- Не откажусь. - Куинн размотала шарф и бросила его на пол у кромки старого плетеного половичка, некогда принадлежавшего ее матери. Собака немедленно зарылась мордой в шарф, глядя на Ника с таким видом, будто собиралась остаться здесь навсегда.
"Ну уж нет. Забудь об этом, псина".
- Ох и денек выдался, - протянула Куинн.
- Что ж, рассказывай. - Ник отправился в крохотную кухоньку. Куинн вошла следом за ним и, пока он скалывал лед с лотка своего дряхлого холодильника, вынула бокал из соснового ящика, прибитого над раковиной.
- Даже не знаю, с чего начать, - заговорила она.
В кухне было слишком тесно даже для двоих, но к нему пожаловала Куинн, а она в счет не шла. Девушка прижала бокал к груди, потому что не могла вытянуть руку: Ник стоял слишком близко. Он положил в бокал лед, протиснулся к полке и взял остатки мартини, безотчетно наслаждаясь тем, что Куинн рядом.
- Начни с худшего, - посоветовал Ник, плеснув спиртное на самое дно бокала. Куинн еще ехать домой, больше она не могла бы себе позволить. - Тогда наш разговор завершится на приподнятой ноте.
Куинн улыбнулась и сказала:
- Спасибо. Не нальешь ли мне еще?
- Нет. - Ник отставил бутылку и бедром подтолкнул Куинн в гостиную. - Ты слишком молода, чтобы пить.
- Мне тридцать пять лет. - Она опустилась на половик рядом с собакой - длинноногая и медноволосая, в джинсах и заляпанном краской свитере. - Имею право делать все, что хочу. - Куинн умолкла, будто испугавшись, что сказала лишнее, потом пожала плечами. - Так вот, хуже всего то, что я поссорилась с Биллом.
Ник на секунду залюбовался сочетанием цветов - медью волос Куинн на фоне коричневых досок дубового пола, мягкой голубизной ее свитера и выцветшей зеленью половика, но более всего - самой женщиной, всем, что составляло ее сущность, излучающую тепло. Потом слова Куинн достигли его сознания.
- Что?
- Я разругалась с Биллом. По крайней мере мне так кажется. Очень трудно сказать наверняка, потому что он никогда не теряет голову. Я заявила, что оставляю собаку у себя, а Билл сказал "нет". Назвал меня ребенком или чем-то вроде этого.
Ее широко распахнутые ореховые глаза выражали такое волнение, что Ник рассмеялся.
- Ты и впрямь порой ведешь себя как ребенок. Ты ведь живешь в квартире. Где же собираешься держать собаку?
Куинн покачала головой, и ее медные шелковистые волосы заметались из стороны в сторону.
- Не в том дело. Главное, что я захотела взять собаку, а он запретил.
- Значит, не хочет. - Ник откинулся на спинку кресла. Он не собирался ввязываться в скандал, спровоцированный Куинн, и не испытывал от этого ни малейших угрызений совести. Уж лучше не вмешиваться в ее личную жизнь. Однако лишаться общества Куинн Нику не хотелось. - Билл не обязан жить с собакой, если не хочет этого. - Собака бросила на Ника укоризненный взгляд, но он оставил его без внимания.
- Ну а я не хочу жить без нее.
- Стало быть, одному из вас придется уступить, - отозвался Ник. - Не беда, что-нибудь придумаешь. - Заметив, как приподнимается подбородок Куинн, он подумал: "Ник, ты только что стал любителем собак". Ник знал Куинн с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет, и понимал, что если она уперлась, уже ничто не сдвинет ее с места.
- Я уже придумала, - сказала Куинн. - Решила оставить Кэти у себя.
- Кого?
- Кэти. Так ее зовут.
Куинн посадила собаку к себе на колени и погладила по загривку. Ник присмотрелся к собаке, стараясь понять, что в ней нашла Куинн. Тощая и костлявая, она более всего напоминала крысу на ходулях, а взгляд ее больших темных глаз внушал Нику беспокойство. Казалось, собака говорит: "Спаси меня, помоги мне. Я твоя навеки".
Ник покачал головой.
