Было еще раннее утро, когда она взяла вторую чашку кофе, вышла на настил и остановилась, восхищаясь открывающимся видом. Утренний воздух был мягким, небо ослепительно синим, а горы и предгорья, окружавшие долину бесконечной зелёной сферой, доставали до небес. Восхищение захлестнуло её. Вот оно счастье! Поставив чашку, Роксанна исполнила небольшой триумфальный танец. Счастлива. Счастлива! Счастлива!
Напевая себе под нос, она подняла чашку и вернулась в помещение. Открыв стеллаж с дисками, привезенными с собой, она рылась, пока не нашла один из альбомов Шер. Вставив его в СD-плеер, и зная, что никакие соседи не смогут услышать и возмутиться, она повернула регулятор громкости до предела. Стены вибрировали от низкого голоса Шер, громко поющей "Half Breed," "Gypsies, Tramps and Thieves," и множество других бодрящих песен, пока Роксанна заправляла постель и прибирала на кухне.
Стоило закончить домашние хлопоты, как её настойчиво потянуло во двор. Некоторое время она игнорировала этот зов, но, вспомнив, что через несколько часов воздух буквально накалится, сдалась и вышла на улицу, неспособная сопротивляться больше ни секунды.
Всюду, куда падал взгляд, она видела предстоящую работу – много тяжелой работы, и кучу денег, льющихся из её чековой книжки, но эта перспектива её не пугала. Роксанна трудилась на вершине профессионального рейтинга в течение многих лет – за соответствующее вознаграждение – и к настоящему моменту была вполне обеспеченной, в том числе и благодаря успешным инвестициям. Когда деньги вложены с умом, они принесут ей надежный доход, по крайней мере достаточный, чтобы мягко спать, сладко есть и держать алчных проходимцев на расстоянии. Она заявила своему агенту, Маршаллу Кляйну, что даже пребывая "в отставке", согласна на некоторое количество благотворительных выступлений, а если подвернётся действительно интересная работа под настроение, то вполне могла бы и принять предложение.
Улыбаясь, она прошлась вдоль фасада хижины. Отступив, осмотрела жилище.
У нее были планы относительно расширения, но не хотелось бы утратить особенность треугольной конструкции. Сэм Тиндэйл – архитектор, рекомендованный Слоаном ещё в начале мая, когда её предложение насчёт участка было принято, – придёт сегодня днём с окончательным проектом. В первую очередь она обратилась к Слоану, так как он тоже был архитектором, но с выражением ужаса на красивом лице он наотрез отказался.
– Однозначно "нет", – решительно заявил он. В ответ на её укоризненный обиженный взгляд Слоан добавил: – Помнишь, как мы строили дом на дереве, когда были детьми?
– Да, – протянула она, вспоминая ожесточённые бои по ходу строительства. Как-то раз она даже треснула бедолагу доской, потому что он устроил в домике совершенно ненужное дурацкое окошко. Она ласково улыбнулась ему: – Ты прав. Наши отношения будут в большей безопасности, если мы не станем работать вместе.
Слоан приобнял её.
– И я точь-в-точь так думаю.
Сделка не была официально завершена до прошлой недели - Астон умер в январе, и утверждение его завещания потребовало времени, – но со свойственным ей нетерпением Роксанна запустила процесс реконструкции в тот же момент, как только её предложение о купле было принято. Она следовала за Тиндэйлом повсюду, пока он осматривал участок и составлял список преобразований, которые она задумала, и прежде, чем хозяйка уехала в Нью-Йорк, архитектор волшебным образом претворил её идеи в цельную картину - на бумаге. Для реализации проекта был выбран подрядчик Тео Дрейпер из Укайи, у которого, по счастью, имелись контакты в Департаменте планирования, и он мог получить все необходимые разрешения. Роксанна не знала, как это было достигнуто, но к её восторгу строительство должно было стартовать в понедельник, – и Сэм, и Тео, оба честно предупредили, что настоящая головная боль начнется именно тогда.
Успокаивая себя мыслью, что мужчины как всегда преувеличивают, она оторвалась от созерцания своего жилища и пошла к теплицам, расположенным за поворотом, вне видимости со стороны хижины. Роксанна знала общую планировку и границы земельного надела, но пока что сосредоточила внимание только на коттедже, игнорируя служебные постройки и сам участок, так что этот обход готовил массу неожиданного. Исследовательница заглянула в самую большую теплицу, отметив гравиевый пол, решётчатый деревянный стеллаж по всей длине строения и чёрные пластиковые трубы, змеящиеся над головой. Неужели Астон действительно выращивал здесь марихуану? Это показалось ей своего рода смелостью. Разве выращивание марихуаны не запрещено законом?
