- Готов поспорить, потому что любит его, но смертельно боится признаться в этом. Даже самой себе.
- Но почему?
Керри было немного неловко обсуждать Джину за глаза. Но может быть, поняв ее, она сможет помочь. Становилось ясно, что Джину что-то гнетет.
Бретт зажег сигарету, предложил другую Керри. Она отказалась.
- Это простая математическая задача. Майк - интерн. Интерны - бедные. Майк хочет жениться на Джине. Сложи бедность с браком - получишь катастрофу. Так думает Джина.
Керри кивнула. Зная, как росла Джина, никто не вправе обвинять ее.
- Она просто убегает от проблемы.
- Этого нельзя делать! - Голос Бретта неожиданно стал убеждающим. - Если не встречать трудности лицом к лицу, с ними никогда не справиться. Взять тебя, например. Ты боишься летать из-за того несчастного случая…
Керри застыла. - Я бы не хотела обсуждать это, доктор Тейлор.
- Зови меня Бретт. Слушай, малышка, ты позволяешь негативному жизненному опыту держать себя в заложниках. Я хочу помочь тебе справиться с этим. Давай я возьму тебя на борт…
- Нет!
Злость на него за то, что он вмешался в ее личные дела, мешалась с паникой. Она не хотела даже видеть его самолет.
- Начали изучать психиатрию, доктор Тейлор? - неожиданно вмешался Гарт Гамильтон.
Он сидел за соседним столиком и слышал их разговор.
Бретт вскинулся:
- Я не понимаю, каким боком это может касаться вас.
- Это касается меня, если связано с мисс Кинкайд. Господь свидетель, она пережила достаточно и без ваших попыток заставить ее снова летать.
Прежде чем Бретт успел сказать резкие слова, вертевшиеся у него на языке, ожил интерком:
- Доктор Тейлор… Третий этаж, восточное крыло… Доктор Тейлор - третий этаж…
- Не найти уставшим отдохновения, - сказал Бретт, вставая. - Керри, подумай над моим предложением.
На место Бретта поспешил сесть доктор Гамильтон. Он смотрел в затравленные глаза Керри и хотел обнять ее, прижать к себе, успокоить, как успокаивают маленьких детей. Этот собственный порыв смущал его, и он постарался заглушить его дружеским советом:
- Мисс Кинкайд, не позволяйте доктору Тейлору втянуть вас во что-либо. Он знаменит тем, что всегда добивается своего. Он так долго проталкивал "Проект Эль Медико", что Доктор Келлер больше не смог с ним бороться и сдался.
- Вы не думаете, что дело того не стоило? - с удивлением спросила Керри.
- Теоретически - дело того стоило. Я отнюдь не против благотворительности. Но привозить сюда, в Хартфорд, больных и увечных мексиканцев - я против этого. У нас и без этой дополнительной нагрузки достаточно пациентов и более чем достаточно проблем.
Керри была озадачена.
- Я думала, что врачи лечат пациентов по деревням.
- Это правда. Именно так изначально планировалось. Это потом Бретт убедил доктора Келлера принимать в больнице пациентов, нуждающихся в специализированном уходе. Он превратил свой четырехместный самолет в частную "летающую скорую помощь" для своего личного крестового похода.
И снова Керри поразила оборотная сторона доктора Тейлора. Она почти была готова простить его за то, что он пытался взвалить на себя ее проблемы.
- Я думаю, доктор Тейлор делает замечательную работу.
Гарт, не теряя времени, стер образ, который она себе нарисовала.
- Не люблю разрушать иллюзии, но проект Бретта не имеет никакого отношения к беззаветному служению угнетаемым.
- Тогда почему… - Керри не стала продолжать. Может быть, у нее не было на это никакого права.
- Это успокоительное для больной совести. Если ты сын Эвана Тейлора, тебе неизбежно приходится доказывать, что ты не только золотой мальчик, но еще и человек.
Керри смутилась:
- Боюсь, я не совсем понимаю вас, доктор Гамильтон.
