Джейсон пристально глядя на Джеба своими изумрудными глазищами, в которых плескалось веселье, авторитетно заявил:
– Что касается меня, то я точно знаю, кому на это Рождество достанутся розги и мешок углей, так как моей непослушной кузине Рокси явно есть, что порассказать на этот счёт.
Морган весело фыркнул и, захлебнувшись кофе, натужно закашлялся. Посмотрев на Джеба, он спросил:
– Эй, приятель, скажи-ка нам, о чём вы тут с ней говорили, а? Мы с братом как раз были в гостях у Сэм и Росса, приехавших домой на праздники, и уже собрались уходить, когда вернулась Рокси. Так вот она ворвалась через заднюю дверь, едва ли не изрыгая пламя от злости. Через раз упоминая твоё имя наряду с болтливым языком, правда, повторить всё ею сказанное не решусь, поскольку это не для ваших нежных ушей.
Его рассказ встретили дружные взрывы смеха.
– Что, так и было? – смущённо улыбаясь, пробормотал Джеб. – Даже вообразить не могу, чем я мог так её расстроить. Тут все знают, что я – просто образчик дружелюбия и джентльменских манер.
Минго и Дэнни насмешливо заулюлюкали, на лицах близнецов расползлись одинаково широкие ухмылки, а Хэнк и остальные заразительно расхохотались.
– Видели бы вы, в каком состоянии была Рокси, когда, не помня себя от злости, вылетела отсюда, – сказал Хэнк, с удивлённым выражением лица. – Леди была в такой ярости, что я думал, она вывернет Джебу на голову свою тарелку с супом. Она просто бросила его тут, заставив платить по счёту.
– Так что же ты ей такого сделал? – настойчиво спросил Морган. – Шлёпнул по заднице? Или сделал непристойное предложение? Говорю тебе, Джеб, она была злее чёрта!
Джебу нравились близнецы Кортленды, их трудно было не любить – оба неизменно обаятельные, весёлые и дружелюбные. Ему бы только хотелось, чтобы они поменьше болтали о Роксанне. Парни были в родстве с Боллинджерами со стороны отца – Хелен Боллинджер приходилась ему старшей сестрой, – и тоже происходили из одного из старейших семейств Долины. Их дед был крупным скотоводом, а потому семья до сих пор владела здесь приличным куском земли. Их отец, Стив, уехал из этих мест совсем молодым парнем, надеясь сколотить состояние в Голливуде, и даже женился на хорошенькой старлетке. Какое-то время он занимался устройством её карьеры, сумев добыть несколько, главным образом, мелких ролей, и, в конечном счёте, стал весьма успешным продюсером. Близнецы выросли в Голливуде, но все школьные каникулы, как летние, так и все прочие, обычно проводили у бабушки и дедушки в Дубовой долине. А повзрослев, близнецы не захотели вести гламурный образ жизни своих родителей и вернулись сюда уже насовсем. Морган открыл агентство недвижимости, продавал мелкие страховки и также держал небольшое стадо коров на фамильных землях. Джейсон же, последовав своим художественным наклонностям, стал всемирно известен, изготавливая изысканную мебель ручной работы. И вот теперь жаждущие клиенты готовы были по два года томиться в очереди, только бы заполучить стол или армуар, сделанные самим Джейсоном Кортлендом. В свои тридцать шесть лет они оба всё ещё ходили в холостяках, были дьявольски красивы, а потому большинство окрестных дам вполне обоснованно считали их двумя самыми завидными женихами Дубовой долины, после Джеба и Минго.
– Эй, ну расскажи нам, – уговаривал его Джейсон, при этом его губы подрагивали от едва сдерживаемого смеха. – Ты ведь знаешь, что нам можно доверять.
Джеб бросил на него холодный бесстрастный взгляд.
– С чего бы это я должен вам что-то рассказывать?
– Может с того, что в противном случае мы станем нещадно дразнить тебя, преследуя до самой смерти, пока ты не сдашься? – остроумно пошутил Морган.
