* * *
Кристина не могла поднять глаза на мать. Только сжала ей руку. Мама-мамочка бедная. Сколько же тебе всего пришлось перенести. Да еще эта болезнь проклятая. Она положила голову маме на плечо. Та ласково перебирала ее волосы. Глядя, как переплетаются ветки сосен в голубом небе, Кристина сама удивилась, когда услышала свой голос. Слова слетали с губ, не доходя до сознания, от боли и желания поделиться. Она так устала носить в себе это измучившее ее чувство. Эту липкую паутинку страсти.
- Я знаю, почему ты мне это рассказала. Ты видела меня с Витькой. Я не знаю, что со мной творится, когда его вижу. - она свела брови вместе, мотнула головой, словно отказываясь от своих слов.
- Ты вся в отца, доченька. Он такой был горячий мужчина. Вот ему меня одной и не хватало. - сейчас, спустя годы, Илария перестала осуждать мужа. Даже получилось и простить. Нехорошо он поступал, не по-христиански, желая чужую жену. Но ведь не судите и не судимы будете.
- Так, значит, у меня есть сестра.
Илария кивнула.
- Может, когда и встретитесь. Вам-то что до взрослых дел. Она ни в чем не виновата. Даже имени ее не знаю. Бандитка и бандитка во всех письмах. А то ведь, кроме меня у тебя и нет никого. А мне - Илария подняла глаза вверх - Не знаю, сколько Бог отпустит.
- Прекрати сейчас же. - Кристина прижала ее руку к губам. - Не наклик ай. Ты будешь жить до тех пор, пока врачи не придумают лекарство, чтобы победить болезнь.
Илария улыбнулась, тряхнула головой, отгоняя мысли о предательстве.
- А ты знаешь, Кристинка, уже придумали. Альтернативное лечение. Иголками.
Глаза у Кристины загорелись.
- Здорово. Так надо попробовать.
- Тяжело это, детка. Целый день на иголках. И ночью тоже. И на голове иголки. И еще много всяких упражнений. И диета. Но в интернете пишут, что многие выздоровели. Там есть какая-то девушка, которая теперь здорова. Но у нее был парень, который во все это верил. Они верили даже после того, как наступило ухудшение, после того, как от нее отказались врачи и родители.
- Я тоже буду верить в тебя.
- Я знаю. Но я пока не готова. Надо все взвесить. Болезнь ведь не дается просто так. Значит, я заслужила. И если Бог решил, что мне нужно через это пройти, я должна это выдержать.
Кристина нахмурилась. Лицо стало серьезным, на лбу залегли две складочки. Как она не любила все эти разговоры о религии. О Боге. Если Бог есть, зачем он допустил то, что произошло с ними? Те, кто это сделали, живут припеваюче, а им, двоим, до сих пор приходится бороться за жизнь. Она повернулась к матери, поцеловала в щеку.
- Забыла, что мне нужно срочно позвонить.
Илария задержала ее руку.
- Одно слово, Крис.
- Да?
- Ты обещаешь мне подумать о ваших отношениях с Витей? - Кристина вздохнула. Мама хочет, чтобы она дала слово не встречаться с ним. Принести еще одну жертву? Если бы кто-нибудь сделал так, чтобы она забыла его. Руки, губы, поцелуи. - Я тут подумала, может тебе лучше уехать на время? Ты сейчас доделаешь свою сделку, получишь деньги и поезжай.
- Как я тебя оставлю?
- Мне предлагают лечь в больницу. А ты можешь съездить отдохнуть на море. Или в Европу. В Париж, например.
Кристина вспомнила о врагине. Она никогда не оставит маму одну. Нет, мамочка, сначала я должна кое-кого убить. А потом уже поеду. И пусть твой Бог попробует меня наказать. Я не верю в Бога. Я уже почти склоняюсь к тому, чтобы поверить в себя.
