Здесь были Генрих Восьмой с двумя своими женами, Кэтрин Ховард и Анной Болейн. Присутствовал и Тарзан, который старался держаться поближе к отопительным батареям. Франкенштейн, граф Дракула, Лукреция Борджиа, Жорж Санд, кардинал Ришелье, Скарлетт О’Хара, Мария-Антуанетта, Распутин, горбун из "Собора Парижской Богоматери", император Нерон, Иоанн Креститель, Алиса из страны чудес и другие в том же роде. Более ста пятидесяти разодетых в карнавальные костюмы гостей танцевали в огромном зале Тракс-холла под музыку лондонской рок-группы, которая имитировала уже прославившихся молодых людей из ливерпульской компании "Битлз". Когда Чарльз в своем "дьявольском" костюме ярко-красного цвета с вилами и хвостом вошел в зал, то остановился в дверях, любуясь зрелищем маскарада.
Искрометная музыка XX столетия в позолоченно-зеркальном бальном зале XVIII века… Уже одно это создавало ощущение кричащего контраста. Что же до костюмов, то они изображали героев и персонажей из разных эпох, реальных и литературных. Казалось, в этом зале произошло искривление времени и пространства.
Затем Чарльз заметил Клару Боу, танцевавшую со Скарлетом Пимпернелем. Сильвия в своих бриллиантах светилась, как удаленная звезда на ночном небосклоне. Чарльз взял с подноса у проходившего мимо официанта бокал шампанского. Он маленькими глотками пил "Лорен Перье" и продолжал наблюдать за танцевавшей сестрой.
Теперь все зависело от Сильвии.
Через несколько минут рок-группа уступила свое место традиционному оркестру, который заиграл Ноэля Коварда. Когда из саксофонов и кларнетов полились мягкие звуки "Я увижу тебя снова", Сильвия направилась через весь зал к своему брату. Рубин "Кровавая луна" сверкал на ее груди, будто светлячок из сказки.
- Здравствуй, Чарли, - сказала она, целуя брата в щеку. - Как долетел?
- Трясло.
Он поставил свой бокал на мраморную крышку сундука, сделанного в 1716 году Андре-Шарлем Буем. На днях Рональд перестраховал это произведение искусства на сумму в двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
- Как у тебя нога? - спросила Сильвия. - Потанцуешь со мной?
- Фокстрот, думаю, у меня получится.
Он отвел сестру на середину зала, где прижал ее к себе.
- Чарли, я знаю, зачем ты приехал, - сказала она. - Ты просто-напросто дурак, так и знай. Отец не помилует, когда узнает.
- Повоюет и перестанет. Все, что я пытаюсь сделать, это спасти "Рамсчайлд" от надвигающегося краха.
- Будешь подговаривать меня присоединиться к вам - только напрасно потеряешь время. Я не собираюсь ссориться с отцом.
- Да ты даже не дала мне…
- Можешь не надрываться, Чарли. Я и слушать тебя не буду. Рональд против этого, и я - тоже.
- А кто сболтнул Рональду? Конечно, Эдди?
- Да, он позвонил.
- Я так и думал. Эдди упрямый придурок! Однако он не знал одного. Потому что я не хотел, чтобы он это знал. У меня есть поддержка вне нашей семьи.
- Кто?
- Пока что эти лица пожелали остаться неназванными.
- Ты не доверяешь собственной сестре?
- Я не доверяю Рональду. Так или иначе, а это еще полтора миллиона акций с правом голоса в мою пользу. Мы выиграем, если сложимся вместе!
- Выиграем? Что? Управление компанией? Кому оно нужно? Мне и без компании хорошо живется. И я еще раз повторяю: против отца не играю.
- Да никто и не собирается против него играть!
- Интересно, как же ты называешь то, на что других подбиваешь?
- Мы спасаем то, что он создал в течение всей жизни. Тот немощный старикашка, который сидит на своей яхте, - вовсе не тот Ник Флеминг, который принял "Рамсчайлд" шарашкой по выпуску дробовиков и сделал из нее "Флеминг индастриз". Если бы отцу сейчас было не семьдесят пять, а лет шестьдесят хотя бы… Да он продал бы Пентагону все подчистую, включая стружку и ветошь! Я пытаюсь его спасти от него же самого!
