- Для меня это удовольствие, - произнес мужчина, указывая на черное виндзорское кресло по другую сторону стола. - Я всегда думал, что кто-то должен произвести в наших краях археологические изыскания. Удивительно, что этого до сих пор не произошло, ведь здесь находился важный центр жизни индейцев пеко.
- Это не полномасштабные раскопки, - сказала Мария. - Я работаю сама по себе, на островах Духов.
- У нас есть кое-какие средства, - сообщил он. - Историческое общество получает финансирование, мы никогда не тратили из него ни копейки. Я председатель, так что…
Мария так и не поняла, предлагает он ей деньги или нет. Со вчерашнего дня она начала подумывать о том, чтобы подать в Археологический фонд заявку и получить грант на изучение обнаруженного захоронения.
- Вчера я нашла могилу, - сказала она, устраиваясь поудобнее.
- На островах? - спросил он, нахмурившись. - Удивительно. Мы знаем о кладбище индейцев пеко, расположенном здесь, в городе, и еще об одном, на Скво-Лэндинг. Никогда не слышал, чтобы кладбище располагалось на островах. - Он подошел к длинному столу, стоявшему между двумя окнами, и вернулся, неся в руках большую черную книгу с названием "Древние кладбища в штате Коннектикут". Он открыл книгу на страницу с картой Хатуквити. Мария узнала ее: такая же карта была в книге с легендами, которую она брала в библиотеке.
- Я живу здесь, - сказала она, указав место на Скво-Лэндинг, где стоял ее дом.
- Ваш дом, может статься, построен на могилах индейцев, - сурово произнес отец Хоукс.
Судя по карте, ближайшее к ней кладбище располагалось на пространстве между двумя домами. Она не раз проходила там, однако могилы не были никак помечены.
- Не здесь, - сказала Мария, указывая на кладбище и думая о том, что он неправильно ее понял. - Дом стоит чуть западнее.
- На Скво-Лэндинг могилы разбросаны повсюду, - уточнил отец Хоукс. - Индейцы заключили соглашение с англичанином, купившим это место, что он перенесет кладбище.
- Я читала об этом. Он был убит до того, как смог сдержать обещание.
Священник кивнул головой:
- Это просто ужасно. Группы в защиту интересов коренного населения Америки до сих пор требуют, чтобы останки их предков были перезахоронены. Однако никто не знает точно, где находятся могилы. Каждый раз, когда копают землю под фундамент, находят новый скелет.
Мария, все это время думавшая о найденном захоронении, пришла в восторг от мысли о таких археологических сокровищах, лежавших буквально у нее на заднем дворе.
Отец Хоукс посмотрел на часы:
- Мария, было очень приятно с вами поговорить. Я высоко ценю то, что вы проводите здесь свои исследования. Пожалуйста, держите меня в курсе.
- Непременно, - ответила она, вставая; про себя она задавалась вопросом, насколько он был искренен.
- И я посмотрю, можем ли мы выделить вам деньги на работу, чтобы покрыть часть расходов. Конечно, у нас сейчас не лучшие времена, и все же…
- Спасибо, - улыбнулась Мария. - Это было бы очень кстати. У меня большая и очень прожорливая шлюпка.
- Вы можете обратиться в местную корабельную мастерскую, - сказал священник. - Владелец женат на моей племяннице.
- Ее зовут Алисия Мердок? - спросила Мария.
- В девичестве Алисия Хоукс, - ответил он.
- О! - сказала Мария, пожала ему руку и вышла из кабинета.
Вместо того чтобы отправиться прямо домой, Мария зашла пообедать у Кэти. Она заказала "сырную мечту" - сыр, поджаренный на гриле, с маринованными огурчиками и жареной картошкой. Кэти стояла за стойкой и болтала с посетителями, лопаткой счищая нагар с огромного черного гриля. Мария села за столик у стены и стала читать о погребальных традициях индейцев пеко. Дождь колотил по висящим под окнами ящикам с цветами, сминая примулы, частички земли попадали на стекло. На гриле шипела ее "сырная мечта". Каждый раз, когда хлопала дверь, Мария отрывала взгляд от книги, надеясь увидеть Дункана и опасаясь встретиться с Гордоном.
