– Этот вопрос не подлежит обсуждению! – отрезала Мариана. – Я не собираюсь монтировать поточную линию. Весь смысл заключается в индивидуальном, скажем так, "завитке", в неповторимости каждого, хотя основа у них общая. Маггинсы запрограммированы на гармоничную жизнь с людьми, которым они будут принадлежать, но в каждой из них должна присутствовать своя изюминка. Например, моя миссис Маггинс, при всем ее добродушии и теплоте, очень рациональна и требовательна. Но мне было нужно именно это, а кому-то, может, понадобится что-то другое. Люди сами будут выбирать или заказывать то, что им подходит.
– Значит, получается, что ты одна-единственная оказываешься обладателем секрета? – Луи покачал головой. – Так не пойдет! Ты понятия не имеешь о том, какими методами ведется промышленный шпионаж, к каким страшным штукам прибегают бизнесмены. Учитывая, какие доходы будет приносить этот проект, мы непременно столкнемся со всем этим. Мне надо, чтобы мои люди знали, в чем суть.
– Но ведь сегодня мне удалось миновать и твою сигнализацию, и твоих охранников…
– Значит, завтра на воротах будут стоять другие люди! – отрезал Луи.
– О, пожалуйста, не выгоняй никого. Этим ты ничего не добьешься. Я же объяснила тебе…
– Подожди минутку. Здесь есть еще кое-какие пункты, с которыми я не согласен. Во-первых, я хочу получать не десять, а двадцать пять процентов от валового дохода. А во-вторых, я не привык быть номинальным главой чего бы то ни было. Я должен иметь представление обо всем процессе в целом, чтобы…
– Может быть, мы поговорим об этом завтра? Позвони своему поверенному, пока я буду разбирать вещи и устраиваться. Какую комнату мне занять?
Луи застыл на месте:
– Ты собираешься остаться здесь?!
– Конечно! Так будет намного удобнее для нас обоих… – И на глазах у изумленного Луи она двинулась к двери. – Пока я разберу вещи, миссис Маггинс займется приготовлением ужина. Мне бы не хотелось, чтобы ты разочаровался в ее способностях, особенно в отношении готовки. Какую кухню ты предпочитаешь?
– А у меня есть выбор?
Мариана, обернувшись, удивленно посмотрела на
Него.
– Естественно! В ее программе заложены рецепты
Блюд большинства кухонь мира: китайской, мексиканской, индийской, греческой, итальянской…
– Пусть приготовит что-нибудь из французской кухни.
– Неужели она тебе еще не надоела? А впрочем, как знаешь. – Мариана пожала плечами. – Если передумаешь, скажи об этом миссис Маггинс. Мне лично все равно, что она сделает. Я неприхотлива. До встречи за ужином в восемь часов.
Она вышла из кабинета, пересекла холл и взбежала вверх по лестнице. Луи вышел вслед, чтобы показать ей комнату для гостей, но Мариана безошибочно нашла ее сама. Ей хотелось как можно скорее позвонить Гуннеру и сообщить, что все идет, как задумано, чтобы они там не волновались за нее.
Это была почти правда. По крайней мере, в отношении корпорации "Маггинс" все основания для беспокойства отпали: Луи согласился сотрудничать с ней. Первые шаги сделаны, остались сущие пустяки – утрясти кое-какие спорные моменты. Теперь Мариану тревожило только одно: не догадался ли Луи, какая буря бушует в ее душе, какая дрожь охватила ее при одном только прикосновении к его руке… этого нельзя было допустить ни в коем случае! Иначе вторая часть плана полетит к черту.
Господи, ну когда же она научится держать себя в руках?!
– Не думал, что мне следовало надеть к ужину смокинг, – взгляд Луи медленно пробежал по фигуре Марианы, когда она спустилась по лестнице в холл, и задержался на глубоком вырезе. – Какая разительная перемена! Кажется, это называется второе "я"?
