Керри накрыла паника. Шум в ее ушах был ревом самолетных двигателей. Они были на последнем издыхании… замолчали… На один страшный момент ресторан Люпиты превратился в салон "летающей скорой помощи". Джонни касался ее, не Бретт.
- Нет! - Она вырвала руки и закрыла ими лицо в попытке отогнать видение.
Через ужас прорвался голос Бретта. Спокойный, деловитый.
- Все прошло, Керри. Отпусти свой кошмар. - Он отнял ее руки от лица. - Посмотри на меня, девочка. Я Бретт Тейлор, мы вместе ужинаем. Все остальное в данный момент - нереально. Или не важно. А теперь ешь свою энчиладу, пока она не остыла.
Не осознавая, что делает, она послушалась, и прошлое постепенно ушло. Бретт налил ей стакан сладкого темного вина, которое жгло горло. Он больше не возвращался к пугающей ее теме. У нее было ощущение, что он никогда этого и не говорил.
- Не знаю, как у тебя, а у меня точно будет приступ несварения, если я съем еще хоть немного этого чили реленто. - Он с ворчанием отставил тарелку в сторону.
- Да, Бретт, я тоже не могу съесть больше ни кусочка, - призналась Керри.
- Пришло время физических упражнений, - сказал он. - Пошли потанцуем.
И прежде чем она смогла возразить, он взял ее за руку и повел к небольшой площадке для танцев. Три гитариста начали исполнять быструю, ритмичную композицию под названием "Мексиканский танец шапок", и Бретт кружил и кружил Керри по площадке.
- Как тебе Люпита? - спросил он, когда они вернулись обратно за стол.
- Она замечательная. - Керри совсем запыхалась. - Такая теплая и живая. Я никогда еще не встречала таких людей. И не была в таких ресторанах. Бретт, спасибо тебе, что чуть не силой притащил меня сюда.
Ты первая девушка, которую я привел к Люпите, - ответил он. - И если тебе интересно - это комплимент. Люпита для меня стала чем-то вроде приемной матери.
- А она жива? Я имею в виду, твоя настоящая мать. - Керри пыталась составить образ Бретта Тейлора, но продолжала находить кусочки, которые никуда не подходили.
- Да, жива. Где она сейчас, я не знаю. Да и не хочу знать. Когда я в последний раз о ней слышал, она была в Париже с пятым по счету мужем.
- А. - Керри поняла, что зря спросила.
- Не расстраивайся так. Я и мои родители стали друг для друга вежливыми незнакомцами, еще когда я ходил в школу. У них свой мир, у меня, слава богу, свой.
В его голосе было нечто, с чем Керри была слишком хорошо знакома. Одиночество. Затем это настроение ушло - так же быстро, как пришло. Знакомый Бретт Тейлор был снова тут как тут - остроумный, подпускающий шпильки, флиртующий напропалую. Он так станцевал ча-ча-ча, что привел в восторг Люпиту и музыкантов и совсем застыдил Керри.
- Ладно, Бретт, я сдаюсь!
В его глазах искрилось веселье.
- Ничего страшного, сеньорита. Все, что вам нужно, - это практиковаться каждый вечер в течение шести месяцев. Буду рад предложить вам свои услуги в качестве инструктора. Мы будем объедаться тако и пить пепто-бисмо и умрем вместе, не дожив до тридцати. Разве это не романтично?
- Бретт, ты сумасшедший.
Внутри нее бурлил смех, который наконец прорвался наружу серебряным ручейком. Ей самой было странно слышать его. "Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз смеялась?"
- Пойдем попрощаемся с Люпитой. У меня в восемь утра операция, да и твоей красоте надо выспаться. Не хочу, чтобы Гарт меня живьем съел, когда заметит круги вокруг твоих прекрасных глаз.
- А я не хочу, чтобы Ева Конли использовала меня в качестве бревна для заточки когтей, - не растерялась Керри.
Он прикусил язык.
- Поделом мне. Ничья. Победила дружба? Улыбка Керри вышла немного натянутой. И почему она всегда так спешит дать Бретту отпор?
- Победила дружба.