- Ты серьезно думаешь, что он уже не…
- Ну конечно! Разве нормальный человек пошлет подальше президента Соединенных Штатов, который униженно просит продать товар Пентагону? Разве он позволит себе упустить сотни миллионов долларов прибыли от заказов? Сильвия, у него явно поехала крыша. - Чарльз сделал ловкую паузу, выжидающе глядя на сестру, потом добавил: - А ты сегодня очень красивая.
- М-м… Спасибо.
- А эти духи сводят меня с ума.
- Рональд подарил на Рождество. "Ночь любви". Французские.
- Знаю. Они мне очень нравятся.
- Кстати, если уж разговор зашел о любви… как там твоя сучка Дафни?
- Зачем так грубо? Дафни - милашка.
- Она - сучка, и ты это отлично знаешь. И женился! Никогда не смогу этого понять. Я полагала, что у тебя получше вкус на женщин.
- О, однажды я доказал, что у меня очень хороший вкус на женщин! - негромко произнес он, заглядывая ей в глаза. - Когда я был совсем юн. - Он прижал ее крепче. - Однажды я обладал самой лучшей женщиной в мире.
Она ощутила, как сильно заколотилось в груди сердце.
- Чарли, не надо.
- Я совершенно один-одинешенек сейчас в Одли-плэйс, - прошептал он ей на ухо. - Приходи ко мне вечером.
Образ обнаженного юноши на берегу лесного пруда мелькнул у нее перед глазами.
- Я не могу, - нервно ответила она. - И не прижимай меня так сильно. Это неприлично…
- Только не говори, что тебе это не нравится.
Она промолчала.
- Приезжай сегодня ко мне в Одли-плэйс. Никто здесь этого и не заметит.
- Ты отвратителен!
Она оттолкнула его и быстро ушла в другой конец зала.
Чарльз улыбался…
Он знал, что она терзается соблазном.
Сильвия отправилась в биллиардную, где был устроен бар. У нее горело лицо, она нервничала. Ей нужно было сейчас что-нибудь покрепче шампанского.
- Дайте, пожалуйста, виски, - сказала она бармену.
Ее всю трясло. Торопливо схватив стакан, она залпом выпила чистый скотч, ожегший горло. В комнату вошел красивый в своем костюме Скарлета Пимпернеля в красно-золотистом плаще Рональд. Он подошел к Сильвии.
- Пока что никто не напился, - сказал он и обернулся к бармену: - Виски, пожалуйста.
- Да, похоже, все ведут себя благопристойно, - ответила она.
- Погоди, еще не вечер. С тобой все нормально? Ты что-то разрумянилась.
- Это, наверное, от виски. Я слишком закружилась в танце, пришла сюда… Сейчас уже все в порядке.
- Ты уверена? Помочь чем-нибудь?
- Нет, правда, все хорошо. - Помолчав, она сказала: - Милый, ты не будешь возражать, если я сегодня вечером поеду к Чарли в Одли-плэйс? Он говорит, что ему там очень одиноко. Ты же знаешь, в доме все напоминает о матери и… В общем, я понимаю, что Чарли имеет в виду. Не возражаешь?
- Езжай, но вернись, пожалуйста к завтраку. У нас останется на ночь целая куча гостей, завтра их надо будет как-то кормить.
- Вернусь.
- Он уже говорил с тобой о своем деле?
- Да. Я послала его подальше.
- Молодчина. Ну ладно… - Он допил свое виски и поставил стакан на стойку бара. - Пойду еще покривляюсь.
Он вернулся в зал.
"О Сильвия… - думала она. - Как бы тебе не пожалеть".
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
К пяти часам утра уехал последний автобус. Сильвия должна была чувствовать дикую усталость, но, наоборот, она пребывала в состоянии сильного возбуждения. Она положила в сумку ночную рубашку, зубную щетку, платье и, подхватив свою соболью шубу, присоединилась к Чарльзу и Рональду, которые находились в большом зале.
- Ты в самом деле выглядишь глупо в этих дьявольских доспехах, - сказала она, входя. Повернулась к Рональду. - Спокойной ночи, дорогой. Ты очень устал сегодня.
