- Бесовское это! - Маргарита притворно нахмурилась, но не выдержала, улыбнулась ему. - Даже в школе ученики, если вы помните, изучают правила, в конце которых есть та или иная оговорка: за исключением слов, к примеру, "уж", "замуж" "невтерпеж" или за исключением слов "жюри", "брошюра", "парашют", - и всякие такие сноски и звездочки, где говорится: кроме того-то и того-то. Наверное, я - та самая сноска со звездочкой…
- Кстати, - это опять спросил Игнат, - а вы замужем?
Теперь пришла пора расхохотаться Маргарите:
- Говорите, кстати? Кстати - я разведена.
- Извините, если вас задел мой напор, - сказал тот, - но в какую-то минуту я даже задержал дыхание, боясь услышать ответ: замужем! У меня не было еще ни одной знакомой… сноски.
В его устах это прозвучало не слишком благолепно. Обижаться не на что, это с ее собственной подачи.
- Ничего, еще будет. Я в России не единственная. Мы всего лишь одним самолетом летим. Скоро он приземлится, и каждый из нас пойдет своим путем…
Она решила, что всякая доверительность должна иметь свои пределы. Или у нее, как у старых дев, стала проявляться в характере некая стервозность? Вроде давно не дева.
- Однако, Игнаша, мы так и не услышали от Риты, почему она не хочет сниматься на телевидении?
Вот пристали: почему да почему! Почемучка с хвостиком! Этот Виталий Александрович сообразил, что Игнаша слишком гонит лошадей, и тут же поспешил на подмогу. Маргарита не верила, что мужчины заинтересовались ею всерьез - для этого, по ее мнению, не было причины.
- Да, отец прав, Рита. Почему вы так вскричали: "Боже упаси!"? У вас с телевидением связаны какие-то мрачные воспоминания? Откуда такая нелюбовь к величайшему средству массовой информации?
- Дело не в телевидении, а во мне, - пояснила Маргарита. - Перед камерой я столбенею.
- Ну, перед камерой волнуются даже опытные артисты, - мягко заметил Виталий Александрович.
- Нет, я не просто волнуюсь, - улыбнулась Маргарита, - я застываю соляным столбом. Не могу ни двинуться, ни открыть рот.
- Имеется печальный опыт?
- И не говорите. На нашем местном телевидении. До сих пор стыдно вспоминать. Я потом ходила по улицам бочком, опустив глаза. Все казалось, что меня узнают, чтобы показать пальцем: вот она, та, что двух слов связать не смогла!
Но тут стюардессы стали носить еду, и Маргарита взяла себе довольно плотный завтрак. Кто знает, когда удастся поесть в следующий раз.
Через некоторое время соседи опять с ней заговорили, но уже об участии в телепередаче речи не было.
- Вас будут встречать?
- Нет, - сказала она. - Да и вещей у меня немного. Говорят, автобусы от аэропорта ходят регулярно. По крайней мере два года назад, когда я приезжала в Москву, все было именно так.
Маргарита не переставала удивляться самой себе. Разговор с Игнатом ее ни к чему не обязывал. Можно было позволить себе легкий флирт, а она раздражалась, злилась и вообще чувствовала себя так, будто дала уже кому-то слово верности. Будто была обручена. С кем? Да с Максимом, конечно!
Что поделаешь, не умеет она моментально переходить от одной влюбленности к другой. Ей еще после "праздника" надо прийти в себя. Нет, к романам Маргарита ничуть не расположена.
Но казалось, ее холодность Игната вовсе не смущала.
- Значит, вы остановитесь в гостинице?
- Секретарша директора забронировала для меня номер, - кивнула Маргарита.
- Тогда позвольте нам довезти вас до гостиницы. Не правда ли, папа, нам это будет приятно?
- Конечно, - несколько озадаченно произнес Виталий Александрович, наверное, и сам не ожидавший от сына такой атаки, - за мной приедет шофер, и мы подвезем Маргариту…
- Петровну, - подсказала она.