После горячих объятий с Люпитой и обещаний вернуться как можно скорее они покинули ресторан. Люпита дала Керри коробку печений, посыпанных сахаром.
- Мексиканские свадебные пирожные, - прошептала она достаточно громко для того, чтобы это услышал Бретт. - Пусть доктор призадумается, ладно?
И прежде чем смущенная Керри смогла придумать хоть что-нибудь в ответ, Бретт промурлыкал:
- Доктор уже призадумался! - и нахально подмигнул Керри.
Когда они были в машине, Керри серьезно спросила:
- Кто же ты на самом деле, Бретт? Плейбой или святой?
Он вскинул брови:
- Всего понемногу, полагаю. А что, Керри? Тебе бы я нравился больше, если бы был богом в белом халате? Беспорочным, безупречным?
Смущение залило румянцем ее щеки. С Бреттом Тейлором нужно было всегда быть начеку. Он всегда переводил разговор с общих предметов на личности. Прощупывал, что у нее на сердце. Задавал вопросы и анализировал ответы.
Он первым нарушил неуютную тишину:
- Прости. Нам, похоже, никогда не научиться не воевать друг с другом. Для этого должна быть какая-то объективная причина. Не желаете рискнуть и попробовать догадаться, что это за причина, маленькая мисс Кинкайд?
Она отрицательно покачала головой, сама не зная, как была в этот момент хороша - темное облако волос вокруг прекрасного лица.
- Не имею понятия, доктор Тейлор. Возможно, конфликт индивидуальностей.
- Или конфликт эмоций. - Его голос едва приподнялся над шепотом, но вибрировал от избытка смысла, рвущегося в слова.
Керри почувствовала, как часто стало биться ее сердце.
- Пожалуйста, Бретт! Не надо больше никаких анализов. Не делай так, чтобы мне было трудно с тобой общаться.
Он с силой надавил ногой на педаль газа, и машина рванулась вперед. Всю дорогу до дома они ехали молча, и тишину в салоне нарушало только радио.
Когда они остановились перед домом Керри, она заговорила первая:
- Сегодня был хороший вечер, Бретт. Несмотря на наши… разногласия. Спасибо, что взял меня к Люпите.
Его лицо просветлело.
- Мне тоже понравилось, Керри. Ты отличная девушка. Палец в рот не клади, но с тобой хорошо. Поедем как-нибудь еще в "Люпитас"?
- Мне бы очень хотелось, - ответила она И тут же пожалела об этом. Будь у нее в голове хоть крупица здравого смысла, она бы ответила "нет". И раз и навсегда оборвала бы эту непонятную нить, связывающую их. Поставила бы точку в этих отношениях, которые так ее беспокоили.
Бретт взял ее за руки и крепко сжал их.
- Я хочу поцеловать тебя, прежде чем мы расстанемся. Ты же знаешь об этом, разве нет?
Мог он слышать, как бьется ее испуганное сердце?
- Бретт, ты же обещал хорошо себя вести…
Он поднес ее руку к губам, чувствуя, как она дрожит.
- Да, обещал. Бойскауты никогда не нарушают данного раз слова. Сегодня вечером ты останешься нецелованной.
Опасность миновала. Керри с трудом выдохнула и умудрилась натянуть улыбку:
- Спокойной ночи, Бретт.
- Спокойной ночи, принцесса. Спи сладко в своей башне из слоновой кости. - В его голосе была легкая, едва ощутимая насмешка.
Керри немного постояла одна в темноте и покое гостиной, пытаясь успокоиться перед тем, как увидит проницательные глаза Джины и услышит неизбежные вопросы. Как не похож был этот вечер на тот, когда ее привез домой Гарт. В тот вечер не было никакого волнения, никакой дрожи, граничащей с паникой. Лишь неколебимая уверенность в том, что рядом с Гартом ей просто не может быть страшно. Даже поцелуй не нес в себе никакой угрозы. Нежный, мягкий, он обещал отношения, при которых от нее ничего не потребуется.
"А каким был бы поцелуй Бретта?" - пришла непрошеная мысль. Нежным? Нет. Бретт был не из тех, кто мягко относится к женщинам. Это был бы поцелуй мужчины, полный жажды и желания.