– Ничего подобного, – ступая на последнюю ступеньку, она чуть-чуть приподняла подол платья из тафты апельсинового цвета. – Просто мне нравится самая разнообразная фактура тканей. А дома у меня не так часто появляется повод надеть платье для коктейлей. – Чтобы заставить его оторвать взгляд от ложбинки в вырезе, она быстро перевела разговор на другое. – Ты уже позвонил поверенному?
Луи шагнул ей навстречу.
– Мои юристы приедут завтра после обеда. А ты собираешься пригласить своих представителей, чтобы они могли принять участие?
– Нет, зачем? Они уже сделали свое дело. Контракт будет подписан в том виде, каким я его привезла. Луи сжал губы.
– Так дело не пойдет, Мариана. Мне не нравится, когда мне начинают диктовать условия!
– У нас еще будет время поговорить об этом… – Она искоса посмотрела на него и сказала нарочито небрежным тоном:
– Кстати, я распустила на несколько дней весь твой обслуживающий персонал. Я сказала им, что ты хочешь испробовать миссис Маггинс, посмотреть, на что она годится. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
Луи уже больше ничему не удивлялся и только безнадежно махнул рукой.
– А что толку сердиться теперь? – Губы его изогнулись в усмешке. – Похоже, ты все предусмотрела.
– Но это действительно только на несколько дней! И больше я не стану тебе надоедать. Пойдем в столовую, посмотрим, что нам приготовила миссис Маггинс. – Мариана хотела было взять его за руку, но вовремя опомнилась. – Ага, свечи, кремовая дамасская скатерть, персикового цвета розы в хрустальной вазе… Кажется, неплохо. Правда?
– Восхитительно! – Луи отодвинул кресло, усаживая Мариану, после чего обошел стол, чтобы занять свое место. – Теперь мы можем, наконец, поговорить? Я не люблю загадок и вообще всяких неясностей. В твоих документах постоянно встречается название "Компаунд". Насколько я понял, это нечто вроде зоны? Или какой-то военный поселок?
– Ну, что ты! Это почти город…
– В Соединенных Штатах?
Мариана растерянно подняла на него глаза:
– Нет… Неужели ты мог принять меня за американку?!
– Из моего досье ты, очевидно, знаешь, что последние пятнадцать лет я прожил в Америке. И вполне способен различить американское произношение.
– У меня мать американка! Но Компаунд находится не в Штатах.
– Значит, здесь, во Франции?
– Нет.
– А кто по национальности твой отец?
Этот допрос совсем не понравился Мариане; она подняла свой бокал с вином и постаралась перевести разговор на другое, решив, что пора приступать к осуществлению второй части плана.
– Ты знаешь, я обманула тебя…
– В чем? – нахмурился Луи.
– Насчет этого платья. Я надела его, потому что знала: тебе очень нравится этот цвет. – Все шло неплохо, вот только ей никак не удавалось заставить себя поднять на него глаза. – Ты отдаешь предпочтение цвету бургундского вина и желтому. Но более всего тебя привлекает оранжевый.
– Да ну? – Он снова откинулся на спинку кресла. – А чего ради ты решила доставить мне удовольствие?
Мариана отпила еще один глоток и сказала с нарочитой небрежностью:
– Ничего необычного в моем желании нет. – Наконец-то она решилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я сегодня собираюсь лечь с тобой в постель.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение.
– Очень рад, что ты нашла меня столь неотразимым.
Мариана сделала вид, что не замечает иронических ноток в его голосе, и попыталась ответить как можно более холодно и независимо:
– Не притворяйся. Тебе известно, насколько ты привлекательный мужчина, но я хочу лечь с тобой в постель не поэтому. Мне кажется, что мы должны как-то скрепить наш договор, а это один из самых лучших способов.
– Что-то вроде крепкого рукопожатия?
– У меня создалось впечатление, что мужчинам намного труднее обмануть или предать женщину, с которой они переспали. Тебя не устраивают некоторые пункты нашего договора, а завтра появятся твои юристы. Так вот, не исключено, что приятные воспоминания заставят тебя быть немного покладистее, – она обезоруживающе улыбнулась. – Именно по этой причине я постаралась выпроводить твою любовницу, подобрав подходящий предлог.
