Однако он изголодался!
- Интересно, сейчас очень поздно? - в одно из мгновений, когда они оба отдыхали, спросила Маргарита, уткнувшись щекой ему в грудь.
- Не волнуйся, я отвезу тебя, как только начнет светать, - успокоил ее Максим.
И они, обнявшись, опять полетели куда-то вверх, вдаль, в мир поцелуев и объятий, в мир единения и наслаждения…
Глава восьмая
Утром оба проснулись почти одновременно, и по тому, как солнце заливало комнату, поняли, что светать начало очень давно.
Маргарита решила принять душ, но Максим увязался следом, и в душе они снова - как в американских фильмах! - были близки, хотя в те минуты вовсе об американцах не думали.
Маргарита сварила кофе - смешно сказать, в большой кастрюле!
- Прости, моя дорогая, я совсем забыл, что нужно купить турку.
- Хорошо хоть кофе купил.
Они не сговариваясь в четыре руки навели порядок на столе - вечером было не до того. И почти не разговаривали, только улыбались друг другу, а когда она проходила мимо Максима к плите, он хватал ее за руку и усаживал себе на колени, чтобы опять целовать ее припухшие губы.
- Смотри, кофе сбежит! - грозила она.
- Но я не могу оторваться от тебя, - жаловался он. Они совершенно забыли о вчерашнем переполохе и о бандите, ворвавшемся в пункт обмена, и когда, одевшись, Максим открыл дверь - даже не посмотрел в глазок! - дорогу ему заступил молодой человек в милицейской форме.
- Молодые люди, вернитесь в квартиру! - строго сказал он. - Разве вы не знаете, что в вашем доме проводится милицейская операция, дом оцеплен.
- До сих пор? - изумилась Маргарита.
- До сих пор, - сказал милиционер, тесня их обратно к двери.
- Но мне нужно уйти! - возмутилась Маргарита.
- Ничем не могу помочь, - бесстрастно ответил страж порядка.
Дверь за ними захлопнулась, и Маргарита без сил оперлась о нее спиной.
- Что же делать? - сказала она чуть не плача. - Ведь сегодня уже воскресенье!
- Воскресенье, - подтвердил Максим, чувствуя, как у него каменеют скулы; Маргарита взглянула на него с удивлением - неужели он так за нее волнуется? - но он никак не мог сбросить оцепенение.
- Что с тобой? - спросила она.
И он прочел в ее взгляде обеспокоенность. И понимание: вот оно то, чего она подспудно боялась. Сейчас произойдет. То, из-за чего он не знакомится с женщинами, как все другие мужчины.
Наверное, он болен. Вот так на него накатывает время от времени, и женщины, которые с ним рядом в это время оказываются, начинают бояться. И на последующие встречи не соглашаются…
Они все от него сбегают? Он решил дать объявление, но не ожидал, что судьба сыграет с ним злую шутку и вместо, к примеру, двух часов им приходится быть вместе второй день.
Может, Маргарита думала и не совсем так, но лицо ее выглядело встревоженным. Она и не подозревала, что это он ждал с замиранием сердца ее дальнейших действий.
- Ничего, - с усилием улыбнулся он, - ты очень расстроена?
- Не то слово, - простонала Маргарита, - я убита! Представляешь, мне в понедельник нужно сдавать баланс. Я специально взяла работу на дом… Я тебе позвонила после того, как все обсчитала. На радостях решила выполнить свой каприз - я прежде никогда никому по объявлению не звонила. Я читала, что Пушкин в такую высшую минуту триумфа сказал себе: "Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!" Вообще-то я обычно себя с Пушкиным не сравниваю… Словом, я сказала: "Молодец, Савина, возьми с полки пирожок!" В смысле, позвони, раз тебе так интересно.
- Интересно?
- Ну да. Я прежде думала, будто объявления дают люди, на других не похожие, а оказалось…
- Разреши за тобой поухаживать, - осторожно предложил он, - ведь не будешь же ты ждать, когда снимут оцепление, в плаще?
