– Лично я считаю, что после твоего отъезда он серьёзно заскучал. В какой-то момент ему надоело страдать, и он взялся за абсолютно безнадёжное дело, взял в аренду пилораму. Наверное, ему нравился звук.
– Напоминал мой голос?
Костя громко рассмеялся.
– Вот видишь, ты сама всё прекрасно понимаешь.
– Спасибо, ты очень мил.
– В какой гостинице ты остановилась?
Стало немного неудобно, но необходимо было сохранить уверенность и спокойствие.
– Ни в какой. Я живу в своём доме.
Костя недоумённо нахмурился.
– Это в каком?
– На Восточной, – неохотно призналась она, а Шохин ещё сильнее сдвинул брови.
– На одной улице с Ванькой?
Лана в сердцах развела руками.
– Я там живу. Там мой дом. Я не виновата в том, что он до сих пор живёт с родителями!
Костя фыркнул от смеха, головой качнул.
– Это, конечно, всё меняет.
– Что меняет? – не поняла Лана.
– Всё, – категорично, но от этого не более понятно, ответил Шохин. И взглянул на часы на запястье. На манжетах рубашки бриллиантовым блеском сверкнули запонки. – Лана, мне пора. Дела, работа…
– Жена, дети, – подхватила она с насмешливым воодушевлением, а Костя с улыбкой согласился.
– И это тоже. Кстати, Нина устраивает ужин в субботу, для друзей. Буду рад, если ты придёшь. Она про тебя вспоминала только утром.
– Про меня этим утром половина страны вспоминала, – мрачно заметила Лана.
– Так то полстраны. А мы люди не чужие. Я надеюсь. – Шохин положил перед ней свою визитку. – Позвони мне обязательно. А если тебе понадобится помощь, тоже позвони.
Спорить она не стала, просто кивнула.
– Хорошо. Спасибо.
Шохин отошёл от её стола деловой походкой, не оглянулся, это было не в его манере, оглядываться через плечо на кого бы то ни было, а вот на неё теперь смотрели. Скорее всего, поначалу она заинтересовала тем, что Константин Шохин присел за её столик и о чём-то увлечённо беседовал минут двадцать, а потом… на лицах людей замелькало узнавание. Лана встретила один любопытный взгляд, затем другой, и тут же привычно подобралась, повыше вскинула голову и поторопилась допить чай. Просто встать и сбежать от этих взглядов, было бы неправильно. Необходимо было проявить выдержку, показать всем, что она в себе уверена. Как никогда. Эту науку Лана постигала годами.
Вот только, чтобы самой поверить в то, что уверенность её не оставила, необходимо было сделать маникюр. А на это никаких денег не жалко.
Домой вернулась с некоторым опозданием, Фёдор уже ждал её, и вышел из автомобиля, как только Лана вышла из такси.
– Извините, – она ему улыбнулась, – немного задержалась.
– Ничего страшного. Но вас не только я поджидаю. – Мужчина кивнул в сторону дома. Лана посмотрела на крыльцо, и с трудом сдержала протяжный стон. Никак иначе на появление бывшего мужа в пределах видимости, а уж тем более у собственного дома, она отреагировать не могла.
Иван стоял на крыльце, присев на перила, и это грозило частичным разрушением фасада, о чём Сизых, судя по всему, не задумывался. Сидел, сложив руки на груди, и хмуро наблюдал за её приближением. На прораба он и внимания не обратил, смотрел только на Лану. И она прекрасно знала, о чём он пришёл поговорить. И вряд ли от этой идеи его кто-то отговорит. Их предыдущие две встречи были немногословны, и нарыв назрел. Интересно, если она сейчас в Фёдора вцепится, и из дома его не выпустит ближайшие пару часов, сильно его этим напугает?
С бывшим мужем она здороваться не стала, лишь наградила горящим взглядом, протиснулась мимо него к двери и достала ключи. А Фёдор секунду потаращился на поджидавшего гостя, решил, что его происходящее никак не касается, и отступил на пару шагов назад, чтобы взглянуть на дом. Лана на него обернулась, со всем старанием игнорируя Ивана.