– Какая стройность мысли, и какая последовательность!
Мариана кивнула:
– Я всегда стараюсь мыслить логически.
– И рассчитывать каждый шаг?
– Если бы у меня был другой склад ума, мне бы не удалось создать Маггинс. – Она снова пригубила вино, стараясь не поддаваться растерянности. С чего она решила, что ей удастся и в этом добиться успеха? Вдруг в ее расчеты вкралась ошибка? Что, если Луи нравятся совсем другие женщины, а ее появление, манера вести себя, ее прямота и резкость вызывают в нем только отвращение? Такое впечатление, что он в любую секунду готов выставить ее за дверь! – Быть может, я не настолько привлекательна, как твоя Барбара, и не вызываю такого прилива желания, – поспешно добавила она. – Но, с другой стороны, не так уж я и безобразна… И потом, я готова выполнить любые твои желания!
– Любые?
– Без исключения, – она снова улыбнулась ему, хотя улыбка получилась несколько натянутой. – Мне хочется доставить тебе удовольствие. Корпорация "Маггинс" играет очень важную роль в моей жизни.
– Чувствуется…
– А отчего такие зловещие нотки? Разве мы оба не отдаем себе отчета в том, что секс – всего лишь игра, развлечение…
На какое-то мгновение лицо его словно бы потемнело. А потом на губах снова заиграла ироническая улыбка.
– Прошу прощения. Ты и впрямь озадачила меня. Не ожидал такого цинизма от столь юного существа.
– Я давно усвоила, что деловые женщины обязаны использовать любое оружие, чтобы добиться своего.
– И секс – одно из самых мощных орудий? – Безусловно, – твердо ответила она. Луи поднял бокал и посмотрел на нее сквозь прозрачное стекло.
– Ну что же, откровенность за откровенность. Ты ошибаешься в одном: я нахожу тебя весьма обольстительной. И с первой же секунды испытывал к тебе влечение.
Сердце ее встрепенулось и радостно забилось, но Мариана сразу же попыталась обуздать свои чувства, сохранить на лице невозмутимое выражение:
– Удивительно! А мне показалось, что ты решил, будто я…
– Совсем девчушка? Так оно и есть. И был несколько обеспокоен тем, что меня вдруг потянуло на несовершеннолетних, – в его взгляде проскользнуло откровенное желание, когда он пробежал по линии ее шеи и вырезу на груди. – Какое облегчение я испытал, когда выяснилось, что это ошибка! Так что можешь не сомневаться: если кто из нас и получит удовольствие, так это я.
– Ну вот, мне всегда удавалось добиваться того, чего хочу! – воскликнула Мариана, не успев вовремя прикусить язык.
Луи нахмурился.
– Это мы еще увидим… Только я должен предупредить тебя: наша близость никак не скажется на ведении дел.
– И все же я хочу попробовать, – она заставила себя изобразить непринужденную улыбку. – Иной раз последствия сказываются на подсознательном уровне.
– Ладно, посмотрим. Должен признаться: твое последнее предложение необыкновенно соблазнительно. Не помню, сталкивался ли я когда-нибудь с такой прямотой и откровенностью. – Он сжал ножку бокала и взглянул на Мариану в упор. – А что ты сделаешь, если я попрошу тебя прямо сейчас снять платье и белье и продолжить ужин в таком виде?
Мариана почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и надеялась только на то, что неверный свет свечей скрадывает ее смущение. Пожав плечами, она поставила бокал на стол и ответила совершенно невозмутимо:
– Как хочешь, если ты поможешь мне справиться с "молнией". Только, боюсь, после этого нам не удастся оценить мастерство Маггинс. А она так старалась ради тебя! Может, дождешься кофе?
Луи испытующе посмотрел на нее, а затем, откинув голову, рассмеялся.
