Михаил, однолюб по природе, всегда был склонен идеализировать отношения между мужчиной и женщиной. Случайные связи без любви осуждал, считал низменным проявлением животной страсти. Верил, что истинная любовь способна выдержать любые испытания, и пока не потерял надежды на счастье со Светланой, старался не смотреть на других женщин, подавляя естественное влечение.
Но теперь он свободен от обязательств, а что способен снова полюбить – не верит. Хватит сопротивляться самому себе и избегать радостей жизни!
"Ну держись, Виктория Серафимовна, посмотрим, что ты собой представляешь поближе!" Сумела-таки занять его мужское внимание. "Хороша ты, ничего не скажешь! Хоть и совсем в другом роде… – Спохватился, обругал себя: – Ну хватит! Пора Светлану выбросить из головы и из сердца! К чему сравнивать? Былого не вернешь, а жить хочется. Довольно я натерпелся!"
Прошел месяц, но между Михаилом и Викой ничего не произошло, и вовсе не по ее вине – она-то проявляла активность: встречаясь с ним почти ежедневно, предлагала разные варианты совместного времяпровождения, но безрезультатно. Загруженный работой, он редко чувствовал желание куда-то выбраться, развлечься – сказывалась усталость. Все силы и мысли отдавал укреплению, а фактически – становлению своей службы.
За это время удалось освободиться от подозрительных людей и сколотить крепкий отряд из отобранных, преданных парней. Ланской не скупился на затраты, и Михаил призвал под свои знамена знакомых, проверенных афганцев из разных мест, а также бывших спортсменов и спецназовцев из элитных подразделений госбезопасности.
– Ребята отличные, надежные, высокую зарплату оправдают, – заверил он Владимира Георгиевича. – Настанет час – чувствую по окружающей обстановке.
Недовольный отсутствием результатов, Козырев уже несколько раз встречался с Викой, обсуждал, как форсировать события. Наконец, им пришла в голову идея прибегнуть к хитрости: банк владеет шикарной килевой яхтой; почему бы не организовать прогулку по Обскому морю? Яхта, построенная в Польше и приобретенная за валюту, использовалась для проведения на ее борту конфиденциальных встреч и секретных сделок. Богато отделанная красным деревом, с уютным салоном, обставленным мягкой мебелью, спальным отделением, кухней и санузлом, она располагала всем необходимым для комфортабельного отдыха.
Виктория уже провела там много деловых свиданий, а в летний период встречалась с шефом. Неплохой яхтенный матрос, она умела травить шкоты, управлять парусом и ловить ветер.
– Значит, так: вовлекай его в яхтенный спорт. Ему это дело должно понравиться, – предложил Анатолий Борисович. – Увлечется – сам станет напрашиваться. Там и разберетесь.
Детали Козырев уточнять не стал. Он был благополучно женат, имел двоих детей и, кроме Вики, встречался с другими женщинами, когда пожелает. Однако, как ни странно, Викторией дорожил и всякий раз, когда использовал для дела, испытывал щемящую душу досаду.
Предложенный им верный ход очень скоро принес желаемый результат: Михаил увлекся активным отдыхом на воде. Хорошо плавая, не любил затяжного, как называл, "полоскания"; валяться подолгу на песке тоже надоедало. А на яхте, в движении, непрерывно управляя парусом, следя за направлением и силой ветра, стараясь увеличить скорость скольжения, готов был провести хоть целый день.
В один солнечный, жаркий августовский полдень, когда они вчетвером, еще с одной парой, наслаждались воскресным отдыхом, их интимной близости суждено было состояться.
Пока их друзья управляли яхтой, Вика и Михаил уютно расположились за столиком в салоне отдохнуть и перекусить. Почти опустошив бутылку коньяка, они весело перешучивались, чувствуя, как растет взаимное притяжение и влечение друг к другу превращается в страстное желание. Видя, каким горячим взором он на нее смотрит, покусывая губы от сдерживаемой страсти, Виктория увлекла его за руку в небольшую каюту, почти полностью занятую широким ложем, где они и осуществили свои любовные мечты, заключив друг друга в жаркие объятия.