В кафетерий забежала Нэнси Грюнвальд, на ней был красный непромокаемый плащ и такого же цвета сапоги.
- Нэнси! - позвала ее Мария, надеясь, что та составит ей компанию.
- Как тебе дом? - спросила Нэнси, стряхивая воду с плаща.
- Восхитительно! Присядешь?
- Я бы с удовольствием, - ответила Нэнси, - но я только захвачу сандвич и побегу обратно в офис. Я сегодня там одна.
- Жаль, - сказала Мария.
Дверь широко распахнулась, и в зал вошли Дункан с Джимом.
- В дождливый день весь город собирается у Кэти, - заметила Нэнси.
- До чего скверно на улице, - сказал Дункан, глядя прямо в глаза Марии.
- Вы знакомы? - спросила Нэнси; она собиралась представить их друг другу.
- Да, знакомы, - ответила Мария, заливаясь краской. - Привет, Дункан. Привет, Джим.
Вода, стекавшая с плащей Нэнси, Дункана и Джима, собиралась под столом Марии в лужу. Она чувствовала, как намокают подошвы ее кедов. Нэнси стала рассказывать, как ужасно в такую погоду показывать клиентам дома, всем очень неудобно из-за того, что в дом попадает грязь.
- Город превратился в болото, - сказал Джим.
- В большую лужу, - согласился Дункан. - Когда-то мы называли так Атлантический океан, а теперь зовем нашу корабельную мастерскую.
- Какой тебе сандвич, Дункан? - спросил Джим.
- Наверное, я поем здесь. Ничего, если я присяду к тебе? - обратился Дункан к Марии.
- Конечно, пожалуйста, - ответила она, надеясь, что он не заметил, как сильно она обрадовалась.
- Что ж, побегу обратно на работу, - сказала Нэнси. - Была рада повидаться, Мария.
- Я тоже, - промолвила Мария. Она посмотрела, как Нэнси и Джим забирают со стойки свои сандвичи, потом взглянула на Дункана. Он отряхивал дождевые капли с плаща и не заметил ее взгляда. Его рубашка прилипла к спине; ей захотелось расправить ее, однако она осталась сидеть на месте.
Официантка, работавшая в кафетерии в обеденные часы, убрала тарелку Марии и приняла у Дункана заказ: индейку с рисом. Мария попросила чаю с лимоном.
- Что ты читаешь? - спросил Дункан, взяв книгу у нее из рук.
- Я звонила тебе вчера вечером. В мастерскую.
- Обычно мы закрываемся в половине шестого. Надо было звонить домой. - Он рассеянно посмотрел в сторону Кэти, и Мария поняла, что на самом деле он этого не хотел.
- Я не могу звонить тебе домой, - заметила она.
- Мне недолго осталось там жить, - сказал Дункан. - Я переезжаю в коттедж у нас в мастерской. В эти выходные, после того, как мы все объясним Джеми.
Его слова повисли в воздухе. Удары сердца отдавались у Марии в ушах. Не из-за нее ли он собрался переезжать? Но она не могла задать ему этот вопрос.
- Мне было тяжело расстаться с Альдо, - медленно произнесла она. - Знаешь, вчера, когда я не дозвонилась до тебя, я позвонила моему мужу в Перу, и он сказал, что наш брак признан недействительным. - Мария старалась, чтобы ее слова прозвучали как шутка. Однако если вчера новость показалась ей смешной, то сегодня она не могла даже улыбнуться. Странно было говорить об Альдо, когда на самом деле она хотела быть с Дунканом. Тот протянул руку через стол и на мгновение прикоснулся к ее пальцам. Их взгляды встретились, они улыбнулись друг другу, и на сердце у нее потеплело.
- Я только что разговаривала с отцом Хоуксом, - сказала Мария.
- Дядя Алисии, - произнес Дункан. - Он венчал нас. - Его голос звучал глухо, а в глазах была видна боль.
