– Господи… – Кэмерон встала и прошла к дальней стороне комнаты. Стоя спиной к присутствующим, она смотрела на Грамерси-парк, вспоминая лицо Джанет и ее взгляд в тот день, когда она погибла. Не оборачиваясь, Кэм произнесла резким от нахлынувших воспоминаний голосом:
– Может быть, она сказала, что ее бывший муж из правоохранительных органов, и я предположила, что он был полицейским. Я никогда не спрашивала… не думала, что это имеет значение, но…
Все личное не казалось нам важным. Мы просто делили постель, не более того. Боже, она была достойна лучшего.
Блэр видела, как напряглась спина Кэмерон, как ее руки повисли вдоль тела. Она хотела подойти к ней, обнять и прижаться щекой к спине. Не отпускать Кэм до тех пор, пока не исчезнут эти воспоминания, и не пройдет ее боль. Но она не могла. Не потому, что скрывала свои чувства от находящихся в комнате людей. А потому что это была боль, которую Кэмерон хранила в себе и которой пока не была готова поделиться с ней. Блэр надеялась, что когда-нибудь Кэмерон захочет это сделать, и тогда она сможет помочь ей простить себя.
Через минуту Кэмерон вернулась и села на место. По ее лицу ничего нельзя было прочесть. Она сказала ровным голосом:
– Хорошо, если Дойл каким-то образом следил за ней, то он наверняка знал о нас. Трудно сохранить что-либо в секрете, работая в полицейском участке. Уверена, у него есть друзья в полиции Вашингтона.
– Теперь понятно, почему он всегда имел зуб на Вас, – заметил Мак.
– И он был не одинок, – сказала она спокойно. – Многие думали, что я должна была предотвратить то, что с ней случилось.
– Это многое объясняет. Если Дойл наткнулся на что-то, касающееся Вас, в материалах расследования, он мог попытаться это использовать, – заметила Савард спокойным и деловым тоном. Она видела боль в глазах Робертс и ощутила отчаянное желание Блэр Пауэлл ее успокоить. Рене сочувствовала им обеим; она живо представила, каково пришлось бы ей, если бы ее собственные глубоко хранимые тайны оказались выставлены напоказ.
– Да, – Кэмерон вздохнула, неосознанно касаясь руки Блэр, – думаю, это объясняет фотографию в баре, на которой я и та рыжая, и ту, где мы с Блэр. Если он пытается разрушить мою карьеру, то это неплохое начало.
Мак выругался, что вызвало у Кэмерон улыбку.
– Но это не объясняет фотографию, на которой Блэр и Кл… мой предыдущий партнер.
– Он сделал это, чтобы иметь возможность Вас шантажировать, – негодовала Старк. – Используя эту фотографию, Дойл мог бы угрожать обвинить Блэр в чем-то незаконном или просто сомнительном. Это был бы неплохой козырь.
– Думаю, Вы правы, – Кэмерон потерла лицо рукой. Другая рука слегка касалась кисти Блэр, лежавшей на диване между ними. – Что-нибудь еще? – Старк и Савард отрицательно покачали головами.
– Фелиция продолжает работать. Она сказала, что подобралась ближе, – отчаянно заявил Мак. Когда Кэмерон рассказала ему о звонке Карлайла и ее неизбежном отстранении, ему захотелось по чему-нибудь ударить. – У меня имеется кое-что про репортера. Ничего особенного, но все же.
– Ребята, не могли бы вы дать нам немного времени, а затем мы встретимся еще раз и посмотрим, к чему мы пришли, – тихо попросила Блэр. – Я позвоню вам, когда мы будем готовы.
– Все в порядке, – прошептала Кэмерон, когда агенты поспешили уйти.
– Нет, не в порядке, – так же тихо ответила Блэр. – Но будет.
* * *
Когда дверь за командой захлопнулась, Кэмерон облокотилась на колени и уронила голову на руки.
– Черт, – устало сказала она, – мне так жаль.
Блэр подошла, села рядом и положила левую руку ей на поясницу. Ее рубашка взмокла от пота, хотя в комнате было прохладно. В голосе Кэм было столько боли, что Блэр почувствовала, как ее собственная душа начала кровоточить.