Она поцеловала мужа.
- Да, немного.
- В таком случае иди спать. Увидимся утром.
Взяв брата за руку, она направилась с ним в мраморный холл, в котором много лет назад впервые встретились их родители. Но Сильвия сейчас не думала о прошлом. Она думала о том, что ждет ее этой ночью.
- Сегодня обещают снег, - крикнул им Рональд, когда они уже были в дверях.
Сильвия повернулась к мужу. "Он такой хороший, такой добрый. Не поступай с ним так. Господи, но ведь уже поздно сворачивать в сторону!"
Снаружи было очень холодно. Шофер Чарльза сначала забрал у Сильвии ее сумку, а потом открыл для них заднюю дверцу "роллса".
- Я знаю, что ты надумал, - сказала Сильвия, когда они поехали. - У тебя все написано на лбу. Хочешь охмурить меня, чтобы я отдала тебе свой голос. Можешь не стараться, говорю сразу.
Он пододвинулся к ней и взял ее за руку.
- Мне сейчас абсолютно все равно, поддержишь ты меня или нет, - сказал он.
- Ври кому-нибудь другому, Чарли, - вздохнула она. - В тебе есть что-то воистину от дьявола. Ты испорченный человек.
Он улыбнулся.
- Мы оба испорченные, - прошептал он. - Поэтому-то мы и любим друг друга.
Она закрыла глаза, думая: "Неужели он прав?"
К тому времени, как "роллс" мягко притормозил возле особняка в Одли-плэйс, повалил легкий снежок.
- Мама так любила этот дом, - сказала Сильвия, подходя с братом к парадному крыльцу. - Когда меня грызет тоска по маме, я всегда приезжаю сюда. Нет, конечно, я не верю в призраков, просто считаю, что весь этот дом наполнен воспоминаниями… Здесь в каждом кирпичике память о маме…
- Да, мать была замечательной женщиной, - сказал Чарльз.
- И как это у нее могли родиться такие дети, как мы с тобой? - мрачно проговорила Сильвия, открывая дверь.
Чарльз промолчал.
В гостиной тлел камин. Чарльз скинул пальто, разворошил уголья и подбросил в огонь новых щепок. Сильвия оглядела эту длинную с низким потолком комнату, которая была несколько веков назад маслодельней. Она очень живо помнила мать, была почти одержима памятью о ней. И разрывалась между физическим влечением к брату и чувством вины.
Чарльз смахнул с головы "дьявольский" капюшон и стал расстегивать молнию на спине. Вдруг он прервался, заметив на столе телеграмму. Он подошел, взял ее и пробежал глазами.
- Это от Дианы, - сказал он и начал читать вслух: - "С твоим отцом случился легкий сердечный…
- О Боже! - воскликнула Сильвия.
- …Должно быть, это все из-за твоего предательства…" О, да она не выбирает слов, как я погляжу! "Ты освобожден от своей должности в "Флеминг индастриз", и твой офис опечатан. Отца забрали на самолете в Нью-Йорк в больницу".
Он скомкал телеграмму и швырнул ее в огонь.
- Ну хорошо, - сказал он. - Значит, война! Отлично.
Он взглянул на Сильвию. Она была бледна как мел.
- Это знак… - проговорила она.
- О чем ты?
- У отца сердечный приступ. Это знак от мамы! Я знала, что-то произойдет, как только я переступлю порог этого дома.
- Что произойдет-то? О чем ты, черт возьми?!
- Я знала, что мне нельзя было приезжать сюда! О Чарли, я хочу тебя! Наверно, я всегда тебя хотела с тех самых пор, как узнала, что такое секс! Я не знаю, что это такое… Какое-то дьявольское семя, от которого я никак не могу избавиться, яд, отрава…
- Это не дьявольское семя. И не яд. Это то прекрасное, что связывает нас. Это наша тайная любовь. И плевать мне, как это называется!
- Это называется кровосмешением, Чарли, - ровным голосом проговорила она. - Я иду спать. Одна. Утром я возвращаюсь в Тракс-холл. А ты, если не дурак, поедешь в Нью-Йорк и помиришься с отцом.