Много ночей подряд, не в силах заснуть, она лежала и представляла себе разговор с Дунканом. Он всегда завершался поцелуем, ничем больше. Однако в этих фантазиях Дункан был полон любви и говорил ей такие вещи, которые она не слышала ни от одного другого мужчины. Сейчас, сидя в кафетерии Кэти, она потянулась к нему через столик и легонько дотронулась до его руки.
- Смотри-ка, - внезапно произнес Дункан. Мария подняла глаза и увидела, что в дверь входит Гордон. Он вытер ноги и отряхнулся всем телом, как пес лабрадор. Мария хотела, чтобы он увидел ее, тогда у него была бы возможность спешно ретироваться. Однако Гордон уже прошел точку невозвращения; он заметил сестру жены, только сняв пиджак. Пять долгих секунд они смотрели друг на друга. Потом Гордон дернулся и прошел к столику, делая вид, что не узнает Марию.
Мария была настолько поглощена страстями, разгоравшимися у Литтлфильдов, что ей странно было осознавать, что остальные жители города даже не подозревают о страшных тайнах их семейства. В глубине души ей казалось, что посетители кафетерия должны наброситься на Гордона, выкинуть за дверь, оставить мокнуть под дождем.
- Никогда раньше я не хотела никого убить, - ровным тоном проговорила она. - Но я так и вижу, как убила бы его.
Мария представила, как Гордон умирает от ее рук, как она убивает его за то, что он сделал с Софи. Ей не хотелось стоять на расстоянии от него, поэтому пистолет не годился, она хотела воткнуть в него нож или просто задушить голыми руками.
- Алисия говорит, Флосси в последние дни была очень тихая, - сказал Дункан.
- Да? Ты сказал жене, что произошло? - спросила Мария. Абсурдно было ждать от Дункана, что он будет хранить их семейные секреты от своей жены.
- Нет. Она сама обратила внимание. Обычно Флосси такая веселая, разговорчивая. Сложно было не заметить, что девочка вдруг так притихла.
- Действительно, - заметила Мария, вспоминая улыбающееся личико Фло и то, с каким восторгом она рассказывала свои длинные, запутанные истории. Все на свете было ей интересно. Мария перевела взгляд на Гордона. Он читал газету, листая страницы с таким ожесточением, что они едва не отрывались.
- Он чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что я здесь.
- Само собой, - ответил Дункан. - Ты здесь единственный человек, который знает, что он натворил.
- А Алисия ничего больше не говорила про Фло? Она не видела синяки?
- Об этом она не упоминала. А ты их видела?
- Я не встречалась с детьми уже несколько недель, - сказала Мария. - Никто из нас их не видел. Гордон и Софи не подпускают нас к ним.
- В самом деле? - спросил Дункан. Его голос звучал тревожно. - Думаю, тебе надо с ними повидаться. Я имею в виду, с учетом того, что Гордон, м-м-м, жестокий, а Софи, ну… - Он запнулся, потом посмотрел прямо в глаза Марии. Чем дольше он молчал, тем сильнее нарастал страх в ее груди. - Больна, - выговорил он наконец.
Внезапно Мария поняла, что ей необходимо увидеть Фло и Саймона и убедиться, что дети в безопасности. Она взглянула на часы - половина второго. Племянники должны быть еще в школе.
- Во сколько у них большая перемена? - спросила Мария.
- В начальной школе? Не знаю, - ответил Дункан. - Пошли, я тебя подвезу.
Блеск в его глазах заставил Марию на мгновение остановиться. Она поняла, что видит в них отражение своего собственного страха за сестру, ее детей, за всю их семью. Однако ощущение общности с Дунканом немного ее успокоило.
- Я хотела бы, чтобы ты пошел со мной, но мы не можем явиться вместе в школу, где учится Джеми, - сказала она.
Дункан кивнул, сжимая ее руку. Мария больше не боялась, наоборот, она ощущала себя сильной, благодаря тому, что у нее был настоящий друг. Она поднялась и вышла на улицу.
Мария припарковала свой "мустанг" на стоянке для преподавателей и побежала под дождем к северной двери школы. Входить через эту дверь могли только ученики пятых и шестых классов, учителя и посетители; малыши пользовались южной дверью. Она помнила об этом еще с тех времен, когда сама здесь училась. Хуже всего было, когда она перешла в пятый класс и должна была входить в северную дверь, а не в южную, вместе с Софи, Питером и Нелл. Однако к шестому классу ей начало даже нравиться ощущать себя старшеклассницей.