Конечно, не понимаете. Я забыл, что вы недавно в наших местах. Эван Тейлор нажил свои миллионы на захвате земель. Некоторые из используемых им методов были - как бы сказать помягче - не совсем честными. Он увеличивал свое состояние - другие теряли все, что имели. Среди этих других было несколько фермеров-мексиканцев, слишком доверчивых, чтобы разгадать его план вначале, и слишком бедных, чтобы бороться, когда стало ясно, что произошло.
- Как ужасно, - пробормотала Керри. Ужасно не только для этих людей, павших жертвой жадности Эвана Тейлора, но и для Бретта, вынужденного нести груз вины за своего отца.
Гарт посмотрел на часы:
- Пора идти. Миссис Квентин, наверное, уже в своей палате. Не хотите пойти со мной к ней, мисс Кинкайд… Керри?
- Хочу. На час сорок пять у меня запланирована операция - как раз есть несколько свободных минут.
Они направились к лифту - привлекательная медсестра и красивый врач с рано поседевшей шевелюрой и ясными карими глазами. Они шли и чувствовали на себе взгляды, слышали шепот за спиной. В Хартфорде ничто не могло пройти незамеченным.
Сплетни уже поползли. Доктор Тейлор, знаменитый охотник за хорошенькими медсестрами, бросился со всех ног вон из кафетерия. Доктор Гамильтон, респектабельный холостяк, который за всю жизнь не назначил свидания ни одной медсестре, занял его место за столиком мисс Кинкайд.
Один из интернов слышал такой комментарий:
- Ни одного из них винить нельзя. Эта медсестра - просто куколка.
Миссис Квентин спала, совершенно измотанная битвой со смертью. За ней смотрела специальная сиделка, не спускавшая глаз с капельницы.
Гарт проверил диаграмму пульса и давления своей пациентки и, по-видимому, остался доволен.
- Снимайте показания каждые тридцать минут. Вызовите меня при малейшем отклонении от нормы или когда она проснется. - Он повернулся к Керри и объяснил: - У нее первый ребенок. Матери после родов обычно беспокоятся. Лидия Квентин будет тревожиться вдвойне из-за того, что роды были преждевременными. Вовремя сказанное доброе слово играет важную роль в процессе выздоровления.
Миссис Ивере, спецсиделка, одобрительно взглянула на доктора Гамильтона. Он всегда очень беспокоился о своих пациентках. Женщинам вроде миссис Квентин очень повезло, что они могут позволить себе доктора Гамильтона. Маленькой медсестре тоже повезло. Доктору Гамильтону она явно нравилась. "Была бы я на двадцать лет моложе!" - подумала миссис Ивере и тут же выкинула глупые романтические мысли из головы.
Гарт придержал дверь открытой для Керри и, когда они оказались в коридоре, заметил:
- Я могу ошибаться, но похоже, миссис Ивере думает, что между нами что-то есть.
Керри смутилась. Она еще на пути к лифту заметила, как люди смотрят на нее с Гартом, и ей стало от этого неуютно. А теперь еще это.
- Простите меня. Возможно, мне не стоило идти с вами в палату миссис Квентин.
Он улыбнулся:
- По правде говоря, я был бы польщен, если бы услышал, как мое имя произносят в связи с твоим, Керри.
Вспомнив, как отзывалась о нем Джина, Керри сказала:
- Правда? А я слышала, что вы не очень интересуетесь медсестрами.
Он поспешил не согласиться:
- Мне неинтересны не медсестры. Я не люблю женщин-карьеристок вообще. Работа делает их независимыми и жесткими. Они теряют большую часть своей женственности. Но ты совсем другая, Керри. - Его голос приобрел бархатистость. - Нежная, уязвимая. Стопроцентная женщина.
Керри стояла рядом с Гартом, и его слова омывали ее, словно теплый душ, даря успокоение. Что-то натянутое внутри нее начало расслабляться. Гарт знал, какой ужас она пережила. В отличие от Бретта он прекрасно понимал, какие от него остались шрамы. Он не станет просить ее быть храброй, отбросить воспоминания и делать непосильные для нее вещи. Сила, исходящая от Гарта, обещала тихую гавань, убежище. Неожиданно для самой себя она испытала желание опереться на него. Почувствовать себя защищенной, почувствовать себя в безопасности.