- Не думаю, что это хорошая идея уезжать куда-нибудь, когда здесь такая хорошая погода. - она вдохнула остро пахнущий сосновый воздух и вдруг почувствовала, что у нее улучшилось настроение. - Давай мы вместе подумаем. Ты над тем, чтобы начать лечение иголками, а я над тем, чтобы оставить соседа жене. - Она широко улыбнулась, чувствуя, как загоняет себя в угол. Если мама согласится, ей будет тяжело без Витьки. Зато придется обуздать свои инстинкты и вспомнить о позабытой гордости. Пусть Витька возится с мелкой и крупной сколько угодно и даже заделает еще одну со своей женушкой-коровкой.
Илария прищурила глаза и внимательно посмотрела на дочь.
- Детка, тебе никто не говорил, что ты провокатор?
- Работа у меня такая, мам. Иначе денег не будет. В любом случае тебе решать. А ты пока мне кинь ссылку на почту, чтобы я ознакомилась с этим новым лечением. Да, совсем забыла. Какой там адрес у моей сводной сестрички?
- Зачем тебе?
- На всякий случай. Буду мимо проезжать, загляну.
Илария пожала плечами.
- Филевская, двадцать, квартира восемь.
Кристина удалилась с подносом. Глядя вслед, Илария любовалась ее прямой спиной и гордо посаженной головой. Дочка могла бы с успехом нести поднос на голове. Красивая девочка. Дай Бог ей счастья. Вот только бы оставил ее в покое этот сосед. Илария сложила руки и подняла глаза к небу. "Господи, не оставь мою девочку в беде. Подскажи ей правильный путь".
Глава 11
Помыв посуду, Кристина включила ноутбук. Перечитала последнюю главу. Книги всегда были ее единственными друзьями. Но "Мастера и Маргариту" она любила за первую главу, подсказавшую ей путь к освобождению. Подсолнечное масло стало ее союзником. Некоторое время она смотрела в окно, вспоминая, как же все это случилось. А потом пальцы быстро забегали по клавиатуре.
* * *
Звонок Петровича раздался в тот момент, когда я дочитывала последнюю главу Булгакова.
- Сладкая моя, я через полчасика буду. Удиви меня чем-нибудь. У нас с тобой давненько ничего не было.
Язык у него, как обычно, заплетался.
Сердце мое затрепетало в груди, подобно попавшей в сачок бабочке. Он действительно уже почти месяц не прикасался ко мне. Влюбленная в Артема, я всячески пыталась не думать о том, что настанет момент, когда мне придется приступить к своим обязанностям. Возможно, если бы не случилось перерыва, за время которого я привыкла к другим рукам и губам и поняла, что значит любить, а не служить игрушкой в руках потрепанного мужика, я бы как-нибудь приспособилась. Но судьба дала мне слишком много времени, чтобы осознать, что я больше не хочу жить, как раньше. После ласковых рук юноши я не могу позволить, чтобы меня лапал этот извращенец. Но, к сожалению, у меня не было выбора.
Я вскочила с дивана и надела отвратительный, купленный Петровичем костюм кошки, который я особенно ненавидела за то возбуждение, которое испытывал мой мучитель. Но сегодня, посмотрев на себя в зеркало, я себе понравилась. Именно эта маска подходила для моего плана. Гибкая и хищная, сегодня я казалась себе не кошкой, а пантерой. Я отправилась в гостиную и быстренько сервировала стол. Достала вина из бара. Бокалы. Зажгла свечи. Так я не делала никогда. Надеюсь, это его удивит. И он выпьет со мной вина, от которого его еще больше развезет.
Подошла к аквариуму. Заметив меня, моя любимая золотая рыбка подплыла к стеклу.
- Исполни мое желание. Я должна освободиться.
Если бы это было возможно, я взяла бы ее в руки, но я только провела пальцем по стеклу, словно хотела приласкать. Она прилепилась к стеклу с другой стороны и некоторое время висела так, открывая свой маленький ротик, словно уверяя меня в том, что все свершится так, как я задумала. Я поднялась и пошла на кухню. Вынула из холодильника пластиковую бутылку с подсолнечным маслом. Вернулась в комнату. Налила небольшую лужицу на том месте, где мы заключили договор с рыбкой.
Я так волновалась, что смутно помню, что было до того, как он пришел. Зато изумительно помню, что случилось после.