– Фёдор, главное, заняться внутренним ремонтом.
– Я понял, понял, Лана Юрьевна. Но оценить не мешает.
Иван на мужчину оглянулся, окинул заинтересованным взглядом. Затем поинтересовался:
– Собралась делать ремонт?
Лана не ответила, прошла в дом. Но мужчины есть мужчины, они, конечно же, начали общаться между собой.
– Я сделаю всё, как надо, – услышала она Фёдора. Тот вроде как отчитываться перед Сизыхом начал. – У меня и электрик есть, и сантехник. А уж ремонт косметический – это плёвое дело.
Мужчины вошли в дом, Лана на них оглянулась. Оба осматривались с интересом. И если Фёдор оценивал предстоящее, то Иван видел стены со старыми обоями и хмурился всё сильнее.
– Лана Юрьевна, какие комнаты будем ремонтировать?
– Здесь всё надо ремонтировать, – вздохнул Иван, кашлянул и на Лану глянул. Та отвернулась. А Фёдору сказала:
– Я вам покажу.
Больше Иван в разговор не вмешивался, чему Лана была рада. Правда, чувствовала его взгляд, он внимательно наблюдал и прислушивался. Это раздражало, возмущало и волновало одновременно.
– С сантехникой беда, – бормотал себе под нос Фёдор. – Проводку на первом этаже нужно менять, лампочки мигают.
– Мигают, – со вздохом согласилась Лана.
– Электроприборами лучше пока не пользоваться, мало ли, – предостерегли её.
– Чем ещё мне не пользоваться?
– Окно в маленькой комнате наверху лучше не открывать. Мы её ремонтируем?
– Обязательно.
– Ты хоть понимаешь, насколько это глупо? – не выдержал Иван. – Этот дом легче снести.
Лана повернулась к нему.
– Я тебя в этот дом не приглашала. И не расстроюсь, если ты уйдёшь.
Фёдор отвлёкся от своих записей, кинул любопытный взгляд, но тут же вернулся к своим профессиональным обязанностям. И поспешил их завершить. Иван уходить не собирался, предложение бывшей жены, и её тон пропустил мимо ушей, сидел на стуле за кухонным столом и ждал. Наблюдал за женой, не особо скрываясь, смотрел на неё и думал: она всерьёз собирается здесь жить? И дело было не в доме, не в его плачевном состоянии, он просто приучал себя к мысли, что Лана собирается поселиться через дорогу от него. Как раньше.
Покоя в его жизни не станет, это точно. Его уже стало гораздо меньше, раз он посреди белого, точнее, рабочего дня, побросал все дела, приехал из города, и битый час сидел у неё на крыльце. Не понимая, чего именно ждёт.
В конце концов, Фёдор ушёл. Можно было найти ещё предлогов, чтобы его задержать, но на эти самые предлоги, точнее, на их ремонт, у Ланы денег не было. Да и не хватать же, в самом деле, практически незнакомого мужика за руку, и не перекладывать на него свои проблемы. Вот и пришлось провожать его, закрывать за ним дверь, понимая, что с этой минуты она с бывшим мужем наедине. С тех пор, как они последний раз находились наедине в одной комнате, прошло десять лет. И тот факт, что она ничего не может с этим поделать, исправить, хотя казалось, что её жизнь давно стала другой, без присутствия этого человека, разозлил. И вернувшись на кухню, Лана с чрезмерной горячностью поинтересовалась:
– Вот что ты здесь сидишь?
Иван сидел за кухонным столом, выглядел спокойным и серьёзным, и очень хотелось его вывести из себя. Чтобы Ваня вскочил, как бывало, и ушёл, громко хлопнув дверью. Лане очень хотелось услышать этот звук. Звук захлопнувшейся за ним двери. Но Сизых сидел, а на лице каменное спокойствие. И повторил свой вопрос:
– Ты собираешься здесь жить?
– Это мой дом. Я не обязана ни у кого спрашивать разрешения. И у тебя в том числе.
– Лана, дом в ужасном состоянии.
– Ничего, сделаю ремонт.