И когда Гарт, на мгновение коснувшись ее руки, пригласил ее поужинать с ним в субботу, она ответила:
- Хорошо.
Глава 4
Керри в сотый раз повернулась посмотреть на маленькие латунные часы на стене. Стрелки неумолимо двигались к семи.
- Волнение перед самым главным событием в жизни? - спросила Джина, свертывая волосы в высокую прическу.
Керри нашла себе занятие, начав красить ногти бледно-розовым лаком, - нелегкая задача, когда руки так дрожат.
- Лучше бы я отказалась от предложения доктора Гамильтона, - признала она.
Джина удивленно вскинула брови, но ничего не сказала до тех пор, пока не вколола все заколки, которые держала во рту. Затем заметила:
- Я что-то не пойму. Гарт Гамильтон - красавчик и душка, у него большое будущее и денег куры не клюют. Тебе следовало бы прыгать от радости.
- Это случилось так… скоро, - прошептала Керри, больше самой себе, чем Джине. И снова все внутри ее болезненно сжалось. Снова воспоминания.
Голос Джины смягчился, но ненамного.
- Слушай, милая, я буду говорить жестокие вещи, но тот парень мертв, а ты - нет. Пора начинать жить заново. Стареть в обнимку с собственным одиночеством - довольно унылое занятие. И глупое.
Керри из вежливости вымучила улыбку. Она бы многое дала за такой взгляд на жизнь, какой был у ее соседки по комнате. Она не представляла, что могло бы сломить Джину Росси.
- Я попытаюсь, - обещала она. Это звучало почти как молитва.
- Умница! - Джина понизила голос, будто собиралась сказать что-то по секрету. - Я думаю, тебе не придется слишком возиться с Гартом. Сегодня днем он поймал меня в холле с целью узнать о тебе как можно больше. Я дала ему первоклассные рекомендации.
Керри не знала, смеяться ей или тревожиться. Кажется, Джина решила использовать все средства для того, чтобы этот роман завязался. Другой мужчина. Другая любовь. Лучшее лекарство для разбитого сердца. Оно не создано для того, чтобы вечно страдать. Джонни бы первым сказал ей это. "Не унывай, дружище". Он говорил это, когда им приходилось расставаться. Джонни… Комната поплыла, на глаза навернулись слезы.
Затем, собравшись с духом, Керри себе сказала: "Прошлого не вернуть. С Гарта Гамильтона начинается моя новая жизнь".
- Хочешь, я одолжу тебе мои новые серьги из горного хрусталя? - как бы между прочим спросила Джина. Она заметила, что Керри заплакала, и старалась перевести разговор на нейтральную тему.
- Спасибо, конечно, но разве ты сама их не наденешь?
Голос Джины почти срывался.
- Куда? В закусочную, где продают только дешевые гамбургеры, и в третьеразрядный кинотеатр? Ничего другого Майк себе позволить не в состоянии. Может даже, все закончится тем, что он попросит у меня денег взаймы. - Она сощурилась. - Я приберегу их для свидания с мистером Успехом, как Майк называет парня, о котором я мечтаю.
- Джина… - Керри поколебалась - она не была уверена, что имеет право вмешиваться. Затем все же решилась продолжить: - Насчет Майка. Он на самом деле хороший парень. А ты обращаешься с ним, как… как…
- Как будто он мне безразличен? - закончила за нее Джина. - Я вынуждена так поступать! Он считает, что влюблен в меня. Если я не буду его заворачивать, он может начать строить неосуществимые планы. Милая, я, может, и жестко играю, но, по крайней мере, честно.
Керри взглянула в красивые, с золотинкой, глаза Джины и увидела в них боль.
- Так тебе совсем-совсем все равно? - не отступилась она.
Джина швырнула на стол пудреницу так, что в воздухе осталось висеть белое облачко.
