- Восток вступил в состав империи чуть больше ста-полтораста лет назад на добровольной основе, - Тордак хмыкнул, - в ходе переговоров был найден компромиссный вариант в правлении. Исконной аристократии сохранили ее права, но был назначен наместник. Сейчас эту должность занимает Карон Таргелей, брат его величества Эйвора Таргелея. Основной промысел региона - гончарство, сельское хозяйство, ткачество. Все. Что тебя так развеселило?
- Добровольная основа? - Он зло усмехнулся.
- Но было же заседание, ваши князья голосовали. И раз Восток вступил, то значит все верно. Вы сами приняли это решение. Иначе была бы война, а бунты - просто недовольство.
- Голосование было, - подтвердил Тордак. - Мой дед принимал участие, но вот решение… Все высказались против, но вот подсчеты вели не мы. И знаешь, это оказалось важнее, чем истина. Ответственными за результаты были имперцы. Они и объявили то, что было угодно.
- Но вы могли подать протест. При вступлении в состав - это законно.
- Протест? Он был подан. Тот, кто его подал, скончался спустя час. Разумеется, от несчастного случая. Оскорбила мага, а тот не сразу понял, что смутьян не владеет силой и защититься не сможет. Народу об этом не сообщалось. Для них аристократия полный составом приняла предложение империи, чтобы сохранить свой статус. Так народ отвернулся от нас, а мы стали никем в империи. Как видишь, выиграли только ваши: новый торговый придаток, новая зона добычи сырья, новые рабы.
- Прости, - чувствовала себя крайне плохо. Хотя такое развитие событий закономерное, история переписывается всегда. Но ведь в столице в это верят. Секторами сами вступили: об этом говорили по всем экранам, да и переселенцы всегда лестно отзывались об империи. Вот о секторах они вспоминать не любили, но ведь на периферии всегда хуже!
- Я не виню. Просто… я забыл, что ты не всегда была в верхах. Дэйн, Крис - они знают правду. Там не принято скрывать от детей способы и средства. Хотя нашим знакомством сиятельные родители недовольны.
- Но если все было так, то почему вам позволяют помнить о случившемся?
- А разве мы можем что-либо изменить? Поднять восстание? Народ отвернулся от нас. Отвернулся!
- Но вы ведь бунтуете!
- Мы? Нет. Мы уже давно поняли всю тщетность, все бунты устраивают… - договорить он не успел. Браслет вспыхнул красным и юноша обмяк, падая на кровать. Я с ужасом взглянула на свой передатчик - никогда раньше он не активировался сам. Успокаивало только одно - мой красным не был.
Распахнувшиеся двери были закономерным исходом нашего разговора. На пороге стоял блондин в типичной одежде мага. И глаза у него были колючими, не такими, как у сероглазого. Казалось, он хочет причинять боль. По мне он только мазнул взглядом, а вот Тордак удостоился пристального внимания.
Маг подошел к нему, коснулся вспотевшего лба, проговорил нечто неразборчивое и браслет потух. Вместе с этим расслабился и юноша. Мужчина постоял еще некоторое время, словно хотел удостовериться, и, поклонившись мне, вышел, бросив напоследок:
- Благодарим за сотрудничество, ваша светлость.
И он ушел, даже не оглядываясь, не ожидая никакого подвоха, как будто я была своя, одна из них. А мне было мерзко. От того, что Тордаку досталось, от этой благодарности и от собственной глупости. И я первый раз в жизни сделала самую большую глупость, по имперским законам, которая каралась денно и нощно - начала пытаться вскрыть браслет.
Когда вернулись Дэйн с Кристиной, Тордак все еще не пришел в себя. Я пару раз мерила ему пульс, чтобы удостовериться, жив ли он. Но пульс, и вздымавшаяся грудь немного успокаивали.
Дэйн ничего не спрашивал - подошел к Тордаку, взглянул на браслет и, качая головой в знак неодобрения, сказал:
- Вот опять он подставляется. Знает же, что можно говорить, а что нет. - И уже мне: - Много секретов разболтал?
- Секретов?