– Кэм, – спокойно сказала она, поглаживая круговыми движениями напряженные мышцы спины Кэмерон. – О чем ты сожалеешь?
Не поднимая головы и не поворачиваясь к возлюбленной, Кэмерон тихо ответила:
– Я сожалею, что сейчас мое прошлое доставляет тебе такие проблемы. Я не знала… Я не могу поверить. Дойл и Джанет… Господи Боже…
– Кэмерон, тут нет твоей вины, все это затеял Дойл.
– Если бы я была там с ней, возможно, она бы осталась жива, – резко бросила Кэмерон, выпрямляясь. Гнев на саму себя заставил ее задрожать. – Если бы я спросила ее о задании, если бы позаботилась о том, что она будет делать на операции… Если бы я сделала больше, а не просто глядела со стороны, когда должна была… О, черт, ты не обязана это выслушивать.
Кэмерон резко поднялась, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Она устала, проклятая головная боль вернулась, и Кэм не могла затолкать свои воспоминания обратно, спрятать за дверь, которую раньше она держала запертой и забаррикадированной.
Блэр взяла возлюбленную за руку и решительно сказала:
– Присядь, Кэм.
Кэмерон села помимо своей воли. Она повернулась к Блэр и подняла на нее глаза, полные печали.
– Я совершила так много ошибок. С Джанет, с тобой. Одно то, что я начала отношения с тобой, находясь при исполнении служебных обязанностей, уже очень плохо. Я никогда не думала, что кто-то сможет обнаружить мою связь с эскортом. Раньше, когда это касалось только меня, мне было все равно. Теперь же и ты оказалась втянутой во все это. Мне так жаль.
Блэр не сводила с нее глаз.
– Я знаю, что ты устала, да и я тоже. У меня такое чувство, что твое сотрясение куда серьезнее, чем мы думали, потому что я вижу, что головная боль тебя не оставляет. Знаю, что ты переживаешь за меня. Знаю, что означает для тебя начало этого расследования. Знаю, что твою компетентность могут подвергнуть сомнениям. Я знаю и понимаю все это, Кэмерон. – Блэр сделала секундную паузу, а затем продолжила решительным голосом:
– Но если ты снова когда-нибудь извинишься за то, что любишь меня, я велю тебе уйти… и не возвращаться.
Глаза Кэмерон расширились, она дернулась, как будто получила невидимый удар кулаком. Спустя минуту она выдохнула:
– Блэр, – и провела пальцами вдоль напряженного лица девушки. – Я не жалею о том, что люблю тебя. Любовь к тебе – лучшее, что есть в моей жизни. Я сожалею только о той боли, которую принесла тебе моя любовь.
– Этого не было ни разу, – ласково сказала Блэр, накрывая ладонью пальцы Кэмерон. – Ты не виновата в смерти Джанет; не стоит винить себя за то, что ты не смогла предотвратить. Кэм, ты не можешь всегда отвечать за других людей и за то, что случается с ними. Я знаю, что это делает тебя такой, какая ты есть, и я люблю тебя за это. Но иногда нужно отпустить прошлое и позволить себе идти дальше. Если ты этого не сделаешь, это уничтожит тебя… или нас.
– Боже, – резко вдохнула Кэмерон, – я сделаю что угодно, лишь бы не потерять тебя.
– Хорошо, – впервые за долгие минуты Блэр сделала полный вдох, а затем улыбнулась, чуть дрожа, – потому что ты мне очень нужна.
Кэмерон наклонилась и поцеловала ее в губы. Сначала поцелуй был нежным, но вскоре перерос в страстный и по-собственнически требовательный. Руки Блэр оказались у Кэмерон на груди, потом перемелись вверх, под воротник ее рубашки, скользнули к затылку. Пальцы зарылись в густые темные волосы, она прижала голову Кэм к себе, желая ее изо всех сил.
Несколько минут спустя, когда они отстранились друг от друга, Блэр, задыхаясь, простонала:
– Ты заставляешь меня умирать от желания.
Держа Блэр в своих объятиях, Кэм чувствовала ее желание, но услышав в ее голосе поторапливающие нотки, Кэм окончательно потеряла голову. Она видела только Блэр, и все, о чем Кэм могла думать, – был жар ее тела, стоны возлюбленной и биение ее сердца.