Пожав плечами, она двинулась ко второму зданию и обнаружила, что оно практически копирует первое за небольшими исключениеми. Порывшись снаружи под деревьями, она нашла груду частично использованных и непочатых упаковок удобрения из куриного помёта, торфа, и несколько рулонов проволочной сетки. Пыльная куча рваной сетки лежала между двумя теплицами, и при ближайшем рассмотрении выяснилось, что сетка не простая, а камуфляжная. Много камуфляжной сетки. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что Астон, вероятно, старался замаскировать теплицы от наблюдения с воздуха. Определённо, он выращивал марихуану именно здесь, заключила Роксанна. Ну, это не имеет к ней никакого отношения. Преступник мёртв. Земля теперь принадлежит ей. И хотя события прошлого могут представлять некоторый интерес для офиса шерифа, она же не собирается продолжать противоправную деятельность Астона.
Без малого двадцатиакровое владение имело причудливую форму с низинами и возвышенностями. Местами границы расширялись до семисот футов, местами сужались до двухсот. Дремучие лесные заросли соседствовали с участками, поросшими низким кустарником, с расчищенными проплешинами и лужайками трясин. Роксана заметила вездесущий чертополох, ежевичную лозу, ядовитый дуб и множество диких трав и сорняков. Главным образом, сорняков, вздохнула она, стряхивая крошечные колючки, вцепившиеся в штанины. Некоторые знали их как "рви-колготки", но в её семье предпочитали называть "вши нищего". Роксанна ненавидела эту гадость. И чертополох. И ядовитый дуб. Идя назад к дому, она пыталась решить, что самое ненавистное. Сложный выбор, особенно между чертополохом и ядовитым дубом. Наконец она отдала свой голос чертополоху, как абсолютно бесполезному. Ядовитый дуб, по крайней мере, обеспечивал приютом и пищей птиц. А чертополох только губил пастбища, вытесняя прочие травы.
Она миновала поворот, оставив теплицы и хижину далеко позади, когда услышала низкий угрожающий рёв. Роксанна замерла. Воображение мгновенно нарисовало яростного быка с налитыми кровью глазами, извергающего пламя и мотающего башкой со здоровенными рогами. Она осторожно повернула голову к источнику звука. Настоящая чаща из сосен и ветвистой манзаниты футах в пятнадцати слева от неё. Сердце забухало в груди, когда рёв повторился в сопровождении характерного шума от крупного зверя, продирающегося сквозь кустарник. Спустя пару секунд в опасной близости от вросшей в землю исследовательницы из леса вынырнула самая большая и самая чёрная корова, которую она только видела за всю свою недолгую жизнь. Крохотный блестящий антрацитовый телёнок ковылял за громадиной.
Корова Шелли, – подсказала хозяйке не охваченная паникой крупица мозга. И телёнок. Роксанна сглотнула. Она выросла в окружении крупного рогатого скота, но с тех пор прошло много лет, и сейчас она была пешей. Рогатые бестии совсем не кажутся страшными со спины лошади, ведь лошадь куда быстрее, да и вообще, в юности всё воспринималось иначе. Женщина с тревогой вспомнила, что даже самые смирные коровы, защищая телёнка, становятся непредсказуемыми, могут напасть и покалечить любого, кому не повезло оказаться у них на пути. У малыша ещё не было рожек, но сей момент это обстоятельство ничуть не успокаивало. Чудовище, боднув, запросто смахнёт её в соседний округ или растопчет гигантскими копытами в мокрое пятно. Роксанна смотрела на корову. Корова уставилась на Роксанну. Тупик.
Медленно, очень, очень медленно, Роксанна стала передвигаться к далёкой хижине, не спуская глаз с монстра. Надежда на мирный исход практически улетучилась, когда корова фыркнула и, опустив голову, принялась рыть копытом землю.
– Эй, – нежно проворковала Роксанна, – я ухожу. Поверь, я не хочу ссориться с тобой или твоим детёнышем. Вы останетесь тут, а я тихонько уйду в свою милую, безопасную хижину, хорошо?