– Какой ремонт? Судя по тому, что я слышал, ты обои собралась переклеивать.
– Ваня, тебе что нужно? – Она остановилась в нескольких метрах от него. На всякий случай.
– Я слышал про развод.
– Все слышали.
– Тебе нечего мне сказать? – вроде как поразился он.
Лана развела руками.
– Представь себе. Это мой развод. И мой муж. Какое ты к этому имеешь отношение?
– Лана, не дури. Или ты думаешь, мне очень интересно, почему вы разводитесь?
– А что тебе тогда интересно?
– Мне интересно, что ты здесь делаешь! – неожиданно рявкнул он, и Лана вздрогнула. Вот что-что, а рявкать её первый муж умел отменно. Она от этого отвыкла. Слава, даже когда они скандалили, больше язвил и ехидничал, повышать голос он считал неуместным. И о криках, вот таких зычных, она лишь время от времени вспоминала. И, честно, не думала, что когда-нибудь ещё станет свидетельницей того, как её первый муж выходит из себя. И вот, пожалуйста.
– Не ори на меня, – потребовала она, стараясь справиться с эмоциями.
Иван внезапно отступил. И тон сбавил, и даже попробовал извиниться. Если неуклюжее:
– Больше не буду, – можно было назвать извинением.
– Это мой дом, – повторила она ему в который раз, пытаясь втолковать очевидное. – И я решила, что я буду жить здесь.
Иван смотрел на неё, а взгляд въедливый и пронизывающий. Затем неприятно усмехнулся и головой качнул.
– Он тебя выгнал. Ни с чем.
Лана задохнулась от возмущения, стало жутко неприятно от его слов. И отвечать не хотелось, а уж тем более подтверждать его догадки. И чтобы как-то справиться с ситуацией, она указала бывшему мужу на дверь.
– Уходи отсюда.
Но его уже было не остановить. Иван со стула поднялся, вдохнул полной грудью и снова мотнул головой, в такт каким-то своим мыслям.
– Значит, так и есть.
– Ты ничего не знаешь! – разозлилась Лана. Она сильно разозлилась, и больше всего боялась, что от этой самой злости на глазах выступят слёзы. – И Слава меня не выгонял! Я сама ушла, понял? Я всегда ухожу сама!
– Да, только от меня ты уехала в Москву, а от него вернулась в этот сарай! – не сдержался Иван, и на бывшую жену уставился с намёком.
– Это не сарай! Это мой дом, я здесь выросла!
– Вот именно, что выросла. А теперь прибежала обратно.
– Кто бы говорил! Ты вообще от мамы с папой за десять лет никуда не съехал. Ваня, тебе не кажется это странным?
– Ты, вообще, о чём?
– О том, что пора взрослеть!
– Ланка, ты заговариваешь мне зубы.
– Не зови меня так!
– Ой, посмотрите на неё, королева столицы!
Она всё-таки швырнула в него полотенце.
– Как же я тебя ненавижу! – вырвалось у неё невольно. Но уже в следующий момент она замерла, отвернулась от Ивана и заставила себя сделать глубокий вдох. Закрыла глаза и даже проговорила:
– Успокойся. Отвлекись от своей злости.
Иван наблюдал за ней с интересом. А когда Лана на самом деле принялась делать один глубокий вдох за другим, насмешливо поинтересовался:
– Что с тобой? Ты задыхаешься? Или у тебя астма?
Лана развернулась к нему и ровным голосом проговорила:
– Астмы у меня нет, но благодарю, что поинтересовался. А теперь ты не мог бы меня оставить? У меня много домашних дел.
– Это каких? Обои обдирать?
Она впилась в его лицо возмущённым взглядом.
– Ты взрослый человек, – проговорила она, едва сдерживаясь, – ты должен понимать намёки. А я даже не намекаю, я прошу тебя уйти.
– Потому что ты не хочешь со мной говорить!
– Мне не о чем с тобой говорить!
– Правда? Ещё неделю назад ты жила в Москве с мужем-олигархом, а теперь ты здесь, в этом доме, переклеиваешь обои. И я хочу знать, что происходит. Мне каждый день ездить мимо тебя и этого дома, а это, знаешь ли, ещё то удовольствие. Поэтому я требую!..