– Я хочу тебя. Прямо сейчас.
– Знаю… Я чувствую это. Я вижу это в твоих глазах. Обожаю то, с какой страстью ты меня хочешь.
Когда Кэмерон подняла дрожащие руки к пуговицам на рубашке Блэр, та остановила ее, обхватив пальцами запястья.
– Нам нужно многое сделать, прежде чем наступит утро, – выдавила она хриплым от желания голосом.
– Я смогла бы соображать лучше, если бы вся моя кровь не бурлила между ног, – настаивала Кэмерон, скользнув ладонями под рубашку к груди Блэр. Вздоха удовольствия Блэр было достаточно для Кэм, чтобы не останавливаться. Сместившись, она уложила девушку спиной на подушки дивана и пристроилась у нее между бедер. Они все еще были одетыми, но Кэмерон обнажила грудь и живот Блэр. Прижавшись к бедрам возлюбленной, Кэмерон начала двигаться. Опершись на руки и наклонив голову, она припала губами и языком к соскам Блэр. Она уделила внимание каждому сантиметру на груди, а затем начала спускаться вниз, проходя языком по центру живота Блэр. К тому моменту, когда Кэм достигла пупка и легонько потянула зубами за золотое колечко, Блэр застонала, помотав головой из стороны в сторону. Присев на колени, Кэмерон расстегнула ее джинсы и Блэр приподняла бедра, помогая поскорее освободиться от них.
Спустив джинсы ниже колен, Кэмерон провела пальцами по внутренней стороне бедер Блэр, поочередно лаская их, затем уступила очередь своему рту.
Блэр была готова, как и ожидала Кэмерон. Клитор Блэр пульсировал и был набухшим от желания. Когда Кэм вдохнула аромат ее возбуждения, она почувствовала ответную пульсацию между своих бедер.
– О господи… когда я касаюсь тебя, я чувствую все, что чувствуешь ты, как будто это ты прикасаешься ко мне. Я могу кончить, доведя тебя до оргазма.
– Попробуй, – хрипло прошептала Блэр.
Кэмерон рассмеялась и опустила голову. Она не спешила, но и не дразнила. Кэм взяла ее уверенно и безошибочно. Она знала, когда гладить, когда сосать, а когда медленно ласкать языком пульсирующий, дрожащий центр, следуя за ее бедрами и все более громкими стонами.
Вместе они взлетели, и их обеих накрыл оргазм.
Глава 34
Кэмерон лежала на боку, прижавшись щекой к животу Блэр. Вздохнув, она сонно прошептала:
– И почему я не могу вспомнить, что терзало меня десять минут назад?
Блэр пропустила пальцы сквозь волосы Кэмерон и играючи потянула несколько влажных прядей.
– Все дело в сексе. Он затрагивает твои синапсы. По крайней мере, так происходит, когда мы им занимаемся.
– Будет лучше, если мой мозг снова заработает, – Кэмерон села, проведя рукой по оголенному бедру Блэр. – Сегодня вечером вместе с Маком я должна рассмотреть маршрут предстоящей поездки в Париж. Мне нужно убедиться, что все спланировано должным образом, раз уж я сама не еду…
– Я без тебя не поеду, – заявила Блэр. И весь ее вид говорил о том, что решение это окончательное.
Кэмерон повернула голову и посмотрела на любимую, спокойно возлежавшую среди раскиданных подушек в растрепанной одежде. Она была красивой и сильной – и самым дорогим в жизни Кэм.
– Ты должна поехать.
– Нет, не должна. Цель этой поездки – выстраивание международных отношений, и есть много других людей, которых мой отец или, вернее, Люсинда, может назначить, чтобы доставить удовольствие французскому президенту или кому-то другому, кого надо уважить. Но этим человеком не обязательно должна быть я, и я не собираюсь им быть, если ты не поедешь со мной в качестве начальника моей службы безопасности.
Кэмерон подняла бровь.
– Поправь меня, если я ошибаюсь. Не ты ли месяц назад хотела избавиться от меня, после того как я дала согласие на свой перевод на должность руководителя твоей службы безопасности?