- Это совершенно не важно. Ну хорошо: он милый, замечательный, бедный неудачник! Понимаешь ты, бедный! Вот почему я не подаю Майку Девени никаких поводов надеяться. Как и себе. Ты же медсестра. Ты знаешь, сколько зарабатывают интерны. Сто пять долларов в месяц плюс жилье и питание. При этом они работают по пятьсот часов в месяц. Жалкие двадцать пять центов в час. Есть с чего начать совместную жизнь. Нет уж, спасибо. Я за свою жизнь уже достаточно бедности видела.
- Но Майку осталось всего восемь месяцев интернатуры, - возразила Керри.
- А потом еще четыре года резидентуры до того, как он получит право иметь частную практику.
А у него больше десяти тысяч долларов долга. Я обо всем этом уже думала.
Керри прикусила язык, чтобы не сказать: "Если бы можно было вернуть Джонни, я бы не посмотрела на деньги. Я бы работала. Я бы отказывала себе во многом. Мне бы хватило того, что мы снова вместе". Разве она думала бы так же, если бы ее детство прошло в трущобах, как детство Джины? Керри не знала ответа на этот вопрос. Для счастья у каждого своя мера.
Прозвенел дверной звонок, нарушив тягостную тишину.
- Это, должно быть, Гарт, - сказала Джина. - Майка я не жду до полвосьмого. - Затем, наблюдая, как Керри нервно оглядывает себя в зеркале - "все ли в порядке", - она добавила: - Ты изумительно выглядишь. Это платье как раз в тон твоим глазам. Приятного вечера, подруга. - Судя по голосу, она слегка завидовала.
- Спасибо, - прошептала Керри и направилась к входной двери.
Момент настал. Ее ждал следующий шаг к обновленной Керри Кинкайд. Нужный, жизненно необходимый шаг.
- Э… привет. - В голосе Гарта мешались восхищение и удивление. Он и представить себе не мог, что маленькая медсестра может выглядеть так потрясающе. Так просто и изысканно одеться на свидание.
Заметив, какое впечатление она произвела на доктора, Керри немного расслабилась. Может быть, хорошо провести время с ним будет не такой сложной задачей, как ей представлялось.
- Я заказал столик в отеле "Эль-Кортес", - сказал Гарт, когда они сели в машину. - Подумал, что неплохо было бы выпить парочку коктейлей, а после ужина немного потанцевать.
- Звучит чудесно, - ответила Керри.
Она уже знала, что "Эль-Кортес" - самый шикарный отель в Сан-Диего. Это, как и машина последней модели, доказывало, что у Гарта не было проблем с деньгами. Может, поэтому в голосе Джины слышалась зависть?
Скоро Гарт завернул на стоянку. Показывая на стеклянную кабину, медленно ползущую вверх, он сказал:
- Это одна из достопримечательностей отеля - стеклянный лифт.
Керри нервно сглотнула. После аварии она старалась держаться поближе к земле. "Только не бойся", - уговаривала она себя.
Они поехали на лифте в коктейльный зал. При виде того, как уходит вниз земля, а город превращается в мерцающую огнями миниатюру, Керри затаила дыхание, позабыв испугаться.
- Ой, как красиво!
- Отличная декорация для приятного вечера с красивой девушкой, - галантно заметил Гарт и дотронулся до ее руки: - Керри, ты ведь не боишься высоты?
Она отрицательно покачала головой.
- Нет.
Это удивило ее саму. Рядом с Гартом она чувствовала себя в безопасности. Ничего плохого просто не могло произойти.
Они продолжили общение за стаканом мартини. Керри узнала, что отец Гарта - преуспевающий доктор в Санта-Барбаре, что Гарт собирается заниматься врачебной деятельностью в его частной больнице после того, как в июне закончится срок его резидентуры. Еще она узнала, что он любит хорошие книги, серьезные пьесы и классическую музыку.
- И красивых женщин, - добавил он, поднимая стакан с мартини в честь Керри.
Она не могла устоять перед комплиментом:
- Неудивительно, что твои пациентки тебя обожают, Гарт. Ты знаешь, как сделать так, чтобы женщина почувствовала себя королевой.
Его голос ласкал.
- Только если женщина этого заслуживает.