- Нет, нет, конечно же… - Она сбросила ему на руки плащ и пожаловалась: - Подумай все-таки, какая пакость! Судьба ничего не дает просто так. Только получишь от нее какой-нибудь подарок, как она немедленно требует за него самую высокую плату…
- Ты нашу встречу называешь подарком?
- Конечно же, Макс! А разве ты так не считаешь?
Она внимательно посмотрела на него, и в глазах ее появилась растерянность.
- Ты разочарован? Тем, что мне пришлось остаться?
- Нет, я вовсе не потому…
- Понятно… Как глупо, а мне показалось… Извини, но у меня такой дурацкий характер: я все принимаю за чистую монету… Вот и теперь напридумывала себе. Ты… ты сразу так напрягся! Успокойся, я не собираюсь предъявлять тебе никаких претензий! Как только нас выпустят отсюда, я возьму такси… Мне ведь можно пока выпить чашечку кофе? Я видела в холодильнике банку сгущенки и постеснялась тебе сказать, что пью кофе только с молоком. Ты откроешь мне ее?.. А я пока попробую позвонить брату. У него есть знакомые в милиции. Может, он вытащит меня отсюда.
Она нервно стала рыться в сумочке в поисках сотового телефона.
- Надо же, точно знаю, что я его взяла! Как назло попадается под руку всякая ерунда… Я еще подумала, что со вчерашнего дня никто мне не позвонил. Никогда такого не было. Может, батарейка села? Или я его дома забыла?.. Ах вот он!
Она стала вытаскивать из сумки мобильник, но он как назло запутался в подкладке.
- Рита! Подожди, ты меня не так поняла! Я вовсе не огорчился, что ты вынуждена остаться у меня. Наоборот!
Но она не слушала его и продолжала вытаскивать мобильник дрожащими пальцами. Максим не выдержал, выхватил сумку у нее из рук как раз в тот момент, когда телефон она почти вытащила. Изящная пластмассовая вещица вылетела из ее сумочки, со всего маху грохнулась на кафельный пол и разбилась вдребезги.
- Ну вот… Прости, я не хотел, - растерянно проговорил он.
Маргарита наклонилась одновременно с Максимом, чтобы собрать осколки.
- Рита, прошу тебя, не переживай, я куплю тебе новый телефон. Самый лучший! Какой ты скажешь! Только выслушай меня!..
Максим видел, что она не так уж и расстроилась из-за разбитого мобильника, но она поняла его так, что он поторопился с ней проститься. Господи, вот глупость какая! Он шевелил губами, но никак не мог подобрать нужных слов, чтобы ее успокоить, все объяснить. Наконец он сделал первое же движение, которое пришло ему в голову.
- Рита, умоляю, выслушай меня!
Он встал перед ней на колени и принялся целовать ее безвольно опущенную руку.
- Я ни в чем не виноват перед тобой, ты просто не так поняла мою заминку! Обещаешь выслушать меня, не перебивая?
- Обещаю, - натянуто улыбнулась она.
- Пойдем в гостиную, сядем на диван.
Он метнулся к столу, на котором стояла бутылка кока-колы, и налил для нее стакан.
Он готов был к чему угодно, но только не к тому, чтобы ее потерять. И сейчас, когда он на коленях подыскивал слова, он ощутил в своей душе отголоски восторга и блаженства, которые испытал минувшей ночью.
Ее тело пахло ночной фиалкой. Такие цветы росли на клумбе у его бабушки, когда он приезжал к ней на лето. Этот запах всегда напоминал Максиму что-то легкое и светлое, то, что незримо украшает жизнь, наполняя ее такими незатейливыми, но не менее дорогими запахами.