Её голос, казалось, успокоил животное, и с каждым шагом, увеличивавшим расстояние между ними, в Роксанне расцветала уверенность, что она выживет в этом противостоянии. Когда она поняла, что отошла достаточно далеко, а корова переключила внимание на телёнка, забыв намерение стереть в порошок наглое двуногое, Роксанна повернулась спиной к опасности и пулей кинулась к дому. Достигнув убежища, она влетела в дверь, захлопнула её и крепко заперла. И, расслабившись, обмочилась в штаны.
Корова, – думала она, давясь истерическим смехом, – проклятая корова заставила меня описаться от страха. Похоже, я слишком давно не была в деревне. Возможно, следовало остаться в Нью-Йорке.
Быстро приняв душ, Роксанна всё ещё не остыла от произошедшего инцидента, огорчённая и смущённая тем, что корова, пусть даже ужасно большая корова, испугала её, почище банды нью-йорских головорезов. Надев пару заниженных чёрных джинсов и бордово-белый топ с гордой эмблемой ЭйБиЭс, она прошла в зал, отыскала свой сотовый телефон и набрала номер Ника.
Когда он отозвался, она выпалила:
– Угадай, что у меня на заднем дворе?
– Надеюсь, большая беременная корова Ангуса, – подхватил мужчина, узнав знакомый голос.
– Не совсем, уже не беременная, а с телёнком. Оба хорошо выглядят.
– Отлично! Какое облегчение. Следи за ними, мы прибудем, как только соберёмся и загрузим лошадей в трейлер.
Закусив губу, Роксанна повесила трубку. Следить за ними? Ну да, как же. Как-будто она собирается снова рисковать жизнью и здоровьем. Она состроила гримасу. Но ведь собирается. Трусость ей как-то не к лицу. Роксанна глубоко вдохнула и вышла во двор. Чёрт, напомнила она себе, это всего лишь обыкновенная корова… с ма-а-а-леньким телёнком.
Подобрав около хижины лопату, вооружённая Роксанна побрела навстречу судьбе, чтобы предстать перед чёрной угрозой миру. Она надеялась, что если корова кинется на неё, и убежать не удастся, то несколько весомых сильных ударов лопатой убедят великаншу отправиться докучать кому-нибудь другому. Едва она отошла футов на сто пятьдесят от убежища, в поле зрения оказались прогуливающаяся корова и телёнок, следующий за ней по пятам.
Будучи на сей раз подготовленной, Роксанна решила, что животное не такое уж и страшное. Совладав с первоначальным испугом, она ясно увидела, что корова гораздо больше заинтересована своим новорожденным и пастбищем, чем бесполезным преследованием безобидного человечка. Прислонившись к дереву на безопасном расстоянии от матери с дитём, она затихла в ожидании группы захвата.
Не прошло и получаса, как Роксанна услышала приближающийся скрежет и громыхание. Корова оказалась столь любезна, что никуда не двинулась и продолжала спокойно пастись, а насосавшийся телёнок дремал на земле поблизости.
Ник, Эйси и Роман вывалились из пикапа. Благодаря белым усам и хрупкому жилистому телосложению, Эйси напоминал маленького гнома, когда стоял между двумя высокими, сильными мужчинами. Не в первый раз Роксанну поразило сходство между Ником и Романом. Оба рослые и сухощавые, они передвигались с мягкой грацией пумы. У обоих густые чёрные волосы и зелёные глаза, блестящие, словно изумруды. Она невольно улыбнулась. И оба чертовски красивые. Глядя на эту парочку, она, как часто бывало, задалась вопросом о справедливости курсирующих в долине сплетен, которые называли Джоша Грейнджера отцом Ника Риоса, что делало его племянником Шелли, а заодно сколько-то-юродным кузеном Романа.