Ей оказалось с ним очень хорошо и могло быть еще лучше, но она боялась проявлять большую активность, справедливо опасаясь, что искушенность его отпугнет.
"Какой мировой парень! Но уж очень неопытен… – радостно думала она. – Однако это мы быстро поправим".
Виктория была очень довольна, что ее шеф и любовник дал ей столь ответственное, но такое приятное задание.
Фактически лишенный женской ласки в свои лучшие, молодые годы, Михаил теперь, что называется, сошел с тормозов. Встречались почти каждый день, и, поскольку это вносило в их жизнь большие неудобства, он вскоре перебрался из гостиницы в ее маленькую, уютную квартиру.
Привыкнув к воздержанию, он и не подозревал, что может быть таким ненасытным. В лице Вики он получил любовницу, о которой можно только мечтать. Ночи напролет они наслаждались своей страстью с энергией, присущей зрелости. Так продолжалось до тех пор, пока у Виктории не произошел решающий разговор с шефом:
– Как мне доложили, дело вроде сделано. Вы с ним неплохо поладили, даже слишком, – констатировал он спокойно, но все же как бы напоминая о своих правах на нее. – Да и по тебе заметно – очень уж радуешься жизни в последнее время. Что, стоящий парень? – добавил он, и нельзя было понять, доволен он или досадует.
Вика молча, с замиранием сердца ждала, что дальше. Сама отлично понимала, что пора действовать. Но как подступиться к Михаилу, как уговорить перейти на их сторону?..
– Уже надо ставить вопрос ребром! – приказал Козырев. – Он ведь у тебя живет? Значит, обо всем договоришься. – Он прищурил глаза. – Даю тебе полную свободу. Без претензий. Живите. Он ценный для нас человек. Обещай ему все, что захочет. Я не поскуплюсь. Найди подход. Он такой же, как все, из плоти и крови. Чего ему дался Ланской? В Афганистане вместе были, ну и что? У каждого своя жизнь и свои интересы. Давай действуй. Удачи!
Покинув кабинет Козырева, Виктория облегченно вздохнула. Пока здорово все получается! Она не может и не хочет жить на два фронта. Давно уже претит ей встречаться с шефом, урывками: она мечтает о своем, постоянном мужчине, чтоб принадлежал только ей одной…
Окрыленная – Козырев дал ей широкие полномочия, а он держит слово, – она не сомневалась, что уговорит Михаила. "Получит условия, какие ему и не снились! – радостно думала она по дороге домой. – У Ланского – зарплата, а здесь – участие в прибыли. Я добьюсь этого, и мы станем богатыми людьми. Заживем тогда…"
Однако по мере приближения к дому энтузиазм ее стал остывать. Виктория была не глупа и привыкла обдумывать каждый свой шаг не теряя головы. "А если не согласится – что тогда? – Она похолодела. – Видит Бог, я не хочу его потерять!"
Лишь теперь она полностью осознала, что не только увлечена Михаилом, но и по уши в него влюблена. С удивлением прислушиваясь, как сильно бьется сердце и страдает душа, Виктория обнаружила, что беспокоится не только о том, как будет жить без него, но и что станет с ним: ведь тогда его убьют, в этом она не сомневается…
Когда она уже открывала входную дверь, ее осенило. Присев в прихожей у телефона, она еще несколько минут обдумывала детали, а потом решительно сняла трубку.
– Соедините с Анатолием Борисовичем, это Вика, – попросила она секретаря.
Шефу она предложила вот что:
– Я тут по дороге все продумала. Нельзя рисковать тем, что достигнуто. Зачем торопиться? Можно все испортить. – Умолкла на секунду и продолжала, понизив голос, мягко и серьезно: – Не во мне дело, хотя Михаил мне по душе, не скрою. Что, если он откажется и все откроет Ланскому? Может такое быть? Вполне, даже если я очень постараюсь. Изучила его уже. Но он парень не промах, надежда есть, и немалая. Он меня любит и себя тоже. – Опять прервалась, унимая волнение, заключила: – Наши шансы сейчас фифти-фифти, а я хочу их поднять. Нужны две вещи. Во-первых, пообещать ему не только высокую зарплату, но и участие в прибыли. Во-вторых, наш решающий разговор провести не здесь, где на него давит служебная обстановка, а на отдыхе, когда он от нее, от них от всех оторвется. Ты меня слушаешь?
