- Проклятье! - буркнул Ник. - Этого в нашем плане не было, черт возьми!
- Они нас увидели.
- Не стрелять, пока она не въедет в туннель, - крикнул Ги. - Поторапливайтесь с колесами!
- Эй, кто-нибудь! Подоприте генерала! Он опять завалился!..
Диана открыла заднюю дверцу "мерседеса" и вновь села в машину.
- Ну давай же, немчик, - сказала она, приводя тело генерала вновь в вертикальное положение. - Улыбочку. Напусти на себя важный вид. Постарайся не выглядеть мертвецом. - Она включила свет в салоне машины, чтобы снаружи видно было генерала.
Ник подбежал к Лоре.
- Вы говорите по-немецки? - спросил он.
- Да.
- Идите, скажите им, кто вы такая. Скажите, что генерал направляется в крепость, но французы рассыпали в туннеле стекло, которое прокололо шины. Обманите их!
- Да, хорошо…
Она пошла к выходу из туннеля. К этому времени машина, которая оказалась военным автобусом, остановилась, и из нее вышел немец-лейтенант.
- Что случилось? - спросил он издали.
Лора поспешила к нему.
Глаза лейтенанта изумленно раскрылись, когда он увидел перед собой красавицу в собольей шубе.
- Кто вы? - спросил он.
- Меня зовут Лора Дюкас. Я подруга генерала фон Штольца, который сидит там в машине. Кто-то, как я подозреваю, боевики из Сопротивления, рассыпал в туннеле битое стекло. У нас полетели все шины. Пришлось обратиться за помощью к местным крестьянам…
- Мы можем что-нибудь для вас сделать?
- Нет, теперь уже не надо. Но все равно спасибо.
Она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Выражение лица лейтенанта было настолько откровенным, что она едва удержалась от смеха.
- Ну что ж… - пробормотал он. - Им придется убрать с дороги свой фургон. Мне нужно проехать. Я везу пару десятков евреев в "Дранси". Они должны поступить туда к полудню.
Пользующийся в народе дурной славой лагерь "Дранси" располагался вблизи аэропорта Ле-Бурже под Парижем. Там содержались евреи в ожидании отправки в лагеря смерти.
- Хорошо, - сказала Лора. - Я прикажу им убрать фургон. - Она снова улыбнулась. - Спасибо за то, что предложили помощь, лейтенант. Вы столь же галантны, сколь и красивы.
Он покраснел. А она ушла обратно.
- Автобус набит еврейскими заключенными и направляется в "Дранси", - сообщила она Нику, Ги и Полю. - Он хочет, чтобы мы убрали фургон. Ему надо проехать. Похоже, он ничего не заподозрил.
- Хорошо, молодец, - похвалил Ник. Он обернулся к остальным. - Уберите проволоку и фургон с дороги. И не открывайте огня без необходимости. В автобусе заключенные, как бы их не задеть.
- Если их везут в "Дранси", то можно уже считать их трупами, - заметил Ги. - По-моему, бошей упускать нельзя.
- Может, вы и правы насчет лагеря, - раздраженно сказал Ник. - Но пока они живы, а своей пальбой мы можем убить их. Огня не открывать! И не размахивайте перед немцами своими автоматами!
Лейтенант Курт Эглер скрылся в автобусе и приказал водителю трогаться сразу же, как только уберут с дороги фургон. Лейтенант Эглер еще не отделался от чар красавицы Лоры, но ему пришло в голову, что ситуация довольно странная. Где генерал фон Штольц мог отыскать столько крестьян в такой ранний час? А с другой стороны, генеральская машина действительно стояла в туннеле, а в ней, насколько он мог видеть, сидел сам господин генерал… Это какие же надо иметь нервы, чтобы еще спать в такой шумной обстановке! Впрочем, какой бы странной ни казалась ему ситуация, лейтенант Эглер не привык вмешиваться в дела начальства. Тем более генерала.
Когда фургон откатили за "мерседес", водитель автобуса переключил передачу и стал въезжать в туннель. Думая о Лоре Дюкас, водитель затянул песенку "Снова влюблен". Лейтенант Эглер, который тоже думал о красавице, стал подпевать. Автобус въехал в туннель под аккомпанемент двух зычных голосов немцев.