- Неужели не нашлось менее оригинального имени?
- Когда у тебя появится собственная собака, можешь величать ее как угодно, хоть Убийцей. А эта собака принадлежит мне, и ее зовут Кэти. - Куинн серьезно посмотрела на Ника. - А знаешь, тебе не помешала бы собака.
- Еще чего. - Ник еще глубже опустился в кресло. - В квартире нет места для домашних животных. К тому же я не хочу взваливать на себя дополнительную ответственность.
Куинн бросила на него взгляд, выражавший одновременно нежность и пренебрежение.
- Не дополнительную, а единственную. Других у тебя нет. Взяв собаку, ты проявил бы свою зрелость.
- Мне и без того хватает признаков зрелости, - проворчал Ник. - У меня уже начинает пробиваться седина.
- Знаю, но пока только на висках. Это очень привлекательно, но, похоже, отпугивает тех малявок, с которыми ты якшаешься.
- Я не знаюсь с девчонками! - Ник вперил в Куинн сердитый взгляд. Нет, он не встречается с малолетками. В конце концов, у него тоже есть понятие о морали.
- Неужели? А сколько годков твоей Лиз? Двенадцать?
- Двадцать два, - ответил Ник. - Я так думаю.
- Соплячка двадцати двух лет от роду, - бросила Куинн. - А тебе вот-вот стукнет сорок.
- Тридцать девять. - Ник хотел сказать, что не видел Лиз с Рождества, но передумал. Это означало бы завести совсем иной разговор, не нужный ему. Куинн уже не раз упрекала его за то, что он встречается со слишком молодыми женщинами. Так оно и было, но зачем же это обсуждать? - Что новенького? - спросил Ник, меняя тему. - Я за весь день не видел ни одной души. Работал до шести часов. У "шевроле" Баки Манчестера сломался глушитель.
- Ничего, не обеднеет, - отозвалась Куинн. - Мама говорит, что Баки в своем агентстве недвижимости гребет деньги лопатой. - Она поднесла к губам бокал и разом отпила половину.
- И это хорошо, потому что нам с Максом денег всегда не хватает. - Ник наставил на нее палец. - Смотри не напейся. Тебе еще ехать.
- Всего лишь домой, к Биллу. - Куинн пригубила мартини, вновь ощутив напряжение. - Знаешь, если он не позволит мне взять эту собаку, я брошу его.
- Это нужно хорошенько обдумать, - сказал Ник, не проявляя ни малейшего интереса к Биллу. - Как дела в школе?
- По-прежнему. Эди опять взялась за театральную постановку, из-за которой Бобби успел изрядно потрепать ей нервы. Все, кроме спорта, ему до лампочки. Эди предложила мне заняться декорациями и костюмами, но я отказалась. Лишняя головная боль мне ни к чему. А еще Бобби наседает на Грету, но все деньги в ее распоряжении, ведь она всю жизнь была школьным секретарем, а Бобби новичок. Ему не справиться со школой без Греты.
- Ты зовешь его Бобби в лицо?
- Нет, его не зовут так даже в учительской. В ноябре, когда он принял школу, Эди начала дразнить Бобби Директором-Мальчишкой, и теперь все называют его Дэ Эм. Думаю, это одна из причин его неприязни к Эди.
- Оно и понятно, - отозвался Ник, только чтобы поддержать разговор. Куинн выражала свои мысли всеми возможными способами - руками, глазами, плечами, губами, - разыгрывая настоящее представление, и Ник зачастую спорил с ней, желая посмотреть, как она краснеет и жестикулирует.
- И не только это, - весело продолжала Куинн. - Подозреваю, что однажды, после того как Эди в очередной раз заткнула Бобби рот, он подслушал, как она сказала… - Куинн заговорила, имитируя журчащее сопрано Эди с едва заметным южным акцентом, но в голосе ее слышалось торжество: - "Знаете, любить Роберта куда проще, когда его нет в здании". - Ник усмехнулся, и Куинн закончила: - Вот ты смеешься, а Бобби это совсем не развеселило.
- У него нет чувства юмора, - заметил Ник.