Младшие классы располагались в дальнем конце коридора. Мария заглянула в один из них, потом в другой: оба были пусты. На стендах висели детские рисунки; в центре класса стоял небольшой каменный террариум. Мария не удержалась и заглянула в него, надеясь увидеть растения и черепашек, но террариум был пуст. От этого зрелища ей стало грустно. В школьные годы она обожала этот террариум.
Она почувствовала запах попкорна и вспомнила о давней школьной традиции жарить его в дождливые или снежные дни и есть во время большой перемены в спортивном зале. Лестница, когда-то казавшаяся огромной, оказалась совсем маленькой - она шагала по ней через три ступеньки. В коридоре отдавалось негромкое эхо детских голосов. На мгновение Мария испугалась заходить в зал: что, если там ее встретят призраки ее учителей и одноклассников. Миссис Лерд, миссис МакМоррис, мисс Розен, Патти Шеллер, Хелен Уорбли, Джеффри Клэй, Во Стэнтон.
Однако в зале она увидела совершенно живых детей, занятых играми. Одетые в яркие теплые одежки, они бегали за мечами, скакали на матах, танцевали под песню Мадонны, словно запах попкорна привел их в неистовый восторг.
Учителя пока не принесли его, и Мария вспомнила, как ей всегда хотелось узнать, где они его готовят. Ее одноклассники утверждали, что попкорн жарят в кабинете директора или у школьной медсестры, однако наверняка никто не знал. В школе Ковей не было кухни: если бы она была, им не пришлось бы приносить с собой завтраки и они могли бы есть горячие блюда, как в старшей школе Хатуквити.
- Могу я вам помочь? - спросила учительница. Она выглядела очень молодо - с трудом верилось в то, что она уже закончила колледж.
- Я ищу Флоренс Литтлфильд, - вежливо ответила Мария.
Учительница взглянула на нее с подозрением.
- Вы не ее мать, - сказала она.
- Нет, я ее тетя. Мария Дарк.
Мария пожала учительнице руку.
- Теперь я вас узнала. Я видела вашу фотографию в "Нэшнл Джеографик", - сказала та, улыбаясь. - Дети знают, что вы учились в нашей школе, у нас на стенде висит ваш портрет. Фло вон там, вместе с братом. - Учительница указала в сторону окна. В сером свете Мария разглядела две небольшие фигурки.
- Спасибо, - поблагодарила она учительницу, повернулась и уже хотела идти, но вдруг остановилась. - Не могли бы вы сказать, где жарят попкорн?
- В учительской. Там есть микроволновка.
- A-а, - сказала Мария. Она подумала, что очень странно задавать вопрос, преследовавший ее в школьные годы, девушке, которая тогда еще даже не родилась.
Фло и Саймон стояли рядышком, прислонившись к стене, и смотрели, как играют другие дети. Несмотря на то, что они заметили Марию, ни один из них не пошевелился.
- Привет, тетя Мария, - сказал Саймон, когда она подошла к ним вплотную.
- Привет, мои дорогие, - отозвалась она, не пытаясь их обнять. Ей не хотелось смущать детей перед их товарищами. Поскольку дети могли подумать, что она принесла какие-то недобрые известия, Мария решила успокоить их.
- Я как раз проезжала мимо школы, - сказала она, - вот и решила зайти. Я ведь тоже здесь училась. Оказывается, в дождливые дни здесь по-прежнему жарят попкорн.
- Да, - ответил Саймон.
Фло молчала. Она смотрела в пространство, старательно избегая встречаться глазами с Марией.
- Фло? - обратилась к ней Мария. - Может быть, поздороваешься?
Та медленно перевела взгляд на тетку и несколько секунд неотрывно смотрела на нее. Кожа девочки была бледной, как будто она простудилась. Софи одевала ее по-прежнему аккуратно: на Фло был красный комбинезон и голубая водолазка. Косички были перевязаны бантиками из толстой желтой пряжи.