Козырев молчал, не подавая реплик, и ей показалось, что их разъединили.
– Да-да, слушаю. Продолжай, все очень интересно! – живо отозвался он." – Выкладывай все, что придумала.
– Так вот. Я видела в рекламе: в сентябре круиз, примерно на декаду, из Одессы до Афин и Стамбула. Вот там мы с ним все и решим. А нет – утоплю в Черном море, раз нам бесполезен, – пошутила она, тут же перешла на деловой тон: – Нужны несколько путевок – премировать от банка отличившихся сотрудников, чтоб не почувствовал подвоха. Заграничный паспорт у меня есть; ему приобретем! Ну как моя идея? Что молчишь? Значит, идет?! – радостно воскликнула Виктория.
Немногим более месяца спустя комфортабельный теплоход "Шота Руставели" пришвартовался в Пирее, предместье Афин. С утра – утомительная экскурсия по историческим развалинам древней Эллады, а после обеда Михаил и Вика поехали самостоятельно на метро в центр города – купить ей норковую шубку, благо в Греции на меха цены самые низкие.
Веселые, немного уставшие, с покупками, вернулись на теплоход, в свою уютную каюту, – надо отметить исполнение мечты. Красивая, почти черная шубка выглядела шикарно и так шла к ее светлым волосам…
Двухместная каюта, с круглым иллюминатором, на нижней палубе, принадлежала Виктории и даме средних лет – бухгалтеру банка. Михаилу достался одноместный люкс. Поменялись сразу, к большому удовольствию Викиной соседки.
Путешествие оказалось сказочным, а сервис превзошел все ожидания. Два бассейна с морской водой, открытый и закрытый, на корме, – с баром. Вышколенные стюарды обслуживали пассажиров прямо в воде бассейна, подавая все, что попросят за корабельные боны.
– Посмотри, Миша, как они работают! – подивилась Вика: за столиком в ресторане их обслуживали сразу несколько официантов, конвейером друг за другом, – каждый выполнял свою функцию. – Такого я даже в правительственных спецсанаториях не видела!
– Мировой класс! Умеют наши ребята работать, если платить хорошо, – объяснил этот феномен Михаил. – Раньше в круиз возили в основном немцев и американцев. Вот и научились.
Кормили великолепно; во время морских переходов – концерты, вечера отдыха, забавные конкурсы; до часу ночи танцы в ночном баре; словом, вкусно, комфортно и весело.
В Стамбуле любовались древними мечетями и голубой лазурью Босфора. В Турции, что славится кожей, купили себе по лайковой куртке – приятное с полезным.
Когда, довольные и отдохнувшие, возвращались Черно-морьем в Одесский порт, Виктория решила, что пришла пора объясниться. Испытывая в душе страх перед возможной неудачей, она оттягивала разговор как могла, но отступать уже некуда.
После обеда больше часа оставались в постели, любили друг друга до изнеможения. Михаил лежал теперь в полудреме, отдыхал. Вика приняла холодный душ, приободрилась и подсела к нему. Почувствовав ее рядом с собой, он открыл глаза и ласково положил горячую ладонь на ее прохладное обнаженное колено.
– Ложись-ка ко мне, погрейся! – Он ласково поглаживал ее ногу. – Скоро наш рай кончится и пойдет будничная рутина.
Эти слова проникли Виктории в самое сердце и вызвали душевное смятение – так они близки к истине. Глаза у нее наполнились слезами, и она горестно произнесла:
– Ты точно сказал, Миша. Нашему раю может прийти конец, и даже скорее, чем ты думаешь!
– Что-то я тебя не очень понимаю. – И вскинул на нее глаза, в которых появилось настороженное выражение.
