида возможных преследователей.
- Мне нужна телефонная будка подальше от главной улицы. Я не хочу, чтобы меня увидели несколько сотен людей, которые поехали по магазинам, - отрывисто сказал он, концентрируя все свое внимание на движении.
Она послушно нашла телефонную будку сразу за заправкой на краю города и припарковала рядом с ней машину. Кэлл открыл дверь и, не выходя, захлопнул ее. Он повернулся к ней с изумленной улыбкой на губах.
- У меня совсем нет денег.
Его улыбка ослабила напряжение у нее внутри, она хихикнула, потянувшись за кошельком.
- Ты мог бы использовать номер своей кредитной карточки.
- Нет. Если кто-нибудь проверит ее, это может привести их к Салливану.
Он взял горсть мелочи, которую она дала ему, и пошел в телефонную будку, закрыв за собой дверь. Рэйчел смотрела, как он скармливает в отверстие монеты, затем огляделась, чтобы удостовериться, что за ним никто не наблюдает. Единственным человеком в поле зрения был мужчина на заправке, он сидел на стуле перед офисом, прислонив стул к стене так, что передние ножки не касались земли, и читал газету.
Кэлл вернулся через несколько минут, и Рэйчел завела машину, как только он скользнул на сиденье и захлопнул дверь.
- Это не заняло много времени, - сказала она.
- Салливан не тратит понапрасну слов.
- Он приедет?
- Да. - Внезапно он снова улыбнулся этой редкой искренней улыбкой. - Самой большой проблемой для него будет уехать из дома так, чтобы его жена не увязалась за ним.
Юмор на эту тему был неожиданностью.
- Она не догадывается, что у него за работа?
Он фыркнул.
- Дело не в его работе - он фермер. И именно из-за этого Джейн будет злее черта, когда он не возьмет ее с собой.
- Фермер!
- Он ушел из агентства пару лет назад.
- Его жена тоже была агентом?
- Нет, спасибо Господи, - произнес он с чувством.
- Она тебе не нравится?
- Ее невозможно не любить. Просто я рад, что Салливан находится под ее контролем на этой ферме.
Рэйчел с опаской посмотрела на него.
- Он на что-нибудь годится? Насколько он вообще стар?
- Мы ровесники. Он сам ушел. Правительство было бы радо, если бы он остался еще лет на двадцать, но он вышел из игры.
- И как, он хорош?
Темные брови Кэлла приподнялись:
- Он лучший агент, который у меня был. Мы вместе тренировались в Намибии.
Это успокоило ее: опасность, с которой ему придется столкнуться, была для нее страшнее ужаса его ухода. В газетах не было ни малейшего намека, но в столице могла идти маленькая война. Кэлл не успокоится, пока его отдел снова не будет чист, даже ценой собственной жизни. Знание грызло ее. Если бы она могла, если бы он позволил ей, она пошла бы с ним и сделала все, чтобы защитить его.
- Остановись у аптеки, - проинструктировал он, развернувшись на сидении, чтобы проверить пространство позади него.
- Что тебе нужно в аптеке?
Она снова посмотрела на него и обнаружила, что он глядит на нее с легким изумлением:
- Средство для контроля над рождаемостью. Или ты не думала об этом?
- Да, думала, - согласилась она низким голосом.
- Ты не собиралась ничего сказать или сделать по этому поводу?
Ее руки сжались на колесе управления, пока не побелели костяшки, она сосредоточилась на движении.
- Нет.
От этого простого, спокойно произнесенного слова, его голова дернулась вверх, и она почувствовала, как он прожигает ее взглядом.
- Я не хочу, чтобы ты забеременела. Я не могу остаться, Рэйчел. Ты бы осталась одна с ребенком на руках.
Она остановилась на красный свет и повернула голову, чтобы встретить его взгляд.