"Я не буду больше о нем думать", - сказала она себе в испуге.
Глава 7
Это обещание на деле оказалось невозможно выполнить. Как не думать о мужчине, постоянно с ним сталкиваясь? Сначала в лифте. Бретт уже был внутри, когда в него вошла Керри. Его "Доброе утро, принцесса" расстроило ее больше, чем она отваживалась признать.
В 10.40 у нее была операция с доктором Гейвнау, на которой присутствовал и Бретт в качестве ассистирующего хирурга. Она вкладывала инструменты в его протянутую руку… и вспоминала, как в этой руке была ее ладонь.
Во время ленча покоя тоже не было. Бретт появился в кафе через несколько секунд после того, как они с Джиной сели за столик.
- Наверное, это судьба, - сказал он ей и подмигнул. - Раз уж мы не в силах с ней бороться, может, навестим Хуанито после ленча?
Почему бы и нет? - рассудила Керри. Бретт наверняка попытается назначить ей свидание, и она сможет избавиться от него раз и навсегда. И все закончится. Она выбросит Бретта Тейлора из головы и сосредоточится на Гарте.
- Ты уже третью ложку сахара в кофе кладешь, - прошептала Джина. - О чем-то задумалась, подруга? Может быть, об одном высоком темноволосом красавце докторе?
- Я… я думала о Гарте, - с трудом, но нашлась Керри. Это была по крайней мере полуправда.
Джина перевела тему разговора на Тревора Маккензи. Она поведала по секрету, что он держал ее за руку, пока она его брила, и назвал ее "прекраснейшим ангелом милосердия".
- А как он выглядит? - спросила Керри, откусывая кусочек от своего сандвича с копченой говядиной.
- Лет на сорок, представительный. Красивые зеленые глаза.
- Под цвет денег, - подхватил Майк Девени, он появился со спины Джины.
В его голосе была неприкрытая горечь. Джина резко повернулась, ее щеки залила краска злости.
- Было бы здорово, если бы ты бросил свою привычку следить за мной!
Он сел на свободный стул рядом с ней.
- Я вовсе не следил. Я просто надеялся, что ты принесла с собой остатки торта, который мы не доели прошлым вечером.
Джина потянулась за сумкой, в которой носила завтрак:
- Ты знал, что я возьму. Я слишком человечна, чтобы позволить тебе умереть от голода.
Майк набросился на шоколадный торт со скоростью человека, который всегда ест на бегу и поэтому никогда не наедается.
- А если я умру оттого, что у меня разбилось сердце, - это нормально? Почему ты не выйдешь за меня замуж и не избавишь от этой ужасной участи?
- Да, конечно! И мы будем сыты любовью и шоколадным тортом!
Смех Джины был больше похож на всхлип.
- Вы двое ссоритесь так, будто уже давным-давно женаты, - сказала Керри и тут же пожалела о сказанном.
В голосе Джины появилась жесткость, когда она сказала:
- Раз уж мы заговорили о таких неприятных вещах: сегодня я разговаривала с Нелл Ричарде. Она увольняется из-за беременности. Бедная Нелл, она просто с ума сходит от беспокойства по поводу того, что завтра ей нечего будет есть. - Она повернулась к Керри и объяснила: - Нелл - медсестра. Недавно вышла замуж за интерна. Они рассчитывали, что смогут нормально жить на две зарплаты. Но мать-природа взяла их за глотку.
- И меня, - пробормотал Майк. - Каждый раз, когда я думаю, что наконец появилась надежда, обязательно вылезает что-нибудь вроде денег Маккензи или беременности Нелл. Когда-нибудь я совсем перестану надеяться и предлагать свою руку и сердце.
Майк и Джина продолжали наполовину шутить, наполовину спорить - такой стиль разговора раздражал Керри больше всего. То, что Майк был несчастен, было так очевидно, что отдавалось болью в сердце. Джина тоже была несчастна. Керри была в этом уверена. Как и в том, что Джина любила смешного тощего интерна.