"Наконец-то! – Он испытывал и печаль, и облегчение. – Вот когда все станет на свои места!" Давно ждал этого разговора. Когда брал кратковременный отпуск, предупредил Ланского:
– Сам понимаешь, этот подарок не для того, чтобы меня купить, – слишком дешево! Думаю, именно в круизе все состоится: или заманчивое предложение, или какая-нибудь провокация, чтобы устранить. Скорее первое: Вика со мной неподдельно нежна, а она безусловно в курсе. Во всяком случае, скоро все выяснится!
– Не пойму тебя! Как же ты можешь с ней встречаться, даже жить, если не доверяешь?! – искренне удивился Владимир Георгиевич.
Сам примерный семьянин, он не понимал тех, кто способен играть столь тонкими чувствами.
– А почему ты решил, что я ей не доверяю? – Михаил не обиделся. – Любит она меня, вижу. Уверена, глупая, что сумеет переманить в их воровскую шайку. – Дружески взял шефа за руку, объяснил: – Чтобы ты не думал обо мне хуже, чем я есть: не из тех я, кто использует женщин в своих целях. Мне очень по душе Вика. И знаешь почему? Думаешь, потому, что собой хороша, ну и… в постели? А ты присматривался к нам, когда мы рядом? Мы ведь с ней похожи, как близнецы! Мне даже казалось вначале, что я ее раньше видел. Только потом понял, в чем дело.
Он замолчал, размышляя о чем-то. Ланской терпеливо ждал.
– Надеюсь, все наоборот: не ей, а мне удастся завербовать ее в наши ряды. Игра только начинается! Уверен: Козырь окажется бит! – И рассмеялся своему каламбуру. А пока – да здравствует Черное море, Дарданеллы и… "никогда я не был на Босфоре…".
Эх, не водить бы ее за нос, взять инициативу в свои руки, покончить с двойственностью в их отношениях! Но тогда ему не удастся узнать всех деталей плана Козырева, – лучше прикинуться непонимающим. Она волнуется, никак не решается перейти к делу.
– А ну-ка, объясни мне, почему это наш рай скоро кончится? Тебе что, надоело со мной?
– Нет, не надоело! Поэтому так больно, – начала она с мрачной решимостью в глазах. – Мы с тобой, сам знаешь, в разных лагерях, а я хочу – чтоб в одном! Нам нужно договориться, иначе – плохо и мне, и тебе.
– Ах во-от оно что-о! – с деланно беспечным видом протянул он. – Твой шеф решил объявить нам войну? То-то он заслал к нам своих ребят, а я их повыдергал! Но стоит ли из-за этого напрягаться? У нас с ним разные заботы.
– Вот что, Миша, давай-ка хоть раз поговорим серьезно. Я-то знаю, что у Козырева на уме. Как доверенное лицо, – немного сердясь на его легкомыслие, продолжала Вика, но осеклась, – в глазах у него зажглись злые огоньки. "Неужели обо мне с шефом все знает? – мелькнула тоскливая мысль. – С каких пор? А впрочем, чему быть, того не миновать!"
– С Козыревым шутки плохи, Миша. Он что задумал, то и сделает. – Она обреченно глядела прямо перед собой. – Думаешь, кто у нас хозяин в городе? Чиновники? Да они все у него в кармане! Делают, что он велит. Поверь мне, знаю, что говорю!
"Кажется, начинает доходить", – неправильно истолковала она молчание Михаила; голос ее окреп.
– Уберет он Ланского как пить дать, и никто ему не помешает. Это дело решенное. Зачем ему фонд? Вряд ли тебе это нужно знать. Важно, что ты стоишь у него на пути, а если он решит тебя убрать – за твою голову гроша ломаного никто не даст!
Она вдруг всхлипнула, но взяла себя в руки и устремила на него умоляющие, теплые, влюбленные карие глаза.
– Миша, дорогой мой! Люблю я тебя, как никого еще в своей жизни! Переходи к нам, он зовет тебя! Правой рукой у него будешь – обещает. Говорю от его имени. Тебе дадут не только вдвое против нынешнего, но и долю в доходах. Будешь хозяином жизни! Что тебе сдался Ланской? Он обречен!
Михаил, потупив взор, тяжело дышал; внутри у него все кипело. Но он сдержался; старался не смотреть на нее.