- К черту отца! - крикнул Чарльз. - Его время вышло. Настала моя очередь. Всю жизнь я был всего лишь сыном Ника Флеминга! Даже во время войны, сбивая немцев, я не мог отделаться от этого ярлыка! К черту Ника Флеминга! Теперь это всего лишь дряхлый, выживший из ума старик, у которого сейчас даже мотор не работает! - Он выругался. - Он меня, видите ли, отстраняет! Это я его отстраняю!
- Чарли, - тихо проговорила его сестра. - Это наш отец. Мне жаль тебя.
Она стала подниматься по лестнице на второй этаж.
- Иди сюда! - проревел Чарльз.
- Я иду наверх.
- Ты будешь делать только то, что я тебе прикажу! Вернись сюда! Я буду любить тебя прямо здесь на полу перед камином! Я мечтал об этом весь вечер.
- Я не буду! - крикнула она. - И хватит об этом!
- Ты… - Прихрамывая, он стал приближаться к ней. - Вернись сюда.
Она бросилась по лестнице бегом с криком:
- Чарли, хватит! Я сказала, что не буду…
- Ты будешь делать то, что я тебе прикажу. И еще ты будешь голосовать своими акциями за меня.
- Нет!
Он стал подниматься по лестнице настолько быстро, как только позволяла больная нога.
- Теперь я являюсь главой нашей семьи, - говорил он. - Теперь вы все будете исполнять только мои приказы. Если мы проголосуем заодно, нам удастся сбросить этого старика. Тогда я заработаю для всех нас миллионы! Миллиарды! Я удовлетворю все заказы Пентагона, какие только смогу осилить. И еще - у меня кое-какие секретные планы, Сильвия. Пентагону нужны ракеты… Там готовы выложить за них миллиарды долларов! Отец плюет на это. Но когда компания перейдет ко мне, я буду делать эти ракеты для Пентагона! Я буду делать все, что они ни попросят! Неужели ты не видишь, как это выгодно? Пентагон - это вечный двигатель. Он спекулирует на русской угрозе и стращает ею толпу. Мы станем кулаком Пентагона, станем частью этого вечного двигателя. Будем богатеть! Просто, как все гениальное! Но отец встал у нас на дороге. Поэтому нам придется избавиться от него!
Хромая и тяжело дыша, он добрался до конца лестницы. Она стояла у двери одной из спален в самом конце коридора.
- Да, я испорченная, Чарли, - сказала она. - Но я не больна, а ты болен, Чарли! Ты так же болен, как Честер Хилл, но даже он не стремился к уничтожению всего мира! Я рада, что между нами наконец состоялся этот небольшой разговор, если это можно так назвать. Теперь я точно знаю, что творится в твоем расстроенном мозгу. Чарли, ты представляешь собой угрозу. Реальную угрозу! Впервые в жизни я начинаю вполне осознавать все величие нашего отца! И если ты всерьез полагаешь, что я помогу тебе отстранить его от "Флеминг индастриз", то ты не только болен, но еще и глуп! Так что, спокойной ночи. Я запираю дверь на замок.
Она вошла в спальню, захлопнула за собой тяжелую деревянную дверь и повернула железный ключ в старинном железном замке. "Это его остановит, - рассудила она. - Боже мой, он же превратился в буйного психа! А может, просто напился? Впрочем, он говорил во многом правду. Эйзенхауэр назвал это, кажется, "военно-промышленным комплексом". Он предупреждал об этом Америку. Господи, военно-промышленный комплекс - это мой братец! И, наверное, поэтому отец отказывается торговать с Пентагоном. Он тоже все это видит!"
Она включила лампу, и из мрака выступила комната с низким потолком, предназначенная для гостей. Обстановка в ней пребывала в неизменности с тех пор, как этой комнатой занималась Эдвина в середине 30-х. Все здесь было удобно, мягко и непретенциозно. Ситец чехлов на креслах, огромная, с четырьмя набалдашниками на ножках кровать королевы Анны… Все это делало комнату типично английской. Сильвия чувствовала себя здесь в безопасности. Обругав себя за то, что забыла принести снизу свою сумку, она стала снимать с себя драгоценности. Она складывала свои ценные - в случае с "Кровавой луной": бесценные - камешки в фарфоровое блюдо на каминной полке.