– Ну хорошо, ты права. Давай дождемся кофе, – он приподнял бокал. – Я всегда предпочитаю оттягивать удовольствие. Мы будем ужинать не спеша, и всякий раз, глядя на тебя, я буду представлять тебя раздетой, представлять, что я смогу делать с тобой… – В голосе его послышались чувственные нотки, но взгляд был по-прежнему оценивающе-отстраненным. – Так все что угодно?
– Конечно, как мы договорились! – быстро ответила Мариана. – Я вся в твоем распоряжении.
– Все готово, – миссис Маггинс скользнула в холл из кухни, толкая перед собой столик, на котором стоял поднос с едой. – Кажется, я на этот раз превзошла саму себя. Так что постарайтесь, съешьте все до крошки.
– Ты почти ни к чему не притронулась, – заметил Луи, подняв чашечку с кофе. – Миссис Маггинс будет чрезвычайно недовольна.
– Миссис Маггинс вечно всем недовольна. Это является частью программы. А что касается меня, то я не голодна.
Каменное выражение лица, которое Луи сохранял во время ужина, заставляло ее нервы напрячься до предела. Невозможно было догадаться, о чем он думает, что вызвало его недовольство. Мариане все равно не удалось заставить себя проглотить ни кусочка, поэтому она даже и не пыталась. И без того ей приходилось прилагать все силы, чтобы сдержать нервную дрожь в руках, когда она потянулась к чашке с кофе.
– Тебе понравилась ее кухня? – спросила Мариана, чтобы что-то сказать.
– Более чем. Видно, что она мастер своего дела. – Луи улыбнулся. – Хотя у меня что-то пропали вкусовые ощущения. Похоже, мои мысли все это время витали совсем в другом месте…
И снова ее щеки вспыхнули. Он сидел напротив нее, вел вежливый, непринужденный разговор, но каким-то образом Мариана постоянно ощущала, что он борется с собой. Его выдавала напряженная линия бровей, взгляд, то и дело застывающий на ее груди, чувственная улыбка, слегка раздвигавшая губы, а также голос, сразу ставший на полтона ниже. Почему-то раньше она считала, что серые глаза всегда имеют несколько холодноватое выражение. Но в устремленном на нее взгляде начисто отсутствовал холод…
Чашка с кофе все-таки звякнула, когда Мариана поставила ее на блюдце:
– Все это начинает меня утомлять! – решительно заявила она. – Ты готов?
Луи посмотрел на девушку с насмешливой улыбкой.
– Ты имеешь в виду мое тело?
– Не будь таким вульгарным! – Она отодвинула кресло и поднялась. – Просто ты сегодня не слишком многословен, и это усиливает двусмысленность. Мне хочется пройтись по саду. Ты не возражаешь?
– А ты не могла бы еще посидеть? Мне так интересно наблюдать за тобой… Ты напоминаешь свечу, зажженную с обоих концов.
Мариана вздрогнула и уставилась на него.
– Свечу?!
– Неужели я сказал что-нибудь обидное?
– Нет, просто твои слова заставили меня вспомнить одно стихотворение, которое я как-то прочитала…
– И что это за стихотворение? Мариана прочла приглушенным голосом:
Горит в ночи
Моя свеча.
Горит в последний раз…
– Эдна Винсент Милли, если не ошибаюсь? Да, она, пожалуй, должна тебе нравиться.
– Да нет, просто засело в памяти, неизвестно почему. – Мариана попыталась беззаботно пожать плечами. – Большинство ее стихотворений оказывают на меня угнетающее действие. – Она двинулась к дверям. – Идем?
– Чувствую, что мне не избежать прогулки по саду, – Луи поднялся и положил салфетку на стол. – Накинешь что-нибудь на плечи потеплее?
– Нет, если меня не догонит миссис Маггинс, – пробормотала Мариана. Он усмехнулся:
– Ты ведешь себя с ней как маленькая упрямая девочка.
Черт возьми, опять он принимает ее за ребенка! Мариане вовсе не хотелось казаться беззащитной, вызывать его жалость и сочувствие. Это никак не входило в ее планы!
– Ты хочешь, чтобы я играла именно такую роль? Это тебя более всего возбуждает? – поинтересовалась она, вздернув подбородок.