Когда я открыла дверь, Петрович еле держался на ногах. Увидев меня, он пьяно хихикнул и ущипнул меня за щеку. Впервые мне захотелось залепить ему пощечину, но я выдавила из себя улыбку и, покачивая бедрами, направилась в гостиную. Оглянувшись, увидела, как держась за стену, он пытается справиться со шнурками.
Я выпила с ним бокал вина. Для храбрости. Чтобы получше сыграть роль. Петрович, развалившись на стуле, что-то рассказывал. Смысл до меня не доходил, я лишь кивала и смотрела на подсвеченный аквариум. Каждый раз, когда я видела золотую рыбку, мне становилось спокойнее. Рыбка поможет, она обещала. Наконец, Петрович сказал, свое обычное: "ну-ка пройдись". Я встала и, походив по комнате, спряталась за аквариум, стоящий посередине гостиной. Петрович позвал меня. Я затаилась. Он тяжело поднялся. Я вышла к нему навстречу, но когда он уже хотел схватить меня, увернулась. Лужица маслица была с противоположной стороны, и я увлекла его туда. Он пьяно хихикнул. Пробормотал: "сейчас поймаю". Перепрыгнув лужицу, я остановилась. Он поскользнулся, потерял равновесие, и в этот момент я толкнула его на аквариум. Все произошло слишком быстро. На пол хлынула вода, а он повис на острых краях разбившегося под его весом стекла. Раздался дикий вопль, потом все стихло. Моя золотая рыбка валялась на полу среди себе подобных. Я взяла ее в руки и, прошептав "спасибо", побежала на кухню. Достала пустую банку и, налив воды, опустила туда рыбку. Возвращаться в комнату было страшно. Но я все же пересилила себя и вернулась. Меня всю трясло. Мой мучитель висел, словно мешок, на острых краях аквариума и не двигался. В луже на полу бились другие пестрые рыбки, которых я не хотела спасать. Это были его рыбы, и они должны были умереть вместе с ним.
Я схватила телефон и вызвала скорую. Голос мой прерывался и дрожал от страха. Но где-то в глубине сознания появилась мысль, что я спасена. Петрович больше никогда не прикоснется ко мне. Мы вдвоем с мамой будем жить в этой квартире. Я заработала это право двумя годами унижения. Мой взгляд упал на стол, где все еще стояло недопитое вино и два бокала. Свой бокал я тщательно вымыла на кухне. Снова вернулась и посмотрела вниз. Лужица масла исчезла под слоем воды. Я ушла в комнату и забилась в угол диванчика, шепча про себя придуманную версию.
"Я делала уроки. Услышала шум. Вышла и увидела. Сразу вызвала скорую".
Поймав свое отражение в зеркале, я обнаружила, что я все еще в кошачьем костюме. Меня прошиб пот. Что было бы, если бы меня увидели в таком виде? Я вытащила из шкафа джинсы и футболку. Руки и ноги так дрожали, что я с трудом попала в левую штанину. Приведя себя в порядок, позвонила.
Вернувшись к себе в комнату обнаружила, что на столе нет никаких учебников. Вытащила физику, открыла на электромагнитных волнах.
Звонок в дверь.
Дальше опять провал в памяти. Мне задавали слишком много вопросов, а я слишком волновалась, чтобы не попасть впросак. Меня так трясло, что девушка в белом халате хотела сделать мне укол. Я не далась. Сказала, что у меня аллергия на лекарства. На самом деле просто боялась, что сболтну что-нибудь лишнее. Вызвали нашу соседку. Приятную старушку лет семидесяти. Она-то и настояла, чтобы увести меня к себе. Я сидела на кухне и пила слишком сладкий чай. А еще она настаивала, чтобы я съела конфетку. Прямо передо мной вазочка с конфетами "Мишки в лесу". А у меня во рту привкус крови. В этот день я узнала, как пахнет кровь, когда ее много. Металлически и приторно. После чая меня вырвало.