- Не юмора, а мозгов, - уточнила Куинн. - Он считает себя самым умным. Маленький самоуверенный простофиля. Прежде я злилась на Харви, но когда его сменил Дэ Эм, осознала, как было хорошо, когда директор не мешал Грете управляться со школой. Бобби одержим манией перемен, крушит все направо и налево и будто не слышит, когда мы говорим ему, что он совершает ошибки. Единственный человек, к которому он хотя бы прислушивается, - это Билл. Билл для Бобби - что солнце в небе. Все эти чемпионаты… если нынешней весной Билл выиграет бейсбольный кубок, Бобби, глядишь, попросит, чтобы он усыновил его. На мой взгляд, они стоят друг друга.
На ее лицо вновь набежала тень, и Ника охватило беспокойство.
- Послушай, Билл не так туп, он не рискнет потерять тебя из-за собаки. - Ему хотелось немного успокоить Куинн. - Увидев, как много значит для тебя эта собака, Билл отступится.
- Ну, не знаю, - ответила Куинн. - Иногда мне кажется, что Билл меня не замечает. Понимаешь, он видит во мне того человека, которого хочет видеть. Ту, с кем можно ужиться. А у меня ведь трудный и взбалмошный характер.
Ник покачал головой. Билл не настолько глуп, чтобы не видеть, кто такая Куинн, и не понимать, что она для него значит. Она между тем подалась вперед, чтобы погладить собаку, и ее медные шелковистые волосы разметались. В свете ламп их цвет казался особенно насыщенным на фоне ее бледно-золотистой кожи.
Только безнадежный тупица мог не понимать Куинн.
- Расскажи, откуда у тебя эта крыса, - попросил Ник, только чтобы увидеть, как вспыхнут ее глаза. И когда Куинн вскинула голову и вперила в него взгляд, он рассмеялся.
Милая, добрая, безвредная и такая предсказуемая Куинн.
На следующее утро, перевернувшись на другой бок, Билл обнаружил Кэти, которая растянулась на простынях между ним и Куинн. Проклятая тварь провела всю ночь с ними в постели, вместо того чтобы спать на газетах в ванной, как он настаивал. Но Куинн сказала "нет", положила у кровати одеяло, и, конечно же, ночью собака запрыгнула на постель. Просто чудо, что она не обмочила белье. Билла охватил гнев, но он унял его так, как делал это всегда - несколько раз глубоко вздохнул, заставляя себя мыслить ясно и отчетливо. Куинн попросту растерялась. Она вернулась домой поздней ночью, и в ответ на попытки Билла разговорить ее лишь качала головой. Куинн отказалась от бефстроганова, разогретого им для нее. Наконец, она взяла собаку с собой в спальню. Куинн вела себя как ребенок, но Билл привык управляться с детьми. Он ведь учитель. А в этом деле главное - терпение.
Ночью, как только Куинн уснула, Билл попытался понять, что же произошло, и решил: она держится так напряженно оттого, что, как и он сам, мечтает вступить в брак и завести детей. Разумеется, Билл еще всегда успеет завести детей, но Куинн уже тридцать пять, а со временем человек отнюдь не молодеет. Какого же дурака он свалял, отложив свадьбу до окончания бейсбольного сезона! Иными словами, ему оставалось лишь избавиться от собаки и побыстрее сделать предложение. Потом они поженятся, у них появятся дети, о которых мечтает Куинн, а Билл, просыпаясь, будет обнаруживать Билла-младшего, сопящего между ними. Эта мысль согрела его. Мальчишка унаследует ум, честь и силу отца и доброту Куинн. Все, что нужно, - это сохранять терпение, отделаться от собаки, и тогда дела пойдут на лад.
Собака потянулась и свернулась клубочком, прижавшись к спине Куинн.
- Пошла вон! - потребовал Билл самым суровым тоном, на который мог отважиться, не рискуя разбудить Куинн.
Собака открыла глаза и злобно посмотрела на него.
Билл ладонью отпихнул ее.
- Пошла вон!
Собака ощерилась и зарычала, предъявляя свои права на Куинн; Билл убрал руку.
- Что ты делаешь? - сонно пробормотала Куинн через плечо.
- Твоя собака рычит на меня.
