- Ты уверена, что хочешь увидеться с ним? - в очередной раз спросил Гейб, когда она шли по коридору гостиницы.
- Я не рассчитываю на доброжелательный прием. Но мне нужно кое-что сделать.
Она постучала в дверь комнаты.
Дверь открылась. На пороге с бесстрастным лицом стоял Пилзнер.
- Добрый день, миссис Фолкнер, я был чрезвычайно удивлен, когда вы мне позвонили. Входите.
- Спасибо. Очень мило с вашей стороны, что вы согласились встретиться со мной.
- Должен вас заверить, что вовсе не хочу быть милым с вами. - Он закрыл за ними дверь. - Не буду предлагать вам выпить. Полагаю, ваш визит будет недолгим. - Он холодно взглянул на Гейба. - Мне не очень понравилась ваша выходка в больнице.
- А мне не нравится ваше желание засадить мою жену в тюрьму. Мне больше нравится, когда она рядом со мной.
- Я выполнял свой долг.
- Не спорьте, пожалуйста, - вмешалась Ронни. - Простите, господин Пилзнер, Гейб просто беспокоится обо мне.
- Я это уже заметил, - холодно ответил тот. - Из-за него я попал в очень неловкое положение.
- Поверьте, могло быть еще хуже, - заметил Гейб.
- Я понимаю, - сказал Пилзнер. - Я еще удивлялся вашей сдержанности.
- Ронни считает вас настоящим патриотом.
- Правда? - В глазах Пилзнера мелькнуло любопытство. - Очень интересно.
- Мне бы хотелось самой все объяснить, - сказала Ронни. - Можно?
- Разумеется. Давайте поскорее закончим.
- Дело в том, что вы не сможете ничего со мной сделать, пока я нахожусь в Седихане. И шейх согласился предоставить мне гражданство.
Пилзнер сжал губы.
- Насколько я понимаю, это ваших рук дело, Фолкнер?
- Шах и мат.
- Не совсем, - возразила Ронни. - Моему мужу придется слишком от многого отказаться, а я не могу с этим согласиться. Седихан - замечательная страна, но это не его родина. - Она помолчала. - И не моя тоже.
- У вас ее вообще нет, - заявил Пилзнер. - Я думаю, вы должны быть благодарны судьбе, что вам так повезло. Вряд ли у вас будет другая возможность.
- Если только вы мне ее не предоставите…
- Я уже говорил вам, что это невозможно.
- Я хочу предложить вам сделку.
- Я не заключаю сделок.
- Прошу вас, выслушайте меня. - Она глубоко вдохнула: - Гейб собирается замять всю шумиху вокруг меня и реабилитировать вас.
- Ничего подобного, - взвился Гейб.
Ронни не обратила на него внимания.
- Если я разрешу вам отвезти меня в Штаты и предстану перед судом, мне вряд ли дадут больше пяти и, скорее всего, условно.
- Ты никогда не предстанешь перед судом, - сказал Гейб.
- Видите, он готов сделать для меня все. Он очень упорный человек. И очень любит меня, - просто добавила она.
- Теперь мне это очевидно, - сухо заметил Пилзнер. - Может быть, ваша свадьба и не была фиктивной, как я думал сначала, но это ничего не меняет. Было совершено преступление.
- Я заплачу за него. Я отбуду свой условный срок в Седихане. Останусь здесь на пять лет. И если по окончании этого срока вы по-прежнему не согласитесь дать мне гражданство, я приеду в Штаты и сдамся вам.
- Нет, - пытался остановить ее Гейб.
- Вы согласны?
- Этот договор выгоден мне больше, чем вам, - заметил Пилзнер. - Все, что требуется от меня, - это ждать.
- Да. Но при этом желательно быть справедливым. И если вы за это время поймете, что я могу приносить пользу, то, быть может, разрешите мне вернуться домой.
- Сомневаюсь.
- Вы согласны?
- Мне нечего терять.