- О жизни в секторах, - пояснила Кристина, присела на кровать - я порадовалась, что ложе просторное, - и коснулась, как прежде маг, лба юноши. - В порядке, но воспитательную дозу боли ему, конечно, дали. Скорее всего еще и память почистили.
- Ясно, - Дэйн и кивнул и снова взглянул на меня. - Сильно разочаровал? Я помню, как он мне рассказывал. Сначала врезать хотелось, так мерзко было, но к нам службы защиты не приходили.
- Значит, твой отец разрешил. Это же не мы решаем. К тому же, у тебя ограниченный доступ к браслету. Не забывай, кто твой отец. Вероятно, он поговорил с другом, и за твоей частной жизнью так не следят. Да и не говорим мы о всяком. Это Тор на рожон лезет за правое дело. О чем он думал, когда пытался говорить с Кирин о секторах.
- Со мной нельзя? - это было бы даже чуточку смешно, если бы не было так грустно.
- Если ты под покровительством его величества, то не стоит. У тебя явно стоит ограничение, и если ты можешь говорить все, что заблагорассудиться, то речь твоих собеседников отслеживается. И если там возникают определенные группы слов, то собеседник приравнивается к угрозе и, - Кристина указала на Тордака, - наказывается.
- Он не будет помнить, что случилось, - вдруг сказал Дэйн. - Так что не поднимай тему, если не хочешь повторного визита. Тордак и так неблагонадежен, до депортации совсем немного осталось. А уж ради тебя канцелярия может ускориться и уедет от нас наш друг. Крис, закругляйся, еще немного и засекут.
- Уже. - Кристина отстранилась от юноши, который начал хмуриться и, наконец, открыл глаза.
- Рин, что ты здесь делаешь?
- Это ее комната, - насмешливо откликнулся Дэйн. От прежнего задумчивого и обеспокоенного Дэйна не осталось ни следа. - Это ты, друг, набрался где-то, ввалился к девушке, отрубился - герой. А теперь еще и интересуешься, что она здесь делает!
Тордак покраснел, спешно поднялся и путаясь проговорил:
- Прости… я… Я поблагодарить хотел. За помощь. Извини, что помешал.
Он быстро вышел, но по тому, как юноша держался за стенку, было понятно - ему все еще плохо.
Дэйн дождался, пока он выйдет, прежде чем что-то комментировать. Кристина также молча проводила взглядом друга и, только убедившись, что он ушел к себе, сказала:
- Спасибо, что вмешалась.
- И вы туда же? Я ничего не делала.
- Димитрий никому просто так не помогает и, если он вмешался, значит, просил кто-то из важных ему людей. Тордак для будущего герцога - пыль, мы не в тех отношениях, чтобы просить, так что остаешься ты. И, Рин, - Дэйн замялся, - тебе еще наверняка скажут, но… он хорошая партия. Присмотрись.
- Ты мне теперь всех сватать будешь? - не могла не поинтересоваться. Было даже противно такое слушать. Опять ощущать себя товаром и продавцом одновременно. Собственным продавцом.
- Нет, - Тина искренне рассмеялась, как будто не чувствовала всей напряженности, - с этим справиться Хель. Это, можно сказать, его обязанность как старшего брата и куратора.
- То есть кураторы тоже сватовством занимаются? - выдохнула я.
- Еще как, - подтвердил Дэйн. - К выпускному курсу тут почти все или помолвлены, или женаты. А на первом тебе просто покажут, кто хорошая партия. К тому же устраиваются встречи выпускников, там тоже многих знакомят.
- А есть способ не знакомиться?
- Есть. - Тина поднялась и отошла к окну, словно не хотела, чтобы мы видели ее лицо. - Помолвка или свадьба. Но поверь, лучше уж знакомиться. Пока нет договора между семьями, можно гулять. А как появиться, ты уже ничего не изменишь. - Девушка выдохнула и, повернувшись к нам, усмехнулась. - Да не переживай, у тебя все в порядке будет. Хель не выберет никого ужасного.