Когда утихли первые восторги страсти и Маргарита задремала на его плече, Максим вдруг понял, что судьба наконец снизошла к нему. Рядом с ним тихо дышала его половинка! Это было как озарение. Как вспышка. Утром острота восприятия того, что с ним происходило, не то чтобы притупилась, а как бы переросла в умиротворение. В счастливую успокоенность. Он и не думал, что это все так хрупко.
Максим ничего не загадывал, не строил в отношении ее никаких планов, но уже знал, что захочет увидеться с ней снова. И снова.
Когда милиционер не выпустил их из квартиры, он испугался. А вдруг этот образ спокойной и ласковой женщины сейчас, на его глазах, изменится? Исказится самым неприятным образом. Перед ним предстанет не Маргарита, подарившая ему радость обладания необыкновенной женщиной, а злое, разъяренное существо, которое полной мерой выместит на нем все свое раздражение.
Тут еще в довершение всего разбился ее сотовый телефон, стресс наложился на стресс, но… произошло вовсе не то, чего Максим ожидал. Это Маргарита его испугалась. Так, словно у него в один момент вместо обычных зубов выросли клыки оборотня.
И тогда он понял: надо ее успокоить и рассказать о себе все.
- Вот, выпей пока водички и приди в себя.
Маргарита покорно пригубила стакан. Максим обнял ее за плечи, но когда Маргарита попыталась высвободиться, прижал к себе еще крепче.
- У меня была жена…
- Она меня любила, - брякнула Маргарита и тут же спохватилась: - Прости, я нечаянно.
- Думаю, она меня не любила. Просто пора пришла, подруги стали выходить замуж, вот и Анюта захотела того же… Незадолго до моей встречи с Анной вышла замуж моя старшая сестра, я не собирался так быстро жениться, но Анюта поставила условие: или идем под венец, или расстаемся. Я сдался. Моим родителям пришлось как следует напрячься, чтобы сыграть еще одну свадьбу. Я возражал против какой бы то ни было пышности, потому что зарабатывал немного, по крайней мере принять участие в свадебных расходах не мог. Но мама… она непременно хотела, чтобы "все как у людей". Как у людей у нас была, пожалуй, только свадьба. А потом начался кошмар.
Максим сжал плечо Маргариты так сильно, что она вздрогнула.
- Извини, моя хорошая, оказывается, и через пять лет после развода я не могу успокоиться… В общем, когда нас с тобой не выпустили из квартиры, я подумал, что вот сейчас ты закатишь истерику, начнешь кричать, а может, и биться в судорогах…
- Ты имеешь в виду, перед милиционером? - поразилась Маргарита.
- Зачем перед милиционером? Передо мной.
- Но это же он не выпускал нас из квартиры, а не ты.
- Какая разница! Главное, милиционер - посторонний, а я теперь вроде как свой.
- Ну ты даешь! - Маргарита даже цокнула языком. - Мы с тобой, конечно, провели ночь, но это разве повод подозревать, что у меня едет крыша?
- Я знаю, крыша едет у меня, - вздохнул Максим. - Я так запуган, что теперь от каждой женщины или девушки жду именно такого ответа на стресс или просто раздражение.
- Может, она была больна? - задумчиво проговорила Маргарита.
- Это и вправду своего рода болезнь - начальная форма истерии. Надо или стараться держать себя в руках, или пить транквилизаторы. Анюта не хотела ни того, ни другого. Лекарства… Бывшая жена считала, что они вредят здоровью, а сдерживаться она просто не привыкла… Ладно, проехали! Чего это я расплакался перед тобой? Я всего лишь хотел оправдаться, чтобы ты даже мысли не допускала, будто я жалел о нашей с тобой ночи или не радовался, что тебе придется у меня задержаться.
- Хорошо бы не до утра, - задумчиво проговорила Маргарита, - а то мне придется сразу писать заявление на увольнение по собственному желанию. Мой шеф… он ввел жесткую дисциплину. Не в том смысле, что сиди на месте и не вставай, нет. Если надо, он нас и домой отпускает, и в магазин, но все бухгалтерские отчеты должны представляться в срок и без ошибок. У него такие требования к работникам всех служб: или работай как следует, или уходи.