- Иногда стоит рискнуть ради того, что ждет тебя в будущем. - Она встала и пошла к двери. - Пойдем, Гейб.
- Миссис Фолкнер!
Она обернулась и увидела, что Пилзнер, нахмурившись, смотрит на нее.
- Я не думаю, что вам удастся убедить меня. Одно исключение влечет за собой остальные. Я не могу создавать прецедент.
- Нет, можете. Перечитайте учебник истории. Америка выросла на таких прецедентах. По этой причине пилигримы приехали в Плимут, а посмотрите, что написано на статуе Свободы. Это все, о чем я прошу.
Она робко улыбнулась ему и, не дожидаясь ответа, вышла.
- Ты что, серьезно? - спросил ее Гейб, пока они шли по коридору. - Ты собираешься сдаться, если он, в конце концов, не согласится?
- Да. Так или иначе, но мы поедем домой. - Она взяла его за руку. - В крайнем случае будешь носить мне передачи каждое воскресенье.
- Это большой риск. Он - упрямый тип. Всегда тяжело иметь дело с людьми, которые считают, что на их стороне правда.
- Мы просто должны доказать ему обратное. Он уже допустил одну ошибку. Он сказал, что я рискую всем, что у меня есть. - Она ласково улыбнулась ему. - Но все, что у меня есть, - это ты. И я никогда тебя не потеряю.
Эпилог
- Ронни, где ты?
- На кухне, - отозвалась она. - И не кричи, пожалуйста. Еще немного, и пирог будет готов.
- Ты что, готовишь? - подозрительно спросил Гейб, появляясь на пороге кухни.
- Вроде того. На прошлой неделе я брала интервью у шеф-повара ресторана в Марасефе, и он сказал, что любой человек может хорошо готовить, если сосредоточится. Сам он вместо дрожжей использует медитацию.
- И что, от этого тесто поднимается?
- В любом случае хуже от медитации ему не будет.
- И мне придется это есть? - с тоской поинтересовался Гейб.
- Мне это было бы приятно. - Она снова уставилась на пирог сквозь прозрачную дверцу духовки. - Кстати, а ты почему так рано вернулся? Мне казалось, ты собирался пообедать с шейхом.
- Мне позвонили сегодня в офис, и я отменил обед. - Он помолчал. - Звонил Пилзнер.
- У меня же есть еще восемь месяцев. Они не могут изменить срок.
- Именно это он и собирается сделать. Он хочет, чтобы я лично сопровождал тебя на суд в Майами.
- Что?
- Ага, попалась! - Гейб рассмеялся и, подхватив ее на руки, принялся кружить по кухне. - Я пошутил.
Радость охватила Ронни.
- Я убью тебя. Что он на самом деле сказал?
- Он узнал о том, что ты получила премию Эмми за материал о нелегальных иммигрантах. Он считает эту историю субъективной и излишне сентиментальной.
- Это звучит не очень оптимистично.
- А еще он сказал, что устал получать доклады о твоей благотворительной деятельности и прошения о том, чтобы тебя наконец амнистировали и выдали тебе гражданство. Его люди просто не справляются с таким объемом работы.
- Гейб!
- Он сказал, что ты самая упорная женщина на свете. И что если он не сдастся, то ты найдешь какое-нибудь средство от всех смертельных болезней, чтобы - прославиться во всем мире. А он будет при этом выглядеть бессердечным чудовищем.
- И что? - Она затаила дыхание.
Гейб вынул из кармана черную бархатную коробочку и протянул ей.
- Он просил передать тебе это.
- Он прислал мне подарок?
- Не совсем. На самом деле это от меня.
Ронни открыла коробочку. На черном бархате сияло изумительное жемчужное ожерелье с рубинами и сапфирами.
Ронни вспомнила слова, которые произнес Гейб в тот момент, когда подарил ей серьги с разноцветными камнями в день их свадьбы пять лет назад.
Она оторвала глаза от ожерелья и взглянула на него.
- Мы возвращаемся домой, любовь моя.