– А почему у тебя такая уверенность, что все ему сойдет с рук? Один он, что ли, от кого кормится чиновничья рать? Тронет афганцев – погорит.
– Дело не только в том, что фонд – прибыльное дело, – нехотя объяснила Вика. – Не хотелось мне засорять тебе мозги этой грязью, но придется! Дело в Ланском и его друзьях. От них никто ничего не имеет. Это создает прецедент для других – не платить дань! Теперь понял, почему твоему шефу никто из власть предержащих не поможет? Не плюнут они в колодец, из которого черпают выгоду!
– Ну что же, дорогая моя Вика, придется рассчитывать на свои силы. Уверяю тебя, с Козыревым мы справимся, пусть лучше не рыпается! – И поднял на нее глаза, пылающие мрачным огнем. – Не веришь? Это и понятно: куда, мол, мне до него. Но ты не знаешь, на что способна моя команда. Мы видели сюжеты покруче тех, что сочиняет твой шеф! И он это чувствует, как зверь – угрожающую ему опасность.
Михаил помолчал и, жестко взглянув на нее, заключил:
– Мой ответ короткий. Не уберет от нас лапы – пусть побережет шкуру, а я позабочусь о своей. Ты же, дорогая подруга, должна сделать выбор, с кем из нас останешься; И я к тебе привязан, не только телом, но и душой. Не расстанусь, пока не решишь. Мести не бойся. Я сам этот щекотливый вопрос с ним улажу.
Встряхнул головой, как бы сбрасывая тяжелый груз, и поднялся, потягиваясь и расправляя могучие плечи.
– Приведи себя в порядок и пойдем в бар, выпьем мировую. Считай, сейчас сыграли вничью.
Настроение у Вики осталось траурное: они с Козыревым проиграли.
Вопреки худшим опасениям Виктории Козырев воспринял ее сообщение довольно спокойно.
– Я это предвидел. Юсупов – крепкий орешек. У меня мало было надежды на успех. – Он выслушал ее взволнованный отчет, нисколько не усомнившись в его правдивости. – Успокойся, не раскисай! Угрожал, говоришь? На полном серьезе?
Помолчал, поразмыслил, потом, не скрывая тревоги, предположил:
– Думаю, это не пустые слова. Наверно, и планчик разработал. У него для этого есть подходящие ребята. Те еще головорезы!
– Вот что, – придя к решению, заявил он мягко, но жесткие складки в углах губ обозначились резче. – Не нужно вам из-за этого расставаться. Милуйтесь как голубки. Я тебя больше ничем не обязываю. Только не забудь об одном, – посмотрел на нее в упор; Вика обмерла под его взглядом, такой был в нем ледяной холод, – сообщить мне вовремя об угрожающей опасности. Все женщины – порядочные суки, но тебе я верю! Ты меня не предашь!
Подождав, пока за Викторией закроется дверь, велел вызвать к себе Косых, одного из ближайших своих подельников, известного в криминальных кругах под кличкой Косой, и велел ему подготовить операцию по ликвидации Михаила Юсупова.
– Даю тебе, Филя, не больше месяца. Сам решай, как лучше, но мне кажется, безопаснее его подорвать. Киллера могут поймать по ошибке, труднее дело замять.
Не ведая о грозящей Михаилу опасности, Вика с облегченной душой вернулась домой и стала его ждать, надеясь обрадовать полученной от шефа вольной.
– Не верю я ему ни на грош и приму свои меры, чтобы не застал врасплох, – остудил ее оптимизм Михаил. – Но за то, что отпустил тебя с миром, спасибо. Мог поступить с тобой и покруче.
В трудах и суете пролетели уже две недели, когда сотрудник сообщил Юсупову, что готовится против него террористический акт. Профессионал в диверсионном деле, Михаил решил осуществить контрмеры. Зная от осведомителя, что задумано взорвать его машину, он стал оставлять ее около дома под скрытым наблюдением, а сам чаще использовал "дежурку". Вике он об этом, естественно, не обмолвился.
Организовал также периодическую проверку чердаков, подвалов и всех других опасных точек напротив дома, удобных для снайперов. Служба Михаила свое дело знала.