Так и случилось. Маргарита хотела отбиться от их опеки, но потом подумала, что лучше в таких случаях расслабляться и позволять обстоятельствам идти своим чередом.
Мужчины не только довезли ее до гостиницы, но Игнат собственноручно заполнил карточку постояльца, дав Маргарите лишь расписаться в листке. Словом, он эдак ненавязчиво узнал о ней все, что можно: фамилию-имя-отчество, год рождения, прописку и, конечно, номер, в котором ее поселили.
Номер - полулюкс на двенадцатом этаже - был, видимо, одним из лучших. Этим занимался телевизионный папа.
Виталий Александрович, кажется, и в самом деле был человеком известным. Он лишь утвердительно ответил на какой-то вопрос администраторши, как она тут же засуетилась. Отсвет его славы тотчас упал на Маргариту и стал греть ее. Потому ей и достался этот номер. С видом на парк. Хотя здесь, на двенадцатом этаже, ее вряд ли донимали бы звуки большого города.
- Разрешите вам позвонить? - попросил Игнат, на прощание целуя ей руку.
Виталий Александрович, поначалу в самолете такой инициативный, потихоньку отодвинулся в тень, с одобрением наблюдая за действиями своего дитяти. За кого они ее принимают? Для чего им нужно поддерживать с ней знакомство? Чем она может их интересовать?
- Позвоните, - сказала Маргарита.
К ее ручке приложился и Виталий Александрович. Есть, однако, в москвичах какой-то особый лоск, который позволяет отличать их от прочих граждан.
Это Маргарита подумала уже лениво, закрывая за мужчинами дверь номера. Она хотела остаться одна. Наверное, это уже комплекс женщины, привыкшей к одиночеству. Для полного соответствия не хватало еще и мучиться бессонницей, но, против ожидания, заснула она, едва коснувшись подушки.
Глава семнадцатая
Максим взял чистый лист, аккуратно перенес на него нарисованную прежде фигуру Маргариты - теперь у него так не получится, - сунул в папку, буркнул секретарше Лене:
- Я буду через час. Если понадобится что-то срочно, позвони мне на сотовый.
И пошел к своей машине. Но с полдороги он вернулся.
- Да, Лена, я совсем забыл, у меня же теперь другой номер мобильника.
Он продиктовал секретарше обновленный - будь он проклят! - телефон и поехал в мебельный цех.
Организовать его рядом с салоном не удалось, но за два километра отыскалась старая база металлолома, которая теперь не использовалась. Вот ее-то друзья и взяли в аренду. Пока на пять лет. Туда направлялся сейчас Максим.
Первым делом он прошел на задний двор, как они называли склад под открытым небом, и посмотрел привезенную Димкой грушу. Древесина и вправду была хороша. Потом он заглянул в цех, где заканчивали большую партию кроватей для вновь открываемой гостиницы, дал новые распоряжения и поехал, предварительно созвонившись, к Илларионычу.
Иннокентий Илларионович - в прошлом полковник ракетных войск - после выхода в запас увлекся резьбой по дереву. Однажды он появился в салоне "Пиноккио" с предложением открыть цех по производству сувениров. Обещал найти художника, который только что окончил университет и будет брать недорого за эскизы, наладить производство оригинальных вещиц. Например, шахмат с фигурками ручной работы и настольных игр, каких в магазинах сувениров явно не хватает. Да мало ли!
Для этого, как говорил он, достаточно одного-двух небольших токарных станков, древесина - можно даже использовать отходы, кое-какие инструменты для резьбы по дереву.
В дальнейшем, конечно, найти магазины, которые станут продукцию сбывать. Словом, он бурлил идеями эксклюзивной деревообработки.
Максим проектами Илларионыча увлекся, а вот Димку такая идея не заинтересовала, и давать деньги на нее он категорически отказался.
- Ты что, Макс, охренел! - говорил он с раздражением. - Мы же только начали проникать на рынок мебели. Здесь работы - выше крыши, а ты предлагаешь отвлечься на какие-то финтифлюшки. Посчитай, сколько их надо выпустить, чтобы на них заработать. Например, прикинь хотя бы по цене одной деревянной кровати.