– Это другое, – спокойно сказала Блэр. – Это было твое решение, и ты приняла его без моего участия. Ты была неправа.
На мгновение Кэмерон замолчала, а затем сказала:
– Ты права. И тогда ты тоже была права. Извини.
Блэр нащупала руку Кэм и сжала ее.
– Я знаю. Это уже в прошлом. Сейчас все совсем по-другому. Ты стала мишенью для кого-то, у кого на тебя зуб. Если это не сам Дойл, тогда тот, кто использует Дойла и его коллег. Это неправильно, и я не позволю этому произойти. Я не согласна стать добровольной участницей такого политического терроризма.
– Как часто в последнее время я говорила, что люблю тебя? – спросила Кэмерон. У нее в горле вновь образовался комок, но на сей раз не от желания, а от благодарности и удивления.
– Ты упоминала об этом. На самом деле, ты только что это наглядно продемонстрировала.
– Я не знаю, можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы меня не отстраняли от должности.
– А разве новая информация о Дойле не может нам помочь?
Кэмерон покачала головой.
– Это объясняет некоторые моменты, но не думаю, что это дает нам козыри. Теперь я знаю, почему у Дойла всегда было ко мне предвзятое отношение. По всей вероятности, именно он приказал вести наблюдение за тобой и мной в Сан-Франциско. И все же я сомневаюсь, что он единственный, кто стоит за расследованием деятельности эскорта. И если мы собираемся дать отпор, нам необходимо узнать, кто руководит этой операцией.
– Завтра я хочу быть рядом с тобой, когда ты пойдешь в…
Блэр прервал телефонный звонок. Перевернувшись на бок, она попыталась нащупать рукой телефон на столе.
– Блэр Пауэлл, – коротко сказала она в трубку. Спустя секунду, она продолжила:
– Да… нет, это замечательно… Поднимайтесь.
Положив трубку, она села на диване, поспешно застегивая рубашку. Дотянувшись до своих джинсов, Блэр сказала:
– Время взять себя в руки, коммандер. Войско возвращается.
* * *
– Фелиции удалось кое-что выяснить, – заявил Мак, прежде чем за ним и Фелицией закрылась дверь.
Дэвис выглядела собранной и изящной, несмотря на то, что проработала за компьютером больше пятнадцати часов. Она улыбнулась, видя его волнение.
– Я разобралась с первоисточниками электронных писем, – сказала она, пройдя вместе с Маком к диванам, где расселись все четверо: Мак с Фелицией на одном диване, а напротив них, через журнальный столик, Кэмерон с Блэр.
– От кого? – спросила Кэмерон, пытаясь игнорировать надежду, порхавшую в груди.
– Я сумела связать воедино сообщения от директора ФБР, из офиса заместителя Генерального прокурора и двух комитетов Сената.
– Каких комитетов? – резко спросила Блэр.
– Разведки и Вооруженных сил.
– Какие-нибудь подробности? – задала вопрос Кэмерон.
– Сожалею, но нет, – ответила Фелиция. – Не получается пока сузить круг людей. Мне нужно просмотреть каждый файл, чтобы добраться до них.
– Сколько времени может потребоваться? – спросила Кэмерон с мрачным выражением лица.
– Не знаю. Мне может повезти, и я сразу попаду в цель, или же это займет… дни.
Это конец.
Кэмерон выпрямилась, быстро хлопнув ладонями по бедрам.
– Ну, вот и все. Вы сделали все, что могли, и я высоко ценю ваши усилия.
Посмотрев на Мака и намеренно избегая пронизывающего взгляда Блэр, она сказала:
– Мне необходимо обсудить некоторые детали Вашего назначения, Мак, прежде чем Вы примете руководство на себя.
– Коммандер, – запротестовал он.
– Мак, это должно быть сделано. – Она посмотрела на свои часы. Было 23:15. – Мы опоздали.
– Что слышно от Старк и Савард? – прервала Блэр. – Им удалось выяснить еще что-нибудь в ходе проверки людей, связанных с Кэмерон?
– Нет, так же как и мне, – Мак удрученно покачал головой. – Они почти оправдали Филдинга, как, впрочем, и ожидалось. Я пробежался по всему, что известно о репортере из Чикаго, и не смог выявить никакой связи.