Остаток вечера прошел на той же ноте. Они ужинали при свечах возле окна, из которого открывался вид на город и далекую гавань. Гарт заказал салат, превосходные ребрышки, йоркширский пудинг и напоследок изумительный фруктовый десерт, в котором, Керри была уверена, было не меньше тысячи калорий. Он был обаятелен, внимателен и очень естественно делал комплименты.
После ужина, когда его руки обнимали ее в танце под аккомпанемент приглушенной романтической музыки, Керри почувствовала себя так, будто оказалась в сказке. Ведь нельзя же ощущать такую легкость и уверенность в обычной жизни? Боль от воспоминаний практически испарилась.
Голос Гарта прервал ее мысли:
- Тебе хорошо, Керри?
- А… да, мне… я чувствую… хорошо, - запинаясь, ответила она, не зная толком, как ей выразить то, что с ней творилось.
Он крепче прижался к ней.
- Чувствуешь себя защищенной? - Она кивнула, и он продолжил: - Я рад, ведь я именно этого хотел. Защищать тебя, дарить тебе счастье. Милая, я тебе нужен. И мне нужна такая девушка, как ты.
Керри промолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах. Гарт Гамильтон, похоже, не привык тратить много времени на ухаживание. Но если - и это "если" было велико - если он искренен, то, может, не стоит отвергать тихую гавань его нежной заботы?
Позже вечером, возле двери в квартиру Керри, случилось нечто, заставившее ее еще больше поверить в возможность счастья. Гарт нежно обхватил ладонями ее лицо и посмотрел ей в глаза.
- Если я и тороплю события, то только потому, что такую девушку, как ты, я ждал всю свою жизнь, - прошептал он.
Керри почувствовала, как сильно забилось ее сердце. "Сейчас он меня поцелует", - подумала она. Она не знала, хочет она этого или нет. Может быть, это тоже было частью необходимого ей лечения. Лекарство от плохих воспоминаний. Керри подумала об ужасном бремени горя, которое несла так долго. Бесконечные слезы, одинокие ночи, душевная пустота. Она хотела поскорей излечиться от этого и чувствовала вину за это желание. Керри закрыла глаза и ждала, когда Гарт ее поцелует.
Его губы были жестки, но в то же время нежны и нетребовательны. Поцелуй, требующий ровно столько, сколько она хотела дать.
- В тебя так легко влюбиться, - нежно сказал он.
- Гарт, я…
- Нет. Не говори ничего, Керри. Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы забыть некоторые вещи. Я был не прав, открыв тебе свои чувства.
- Не извиняйся, - прошептала она.
Керри снова закрыла глаза и на мгновение приникла к его груди, и чувство покоя омывало ее целебными волнами. Впервые со дня смерти Джонни она почувствовала относительный мир в душе.
Губы Гарта коснулись ее макушки.
- Спокойной ночи, маленькая Керри. Можно мне позвонить тебе завтра? Надеюсь, ты не откажешься от небольшой поездки по побережью?
- Ни в коем случае, - ответила она. - И… Гарт, спасибо тебе за чудесный вечер.
Его шаги давно стихли, а Керри еще долго стояла недвижимо в темной гостиной, окутанная, словно шалью, его нежными, романтичными словами. Счастье, словно странник, постучалось в ее сердце.
- Керри? - В другой комнату зажегся свет.
Неохотно расставшись с волшебством, Керри зашла в спальню. Как странно видеть Джину вот такой, когда ее длинные волосы распущены и расчесаны. Она выглядит уязвимой, почти как девочка. До тех пор пока не заглянешь ей в глаза - взрослые, слишком много видевшие на своем веку. Керри подумала, осталось ли в их золотой глубине место мечтам.
- Ну, похоже, мне не стоит спрашивать, хорошо ли ты провела вечер, - сказала Джина. - У тебя все по лицу видно.
Керри закружилась по спальне, и подол ее шифонового платья превратился в зеленое облако.
- Джина, все было так чудесно, - вздохнула она.
- А Гарт?
- Он тоже чудесный, - сказала Керри, снимая свои атласные туфли-лодочки.