Мое первое убийство прошло как несчастный случай в состоянии алкогольного опьянения. Наказания не последовало. Хотя нет, я не права. Я сама наказала себя. Лишив жизни другого человека, я потеряла свою любовь. Мое волшебное чувство исчезло так же внезапно, как и появилось. Его ласковые руки больше не могли очистить меня. Я перешла в другое качество. Теперь, когда он касался меня, передо мной появлялся образ повисшего на осколках аквариума Петровича. Я подстроила этот несчастный случай, чтобы спасти свое тело, но погубила что-то более ценное. Наверно, это и называется душой. И это уже не могли очистить никакие объятия. Мы расстались с Артемом так же естественно, как и встретились.
Глава 12
Кристина потянулась и встала. Невозможно жить, не оправдав себя. У нее получилось. Всегда было на кого свалить вину. На тех, кто заставил их бежать. На тех наверху, до кого ей никогда не добраться. На тех, кто, может быть, никогда не понимал, что значит, когда у тебя отнимают дом, а местечко, высокопарно называющееся родиной, превращается в окровавленные воспоминания, причиняющие боль. Так что ее в некотором роде можно считать народной мстительницей. Петрович всего лишь жертва, подленький человечек, до которого смогла дотянуться шестнадцатилетняя девчонка. Кристина усмехнулась. Да, какая она девчонка? Память о той, какой она была, осталась в той старенькой пятиэтажке. А женщиной она стала здесь, в тот момент, когда услышала первый мамин стон из спальни Петровича. Она чувствовала ее боль так остро, словно это она сама уже была под его потным и тяжелым телом.
Жаль только, что месть не привела к обладанию квартирой. Если бы тогда Кристина знала столько, сколько сейчас, поработав риэлтором, не наделала бы глупостей. Квартира была приватизирована на Петровича. А раз он умер, значит, кто-то должен вступить в наследство. Родителей не было в живых, оставались дети. И кто бы мог подумать, что у Петровича обнаружится сын?! Он никогда не упоминал о нем. О существовании сына мама узнала на похоронах от родственников. И рассказала ей. Сама Кристина на похоронах и поминках не была. Мама категорически отказалась взять ее с собой, да она и не спорила. Хотя посмотреть на Петровича в гробу хотелось, чтобы убедиться, что им больше ничего не угрожает.
* * *
Кристина так ушла в воспоминания, что не сразу услышала мелодию из "Крестного отца", которую выбрала для звонка своего нового мобильника. "Нокия Люмия" красовалась на всех рекламах. Кристина считала, что у красивой женщины должны быть дорогие вещи. Клиенты всегда оценивают агентов, исходя из того, как они выглядят, и всякие машины, шубы, дорогие украшения могут помочь странным образом, позволяют запросить высокие комиссионные.
- Привет, Ворона! - голос Корзины звучал слишком весело для ее настроения, и Кристина даже пожалела, что взяла трубку. Можно было перезвонить. Корзина никогда не обижалась, отдавая должное нелегкой работе риэлтора.
- Привет.
- Я звоню напомнить, о чем ты, конечно, забыла. Сегодня у папы день рождения. И мы тебя ждем.
Кристина нахмурилась. Вот черт, об этом она действительно забыла. А это был важный день для подруги, которая по иронии судьбы никогда не отмечала свое появление на свет, зато папин день отмечался чуть ли не всю неделю. На работе, дома, в компании нужных и ненужных людей, с друзьями. Даже Кристина была обязана, чтобы не обидеть подругу, отдать дань уважения ее талантливому отцу. Но сегодня все это было совершенно некстати.
- Тогда тебя с именинником, - лениво откликнулась она. - Я немного замоталась, но обязательно буду. - она с сожалением посмотрела на ноутбук. Чем сидеть в компании незнакомых людей, лучше было бы уйти в прошлый мир и выплеснуть поднявшиеся эмоции.
- Спасибо, - в голосе Корзины появились просящие нотки. - Так уж получилось, что папа сегодня на репетиции, а у нас гостей полный дом, еще и родственники приехали. Надо бы в магазин съездить. Ты можешь помочь? А то мы все безлошадные. А список продуктов на три листа.