Джеб улыбнулся и с обманчивой мягкостью поинтересовался:
– Неужто вы двое, в самом деле, думаете, что сможете это сделать?
Где-то с минуту близнецы не сводили с него пристального взгляда. Затем Джейсон добродушно усмехнулся, признавая поражение.
– Ладно, это и впрямь прозвучало не очень.
Хэнк поднялся из-за стола.
– Что ж, парни, мы конечно неплохо развлеклись, но теперь пойду-ка я лучше помогу Меган с готовкой или окончательно впаду у неё в немилость.
Уход Хэнка дал Джебу необходимый предлог, чтобы попрощаться.
– Ладно, отправлюсь-ка я домой. Ну, бывайте, парни, ещё увидимся!
Примеру Джеба последовали ещё несколько мужчин. Сидя в машине и отрешённо наблюдая затем, как остальные исчезают за пеленой дождя, Джеб размышлял, стоит ли ему ехать в особняк Боллинджеров в попытке помешать Рокси, рассказать Илке о болтливом языке её лучшего друга. Он покачал головой, до сих пор не веря, что мог повести себя столь опрометчиво. Униженно пасть ниц, вымаливая прощение, казалось ему единственным выходом, правда у Джеба не было особой уверенности, что это поможет ему вернуть благосклонность Роксанны. Если же попросить извинений у Илки это, наверное, могло бы сработать, хотя и в этом он теперь сомневался. И чем больше Джеб думал, тем меньше ему нравилась эта затея. Своим поступком он привёл Роксанну в ярость и справедливо подозревал, что в скором времени Илка тоже будет злиться на него не меньше. Нет. На этот раз будет благоразумнее просто оставить всё как есть.
Даже вечером, перед ужином Роксанна всё ещё была взвинчена. Её плохое настроение уже пошло на спад, а немного поостыв и поразмыслив, она решила, что ничего не добьётся, рассказав Илке о бестактности Джеба. Ведь мало кому нравятся ябеды. И хотя держать рот на замке было невыносимо трудно, она не станет смущать душевный покой сестры, эффектными заявлениями о том, что её лучший друг страдает словесным недержанием, и Илке это, естественно, будет очень неприятно. Причём, это затронет не только отношения между Илкой и Джебом, так как, скорее всего сестре не доставит особого удовольствия узнать, что Роксанна теперь посвящена в содержание её приватных бесед.
Но хуже всего было то, что слова Джеба подкинули ей обильную пищу для размышлений. Ладно, может, она и была чересчур жёсткой и напористой с Илкой. Да, наверное, она проявила неуместный энтузиазм, пытаясь насильно вытащить сестрицу из её уютного, скучного мирка. Роксанна недовольно поморщилась от своих мыслей, спускаясь по лестнице к ужину. Конечно, это было лишь её личное мнение – тут уголки её губ горестно опустились, – но она же просто пыталась помочь. Хотела, чтобы Илка была счастлива. Роксанна тяжело вздохнула. Она пришла к выводу, что быть старшей сестрой не так уж и здорово, как это обычно считается.
Тем вечером за большим обеденным столом Роксанне пришлось выслушать немало шуточек на свой счёт. Учитывая, что почти все члены семьи видели, в какой ярости она вернулась домой и, конечно же, слышали некоторые из проклятий, которые она при этом посылала на голову Джеба, то им всем страшно хотелось знать, что между ними произошло.
– Всё, я больше ни минуты не выдержу! Что тебе сделал Джеб, чтобы довести до такого состояния? – спросил Росс, усевшись напротив Роксанны за столом. Не считая Саманты, младшей из всех детей Марка и Хелен, он был среди них самым молодым. С его ростом, густыми чёрными волосами и золотисто-янтарными глазами он выглядел настоящим Боллинджером. Роксанна не очень хорошо знала брата, как и других младших членов семьи, но то, что ей удалось узнать о нём за то время, пока она гостила у родителей или говорила с ним по телефону, ей определённо понравилось.
Гоняя по тарелке кусочек печёного картофеля, она тихо сказала:
– Это личное. И не для детских ушей.