Улыбка сошла с его лица:
– Нет, я имел в виду совсем другое…
Мариане вовсе не хотелось уточнять, что он имел в виду. Она подошла к каменной балюстраде и окинула взглядом сад:
– Почему ты проводишь столько времени в саду, когда оказываешься в Дарсебо?
– Откуда ты знаешь?.. – Луи изумленно взглянул на нее. – Ты совершенно обескураживаешь меня! Это нечестно: тебе известно обо мне почти все, в то время как я о тебе практически ничего не знаю.
Мариана проигнорировала его изумление.
– Так почему? – настойчиво переспросила она. Луи пожал плечами.
– Сад действует на меня успокаивающе. Она повернулась к нему лицом и испытующе заглянула в глаза.
– А разве ты нуждаешься в успокоении?
– Разумеется! Как и всякий живой человек. Я вырос на парижских улицах, и прошло много лет, прежде чем мне удалось приобрести дом за городом. – Луи облокотился на перила. – После всех хитросплетений, которые нужно преодолевать, сидя за столами переговоров с различного рода юристами-крючкотворами, так хорошо оказаться в тихом, спокойном месте, где есть только не ведающая греха природа! Мне это необходимо.
– Но ты ведь сам – один из умелых тактиков и крючкотворов.
– Наверное… Думаю, таким образом, мы, мужчины, сублимируем древний охотничий инстинкт, который еще не совсем погас. Это и есть мое второе "я", если хочешь знать, – усмехнулся он. – Кстати, ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо другой. У тебя тоже необыкновенно сильно развит охотничий инстинкт.
– Да, – Мариана облизнула пересохшие губы. – Надеюсь, что да…
Почему он не прикасается к ней? Луи стоял так близко, что она ощущала напряженность его тела, но продолжал смотреть на нее своими прозрачными серыми глазами и… выжидал. Боже, неужели он хочет, чтобы она сделала первый шаг? Неужели ему мало того, что она сама предложила ему себя?!
Выносить еще и это не было никаких сил. Повернувшись, она буквально сделала этот шаг и обвила его шею руками.
– Мариана…
Потрясение, которое она пережила, прижавшись к нему, было ни с чем не сравнимым. Она ощутила его тепло, исходящую от него силу и сразу почувствовала; как напряглась ее грудь. Соски затвердели, и даже легкая ткань тафты казалась грубой и жесткой. Мариана положила голову к нему на плечо.
– Тебе остается только проверить охотничий инстинкт…
– Твой или мой собственный? – Она боялась заговорить, чтобы дрожь в голосе не выдала ее с головой, поэтому промолчала. – Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, – пробормотал Луи, запуская пальцы в ее волосы. – Думаю, что мой "инстинкт" можно не проверять: за ужином я не мог думать ни о чем, кроме…
– Именно этого я и добивалась! – Голос Марианы предательски дрогнул, но, поскольку она уткнулась ему в плечо, быть может, Луи ничего не заметил. – Во всяком случае, именно так я и задумывала…
– Ах, да, ведь я совсем забыл, что ты – непревзойденный тактик! – Легкая горечь проскользнула в его голосе, но Луи быстро справился с собой. – Господи! Какая у тебя восхитительная шея, – пробормотал он, прижавшись губами к тому месту, где бешено билась жилка. – Первое, что я в тебе заметил, – необыкновенная кожа и эта божественная линия…
Мариана поняла, что еще немного, и она потеряет сознание – так сильно стучало сердце. Жаркая волна накрыла ее с головой, колени вдруг ослабели. И если бы она не держалась за Луи, то непременно рухнула на мраморный пол террасы. Она все сделала, чтобы уверить его в том, насколько она смелая и решительная, насколько лишена каких бы то ни было предрассудков. Но теперь силы окончательно покинули ее; воля была полностью парализована.
К счастью, Луи ничего не заметил. Он протянул руки и спустил с ее плеч платье, обнажив грудь. Прохладный воздух коснулся сосков, и они сразу же напряглись.