– А ты кто такой, чтобы что-то от меня требовать?! Ты требовать мог десять лет назад, и после того, как ты в последний раз от меня что-то потребовал в таком тоне, получил на руки бумаги о разводе. Забыл?
Иван недовольно поджал губы, к бывшей жене приглядывался, после чего проговорил, точнее, проскрипел:
– Вот от своего характера у тебя все неприятности в жизни.
– У меня с характером всё нормально, – заверила его Лана. – Тебе это пол Москвы подтвердит. Я идеальная жена!
– При идеальном муже, – съязвил он.
Лана пожала плечами и признала:
– Да, с мужьями мне не везёт. Но я, знаешь, не отчаиваюсь!
– А когда ты отчаивалась по этому поводу? Поэтому и странно, что ты здесь!
– Я тебе ещё раз повторяю: не твоё дело! Нравится тебе или не нравится, но я останусь здесь. Если тебя не устраивает, проложи себе дорогу в другую сторону. У тебя ведь с этим проблем нет, как понимаю?
– А тебя это злит?
– Меня это не касается!
– Конечно, тебя это не касается! Я отлично слышу это по твоему тону. – Иван руки в бока упёр, ухмыльнулся. – Ты тешила себя надеждой, что я сдох от тоски, спился, обкусал себе локти до самых плеч, от отчаяния. Так?
Лана пренебрежительно фыркнула.
– Ты сам себя слышишь?
– Отлично слышу. По-моему, ты кое-что забываешь, любимая, я не твой Игнатьев, который однажды аленький цветочек в каменных джунглях встретил. Я тебя с малолетства знаю, и мне врать не надо. Ты приехала сюда, потому что тебе деться некуда больше. Ведь это так, признайся. Он тебя оставил ни с чем. И ему насрать, какая ты жена – идеальная или не очень.
Лана уставилась на него, в первую секунду взгляд был полон растерянности, затем в нём вспыхнула паника, а потом уже злость. Злость обоснованная, и справиться с ней было невозможно. Никакие тренинги, воспоминания об уроках свекрови, практики йоги помочь были не в состоянии. И от этой самой злости, которая задушила, скрутила изнутри узлом, Лана способна была лишь глухо проговорить:
– Убирайся вон.
Иван кричать перестал. И выглядел расстроенным и даже раздосадованным. Лана не могла понять, почему он так сильно расстраивался из-за всей этой ситуации, но ему явно было не по себе. И он ещё так безнадёжно проговорил:
– Так и есть.
Лана вздохнула и бессильно прислонилась спиной к стене. На бывшего мужа посмотрела устало.
– Ваня, тебя это никак не касается. Мы давно чужие люди. А Слава… мы сами решим, что нам делать с нашим браком. Я не прошу у тебя помощи.
– Я знаю.
– Тогда что ты тут делаешь?
Он отвернулся от неё, потёр щёку. Ответа на её вопрос не нашёл, и вместо этого спросил:
– У тебя есть адвокат?
– У меня есть моя жизнь. И я справлюсь, Ваня, поверь. И не с таким справлялась. Я уже давно взрослая. – Лана смело улыбнулась. – Ты считаешь, что мне до сих пор девятнадцать лет? Как скажет мой муж: я светская львица. Если понадобится, я любого загрызу.
Сизых после её слов усмехнулся.
– Врёшь ты всё. Львица, – передразнил он её. Окинул Лану внимательным взглядом, от которого ей стало откровенно не по себе. – Львицы по норам не прячутся. Им чувство гордости не позволяет.
– Поздравляю, в очередной раз оскорбил. Хотя, чего от тебя ждать?
– Да уж, я не принц крови, как Игнатьев.
– Это точно. Что вас отличало, так это воспитание.
– И насколько воспитанно он от тебя избавился?
– Узнаешь об этом из очередного ток-шоу, – резким тоном оборвала она его насмешки. – Я дождусь, когда ты уйдёшь или нет?