Максим извинился перед Илларионычем - тот предложил называть его только по отчеству. Мол, произносить все вместе - язык сломаешь.
- Нравится мне ваша идея, но поддержать пока не могу - партнер против, а без его согласия, у нас такой уговор, я не имею права ничего предпринимать.
У самого полковника не было главного - стартового капитала, а мебельщики, к которым он обращался, не выказывали желания его идею подхватить. Пока Илларионыч работал охранником в банке, но от своей мечты отказываться не собирался.
- Ну что ж, - сказал Илларионыч, - подождем до лучших времен.
Вот к нему Максим и поехал со своим эскизом и куском дерева, которое по его просьбе отпилили для него в цехе.
Илларионыч отдыхал после ночной смены, но в ответ на извинения гостя лишь отмахнулся:
- Оставь, на том свете отоспимся. Говоришь, заказ принес?
- Не хочу вас зря обнадеживать, но, кажется, лед тронулся. Будем считать, что вам надо создать опытный образец.
- Много пока не могу заплатить, - сразу сказал Максим. - Две тысячи и процент - в случае реализации.
- Это работа не одного дня, - заметил Илларионыч, задумчиво глядя на эскиз.
- Ежу понятно! - Максим невольно повторил присказку друга Димки.
- С натуры рисовал или из журнала какого?
- С натуры, - признался Максим.
- Хороша.
- А то! - вздохнул он.
- Я попробую. Это ответственная работа.
- Ежу понятно.
Да что же он заладил, словно в лексиконе других слов нет. Но Илларионыч не обращал на его слова внимания, словно уже представлял себе будущую скульптуру.
- Я тебе позвоню, когда она будет готова.
- Желаю удачи и вдохновения, - кивнул Максим. Он вернулся в свой кабинет при салоне, где его уже поджидали посетители. Работа наконец привычно закрутила его - сидеть и мечтать просто не было времени.
Не то чтобы Максим не вспоминал о своем приключении, но просто старался о нем не думать, потому что едва он начинал представлять себе Маргариту, как на него словно находил столбняк. Взгляд его уставлялся в одну точку, и он переставал слышать звуки извне.
В конце дня приехал отоспавшийся Димка и привез ему справочник с телефонами фирм города.
- Доверяешь? - спросил он.
- Доверяю.
Максим углубился в бумаги, но краем уха услышал, как Дмитрий звонит и спрашивает кого-то:
- Подскажите, пожалуйста, как зовут вашего заместителя главного бухгалтера?
- Валентина Семеновна? Спасибо.
- Зачем она мне? Бумаги забрать. Какие - не ваше дело!
- Зачем грубишь-то, - не выдержав, вмешался Максим.
- А чего он привязался, что да зачем, - невозмутимо отозвался Димка. - "Любопытство не порок, а большое свинство" - как говорит Илона.
За час он успел обзвонить только девять предприятий. У кого-то был занят телефон, кто-то не хотел отвечать, и ему приходилось изворачиваться, придумывая причины таких странных вопросов: как зовут зам главбуха? В одном месте ему даже сказали: "Мы по телефону таких справок не даем".
- Слушай, Макс, какая это тягомотина - сидеть на телефоне! - наконец сказал Димка. - Давай это Ленке поручим.
- Не надо, я сам, - заупрямился Максим.
Ему казалось, что девушка может что-то напутать, куда-то не дозвониться, а от этого теперь зависела его жизнь.
- Справочник оставь, как только появится свободное время, я буду перезванивать.
В беготне и звонках пролетела неделя, но ничего нового ни в работе, ни в личной жизни Максима не происходило. На радость матери, он стал заниматься по вечерам с племянником. Купил ему электронную игру, научил играть, и теперь Виталик с нетерпением ждал дядю, потому что бабушка категорически запрещала ему в отсутствие Максима включать игру.