Когда Диану Рамсчайлд вызволили из лечебницы для душевнобольных в Турции, она дала себе клятву: впредь в случае повторения стрессовых ситуаций усилием воли держать себя в руках. До сих пор ей это блестяще удавалось. Несмотря на несколько осечек - например, в тот день, когда ей дали свидание с Ником в гестаповской тюрьме, - она прослыла в кругу тех, кто ее знал, женщиной железных нервов, несгибаемой воли и мужества. Однако в тот момент, когда она сидела в машине рядом с трупом и к ним медленно подъезжал автобус с немцами, с ней что-то случилось. Она вдруг почувствовала… Нет, ей показалось… что тело генерала фон Штольца вдруг вздрогнуло! Все самообладание мгновенно покинуло ее.
Вскрикнув от ужаса, Диана распахнула дверцу и выскочила из машины. Лейтенант Эглер и водитель автобуса одновременно смолкли.
- Что такое? - воскликнул лейтенант по-немецки. - Автобус был как раз напротив генеральской машины. - Стоп! - Эглер смотрел на заднее сиденье машины. Генерала фон Штольца… больше не было видно! Эглер вытащил из кобуры пистолет, открыл дверцу автобуса и выбрался из него, чтобы наконец разобраться. Диана оборвала свой крик, и в туннеле вдруг повисла жуткая тишина. Эглер подбежал к "мерседесу" и заглянул в окошко. Окоченение трупа, а также газы разложения придали ему совершенно ненатуральную позу. Эглер просунул руку в открытое окно и дотронулся до лица генерала. Впрочем, он и так уже понял, что перед ним мертвец.
- Солдаты! - рявкнул он.
Задняя дверца автобуса распахнулась, и оттуда спрыгнули на землю четыре автоматчика. Одновременно французы открыли огонь изо всех своих стволов. Грудь лейтенанта Эглера была мгновенно прошита очередью, и он повалился спиной прямо в машину генерала, упав на Штольца сверху. Туннель наполнился грохотом пальбы. Вскоре немцы были уничтожены. Наступила тишина, и только эхо выстрелов еще рикошетило от влажных стен и свода туннеля.
Ник бросился к автобусу, перепрыгивая через убитых, и заглянул внутрь. В смутном свете ему с трудом удалось разглядеть группу пленников, битком забивших автобус, словно дантовские тени.
- Выходите, - сказал он. - Вы свободны! Выходите!
Никто не двинулся в места.
- Я американец, - добавил Ник. - А остальные из Сопротивления. Выходите же! Надо спешить! У нас мало времени!
Тени пришли в движение. К Нику подошли Ги, Поль и Лора.
- Возвращайтесь к работе! - крикнул Ги остальным.
Пока его люди меняли колеса на генеральской машине, Лора наблюдала за тем, как из автобуса выходили арестанты. Лора, которая весело распевала в "Семирамиде" песенки про "жидов", увидела теперь два десятка насмерть перепуганных изможденных людей со связанными за спиной руками. Два подростка, наверное, брат и сестра… Домохозяйки, предприниматели, пожилая пара… Ник, Ги и Поль помогали им выходить из автобуса. На их лицах было больше страха и растерянности, чем ликования.
Пни жида!
Сопри его вело!
И дай кружок по Парижу в ночи-и!
От чувства стыда Лоре Дюкас стало даже дурно.
- Вы сможете позаботиться о них? - спросил Ник у Ги.
- Придется. Найдем для них какое-нибудь укромное местечко. Кстати, мы на десять минут отстаем от графика.
- Знаю. Пора перегружать в машину динамит. Хотя, постой! - Ник бросил взгляд на автобус. - К черту машину! Автобус лучше! К тому же в нем не видны будут ящики со взрывчаткой!
- Вы правы, - сказал Ги и крикнул тем, кто менял покрышки на генеральской машине: - Плюньте на эту резину! Грузите взрывчатку в автобус! "Мерседес" отменяется.