– Дождёшься, – возмутился он. – Я просто хотел предложить тебе помощь. Но ты не меняешься. Если что-то вобьёшь себе в голову, будешь упрямиться до последнего. Пока небо на землю не упадёт. И всё равно будешь уверена, что пострадала ни за что. Ты ведь идеальная жена! – он буквально выплюнул эти слова ей в лицо.
Лана тут же встала в позу.
– Ты собираешься поговорить и о нашем идеальном браке?
– Точно нет. И, надеюсь, никогда не придётся!
– Я тоже очень на это надеюсь!
Сизых сплюнул с досады, и, наконец, пошёл с кухни. В какой-то момент Лана была уверена, что заденет её плечом, но в последний момент Иван свернул, зато другим плечом едва не пробил дверной косяк. Но, кажется, даже не заметил этого. И сделал то, о чём Лана мечтала с начала этого разговора: хлопнул входной дверью. Но Лана, вместо того, чтобы порадоваться этому обстоятельству и принять, как должное, снова дверь распахнула и крикнула в спину бывшему мужу:
– Псих!
6
– Что ты смотришь? – Нина вошла в гостиную, взглянула на экран телевизора, затем на задумчивого мужа. Странность была в том, что в телевизионной студии обсуждали не политику и не экономику, Шохин смотрел банальное ток-шоу, которые терпеть не мог, до сегодняшнего дня. А Костя в ответ на её вопрос вздохнул и телевизор выключил. А жене сказал:
– Обсуждают развод Игнатьевых.
– Опять? Кажется, их развод затмил всю политическую неразбериху. – Нина прошла мимо, потрепала мужа по волосам. Затем хмыкнула. – Или ты просчитываешь варианты?
Костя глянул на неё с лёгким оттенком ехидства.
– Боюсь, мне ни какие ток-шоу не помогут.
Нина тут же кивнула.
– Точно. Тебя даже Малахов не спасёт.
Шохин рассмеялся.
– А всё-таки, – заинтересовалась Нина, – почему тебя так интересует их развод? Ты с Игнатьевым близкого знакомства так и не свёл.
– Потому что не больно-то и хотелось. Стопроцентный столичный хлыщ. И он всегда таким был. Да, удачливый сукин сын, не глупый. – Костя рукой подбородок потёр. – Но он вышел прямиком из "золотой молодёжи". Я с такими никогда общаться не умел.
– Правда? А как же Вадик?
– Вадик – местный дурачок. Он мне дорог, как память о моей буйной молодости.
– Как любопытно. Он об этом знает?
– Нина, не язви. День ещё толком не начался.
Она понимающе улыбнулась, подошла к мужу и в знак примирения обняла за плечи. В доме было тихо, детей наверху занимала няня, занимала их тем, что разговаривала с ним на английском. Ариша, как всегда, послушно отвечала, складывая в уме необходимые фразы из незнакомых слов, а младший пока не понимал, где русский язык, где английский, но считалось, что различный подход расширит кругозор и годовалого ребёнка. Квалифицированная няня долго их с Костей в этом убеждала при приёме на работу, и Нина решила не спорить. В конце концов, если не Ромке, так Арише общение на английском вне школы, совсем не помешает.
Помимо няни по дому помогала лишь приходящая прислуга, стеснять себя постоянным чужим присутствием не хотелось, попытку сделали, но довольно скоро поняли, что такие явные барские замашки не для них. После жизни в квартире, где некому было путаться под ногами, Костя морщился и вздыхал всякий раз, когда видел вечерами домработницу, да и Нина долго не могла понять, как себя вести и каким тоном давать указания человеку, который каждый раз смотрит на тебя с ожиданием, даже в своё свободное время. Приходилось рассказывать о привычках своей семьи, пристрастиях, что можно делать и говорить, а когда лучше промолчать и уйти. И чувствовалось в отношениях подобострастие, неприятное, и ощущение того, что ты пускаешь кого-то в свою частную жизнь, к тому же ещё и платишь ему за это, ожидая преданности в ответ. А разве чужой человек на окладе может быть по-настоящему преданным, и разве ты можешь быть уверена, что он не вынесет твои семейные секреты за порог твоего дома?