– Мак, там должно быть что-то, – настаивала Блэр. – Проверили ли его друзей или коллег?
– Это потребовало бы слишком много времени, и я посчитал, что вероятность положительного результата слишком мала. – Он вынул свой КПК из кармана рубашки и нашел нужную информацию. – Парень чист. Женат, два маленьких ребенка. Внештатный репортер из Чикаго.
– А его жена? – спросила Кэмерон. – Если посмотреть там?
Мак покачал головой, считывая информацию с экрана.
– Ничего особенного, как я вижу. Поженились четыре года назад. Жену зовут Патриция, девичья фамилия – Карпентер, обучалась…
– Пэтти Карпентер? Колледж в Амхерсте?
Мак вскинул голову.
– Верно.
– Боже, – выдохнула Блэр. Теперь была ее очередь встать и расхаживать по комнате. Она подошла к окнам, ощущая потребность в пространстве и воздухе. Огромная студия внезапно показалась слишком маленькой. Обдумывая новую информацию, Блэр водила пальцами по двухслойному пуленепробиваемому стеклу.
Она стала понимать, с чего это все началось. Но решить, что делать, было не так просто, как она думала. И знание первопричины не помогало. Блэр испуганно вздрогнула, когда Кэмерон приблизилась к ней.
– Что случилось?
– Я знаю ее. И догадываюсь, как ее муж сумел получить ту фотографию, на которой мы вместе.
– Но? – мягко спросила Кэмерон, чувствуя внутреннюю борьбу Блэр.
Блэр глубоко вздохнула и повернулась, пристально глядя в глаза Кэмерон. В них были нежность и терпение, которые предлагали ей время для принятия решения. В их глубине она нашла безусловную любовь и все ответы на свои непростые вопросы.
– Никаких "но". На карту поставлена твоя репутация и карьера. Нашим отношениям может помешать негативное освещение в СМИ и давление со стороны высокопоставленных лиц. Я не могу позволить этому случиться.
– Это друг, не так ли?
– Да, – вздохнула Блэр, положив ладонь на грудь Кэмерон, и нежно поглаживая пальцами. – Друг. А ты – моя любовь.
– Блэр, мы сможем найти выход. Я не хочу, чтобы ты преда…
– Кэмерон, – с любовью ответила Блэр, покачав головой, – когда же ты, наконец, поймешь, что значишь для меня больше, чем все остальное в этом мире?
Не дожидаясь ответа Кэм, она вернулась к Фелиции и Маку, которые намеренно не смотрели в их сторону.
– Мак, попытайтесь отследить связь между теми двумя комитетами и именем Джеральд Уоллес.
Брови Мака поднялись от неожиданности, и даже на обычно спокойном лице Фелиции отразилось удивление.
– Сенатор Уоллес?
– Да, – ответила Блэр.
– Сосредоточиться на имени, – прокомментировала Фелиция, вставая и расправляя складки юбки на длинных стройных бедрах. – Возможно, через пару часов у меня для вас кое-то будет.
– Сенатор Уоллес, – повторил Мак. – Уже на протяжении нескольких месяцев ходят слухи, что он собирается выступить в качестве оппонента Вашего отца на предстоящих выборах. Это будет нелицеприятное зрелище.
Кэмерон подошла к Блэр и коснулась ее ладони.
– Будем надеяться, что этого не произойдет. Держите все в тайне. Советуйтесь со Старк и Савард, но не делайте никаких записей. Удалите информацию со всех жестких дисков, только не забудьте сделать одну копию для меня, – распорядилась Кэм.
– Я могу гарантировать безопасность наших данных, – уверенно заявила Фелиция.
– Хорошо. Я буду здесь, когда у вас что-нибудь появится.
Когда агенты ушли, Кэмерон повернулась к Блэр:
– Теперь ты можешь рассказать мне, что происходит?
Блэр тяжело опустилась на диван и протянула руку Кэмерон, приглашая ее присоединиться. Когда они обе уселись и посмотрели друг на друга, Блэр спокойно сказала:
– Джеральд Уоллес – отец Эй Джей.