- Попробую, - Кристина быстро посмотрела на часы, прикидывая, кто мог бы ее заменить на дежурстве и, чертыхаясь про себя, что ей придется еще и толкаться по магазинам и помогать готовить. Похоже, что сегодня и ей придется положить денечек своей жизни под ноги дирижеру оркестра народных инструментов. Уж мог бы и ресторан заказать, а не заставлять домашних убиваться на кухне. Но дружба важнее всего. - Корзина, мне надо решить один вопрос, и я перезвоню.
- Ну если тебе некогда… Я как-нибудь справлюсь…
- Перестань, а? У тебя даже супермаркета рядом с домом нет. Я приеду через час, мы все купим и приготовим. Будет твоему папочке чудесный день рождения.
- Ну что бы я без тебя делала?! - в голосе Зины слышалась лишь благодарность. Никакой иронии она не заметила.
Организовать себе замену на дежурстве, Кристина смогла только после пятого звонка, что вызвало у нее слишком знакомое раздражение. "Самые занятые что ли", - пробормотала она после очередного отказа, но, не сдаваясь, набрала еще один номер. Наконец, все было улажено, и она, наскоро собравшись, сбежала вниз по лестнице. Илария лежала в шезлонге между соснами. Услышав шаги, подняла глаза.
- Уже уходишь?
Кристина наклонилась и поцеловала маму в прохладную щеку.
- У Корзины папа родился. Надо продукты привезти.
Илария улыбнулась и взяла дочь за руку.
- Зиночке привет. И не сердись, что я тебе наговорила.
Кристина вдруг присела на корточки и порывисто сказала:
- Мамуль, я не сержусь. Но не встречаться с ним тоже не могу. Это выше меня, понимаешь? Я когда его вижу или даже о нем думаю, это уже не я. Знаешь такое чувство?
- Милая ты моя, - в глазах Иларии появилось сочувствие. Она провела рукой по распущенным волосам Кристины. - Но ведь на чужом горе счастья своего не построишь.
- А я и не буду ничего строить. Оно как-нибудь само пройдет. Ведь все проходит. А замуж за Сережку выйду.
- Но как же так можно? Любишь одного, а замуж за другого?
- Я не люблю Витьку, - она нахмурилась, а потом улыбнулась, тряхнув головой, отгоняя грустные мысли.
Илария легонько сжала ей руку.
- Постарайся поменьше с ним встречаться.
- Ага, - Кристина легко поднялась и упругой походкой пошла по дорожке к воротам. Щелкнула сигнализацией, Кошка мяукнула в ответ. Кристина забралась на сидение, включила радио. Вырулила на проселочную дорогу.
Витька размашисто шагал, судя по всему на станцию. Не остановиться она не смогла. Опустила окошко с его стороны.
- Вас подвезти, молодой человек?
Витька легко запрыгнул на переднее сидение.
Она слегка повернула голову.
- В Москву?
Он кивнул.
- А что же пешком? Машинка сломалась?
- Да я, вообще-то, пить собрался.
Кристине так и захотелось спросить "с кем?" и напомнить, что у него семья, но вовремя опомнилась. Неужели она ревнует? Только этого не хватало. Одна мысль о том, что Витька напьется и будет обниматься с какой-нибудь бабой, причиняла жуткую боль. Да что же это такое творится?! Как только он сел к ней в машину, она почувствовала это предательское совсем неженское желание схватить его и разорвать рубашку.
- А ты куда, на работу?
- На день рождения.
- На машине?
- А я с ночевкой. - Кристина, бросив на него взгляд, с удовольствием заметила, как с его довольного лица сползла улыбка. Так тебе и надо.
Некоторое время они ехали молча. Кристина ловко входила в повороты, любовалась голубым небом и соснами. Неожиданно его рука легла на ее руку, переключающую передачу. От охватившей ее нежности забилось сердце. Впереди загорелся светофор, она затормозила и повернулась голову. Витька быстро отстегнул ремень и прижался к ее губам. Кристина закрыла глаза, отдаваясь во власть его губ и наглого языка.
- Зеленый, - тихо проговорил Витька, отстраняясь.
- Что "зеленый"? - спросила Кристина, не открывая глаз.
- Свет зеленый. Можно ехать.