Дарья Вениаминовна Боброва совершенно не разбиралась в электронике, и даже щелканье джойстика заставляло ее вздрагивать. Ей казалось, что ребенок может не на то нажать и его ударит током. Никто бы не убедил ее в том, что детская игра имеет не одну степень защиты и совершенно безопасна.
Сегодня с утра Максим договорился встретиться с Димкой. Посчитать, попланировать, как сказал друг. Сейчас они сидели рядом за столом, голова к голове, и прикидывали, хватит ли у них древесины до конца декабря. С января партнер Максима организовывал завоз большой партии и требовал освободить для нее место на складе.
- Вот смотри. - Димка вытащил из кармана замурзанный листок, вдоль и поперек исчерканный всевозможными расчетами, и стал на небольшом свободном месте в углу его быстро писать. - Бука у нас осталось двенадцать кубов, дуба - восемь, липы - тридцать один куб…
- А что это у тебя за листок? - Взгляд Максима задержался на бумажке, которую друг и партнер держал в руке.
- Какая тебе разница? Сейчас начнешь опять меня лечить, чтобы я свои расчеты не писал на чем попало. Вот такой я мастодонт! Мне удобнее черкнуть несколько цифр на бумаге, чем садиться к компьютеру, открывать файл… Уж лучше так, наскоро.
- Нет, я не о том. Где ты его взял?
- Слушай, Бобров, спроси что-нибудь попроще. Мало ли у меня таких листков! Хочешь, покажу: полные карманы!
- Ну-ка дай его сюда!
Максим выхватил у товарища бумажный листок и с побледневшим лицом стал вглядываться в него.
- Ты чего, Макс, - обеспокоился Димка, - можно подумать, это договор или какой-нибудь банковский документ. Листок как листок.
- Да на нем же телефон Маргариты записан, скотина ты этакая! Как он к тебе попал?
Дмитрий наморщил лоб, вспоминая, а потом хлопнул себя по колену:
- Наверное, это когда я заходил к тебе. Ну, помнишь, ты как раз встречался на своей квартире со своей Маргаритой, а я к тебе приходил за мобилой, чтобы поменять твою sim-карту, как ты и просил. А напоследок с твоего номера я позвонил одному козлу. Нарочно. Думаю, станет тебе перезванивать, а такого номера-то и ку-ку!
- Что - ку-ку?
- Погоди, дай еще подумать. Нет, это я звонил Лехе. А он сказал, сколько предлагают ему бука и почем. Калькулятора у меня с собой не было, вот я и взял первый попавшийся листик, чтобы с ходу посчитать.
- Листик! Может, из-за него я потерял свою единственную женщину!
Максим нервно сплел руки, чтобы не врезать как следует этому рассеянному типу. Димка вроде невзначай отодвинулся от него.
- Уже нашел, Максик, уже нашел! - И, заметив, что тот набирает записанный номер, хмыкнул: - Вряд ли тебе кто ответит, рабочий день на дворе.
- Дать бы тебе в лоб! - процедил Максим, но злость на друга уже ушла, ее сменило предвкушение звонка, на который откликнется наконец знакомый голос…
Но в тот вечер на его звонок никто не ответил. Как и на второй вечер, и на третий. Максим уже стал подозревать, что Маргарита тоже поменяла номер, как в трубке откликнулся мужской голос.
- Простите, а Маргариту можно к телефону? - от неожиданности робко чуть ли не проблеял Максим.
- Вы кто такой? - строго спросил его мужчина.
- Знакомый. А вы ее муж?
- Рита с мужем в разводе, и он здесь не бывает. Я ее брат… Что же вы, знакомый, не знаете - Рита уехала в Москву, на курсы повышения квалификации.
- А она скоро вернется?
- Через месяц.
- После Нового года?
- Нет, до Нового года.
- Спасибо.
- Пожалуйста, знакомый. Имя-то у вас есть?
- Максим.
- А меня звать Вячеслав. Я тут, видите ли, цветы поливаю. Как будто женщин в семье нет! Скоро на мне уже ездить будут, на таком безотказном. Простите, Максим, под руку попались. Ну, бывайте!
- До свидания.