- Скорее уж император, - предположил Дэйн. - Сомневаюсь, что список для Кирин будет составлять бастард. Более чем уверен, у Хеля на руках одобренный отцом перечень и выходить за его рамки не рекомендуется. Попроси у брата список. Так будешь знать, на кого смотреть можно, а кому твое внимание будет дорого стоить.
- Как Тордаку?
- Хуже, - уверенно ответил юноша, щелкнул по браслету, быстро глянул на время и попрощался:
- Прошу меня извинить.
- Он бы еще официальней прощался, - усмехнулась Тина, садясь рядом. - Прогонишь или составить компанию, сестра по несчастью?
- Составить, - согласилась я с перспективой, глянула на остывшую еду и предложила: - Закажем еще?
Заказали.
Глава 7
Я начала привыкать. Человек вообще, как показывает практика, привыкает ко всем и ко всему. И я привыкла. К ранним подъемам, к занятиям до полного изнеможения с мадам Тиа, к вечерним посиделкам с командой, к полному безразличию всех за пределами моего маленького круга или, наоборот, к такому навязчивому вниманию, что становилось дурно.
Приглашение, переданное Хелем, стало по-настоящему отдушиной в этой рутине. Радовались и ребята. Я не могла сказать, что больше их вдохновляет - возможность выбраться из привычного круга или перспектива увидеть кронпринца, что, наверняка, будет положительно оценено их семьей, - но это было и не так важно. Я привязалась к ним, и мне просто было спокойно с ними. С ними и с Димитрием.
Да, этот странный, немного циничный, но искренний, как мне казалось, человек плотно вошел в нашу компанию. Даже Хель проводил с нами меньше времени, чем этот чудаковатый юноша. А в кругу своих он был именно таким - чудаковатым. Он мог развеселить нас в самой пучине отчаяния, мог заставить смеяться, когда хотелось плакать, он… он все мог. И он был в списке.
Я набралась храбрости, или просто смирилась, и попросила у Хеля список. Юноша отдал. Неохотно, с горечью в глазах, как будто в этом списке он был виноват, он протянул мне переписанный вручную лист. Семнадцать позиций. Так много и одновременно так мало. Чужие люди, один из которых должен стать родным. Там был Димитрий, и от этого становилось тоскливо. Словно наше общение с ним было продиктовано чужой волей, навязано извне. Словно у нас не было выбора. Хотя… был ли он у нас.
В любом случае, мы продолжали общаться. И мне все чаще казалось, что если у меня потребуют немедленного ответа, с кем я свяжу себя в будущем, это будет Димитрий. По крайней мере, он не заставлял меня плакать, не заставлял сожалеть. Он действительно был стеной.
С тех пор, как он присоединился к нам, жизнь стала гораздо легче. Вот только оставалась память. Память о самом начале, о лицемерии, о жестоких порядках и о сломленных, но счастливых от этого, людях. И глядя на Димитрия, мне иногда казалось, что я снова вижу все это.
- Ты в порядке?
Он всегда появлялся, когда я грустила. Не верил, что это не грусть, а просто задумчивость, и предлагал вызвать на дуэль все мои страхи. Я непроизвольно улыбалась, он брал меня за руку, целовал тыльную сторону ладошки и чинно устраивался через стол. Впрочем, такая его отдаленность не мешала юноше вредничать и, стоило отвлечься, в тарелке оказывались какие-то совершенно непонятные кусочки - он считал, что я плохо питаюсь - или исчезали ранее выбранные овощи.
- Теперь - да, - улыбнулась ему. Ему нельзя было не улыбаться. Он умел очаровывать, умел быть милым, умел располагать. Он был хорошим актером, пусть и предпочитал рисовать.
- Я так смешон? - он рассмеялся, усаживаясь напротив.
Сказать ‘нет’ я не могла. Димитрий раздобыл где-то шутовской колпак и с преувеличенно серьезным лицом говорил все фразы.
- Очень, - кивнула я. - Ты с кем-то поспорил?
- Я так предсказуем?
- Просто я не знаю иного способа заставить тебя пожертвовать имиджем трагического героя.