- Привет, - сказала Фло и снова уставилась вдаль.
- Почему вы не играете? - поинтересовалась Мария. Никто из детей ей не ответил. - Так почему? - настаивала она.
- Мы не хотим, - ответил Саймон.
- А ты, Фло?
- Мы не хотим, - повторила девочка.
- Жаль. Большая перемена была моим любимым временем, - сказала Мария, покривив душой в попытке скрыть охватившую ее тревогу.
- Мама не хочет, чтобы мы с тобой разговаривали. И папа тоже, - с усилием выговорил Саймон.
- Я этого не понимаю, - заметила Мария. - Я люблю вас. Родители объяснили вам причину?
- Потому что ты хочешь навредить нашей семье, - ответил Саймон. - Ты хочешь, чтобы нас забрали у родителей, - грустно закончил он.
- Саймон, все совсем не так, - сказала Мария.
- Нам пора идти. Мы не можем с тобой больше разговаривать. - Саймон подтолкнул Фло, она споткнулась. Мария подхватила ребенка, и на какое-то мгновение Фло прижалась к ней.
- Убери от нее руки, сука, - сказал Саймон.
- Саймон! - воскликнула Мария, шагнув вперед, к своему десятилетнему племяннику. Однако он отступил назад, потянув за собой Фло.
Не размышляя, одним движением Мария схватила Фло за руку и подняла длинный рукав водолазки. Жемчужно-белая кожа девочки была покрыта синяками. Фло заплакала.
- Отлично, - бросил Саймон Марии тем же голосом, каким говорил его отец. - Видишь, что ты наделала? - Они с сестрой бросились бежать.
Мария стояла, не двигаясь, и смотрела им вслед. Она знала, что должна обратиться к учительнице Фло, к директору или школьной медсестре, но вместо этого побежала по лестнице вниз, выскочила через северную дверь на парковку и застыла, стоя среди машин, под проливным дождем.
Глава 17
Облака, собравшиеся над Хатуквити за эту неделю проливных дождей, никак не хотели расступаться. От низкого давления у Марии постоянно болела голова; кроме того, тучи казались ей предвестниками беды. Она позвонила в школу и поговорила с учительницей Фло и директором. Казалось, ее звонок принес им облегчение.
- Я рада, что семья обеспокоена этой ситуацией, - сказала директор школы миссис Кэннон. - Мы очень тревожимся за Фло и Саймона.
- Тогда почему вы ничего не предпринимаете? - спросила Мария. Успокаивающий дружеский тон директора взбесил ее. Мария скорее поняла бы, если бы миссис Кэннон пылала ненавистью так же, как она.
- Мы сообщили о своих подозрениях в органы, расследующие дела по жестокому обращению с детьми. Они прислали к Литтлфильдам социальных работников, но те ничего не обнаружили.
- Ничего? А как же синяки? - недоумевала Мария. - И вообще, вы видели, как дети изменились? Фло всегда была такой веселой, общительной, а Саймон таким вежливым! - Мария не могла забыть пренебрежительного выражения на лице мальчика и того, как он назвал ее.
- Мисс Кальдероне, наш школьный психолог, пыталась поговорить с ними обоими. Однако дети твердят одно и то же: дома все в порядке, они любят родителей, а родители их.
Каким бы страшным противоречием это ни выглядело, но Мария верила, что родители действительно их любят. Она видела, какой сплоченной может быть их семья, как они всегда защищают друг друга.
Ей казалось, что Гордон создал собственную вселенную, единственными жителями которой были его жена и дети, где он правил единолично.
- И что же будет дальше? - поинтересовалась она.
- Мы надеемся, что дети доверятся кому-нибудь, - сказала миссис Кэннон.
- Или Гордона придется ловить на месте преступления? - спросила Мария.
- Боюсь, что так. Хотя мы, собственно, не знаем наверняка, что это он.
На мгновение Мария онемела. Ей уже показалось, что она нашла союзника, кого-то, кто тоже хочет защитить Софи и детей от Гордона, однако сейчас директор говорила, что это могла быть и Софи.
- Мы знаем, что это Гордон, - ледяным тоном сказала Мария.