Керри закончила ленч в рекордно короткий срок - она хотела оставить Майка и Джину наедине в надежде, что они смогут хотя бы на время уладить свои разногласия.
- Встретимся в педиатрии! - крикнул ей Бретт. - Палата триста четыре.
Она, не останавливаясь, кивнула. В дверях она наткнулась на Еву Конли, которая входила внутрь еще с одной медсестрой.
- Мои поздравления, Керри. - Голос Евы истекал притворной сладостью. - Прошлым вечером я видела, как ты садилась в машину Бретта. Еще я слышала, у тебя было свидание и с доктором Гамильтоном.. - В ее глазах светилась самая настоящая злоба. - Скажи мне, дорогая, что у тебя за тайный шарм? Или это тайный грех?
Керри некоторое время стояла молча, пока до нее полностью не дошли слова Евы. Она ответила - громко, так, что услышали все находящиеся в кафе:
- Боюсь, сегодня ты останешься голодной. В меню нет кошачьего корма.
Полный ярости выдох девушки был отчетливо слышен Керри, которая к тому времени отошла уже довольно далеко.
Керри не могла прийти в себя до самого отделения педиатрии. Ева Конли была не просто кошкой. Вторая встреча с ней не оставила насчет этого никаких сомнений. Она была полна решимости получить то, что хотела, . - а хотела она Бретта Тейлора.
На мгновение Керри остановилась в дверном проеме комнаты для игр. Стены в нем были весело расписаны диснеевскими персонажами, с потолка свисали фигурки зверей. Одну стену занимала классная доска. В комнате были кукольный дом, игрушечные лошадки, маленькие столики и стулья, всевозможные игрушки. Со всем этим богатством играли не меньше дюжины детишек в больничной одежде. За детьми следили "розовые леди" - девушки-волонтеры. Если бы не повязки на некоторых детях и бледность лиц, было бы трудно поверить, что эти счастливые малыши - пациенты.
- Это мое любимое место в Хартфорде. - За ней в комнату для игр зашел Бретт. - Если нам повезет, скоро здесь будет играть Хуанито. - Он сменил тон: - Я заметил, что вы с Евой недолюбливаете друг друга. Керри, прости, если она расстроила тебя.
- Ничего страшного не случилось, - поспешила она ответить. - Но скажи, пожалуйста, Бретт: из-за меня у тебя с Евой неприятности?
Его глаза потемнели.
- Я же говорил тебе, Керри, - я ничья собственность. Ева и я встречались. Некоторое время наш союз был довольно крепок, но… разве мужчина не может передумать? Или это прерогатива исключительно женщин?
Керри не ответила. Что бы ни происходило между этими двумя, это не ее дело. Но если Джина была права и Бретт склонен к отношениям без обязательств, то Ева просто стала требовать от него слишком многого.
Бретт нарушил неловкое молчание:
- Пойдем проведаем Хуанито?
На пути к палате номер 304 Керри неожиданно поняла, что Бретт не сказал ничего такого, что послужило бы поводом для того, чтобы прекратить общаться с ним. Она не знала, радоваться этому или огорчаться.
Хуанито Санчес неподвижно лежал в своей кроватке, его тонкие руки были зафиксированы, чтобы он не смог сорвать повязки. Из подвешенных на стойках капельниц к венам тянулись трубки. Бретт объяснил, зачем нужен был пластиковый тент, натянутый над кроваткой:
- Чтобы предотвратить раздражение груди, над ним периодически распыляется специальная жидкость.
Он наклонился над кроваткой и спросил:
- Como esta, Juanito?
Темные крылья ресниц взмахнули вверх, в огромных черных глазах мальчика вспыхнул огонек. На бледном лице зажглась слабая улыбка. Керри почувствовала неуместное желание покачать ребенка на руках.
- Симпатичный малыш, верно? - спросил Бретт.
- Восхитительный. А ты на самом деле любишь детей, да? - в свою очередь спросила она.
- С ними я теряю врачебную объективность. Меня на части рвет, когда малышу уже ничем нельзя помочь.
Керри была удивлена этому признанию. Сентиментальность, казалось, не очень шла блестящему доктору Тейлору. И снова она задала себе вопрос, кто он на самом деле.