Весной долина была шокирована и с жадностью впитывала вести о том, что отец Шелли, умерший более двадцати лет назад, по настоянию дочери был вырыт из могилы на местном кладбище, чтобы взять материал для анализа ДНК. Все знали, что Джош после мартовского самоубийства был кремирован, и его ДНК недоступно, но благодаря биоматериалу от Шелли, её отца и Романа, правда о происхождении Ника могла быть наконец достоверно установлена… или не установлена. Мария Риос, мать Ника, хранила гробовое молчание по поводу всей этой ситуации. Она всегда отказывалась подтвердить или опровергнуть отцовство Джоша, и к настоящему моменту долина затаила дыхание в ожидании результатов экспертизы. Ко всеобщему разочарованию, Шелли, Ник, Роман, Слоан, Мария и даже Эйси, который тоже, вероятно, знал результаты теста, замкнули рот на замок. Роксанна как-то попыталась выведать информацию у Слоана, и была осажена долгим, ледяным взглядом. Всевозможные домыслы не утихали, и тот факт, что Ник и Шелли сотрудничали, чтобы восстановить скотоводческую компанию Грейнджеров, причём Ник жил в доме Джоша, только добавляли масла в огонь. Если Ник не был сыном Джоша, почему он и Шелли ближе, чем две горошины в стручке? А если был, то почему семья не признавала этого? Роксана бросила ещё один взгляд на двух красавцев. Если бы её спросили, она бы поставила на то, что Джош приходился отцом Нику. Но никто её не спрашивал. И ничего ей не рассказывал.
Мужчины разошлись: Эйси и Ник пошли к задней части трейлера, прицепленного к грузовику, а Роман двинулся в направлении неопытной пастушки. Две собаки Эйси, обученные для работы с коровами, Блю и Хани, выпрыгнули из задней части пикапа и, виляя хвостами, принялись кружить вокруг трейлера.
Роман подошёл к Роксанне.
– Интересное дельце, а? – усмехнулся он.
В неспешной речи слышался слабый оттенок Юга, что в сочетании с кошачьей грацией и красивым лицом делало его для Роксаны, как и для большей половины женского населения, неотразимо очаровательным.
– Коровы на заднем дворе, – протянул он, – готов поспорить, что ничего подобного в Нью-Йорке не случается.
Она рассмеялась.
– Нет, конечно, там приходилось опасаться только грабителей, насильников, убийц и подобной мелочёвки.
Кивнув в сторону коровы с телёнком, он сказал:
– Ник позвонил Шелли перед тем, как отправиться. Ей здорово полегчало. Не удивляйся, если они со Слоаном появятся прежде, чем мы закончим.
Роксанна кивнула. Она уже знала о планах Шелли относительно скотоводческой компании Грейнджеров. Когда-то компания была главным игроком на рынке рогатого скота, но с Джошем Грейнджером у руля чуть было не разорилась. С Ником заодно, Шелли пыталась восстановить семейное предприятие. Этой весной она привезла из Техаса несколько производительниц, у которых в кровной линии значились коровы Грейнджеров, и Роксанна хорошо понимала, почему Шелли, Ник и даже Слоан так беспокоились о первом телёнке, что готовы были прилететь.
– Раз мне придётся принимать гостей, пожалуй, пойду сварю ещё кофе. – Она посмотрела на солнце и осознала, что жара прибывает: – А может, больше подойдет чай со льдом.
– Я помогу тебе. – В зеленых глазах блеснули искорки веселья, и Роман добавил: – Если бы сейчас здесь обнаружился один из яблочных пирогов Марии, Эйси почувствовал бы себя вознаграждённым за все усилия.
Мария, мать Ника, служила экономкой у Грейнджеров почти всю свою жизнь, и о её яблочных пирогах ходили легенды. В последнее время, стоило разразиться очередному кризису, из морозильника извлекался кулинарный шедевр Марии, и его поедание становилось достойным финалом неприятного эпизода. В частности Эйси считал, что это отличный способ отметить… что угодно.
Роксанна кинула взгляд на собеседника.
– Боюсь, перед тобой небогатый выбор: кофе или чай со льдом, – я не планировала светских развлечений.
Роман усмехнулся.
– Ты вроде немного раздражена этим утром? – Поцокав языком, уточнил: – Не нашла здесь сельского рая, вопреки ожиданиям?
– Не начинай, меня достаточно подкалывают родственники. – Она нахмурилась. – И Джеб.
Роман по-дружески положил руку на хрупкое плечо.
– Я просто пошутил. – Брови страдальчески изогнулись. – Джеб тебе надоедает?
– Нет, не совсем. Просто кажется, что все убеждены, будто я какой-то тепличный цветок и завяну без присмотра в реальном мире. Попробовали бы эти людоведы уцелеть в мире моды! Поверь, уязвимые натуры не выживают на этом поприще постоянного соперничества. Там нужно быть жёсткой, – и я намного жёстче, чем мне приписывают.