Спустя восемь минут автобус, в задней части которого были сложены шесть ящиков с динамитом достаточно для того, чтобы поднять на воздух целый жилой квартал, попятился из туннеля, развернулся и устремился к крепости Де-Морле.
В автобусе находился только Поль. Весь прошлый день он изучал в бинокль дорогу, ведущую к крепости, и саму крепость. Он сверился с часами: через пятнадцать минут динамит сдетонирует. Дорога была прямая. Он нажал на педаль газа. Стрелка на спидометре поползла вправо: 50 км/ч, 55, 60, 65, 70, 75…
Поль размышлял о прожитом. Его жизни отведено еще девять минут. Девять минут до вечности. Он вспомнил свои детские годы, проведенные в очаровательном парижском предместье Нейи, своего отца, который был врачом, свою мать, которая писала никогда не печатавшиеся стихи. Он вспомнил свою первую любовь, годы, проведенные в Сорбонне, свое увлечение кинематографом, свои мечты о написании сценариев…
Вчера они все бросили жребий, и короткая палочка досталась ему. Теперь он переживает наяву свой самый захватывающий сценарий, какой и написать было бы невозможно.
Вдали показались высокие каменные стены крепости. Поль снова бросил взгляд на часы: три минуты до взрыва. Он посмотрел на спидометр: 100 км/ч. На лбу у него выступила испарина.
Интересно, как это будет? Никак? "Я ничего не почувствую, - мысленно убеждал он себя. - Просто вспышка и вечная тьма". В нем была доля тщеславия, и ему приятно было сознавать, что его вспомнят как героя. Впрочем, он также подозревал, что пройдет лет двадцать и его имя будет скорее всего забыто. "Плевать, - думал он. - По крайней мере, я отдам жизнь за хорошее дело".
Двое охранников у ворот крепости вдруг увидели мчащийся на них автобус. Они вышли из дежурной будки, думая, что автобус сейчас остановится. К их изумлению, этого не произошло.
- Хальт! - крикнул один. Они вскинули автоматы и открыли огонь.
Через секунду автобус снес шлагбаум перед воротами. Один из охранников бросился в будку поднимать тревогу, второй продолжал стрелять. Будто таран, автобус промчался по подъемному мосту через крепостной ров и врезался в тяжелые деревянные ворота.
Взрыв слышали жители городка Де-Морле, что находился в шести километрах южнее крепости.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
- Боже правый! - воскликнул капитан Уоррен В. Хикмен, командир американской подлодки "Старфиш". - Взорвалось так взорвалось! Глядите!
Он отступил в сторону, и Ник приник к глазку перископа. В небо поднимались клубы черного дыма и высокие языки пламени. Как будто взорвался от торпеды танкер с нефтью… Где-то там вместе с дымом поднималась в небеса душа Ива Лефевра, Поля, смелого бойца Сопротивления… Вечная ему память.
- Ладно, нам пора уходить, - сказал капитан. Он прильнул к перископу, бросил последний взгляд на пожарище, потом осмотрел водную поверхность. Пока все было спокойно. Он приказал: - Убрать перископ. Приготовиться к погружению.
Ник спустился по лесенке в небольшую кают-компанию и присоединился к Лоре и Диане. В тесных металлических помещениях субмарины эти две женщины в норке и соболе смотрелись поразительно неуместно.
- Все кончено, - сказал Ник, присаживаясь к ним за стол и подвигая к себе чашку кофе. - Спасибо вам обеим за помощь.
- А Поль? - спросила Лора.
- Он погиб.
- Почему пошел именно он?
- Был брошен жребий. Он, конечно, мог отказаться, но не отказался.
У Дианы ныли ноги: они долго карабкались по скалам к тому месту, где их подобрала резиновая лодка. К тому же она до сих пор не могла прийти в себя после того потрясения, которое испытала еще в машине, когда ей показалось, что мертвый Штольц вдруг ожил. Она взглянула на Ника:
- Капитан Хикмен сказал, что мы успеем в Лондон к ленчу. Я думаю, что всем нам не мешало бы хорошенько подкрепиться.