Сэм и Росс весело переглянулись.
– Ну, давай, колись, Рокси, – начала канючить Сэм, при этом её большие золотисто-карие глаза озорно поблескивали. – Мы уже давно взрослые. Тебе больше не поможет эта детская отмазка. Что натворил Джеб?
– Для меня вы всегда останетесь детьми, – сказал Марк, аккуратно отрезая кусок поджаристой рыбы-меч, придерживая его вилкой.
Все четверо его детей притворно застонали:
– Не стоит напоминать, мы и так это знаем, – сказала Роксанна. – Будь на то твоя воля, мы бы все до сих пор жили дома, а ты сопровождал бы нас повсюду, куда бы мы ни отправились.
Марк хмыкнул:
– К сожалению, это, наверное, так и есть.
– Точно-точно, – поддакнул Росс. – Даже мама быстрее отпустила нас от своей юбки, чем ты. – Он перевёл взгляд на Саманту. – Помнишь, когда я поступил в колледж, и мне пришлось перебраться в Санта-Розу? Ты, отец, тогда вёл себя так, будто в семье кто-то умер.
– Ага. И когда я сказала, что выхожу замуж, – подхватила Сэм. – Я уж думала, ты обратишься прямо в ЦРУ, чтобы раскопать всю подноготную Майка.
– Мне бы следовало так и поступить, – пробурчал глава семьи. – Твой Деннинг оказался никчёмным человечишкой.
Сэм от души рассмеялась, хотя в её глазах промелькнула тень.
– Упс. Неудачный пример. Мой экс-супруг и вправду оказался преотвратнейшим типом, но, – тут она указала пальцем на отца, – даже будь он самим совершенством, ты бы всё равно остался недоволен моим отъездом из дома.
Марк выглядел обиженным. Посмотрев на Хелен, сидевшую на противоположном конце стола, он пожаловался:
– Мне бы не помешала некоторая поддержка. Они все сговорились против меня.
Хелен покачала головой.
– Извини, дорогой. Но тут я на стороне детей. – Она ласково взглянула на мужа, одарив его любящей улыбкой. – Ты и в самом деле слишком близко принимал к сердцу их отъезд из дома. Вёл себя так, словно хотел обернуть каждого из них в толстый слой ваты и уберечь от малейшего вреда.
– Ну, знаешь милая, трудно этого не хотеть, когда восемнадцать или двадцать лет только этим и занимаешься, а потом вдруг бац – и они уже взрослые, которых вам почему-то теперь запрещается защищать, – мрачно заявил Марк.
– Это называется взрослением, папа, – мягко произнесла Роксанна, с нежностью глядя на отца.
Тот слегка поморщился.
– Знаю. – Он окинул взглядом сидевших за столом. – И вы все неплохо потрудились для этого. Я горжусь вами. – Затем он хитро прищурился и добавил: – Конечно, некоторые из вас могли бы последовать примеру вашего старшего брата и обзавестись своей половиной. Мне бы очень хотелось получить от вас одного или парочку внуков, прежде чем я отдам Богу душу.
Роксанна бросила встревоженный взгляд на Илку, сидевшую рядом с ней. Может, шутливые слова отца ранили её? Или всколыхнули трагические воспоминания? Нет, ей так не показалось. Илка вместе с остальными смеялась над беззаботным пожеланием отца, и Роксанна расслабилась. Может, она действительно стремилась слишком уж опекать Илку?
Сразу по окончании ужина Роксанна отправилась к себе, чтобы закончить сборы. Только она защёлкнула замок, как на пороге спальни появилась Илка. Увидев пару собранных чемоданов сестры, она тихо спросила:
– Ты действительно собираешься насовсем переехать туда, да?
– Таков мой план, – бодро отчеканила Роксанна. – Жду не дождусь. И уж нынешнюю-то ночь я проведу под своей собственной крышей, даже если мне придётся спать на полу.