- Наверное, ты разбудил ее. - Куинн зевнула и похлопала рукой по постели. - Перебирайся сюда, Кэти.
Собака неторопливо приподнялась, лениво потянулась, перепрыгнула через бедро Куинн и мирно свернулась у ее живота. Куинн легонько поглаживала собаку, пока та вновь не задремала.
Билл еще несколько раз глубоко втянул в себя воздух и вдруг чихнул. Наверное, у него аллергия на собачью шерсть.
Впрочем, эта собака, считай, уже в прошлом.
- Макс здесь?
Ник вынырнул из-под капота дряхлого "сивика" Мэри Гэлбрайт, крикнув: "Кто там?" Однако он узнал этот голос еще до того, как увидел стройную блондинку в зеленовато-голубом костюме. Прозвище Барби из Первого Национального, которое дала Барбаре Дарла, звучало куда мягче того, каким наградила ее Луиза Фергюсон. Барбара и в самом деле напоминала пластмассовую куколку, поэтому как-то не верилось, что она охотится за Максом, хотя это была чистая правда.
- Привет, Барбара. Макса сейчас здесь нет. Надеюсь, твоя машина в порядке.
- Да, он хорошо потрудился. - У Барбары был несколько смущенный вид: казалось, ей не место в закопченном гараже. Впрочем, она выглядела чужой повсюду, кроме банка. От ее внешности Ника бросало в дрожь, но он понимал, что несправедлив к Барбаре. Все же она замечательный специалист. Пока Барбара на своем посту, люди могут не беспокоиться за свои вклады.
Барбара застыла в нерешительности, и Ник сказал:
- Не знаю, когда он вернется.
- Я принесла ему вот это. - Барбара робко протянула Нику жестяную банку, и его охватили жалость к ней и тревога за Макса. Банка была перевязана зеленой ленточкой, из-под которой виднелась белая карточка с надписью "Спасибо!". - Это печенье, - пояснила Барбара. - Принесла ему за хорошую работу.
- Ладно. - "На кой черт Максу эти сласти?" - Может быть, отнесешь печенье в контору? Я передам Максу, что это от тебя.
- Спасибо. Так будет лучше всего. - Безупречно одетая, Барбара вновь застыла в каком-то ступоре.
- Вон туда, в контору. - Нику хотелось приободрить ее.
Барбара глубоко вздохнула:
- Макс хорошо разбирается в машинах, не правда ли?
- Лучше всех. Контора вон там, за той дверью.
- Моя машина ездит гораздо лучше, чем прежде. Макс исправил даже печку.
- Там подгорел контакт. - Ник умолчал о том, что чинил машину он сам. - Макс отлично умеет вылавливать подобные штуки.
- Я так и подумала. - Барбара приблизилась на шаг, и Ник увидел, что в ней произошли какие-то перемены. Она будто потускнела. То ли волосы потемнели, то ли изменилось что-то еще. - Полагаю, внимание к мелочам - это очень важно?
- Ага. - Ник оставил попытки припомнить, какого цвета волосы были у нее прежде. Какая разница? - Итак, можешь оставить печенье в конторе.
- Он и в доме все ремонтирует? - поинтересовалась Барбара, и Ник решил, что у нее поехала крыша.
- Управляется неплохо, - ответил он. - Дарла не жалуется. - Ник подумал, не добавить ли что-нибудь еще, но промолчал, не видя смысла ввязываться в чужие дела.
- Я знаю. Дарла делает отличные прически. - Барбара была сама невинность. - Как же ей повезло с Максом.
- Туда, в контору, - сказал Ник. - Найди там местечко и оставь печенье.
- Ты занят. - Барбара отступила на шаг. - Наверное, это так приятно - работать с Максом.
- Не жалуюсь, - отозвался Ник.
- Полагаю, ты и сам отличный механик, - дипломатично заметила Барбара.
- Так себе.
- Я оставлю печенье в конторе.
- Оставь. Найди там местечко. - Ник сунул голову под капот "хонды" и подумал: "Макс, тебе придется что-то с этим делать".
И сосредоточил все внимание на автомобиле. Ни Макс, ни Барбара его не интересовали.