И как раз этот момент Бретт выбрал для того, чтобы спросить:
- Хочешь, пойдем куда-нибудь в субботу вечером? По дороге заедем к Люпите, поздороваемся. Она о тебе спрашивала.
Он застал ее врасплох. Она не смогла вспомнить слов, которые планировала ему сказать.
- Я… у меня в субботу свидание. С Гартом.
Он не растерялся:
- Может, в следующую субботу? Ты была в нашем зоопарке? - И когда она покачала головой, он добавил: - Тогда это просто мой долг - сводить тебя туда. Любая мало-мальски приличная" медсестра просто обязана побывать в знаменитом зоопарке Сан-Диего.
Керри засмеялась, а затем, к собственному удивлению, согласилась. Позже она пыталась найти объяснение этому своему решению. Прогулка по зоопарку? Что тут такого? Уж точно ничего романтического.
Остаток недели стремительно пролетел в своей обычной череде операций. Керри целыми днями работала с Гартом и не переставала удивляться его хирургическому искусству. За его хладнокровными и точными действиями приятно было наблюдать. Она не могла себе даже представить, что Гарт может потерять контроль над ситуацией. Даже в те редкие и краткие моменты, когда они были наедине, в нем ощущались спокойствие и сдержанность, в которых хотелось найти убежище.
Совсем иначе было с Бреттом. Он не говорил ей ничего, что могло бы дать ей повод отменить свидание с ним, но в его глазах не угасал вызов. Керри кожей чувствовала их взаимное притяжение. Временами, в моменты честности с самой собой, она задумывалась, не будет ли более правдивым называть это "влечением".
Она ждала субботы, как манны небесной. Ей нужно было плечо Гарта, чтобы опереться на него, нужна была его нежность, чтобы успокоить глупое сердце, которое начинало бешено биться всегда, когда Бретт был рядом, когда их глаза встречались. Она не уставала напоминать себе, как ей повезло, что респектабельный доктор Гамильтон заинтересовался ей. Любая девушка в здравом уме была бы на седьмом небе от счастья, если бы он назначил ей свидание.
Гарт повез ее ужинать в дорогой шикарный "Золотой петух". После ужина они посмотрели отличную пьесу, а затем поехали в Пойнт-Лома выпить по чашечке "эспрессо". Керри подумала, как не похоже было их с Гартом свидание на свидание с Бреттом, когда он возил ее в "Люпитас". У Гарта все получалось так легко и правильно. Керри не могла представить себе, что он стал бы знакомить ее с котом или танцевать под дикий ритм "Мексиканского танца шапок". Затем, злясь на себя за то, что вообще допустила мысль о дерзком Бретте Тейлоре, она придвинулась ближе к Гарту.
Он сбросил скорость и легко приобнял ее за плечи:
- Я надеюсь, ты обо мне так глубоко задумалась, Керри.
Она улыбнулась, глядя снизу вверх на его точеный профиль:
- Да, о ком же еще?
Его объятия стали более уверенными - в его прикосновениях чувствовалось желание обладать.
- Я надеялся, что ты ответишь именно так. Понимаешь, в последнее время я мало о чем думаю, кроме тебя. В операционной, когда ты так близко, что я могу дотронуться до тебя, вытянув руку… лежа без сна ночью и рисуя перед собой твое прекрасное лицо… - На мгновение он остановился, затем продолжил: - Керри, милая, тебя ведь не беспокоит то, что я стал эмоционально зависим от своей любимой медсестры?
Керри глубоко, взволнованно вздохнула. То, что она сейчас скажет, будет определять их с Гартом будущие отношения. Оставить все как есть? Намекнуть ему, что она не хочет сближения? Или позволить ему и себе надеяться на то, что в будущем между ними возможна любовь?
- Керри?
Голос Гарта немного успокоил ее смятенные мысли. Нельзя же вечно плакать, твердо сказала она самой себе и устроилась поудобнее на его плече.
- Нет, Гарт, это меня не беспокоит. Ты… мне очень нравишься.
Он остановил машину и прижал Керри к себе:
- Маленькая моя девочка…