Саманта, слонявшаяся поблизости, тоже просунула голову в дверь. Она была почти точной копией своей старшей сестры – с той же дикой чёрной гривой волос, теми же блестящими глазами, и таким же упрямым подбородком. Но были и отличия: Сэм была на дюйм ниже, её скулы не столь изящно вылеплены, как у Роксанны, нос несколько покороче, а фигура имела более пышные формы, но, несмотря на это, их не раз путали, принимая друг за друга. Даже при том, что Сэм была на семь лет моложе, сёстры до сих пор имели между собой поразительное сходство.
– А можно ли рассчитывать, – с надеждой спросила Сэм, – что ты захочешь и нас захватить за кампанию?
Лицо Илки радостно просияло.
– Какая чудесная идея! Мы же сможем все вместе отпраздновать твоё новоселье. Ну, вроде пижамной вечеринки. Только мы втроём. Закрытый ночной клуб женщин из рода Боллинджер.
У Роксанны внутри всё оборвалось. Ей ни за что не найти подходящих слов, чтобы сказать им, как она ждёт не дождется, чтобы сбежать отсюда. И ведь не то чтобы она не любила их или тяготилась их обществом – нет, она просто остро нуждалась в уединении и умиротворяющем покое собственного дома. Весь день она с нетерпением ждала, когда же он, наконец, останется в её полном распоряжении. Радостно предвкушала это. И нетерпеливое ожидание того, как она останется в доме совершенно одна, включало в себя лишь её собственные желания, а никак не беспокойство о ком-либо ещё. Хотела ли Роксанна провести сегодняшнюю ночь в компании своих сестёр? Нет, абсолютно точно нет.
Она посмотрела на них, переводя взгляд с одной на другую. И на лицах обеих читалось такое трогательное желание, чтобы она согласилась, что у неё защемило сердце. О, что же это такое, чёрт возьми!
– Ну конечно, – сказала Роксанна, улыбаясь. – Захватите то, что вам может понадобиться, и сразу же отправляемся.
Глава 9
Вспоминая первую ночь в новом доме, Роксанна порадовалась, что поддалась минутному порыву и пригласила Илку и Сэм к себе. Они веселились до упаду. Пили вино, закусывали сыром, хрустели прихваченными из дома солёными крендельками и крекерами. Лёжа на матрасах прямо на полу спальни, они то смеялись, то хихикали, то болтали, до рассвета предаваясь воспоминаниям. Потом все трое, немного пьяные, стояли у французского окна в большой комнате, восхищённо охали и ахали, глядя на мерцающие в долине под ними огоньки, а после носились по дому и заливисто хохотали, сами не зная над чем. "Это нас сблизило", – решила Роксанна. Она нежно улыбнулась. Будет потом, о чём вспомнить.
Рождество осталось позади. Роксанна отлично провела время, ведь она встретила праздник в семейном кругу. Ничего подобного в её жизни не случалось уже лет десять – от такого события не отмахнёшься. Она даже соизволила покинуть свой "насест", как окрестили жилище Роксанны Илка и Сэм, и отпраздновала рождественскую ночь в родном доме. В тот вечер они обменялись небольшими подарками, хотя их стоимость намного превысила установленный предел в двадцать пять долларов. Но на Рождество грех мелочиться, а то Санта обидится. Для женской половины семейства Роксанна приобрела у своего нью-йоркского приятеля по паре сережёк авторской работы из кручёного золота. Мужчины получили сплетённые из конского волоса галстуки "боло" с серебряными зажимами.
Насчёт стоимости подарков она, может статься, немного соврала, совсем чуточку. Роксанна растрогалась, когда они вскладчину преподнесли ей большущую ярко-красную тележку для садовых работ и набор инструментов: лопаты, грабли и две пары садовых ножниц. Роксанна подозревала, что её родственники здорово потратились, но не стала разрушать волшебство момента разговорами о такой низменной материи, как деньги. К горлу подкатился ком, и, глядя на весело ухмыляющиеся физиономии, Роксанна выдавила:
– Все понятно. Вы хотите, чтобы я с головой погрязла… у себя в огороде. – Тут она ласково улыбнулась: – Спасибо вам. Лучше подарка не придумать.