- Врушка, уж кто-кто, а ты знаешь, - попенял он. А я улыбалась, вспоминая о его представлениях. Да, я знала, как заставить его быть смешным. Ради меня он шел на такое. Впрочем, никто в школе, кроме разве что Хеля, не мог безнаказанно смеяться с выходок Димитрия. Месть за насмешки была слишком быстрой и болезненной, а потому позволять себе дурачиться он мог постоянно.
- Знаю, но никому ничего не скажу.
- Вот и умница. - Он кивнул и жестом подозвал какого-то паренька. - Принесешь нам заказ?
- Конечно, милорд.
Димитрий довольно кивнул, щелкнул по браслету и сообщением отправил пареньку требуемое меню. Я не одобряла такого использования посторонних, но отказываться от благ своего положения Димитрий не собирался. А понаблюдав, и я пришла к выводу, что лучше мелкие поручения Димитрия, которые тут же переводили ученика в разряд его свиты, чем быть грушей для раздраженных старших.
- О, вы уже вместе. Как не придем, а Кирин уже не одна, - возвестила о приходе компании Кристина.
- Спускайтесь пораньше и возможно вы сможете застать ее одну, - посоветовал юноша. - Готовы к путешествию? Мы пойдем порталом вечером, соберите, что хотите взять, но немного. Принц обеспечивает своих гостей.
- Готовы, - усмехнулся Тордак и кивнул на Дэйна. - Кто-то собрался за два дня и на чемоданах сидит.
- Предпочитаю быть подготовленным, - равнодушно отозвался приятель.
- Делаешь успехи, - похвалил Димитрий, взглянул куда-то за спины компании и чуть нахмурился. - Должен вас оставить. Встретимся вечером.
Подхватив тарелку, он медленно, ни разу не сбившись на бег, но целеустремленно, ушел. Я проводила его взглядом, но быстро потеряла за спинами окружившей его свиты. Возникли какие-то проблемы?
Быстро взглянув на браслет, послушно отразивший время, я поняла, что проблемы могут начаться у меня, если не потороплюсь. Мадам Тиа решила, что мы должны начинать раньше, чтобы к моменту прихода остальных учеников, я уже успела разогреться и не позорила свою новообретенную семью.
- Я пойду, - дожевывая на ходу, бросила я и направилась к выходу из столовой. Он уже был так близко, когда в очередной раз все пошло совсем не так. Нет, я не споткнулась, не поскользнулась, не зацепилась ни за что, не врезалась… Врезались в меня.
Судя по округлившимся глазам бедняги, он уже понимал всю степень своей невезучести. Со стороны свиты Димитрия послышались выкрики, не предвещавшие ничего хорошего незадачливому ученику, а все остальные, напротив, затихли и внимали, в ожидании шоу.
Что-то холодное медленно стекало по рукаву и капнуло на руку. Пиджак был испорчен, и бедняга - паренек в очках - прекрасно это понимал.
- Винс, ты не хочешь ничего сказать? - вкрадчивый голос Димитрия напугал даже меня. Я обернулась, желая взглянуть на своего друга, но он притянул ближе, обнимая за талию и не давая посмотреть на лицо. - Мы ждем извинений.
- Пр… простите.
- И это все? - так ласково Димитрий еще никогда не говорил. Замолчала даже свита, не желая привлекать внимание своего короля.
- Я… я понесу любое наказание.
- Любое?
- Хорошо, - уже спокойно сказал юноша, убрал руки и развернул меня к себе. - Переоденься.
- Не наказывай его. Каждый может оступиться, - поспешно попросила я, пока меня еще не вытеснили из столовой.
- Я и не собираюсь его наказывать, - сказал Димитрий, вызвав вздох облегчения у провинившегося бедняги. - Иди.
- Спасибо, - не удержалась и благодарно сжала его пальцы.
На выходе столкнулась с Хелем. Брат был задумчив и даже не заметил, что пиджак я сняла раньше, не желая, чтобы пятно появилось и на блузке. Он приветливо махнул мне рукой, но ничего не сказал, полностью погруженный в свои мысли.