- Там-та-там-тара-там-там! - Максим исполнил перед улыбающейся матерью танец - смесь гопака и лезгинки.
- Произошло что-то хорошее, сынок?
- Пока не знаю, мама. Время покажет, но кое-что прояснилось… Давай я тебе картошку почищу.
- Ну почисть! У нас на кухне не больно растанцуешься, а энергию тебе надо куда-то истратить. Выходит, мне повезло.
- И мне тоже!
В конце концов, ждать осталось не так уж долго. Даже меньше месяца. Вот тогда все и встанет на свои места. Кто знает, может, прежние его романтические воспоминания - всего лишь невозможность встречи с женщиной, которая только показалась ему исключительной?..
"Перестраховщик ты, Бобров", - сказал бы ему Димон.
Но на всякий случай по своим каналам Максим уточнил адрес Маргариты, ее отчество и фамилию - теперь она от него не сбежит! По крайней мере объясниться с ней, пусть и последний раз, он наконец сможет. Почему последний раз? Потому что она не обязательно с таким же трепетом, как он, вспоминает их встречу. И за это время, возможно, нашла себе кого-нибудь, не такого туго соображающего, как Максим.
На другой день он пораньше съездил в цех, предыдущий день оказался малопродуктивным, и теперь его мучила совесть. Поговорил с мастером - тот пожаловался, что заканчиваются крепежные болты, а также гобелен расцветки "желтый осьминог".
- Я, честно говоря, брал его с опаской, - признался Максим. - Думал, народ мебель с обивкой такого цвета покупать не станет, а все будто с ума сошли. Последний комплект - диван-кровать с креслами - купили прямо из салона. Женщина упросила. Комплект к чему-то там очень подходил… Хорошо, я закажу на базе. Прежний заказ заведующая отпускала мне со скидкой - другие мебельщики ткань не брали, а сейчас небось цену поднимет.
- А вы на готовое изделие цену повысьте, - сказал мастер.
- Не хотелось бы. Мы же держим марку производства дешевой мебели хорошего качества. Хотя слова "дешевый" и "хорошего качества" как-то не очень вместе уживаются. Остаётся одно - пожертвовать собой, уговаривая заведующую базы оставить цену прежней.
- А какая она?
- Ткань или директор?
- Директор, конечно. Ткань мне уже во сне снится.
- Такая рослая, пышная блондинка.
- Может, махнемся с вами, Максим Викторович, местами? Я поеду заведующую уговаривать, а вы пока производством покомандуете.
- Иди работай, уговорщик! Ты лучше своего обивщика уговори, чтобы ткань не экономил без надобности, а то в салоне его художество стоит - диван, у которого из-под деревянной окантовки ткань вылезла, едва кто-то попробовал на нем посидеть.
В салон Максим приехал к восьми часам, но его кабинет уже был открыт, и в нем сидел его друг Дмитрий. Чернее тучи.
- Что случилось, Димка? Сын заболел?
- Ох, и не спрашивай! Нет, с Костиком все в порядке, а вот жена…
- Людмила заболела?
- По-моему, у нее что-то с крышей.
- В каком смысле?
- В смысле дурью мается. Нутром чую, что-то случилось с ней, а что - попробуй догадайся! Вчера приехал из леса, она лежит в кровати, стонет. Я к ней, хотел погладить, то да се, а она как закричит: "Не прикасайся!" И лицо перекосилось, будто от сильной боли. То ли она упала, то ли заболела чем… Молчит как партизан! Я думал, не вызвать ли ей врача? А она отказывается: "Ничего мне не надо". Да с таким надрывом! Словно вот-вот сорвется. Как будто терпит меня из последних сил. "Может женщина испытывать недомогание, или ты совсем неграмотный?" Это она мне так кричала…
- А если она деньги потеряла или документы какие?
- Хорошо бы!.. То есть, конечно, в этом нет ничего хорошего, но случилось бы такое в самом деле, остальное становится понятным.
- Может, просто нездоровится. Полежит, и все пройдет. Мой племянник говорил: "Бабушке плохо здоровится".