В первый день Рождества приехали Слоан и Шелли. Ради праздника они выбрались из своего горного жилища. И Марку в кои-то веки, – если не считать его неутомимой восьмидесятисемилетней матери, которая в настоящее время сломя голову носилась… то есть, хм-м, путешествовала по Европе, – удалось собрать под одной крышей всё семейство. Он сиял от радости.
Марку с трудом удавалось терпеть присутствие в своей семье Шелли; что ни говори, она была из тех самых Грейнджеров. Но как-то раз Слоан отвёл его в сторонку и разъяснил отцу: если тот ещё хоть раз искоса посмотрит на Шелли, ноги его старшего сына в доме больше не будет и не видать Марку внука от Слоана, как своих ушей. Старику хочешь не хочешь пришлось отбросить свои предрассудки. Мол, хорошо хоть его сын до безумия любит свою новую жену, а Шелли, само собой, отвечает ему тем же. Доброта и очарование новой родственницы тоже в определённой мере содействовали избавлению Марка от предубеждения против семейства Грейнджеров, и, кроме того, как напомнил отцу Слоан, Шелли уже не Грейнджер, теперь она Боллинджер. Да и каким же бездушным мерзавцем надо быть, чтобы разрушить сияние счастья, возникшее между этими двумя. Ради счастья Слоана его отец смирился бы с чем угодно, даже с Шелли Грейнджер в качестве невестки.
К концу года дом Роксанны был готов. Осталось лишь доделать некоторые мелочи. Роксана уже распаковала кое-какие личные вещи, перевезённые из Нью-Йорка, к тому же теперь в комнатах и на кухне появилась мебель – всё очень практичное и удачно вписывающееся в интерьер. Роксанна обожала своё жилище. В нём её ждали тишина, простор и уединение.
Этим дождливым декабрьским утром молодая женщина потягивала кофе, смотрела на дождь за окном кухни и представляла себе, как всего лишь через несколько месяцев изменится двор. Посаженные ею луковицы уже пробили влажную почву и на поверхности появились жёсткие зелёные листочки, и Роксанне не терпелось увидеть, как расцветёт первый ярко-жёлтый нарцисс. Надо бы построить сарай. И новую насосную будку, и новый гараж. Всё это чётко нарисовалось в её воображении. Роксанну охватило нетерпение. Эх, скорей бы весна!
Она была счастлива. Почти всем довольна. Но ей уже в который раз захотелось, чтобы Роман не возвращался в Новый Орлеан. К всеобщему удивлению, в начале октября он улетел в Луизиану, пообещав вернуться после Нового года и заехать в гости. Дела, мол, сами по себе не делаются, а он уже провёл в Дубовой долине почти пять месяцев. Все необходимые решения принимались им посредством телефона и факса, однако, по его словам, настало время ему самому "оказать влияние на ситуацию". Он настолько прижился в Долине, что его отъезд стал для всех неприятным сюрпризом. Они осознали, что жизнь Романа на них клином не сошлась, поняли, что у него есть семья, и на Юге его ждут совсем иные заботы. Роксанна, как ни странно, очень скучала по Роману. Нет, не в романтическом смысле – просто он ей нравился. С ним было весело; она наслаждалась его обществом, к тому же ей хотелось услышать его мнение о доме и о проводимых в нём изменениях. "Нет, – подумала она, улыбаясь до ушей. – Опять что-то менять я уже не стала бы. Просто было бы здорово послушать его замечания – похвалу или критику, не важно."
А пока дом целиком занимал её мысли. Он всё ещё требовал некоторой доработки и до сих пор казался Роксанне новым и чужим: иногда ей не удавалось найти в собственной кухне и в ванной самых обычных, повседневных вещей, но она не унывала. Большую часть времени Роксанна проводила наедине с собой, чему и радовалась. А пожелай она человеческого общества, таковое дожидалось её в Долине, всего в нескольких милях от дома.