Потом она разобрала постель, которая была накрыта толстым и мягким ковром.
- Не замерзну…
Она села на кровати и сняла свои серебристые туфли-лодочки, затем встала, чтобы снять платье, чулки и трусики. Она бросила одежду на шезлонг у окна и обнаженная, босиком побежала по ковру к постели. Забравшись под одеяло, она натянула его до самого подбородка и расслабилась в уютном тепле.
Вдруг раздался страшный глухой звук!
Она дико закричала, увидев, как деревянную дверь прошибло лезвие огромного топора. Затем оно исчезло.
Снова удар!
- Чарли, ты что?! - крикнула она.
Удар!
- Чарли, прошу тебя!
Удар!
- О Боже… Чарли, прекрати!
После очередного удара в двери образовалась дыра. На пол упали крупные щепы.
Она увидела, как в дыру просунулась его рука и стала нашаривать ключ в замке. Красный рукав костюма Дьявола вызвал в ней ужас. Но она откинула одеяло, вскочила с постели и бросилась к двери, схватив по пути с туалетного столика крючок для застегивания туфель.
- Миллиарды! - услышала она его голос. - Мы будем зарабатывать миллиарды долларов! Сильвия! Подумай о той власти, которая у нас будет! Ракеты, которые мы будем делать, защитят Америку! Мы начиним ими каждый сенной стог в каждом штате! Придет день, и мы сметем Россию с лица земли!
Вот его рука наконец нащупала ключ. Замахнувшись крючком, она вонзила его в тыльную сторону ладони брата и рванула вниз, сдирая кожу. Дико взвыв от боли, Чарльз, однако, не выпустил из руки ключа. Она била его по руке крючком до тех пор, пока она не скрылась вместе с ключом в дыре. Услышав звук поворачивающегося в замке ключа, она отскочила назад. Дверь распахнулась, и на пороге возник Дьявол с ключом в окровавленной правой руке и топором в левой.
Он медленно вошел в спальню.
- Тебе не нужно было запираться от меня, Сильвия, - тихо проговорил он. - Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Поэтому ты и приехала сюда со мной.
Она пятилась, не сводя глаз с топора.
- Чарли, пожалуйста, не надо… - умоляюще шептала она. - Не делай глупостей…
Он бросил ключ и топор на пол.
- Я не сделаю тебе больно, если ты на это намекаешь. Я люблю тебя, Сильвия. Я никогда не сделаю тебе больно. - Он стал снимать с себя костюм Дьявола. - Ты не понимаешь. Я делают это для нас всех. Для семьи. Для тебя и меня. Мы с тобой всегда с раннего детства были особенными детьми. Мы были тайными друзьями и тайными любовниками.
Он швырнул костюм на пол. На нем остались только брюки. Он стал их с себя стягивать. Кровь капала ему на ноги и на пол.
- Мы будем заниматься любовью, Сильвия, - продолжал он. - А потом ты поможешь мне. Теперь ты ведь понимаешь, как будет важна твоя помощь, правда? - Он полностью разделся и стоял перед ней обнаженный и забрызганный кровью. - Ты помнила все эти годы тот пруд? Помнишь, как красиво все было? Ты единственная женщина, которую я когда-либо действительно хотел, действительно любил! Я занимался любовью с сотнями женщин, но любил всегда только свою сестру. Ты поможешь мне, правда? Ты поможешь мне, моя любимая Сильвия?..
Он стал приближаться, повернув к ней руки. Она жадно разглядывала его обнаженное тело. Да, да. Да! Она любила его! Она всегда его любила! Она обожала его, ненавидела, а сейчас еще и трепетала перед ним…
Неуловимым движением она замахнулась крючком и вонзила его ему в левый глаз. Душераздирающий вопль наполнил комнату. Чарльз отступил назад и схватился обеими руками за лицо. Она пробежала мимо него, выскочила в коридор и бросилась к лестнице. Его дикие крики подталкивали ее в спину. Накинув на свое обнаженное тело соболью шубу, она бросилась к входной двери.