- Я бы хотела родить от тебя
Его подбородок окаменел, он тихо чертыхнулся. Проклятье, его возбуждала одна мысль том, чтобы сделать ей ребенка, о том, как она носит его ребенка и качает, прижав к своей прекрасной груди. Он тоже хотел этого. Он хотел забрать ее с собой и каждый вечер приходить к ней домой, но он не мог забыть о своей работе и своей стране. Безопасность была под угрозой сейчас больше, чем когда-либо, и его услуги были неоценимы. Это было то, что он должен был сделать, а подвергать Рэйчел опасности - это было то, чего он сделать не мог.
Ее серые глаза потемнели от смеси любви и боли.
- Я не буду облегчать твой уход, - прошептала она. - Я не буду прятать свои чувства, и с улыбкой махать тебе в след.
У него было каменное, невыразительное лицо, когда он отвернулся обратно к дороге. Он не ответил, и, когда загорелся зеленый, она аккуратно поехала к ближайшей аптеке. Не говоря ни слова, она вытащила двадцатку из кошелька и протянула ему.
Его пальцы сомкнулись на хрустящей банкноте. Он был похож на убийцу.
- Либо это, либо воздержание.
Она сделала глубокий вдох:
- Тогда, я полагаю, лучше пойти тебе, не так ли?
Нет, она не облегчала ему уход, она его делала таким трудным, что он разрывался на части. Проклятье, при других обстоятельствах он делал бы ей по ребенку каждый год, размышлял он, с яростью, входя в аптеку и делая покупку. Может быть, он опоздал, и она уже беременна. Только наивные или беспечные люди могли не принимать в расчет такую возможность.
Он миновал кассовый аппарат и направился к двери, когда в нее вошла Рэйчел. У нее было напряженное лицо, широко распахнутые и тревожные глаза. Он без колебаний повернулся, прошел несколько проходов и стал сосредоточено изучать высокую стойку холодильников с напитками. Рэйчел прошла мимо в отдел косметики. Сэйбин ждал. Спустя мгновение дверь открылась снова. Он мельком увидел волосы песочного цвета и опустил голову вниз, непроизвольно потянувшись за пистолетом на спине, но там ничего не было. Пистолет остался в машине. Его глаза сузились, черты лица приобрели холодной, смертоносное выражение. Он сел Эллису "на хвост".
Рэйчел увидела, как вниз по улице едет голубой "Форд", и сразу поняла, что это был Эллис. Ее единственной мыслью было предупредить Кэлла прежде, чем он выйдет из аптеки, и Эллис увидит его. Если Эллис следил за ними, то уже слишком поздно, но она была абсолютно уверена, что дело было не в этом. Это было простым совпадением, должно было быть. Она сделала вид, что не заметила его, вышла из машины и пошла к аптеке, как если бы только что подъехала. Входя внутрь, она слышала, как позади нее хлопнула дверь машины, и поняла, что Эллис будет здесь через пару секунд. Кэлл бросил один взгляд на ее лицо и пошел в обход. Теперь все, что ей следовало сделать, это избавиться от Эллиса, даже если для этого ей придется вернуться назад в машину и уехать без Кэлла. Она могла вернуться и подобрать его.
- Я заметил вас, разве вы не слышали, как я к вам обращался? - спросил Эллис у нее за спиной, когда она рассматривала ряды помады.
Она резко повернулась, делая вид, что он напугал ее.
- Тод! Вы напугали меня! - выдохнула она, прижимая руку к груди.
- Извините. Я думал вы видели, что иду позади вас.
Кажется, он многое обдумал за это утро, и она надеялась, что эти мысли не заведут его слишком далеко. Она рассеяно улыбнулась ему.
- У меня столько всего в голове, что я хожу будто в тумане. Я пытаюсь собрать все для путешествия, забыла список дома и теперь схожу с ума, вспоминая, что надо.
Он посмотрел на витрину, слегка улыбнувшись:
- Ручаюсь, что помада жизненно необходима.
- Нет, а вот бальзам для губ очень нужен. Я думала он будет где-то здесь.
Снисходительный ублюдок! Какой бы у него был вид, если бы она приказала ему убраться. Проблема с такими людьми заключалась в том, что любое неуважение вызывало в них безумную жажду реванша. Тем не менее, она не смогла удержаться от резкости в голосе, и он с удивлением посмотрел на нее.
- Что-то не так?