Куинн вернулась домой вскоре после трех, раньше обычного - так ей не терпелось увидеть Кэти. Собаке захочется погулять, и она выведет ее на зады дома, как сегодня утром, посмотрит, как Кэти скачет по замерзшей земле и бегом возвращается обратно, и в душе снова поднимется теплое чувство оттого, что есть кто-то, кто ее любит, ничего не требуя взамен. Куинн возьмет Кэти на руки, и та заскребет лапами по ее пальто, подрагивая от желания вновь оказаться в тепле, и вновь положит голову на плечо хозяйки. Это так славно - иметь собственную собаку! Куинн улыбнулась, отперла дверь и крикнула: "Кэти!" - ожидая услышать этот новый восхитительный звук - скрип коготков по плиткам кухонного пола.
В квартире царила тишина.
- Кэти?
Снова ни звука. Куинн захлопнула дверь и, взволнованная, начала все осматривать, желая убедиться в том, что Кэти не заперта в ванной и не уснула на сосновой кровати. Квартира была столь мала, что на поиски хватило двух минут. Кэти здесь не оказалось.
Куинн испугалась, заподозрив, что собака каким-то образом ухитрилась выбраться на улицу, однако, отправившись посмотреть, сколько осталось еды в собачьей миске, обнаружила, что обе миски исчезли. Она нашла их в мусорном баке.
Билл всегда отличался аккуратностью.
Кровь бросилась ей в лицо, раздражение и недовольство быстро сменились яростью.
Он забрал ее собаку!
Он украл ее собаку!
Путь до школы длиной в милю занял совсем немного времени.
Глава 3
На другом конце города, в салоне "Ваш стиль", Дарла причесывала Сьюзен Бриджес и уговаривала себя не злиться, поскольку не видела для этого причин. Вчера вечером Макс был прав. Займись они любовью на виду у всего Тиббета, это пошло бы во вред их занятиям. Вдобавок Дарла в полной мере отвела душу, прогнав мужа в одиннадцать часов. Когда Марк и Митч наконец улеглись в постель, Макс облапил ее в пустой кухне, но Дарла сказала: "Нет настроения". Муж, опустив руки, протянул: "Н-нуу, как знаешь", - и отправился на боковую, не сказав более ни слова. Ни слова!
- Ой! - воскликнула Сьюзен, и Дарла, извинившись, вновь сосредоточила внимание на ее волосах.
- Тебе никогда не приходило в голову изменить свой стиль? - спросила она, заглядывая поверх плеча Сьюзен в зеркало с красно-серой рамой. - Ты носишь эту прическу… уже довольно давно. - Лет тридцать, кажется. - Тебе пошла бы стрижка клинышком. Она подчеркнула бы твои скулы.
Сьюзен втянула щеки и осмотрела себя в зеркале.
- Дэррил меня бы не узнал.
- Ну и хорошо, - сказала Дарла. - Покажи ему что-то новенькое. Заставь смотреть на тебя другим взглядом. Заставь подумать, будто он спит с новой женщиной.
- Что-то не припомню, чтобы ты меняла свою прическу, - заметила Сьюзен.
Дарла осмотрела в зеркале свои светло-каштановые волосы, собранные во французский боб.
- Максу нравятся длинные волосы, и это единственная прическа, позволяющая мне сохранить их длинными. К тому же они не мешают работать.
- Ну так обрежь их, - посоветовала Сьюзен. - Пусть Максу кажется, будто он изменяет тебе.
- Я не это имела в виду, - отозвалась Дарла. Впрочем, мысль о короткой стрижке соблазнила ее. Беда лишь в том, что Максу нравятся длинные волосы. Было бы жестоко заставить его таким образом расплачиваться за ошибку, которую он сам не осознает, а Дарла не может ему объяснить. "Я мечтаю о чем-нибудь новом, - хотела она сказать ему. - Мечтаю о том, чтобы мы оба почувствовали себя обновленными". И каково бы пришлось старому доброму Максу, коли он не понимает, чего от него ждут? Муж не виноват. - Нет, я не могу поступить так с Максом, - заключила Дарла.
- Вот видишь! - воскликнула Сьюзен.