Возвращаться к себе в комнату было несколько утомительно, да и времени требовало немалого. Впрочем, появляться перед мадам Тиа в неподобающем виде также не сулило приятностей, скорее наоборот. Было в этой леди что-то, что заставляло видеть в ней нечто большее, чем учительницу танцев. То ли внимание, с которым она прислушивалась к любым моим словам, то ли напряженность, что возникала порой стоило ушибиться или просто порезаться бумагой. К последнему она была особенно внимательна и даже иногда водила к целителям. И как вся эта забота совмещалась в ней с тягой к мучительству на тренировках, никто из ее учеников не понимал.
Наскоро переодевшись, я почти успела к началу занятия. Но, как известно, почти не считается, И Тиа, сделав огромные глаза, махнула на дверь, дескать, опоздала, так и не появляйся. Сказать, что я обрадовалась, было равносильно молчанию. Получить целый свободный день! Даже осознание того, что влетит мне за это чуть позже, не омрачало этой радости.
Так уж получилось, что погулять по школе не сталкиваясь с любопытными взглядами окружающих можно было только во время занятий, но занятия у младших курсов занимали почти весь день. Даже ели мы в классах, заказывая еду на всех. Правда, Тиа выгоняла в коридор, не желая, чтобы класс провонял и мы постоянно отвлекались на запахи.
Поэтому, проведя в школе уже почти четыре недели, я почти ничего не успела посмотреть. Только из-за спины Хеля или Димитрия, или тогда, во время поисков директора, в сопровождении мага. Его я, кстати, последнее время встречала совсем уж редко. Возможно, он и вовсе покинул школу, а может просто появлялся лишь в случае необходимости. В любом случае, я даже начала скучать. Ведь он был один из тех, кто не подходил и не смотрел с жадностью за всем, что я делаю.
Пользуясь всеобщей занятостью, я спустилась на первый этаж. Вышла во дворик, где чуть не завершился мой памятный полет, огляделась и, убедившись, что никого нет, с радостными криками пробежала до фонтана. Отдышалась и уселась на бортик, набрала в руки воды и хотела совсем по-детски умыться, когда услышала:
- Нарушение дисциплины. И почему я не удивлен?
Оборачиваться, чтобы посмотреть, кто заметил мой ‘неподобающий’ поступок, не было необходимости. Стоило о нем вспомнить, а лучше сказать - забыть обо всем и расслабиться, как он появился во всей своей сероглазой красе.
- Присоединитесь? - наверное, глупо было предлагать такое ответственному за дисциплину, но он, хмыкнув, присел невдалеке от меня на бортик.
- Разве у вас не должно быть занятий? - Да уж, чего еще можно было от него ожидать.
- Мадам Тиа меня отпустила, - пояснила я. Маг хмыкнул, но комментировать не стал.
Все веселье с его приходом испарилось, и теперь даже мне казалось глупостью сидеть здесь вот так, на бортике, балансируя на грани, но уходить первой не позволяла гордость. И я продолжала сидеть, искоса разглядывая собеседника. Он же подобными причудами не страдал и смотрел прямо, не пытаясь даже скрыть своего любопытства.
Наклонилась чуть вперед, зачерпывая воду - все же решила умыться, раз ничего другого не оставалось. Теплая вода коснулась лица, ручейками стекая вниз, и испарялась, не касаясь ворота блузы. Легкий кивок легко объяснил чье вмешательство предупредило намокание.
- Возьмите, - он протянул мне чистый носовой платок. - Не думаю, что появление в таком виде добавит вам уважения.
- Разве здесь есть еще кто-то?
- Старшие классы, - пояснил маг, - имеют более свободное расписание. Некоторые из них и вовсе предпочитают заниматься вечерами, а утро посвящают прогулкам или более интересным занятиям на открытом воздухе. Большинство назначает встречи здесь, поэтому, - он плавно соскочил на землю, - предлагаю вам сменить местоположение.
Чуть поклонившись, он предложил мне руку, как будто мы были на приеме.
- Зачем вы так себя ведете?
- Как?
- Иначе, чем требуют правила.