- Мне кажется, ты в вашей фирме не простой бухгалтер, - задумчиво проговорил Максим..
- Не простой, - согласилась Маргарита. - Зам главного. Только дело не в этом…
- Наверное, и в этом тоже. Ты не можешь показывать подчиненным дурной пример. И сказать, что ты попала в оцепление, тоже не можешь… Знаешь, Рита, у меня идея: в соседней квартире должен быть телефон.
- Но нас даже не выпускают на лестничную клетку.
- Обойдемся. Я пройду к ним через лоджию. Я вовсе не хочу, чтобы из-за меня - или из-за того, что мы с тобой встретились, - у тебя были неприятности.
- Что ты сказал - через лоджию?
До этого момента они сидели на диване, обнявшись. Причем Максим во время разговора потихоньку подтащил Маргариту к себе, так что теперь она сидела на его колене, прижимаясь спиной к его груди. Но при словах Максима она опять попыталась высвободиться.
- Ничего в этом опасного нет. Надо всего лишь перебросить ногу через ограждение…
- Как это ты собираешься перелезать с одной лоджии на другую, когда жильцам вообще запрещено появляться на балконах? А вдруг в соседнем доме у них снайперы? А вдруг хозяева той квартиры решат, что ты и есть сбежавший второй бандит?
- Бандит! Его давно уже и след простыл! И что они мне сделают?
- У них вполне может быть охотничье ружье. А бандит вполне может отсиживаться в какой-нибудь квартире, где нет хозяев. К примеру, как раз у нас за стеной. В той квартире, куда ты сам хочешь лезть. Со вчерашнего дня оттуда не доносится ни звука.
- У нас в доме хорошая звукоизоляция. И вообще ты все это нафантазировала. Я перелезу и позвоню, например, твоему брату…
- Об этом не может быть и речи! Я категорически против. Если ты вздумаешь полезть, я просто повисну на тебе, как бульдог, и ни за что не разожму зубов. В смысле рук…
- Неужели тебе меня жалко?
- Почему - неужели? Просто жалко. И страшно за тебя. И я считаю, что никакая карьера не стоит такого риска!
- Мне отчего-то очень приятно это слышать. Когда люби… когда женщина тебя так ценит…
Маргарита смутилась; она вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали как признание.
- Я хотела сказать, что карьера - дело наживное. Как я думаю.
Максим, слегка отодвинув локон, поцеловал ее в шею за ухом и еще крепче прижал к себе.
- Маленькая моя, как ты смотришь на то, чтобы мы еще немножко полежали? - хрипло выдохнул он ей в самое ухо. - Раз уж я для тебя дороже твоей карьеры.
Маргарита прижалась щекой к его груди, пока он опять нес ее на руках в спальню, слушала, как мощными толчками бьется его сердце, и отчего-то ей хотелось плакать.
Их роман… он с самого начала был обречен. И теперь, когда она поняла, что Максим… далеко ей не безразличен, когда она поняла, что могла бы в его объятиях пролежать всю жизнь… Если бы можно было сейчас, немедленно, взять и уйти, она бы так и сделала. Позже это будет сделать куда труднее.
Когда в следующий раз они решили подняться с постели, то, отдернув штору, увидели, что день заметно пошел на убыль. Маргарита на цыпочках подкралась к двери, хотя Максим уверял, что стоящим на площадке - если они все еще стояли - ничего не будет слышно, и заглянула в глазок. Милиционер - на этот раз какой-то другой - все еще топтался на площадке.
- Шоу, - вздохнула она, идя на кухню, - словно нас с тобой специально так надолго поместили в эту квартиру. Только не за стеклом, а за бронированной дверью. Проверка совместимости характеров, вот что это.