- Я все устрою в "Кларидже", - сказал Ник. - За мой счет.
Лора глотнула кофе. Когда она ставила чашку обратно на стол, то заметила, что на нее смотрит Ник.
Уже не в первый раз она перехватывала такие взгляды.
От Дианы это тоже не укрылось, и она испытала в ту минуту приступ ревности.
Спустя шесть часов они уже сидели в роскошном номере на третьем этаже "Клариджа" и заканчивали завтрак из "даров моря".
- Какие у тебя теперь планы? - спросил Ник, пока официант разливал вторую бутылку "Пулини-Монтраше 38". - Для того чтобы попасть в Швейцарию, тебе пришлось бы сначала вернуться во Францию. Но делать это я бы тебе не посоветовал.
- Я понимаю, - сказала Диана. - Раз уж я попала в Лондон, то смогу переждать войну и здесь. У меня достаточно денег, турецкий паспорт и, наконец, связи. Думаю, что смогу устроиться неплохо. А ты пока распорядись насчет нашей финансовой договоренности. Я не смогу, положим, попасть сейчас в Швейцарию, зато деньги могут.
- Сегодня я переговорю со своими лондонскими банкирами. Не беспокойся, Диана, я не беру назад своих слов.
- Разве? Однажды ты взял назад свое слово.
Он кивнул.
- Если ты хотела меня лишний раз лягнуть, то это тебе удалось. В этот раз я тебя не подведу. - Он повернулся к Лоре. - А как с вами? Что думаете делать?
Официант поставил бутылку в судок со льдом и молча вышел из комнаты. Лора пожала плечами.
- Не знаю, может, тоже здесь останусь, - сказала она. - Мне больше просто некуда ехать.
- А как насчет Нью-Йорка?
Она удивилась:
- Нью-Йорк?
- А почему бы и нет? Я готов устроить вам неплохую квартиру и дать столько денег, сколько потребуется.
- Но я не говорю по-английски.
- Поселитесь в Берлине.
Она посмотрела на Диану, затем опять на Ника.
- Месье Флеминг, - сказала она. - Я признаю, что продалась немчику из-за того, что в Париже тяжело жить. Но это вовсе не значит, что я продаюсь всякому. - Она поднялась из-за стола. - Простите, я провела очень беспокойную ночь и слишком устала. Спасибо за ленч.
Она вышла из номера, он проводил ее взглядом.
Диана пригубила вино.
- Она поедет с тобой, - сказала она. - Просто ей надо немного поломаться. Но ты совершишь глупость, если свяжешься с нею. Прежде чем бросить тебя, она выдоит несколько миллионов. - Она поставила стакан. - Если ты умный, то найдешь себе вторую Эдвину.
Ник нахмурился:
- Диана, я оплачу тебе свой долг, но я не нуждаюсь в твоих советах относительно моей личной жизни.
- Возможно. Надеюсь, ты не собираешься на ней жениться?
- А кто говорит о женитьбе?! Я просто считаю, что она очень хороша собой и к тому же показала себя во всей этой истории молодцом. Почему бы мне и не дать ей возможности поехать в Нью-Йорк? Я могу то же самое предложить и тебе, если захочешь.
- Нет, благодарю.
Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Она чувствовала легкое головокружение от вина и усталости.
"Ах, если бы он меня желал! - думала она. - Если бы! Но нет, я вечно буду Дамой под вуалью. А за этой тонкой тканью - уродливые шрамы!.."
Вдруг ей на память пришел один разговор… Это было месяц назад в "Семирамиде". Она проводила время в обществе Немецких офицеров. Они говорили ей о каком-то хирурге-пластике из Лондона, который разработал новую технику пересадки кожи и применил ее на жертвах немецких бомбежек. Слухи о чудесах, которые он творит, достигли даже Германии. Как его имя? Доктор Тремейн или что-то в этом роде. Тогда она восприняла рассказы немцев скептически, но сейчас… раз уж она в Лондоне.
Она взглянула на Ника.