- Надолго и мне бы не хотелось здесь задерживаться, - проговорил Максим, но тут же поправился: - То есть я с удовольствием пожил бы с тобой где-нибудь на необитаемом острове. И чтобы никто из нас никуда не торопился… Я хочу сказать, что и у меня цех будет простаивать, если я в понедельник не дам им задание. К тому же в пятницу объявился такой перспективный покупатель. Если завтра я не смогу с ним встретиться, сделка сорвется… Наверное, я говорю ерунду, но что поделаешь, это и есть моя каждодневная жизнь.
- Значит, и твоя карьера под угрозой? - покачала головой Маргарита.
- У меня под угрозой больше чем карьера, - вздохнул Максим, - у меня под угрозой дела.
Он задумался, глядя на руки Маргариты: она ловко мыла кофейные чашки и вытирала их полотенцем.
- Странно, - снова заговорил он, - я так хотел, чтобы нам никто не помешал, даже мобильник оставил дома, но вот сбылась мечта идиота, нам не просто никто не мешает, судьба прямо-таки заставляет нас быть наедине. Если не считать автомобильных сирен, мегафонов и пистолетных выстрелов, мы в полной изоляции от остального человечества, но это не мешает нам обоим постоянно вспоминать о работе. И даже чувствовать некий дискомфорт от того, что от этой самой изоляции…
- Хочешь сказать, что мы должны были бы благодарить судьбу, а вместо этого на нее жалуемся?
- Именно. Думаю, когда все кончится, мы об этом пожалеем.
- О том, что мы встретились? - лукаво спросила Маргарита.
- Нет, конечно. О том, что не оценили такой подарок.
- Неужели в жизни подарки часто получаешь за счет чьих-то неприятностей?
- Где столько-то прибавится, а где столько же убавится, - усмехнулся Максим.
- Что бы ты сейчас хотел? - спросила его Маргарита и тут же уточнила: - Я имею в виду, все желания, кроме возвращения в постель или выхода наружу.
- Ты хочешь сказать, что тема постели теперь закрыта?
- Ну… мы же не можем вообще с нее не вставать?
- Честно признаюсь, ход твоих мыслей меня разочаровывает. Особенно если учесть, что никто пока нам в этом не мешает.
- Пока? - улыбнулась Маргарита. - А кто нам может помешать?
- Потом пойдут дети… все-все, молчу, предчувствуя грозу. Уже и пошутить нельзя! Хорошо, тогда я бы, пожалуй, чего-нибудь съел, - нерешительно проговорил Максим.
- Время от времени мы по очереди высказываем это желание, и все время что-нибудь этому мешает.
- Я молчал, чтобы ты не подумала, будто я обжора.
- Зато ты не боялся, что я подумаю, будто ты сексуальный маньяк, - хихикнула Маргарита.
- Что у вас на уме, девушка? - покачал он головой, изображая полную немочь. - Я старый, больной человек, у меня нет зубов и вообще ничего…
- Кроме аппетита, - подсказала Маргарита. - А как вы посмотрите на хорошо зажаренный бифштекс с жареной картошечкой, зеленым горошком, веточкой зелени…
- Девушка, прошу тебя, пожалей старика!
- Тогда, дедушка, разрешаю вам почистить картошку, - скрывая улыбку, проговорила Маргарита и протянула ему нож.
Так они продолжали шутить и смеяться, приготавливая ужин, а потом смотрели по телевизору какую-то американскую, совершенно несмешную комедию, но время от времени кто-то из них словно невзначай подходил к окну и поглядывал во двор, в котором по-прежнему стояли милицейские машины и время от времени кто-то кричал в мегафон: "Товарищи жильцы! Просьба - не выходить на балконы и лоджии, не подходить к окнам, в доме вооруженные преступники!"
Около полуночи они решили лечь спать, потому что и телевизор не могли смотреть, чтобы не думать, насколько долго может продлиться их заточение.
Маргарита задремала прямо на диване, и Максим принес ей легкое одеяло, а потом и сам прикорнул рядом, выключив телевизор.