"Если только я смогу когда-нибудь снять вуаль, - думала она. - Если только я смогу когда-нибудь снова быть красивой. Или, по крайней мере, нормально выглядеть. Я стала бы ему хорошей женой. Женой, какой я всегда хотела ему быть…
О, Боже, Ник! Я все еще люблю тебя! Может, ты мне оставил хоть шанс?.. О Боже, может, есть еще шанс?.."
Ник устал. Напряжение, в котором он пребывал во Франции, теперь навалилось на него. Да, им удалось взорвать крепость Де-Морле и сиять угрозу перелома в войне. Этим он гордился, это позволило ему облегченно вздохнуть. Но в следующем месяце ему стукнет уже пятьдесят шесть. Несмотря на то что он был все еще в хорошей форме, его уже никак нельзя было назвать молодым. А пройдет несколько лет - и его никто не назовет и человеком средних лет. Осознание своей смертности, которое посетило его в первый раз в день пятидесятилетия, нарастало теперь год от года. Теперь он не хотел войны. Ему хотелось мира, покоя, комфорта, любви. Он хотел вернуть молодость.
Он хотел Лору.
Тем же вечером около тести Лора благодушествовала в горячей ванне своего номера на четвертом этаже, как вдруг услышала звонок в дверь.
- Я открою, - сказала горничная, которая стелила Лоре на ночь постель. Лора не поняла ее, но продолжала тереться губкой. Потом она услышала голос горничной: - Но она сейчас принимает ванну, сэр! Вам туда нельзя входить!
- Спасибо. Только и всего, - раздался голос Ника.
И снова голое горничной, которая прятала в карман подаренный ей фунт стерлингов.
- Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи.
Затем стук закрываемой двери.
Вдруг в ванную вошел Ник и стал смотреть на Лору тем же жадным взглядом, который она подметила раньше.
- Могли бы и постучаться, - сказала она.
- Дверь была открыта. Предлагаю вам и Диане посетить завтра утром магазин Адриана Пелла. Я уже договорился. По слухам, это лучший модельер из молодых. Поскольку вам пришлось оставить в Париже всю одежду, вы нуждаетесь в новом гардеробе. - Он окинул взглядом ее нежные розовые плечи в мыльных хлопьях, едва видимые под мыльной водой полные груди. - Я распорядился, чтобы Пелл прислал счет мне.
- Благодарю вас, но я в состоянии заплатить за себя сама.
- В Париже вы не платили.
- Если вы еще раз вздумаете попрекать меня Парижем, то лучше убирайтесь к черту! - крикнула она.
- На сегодняшний вечер я заказал для нас столик в "Булестине". Это лучший в Лондоне ресторан.
- Мне не нравится английская кухня!
- Там будет французская.
- У меня сегодня свидание с генералом де Голлем!
Он стал смеяться.
- Да! - крикнула она. - Почему у меня не может быть с ним свидания? Разве я теперь не считаюсь героиней Сопротивления? Может, он наградил меня медалью!
- О, вы заслужили медаль, с этим не поспоришь.
- Не я ли раздобыла для вас информацию? Вытянула ее из моего немчика? Не я ли все устроила так, чтобы вы могли расправиться с ним? Не я ли всю ночь просидела рядом с его отвратительным трупом? Без меня ваш великолепный план можно было бы выбросить в мусорную корзину!
- Согласен. Я восхищаюсь всем, что вы сделали. Я полагаю, вы изумительны. Я также думаю, что вы самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел. - Он сделал паузу, потом добавил: - С тех пор, как умерла моя жена.
Теперь он был серьезен. Теперь и она была серьезна. Жена? А он красив. Кроме того, ее восхитила его руководящая роль во всей этой истории с подрывом крепости. Да, это был человек, привыкший командовать. Диана говорила, что он к тому же один из самых богатых людей Америки.
Америка… После четырех лет, проведенных в Европе, разрываемой страшной войной на части, мирная Америка казалась какой-то сказочной мечтой…
- А еда точно будет французская? - спросила она уже мягче.
"По крайней мере, мне не придется закрывать глаза и думать о Кларке Гейбле, - думала она. - С мистером Флемингом можно держать глаза открытыми".