Внутри дом был достаточно простым. На первом этаже располагалась большая комната с тремя панорамными окнами, выходящими на деревянную террасу с видом на море. Если встать у окна, казалось, будто находишься на носу корабля. В полумиле от берега лежали острова Духов. Мария вспомнила о храбром индейце, прямо с ее двора ушедшем вслед за духом своей жены.
- Здесь так светло, - сказала Нэнси.
- Мне очень нравится, - откликнулась Мария. Ее взгляд скользил по ротанговому дивану и креслам, морским сундукам, книжным полкам, хитроумно встроенным в пространство под лестницей. Она поднялась на второй этаж и обнаружила там две спальни и две ванные комнаты. Войдя во вторую спальню - проходившую по всей длине дома комнату, напоминающую амбар, со сводчатым потолком, стенами, обшитыми некрашеными серебристыми досками, двуспальной кроватью и огромным ветхим восточным ковром на полу, - она ощутила дуновение холодного воздуха. Никогда раньше Мария не видела столь романтического места.
- Эта комната не утеплена, - сообщила Нэнси. - Один из минусов этого дома.
Она говорила с уверенностью агента, знающего, что работа уже сделана. В комнате было так же холодно, как в палатке Марии в горах.
- Я могу накрываться двумя одеялами, - сказала она.
- Может быть, стоит приобрести электрическое, - посоветовала Нэнси.
- Эй! - от парадной двери до них донесся голос Софи. Она взбежала по ступенькам и, с трудом переводя дыхание, вошла в спальню. - Я объездила весь Скво-Лэндинг - искала красную машину Нэнси, и… ух ты! - воскликнула она, рассматривая комнату. - Ничего себе! Прямо-таки королевская опочивальня и, кстати, чертовски холодная!
- Привет, Софи, - сказала Нэнси; теперь ее голос звучал слегка официально.
- Привет, - ответила Софи. Она обняла Марию. - Бери! Дом просто отличный.
- Беру, - сказала Мария и улыбнулась Нэнси.
Нэнси уехала, оставив Марию знакомиться с ее новым домом и изучать территорию. Наедине с Софи Мария почувствовала, что не знает, о чем говорить.
- Красивое место, - произнесла Софи. - Стоит, наверное, целое состояние?
- Нет. Нэнси объяснила, что сдать эти дома на зиму очень сложно. Цены подскакивают в июне, поэтому лучше заключать договор на год. Я так и сделала.
Не говоря ни слова, они спустились по лестнице. Помолчав, Софи сказала:
- Я просто хотела узнать, как ты будешь платить за него. Без работы и без Альдо.
- Я никогда не была на содержании у Альдо, - резко ответила Мария. Она все еще злилась на Софи после вчерашнего. Ей хотелось уколоть сестру, напомнив ей о том, что Мария была независимой, а она, Софи, полностью зависела от Гордона.
- Кроме того, я могу работать самостоятельно. Получу грант. У меня осталось достаточно от предыдущих грантов, на год точно хватит.
- Что же, ты молодец, - отозвалась Софи, и Мария поняла, что ее язвительное замечание не достигло цели.
Они вошли в гостиную.
- Помнишь, как мы поехали на острова Духов? - глядя в окно, спросила Софи.
- И как мы там купались, - добавила Мария. Однажды летом - Марии тогда исполнилось тринадцать - она и ее друзья из Хатуквити взяли еду, пляжные полотенца и карманные фонарики и погрузили все это в лодки. Мария сказала Хэлли, что будет ночевать у Нелл: Нелл заверила свою мать, что остается ночевать у Марии: Софи - что останется у Дианы Селден, а Питер сказал, что переночует у Билла Уокера. Дети сели в лодки и поплыли к островам Духов, собираясь провести там ночь. Однако они успели только поджарить на костре сосиски и посмотреть на восход луны: их страшно путали совы, сверчки и духи индейцев. Поспешно покидая остров, юные путешественники в каждой волне, блеснувшей в лунном свете, видели акулий плавник, а воздух, казалось им, так и кишел призраками.
- Интересно, проводились там когда-нибудь раскопки? - спросила Мария.
- Дети все еще находят наконечники от стрел, - сказала Софи. - Саймон тоже нашел. - Она замолчала, а затем продолжила: - Я заезжала к маме, искала тебя, а она сообщила, что ты уехала с Нэнси. Ничего, что я вас разыскала?
Какого ответа она ждала? Мария почувствовала неловкость, она не знала, что сказать.
- Зачем ты меня искала? - спросила она наконец.
Софи продолжала смотреть в окно. Несколько крохалей одновременно нырнули за рыбой.
- Я должна тебе кое-что сказать, - очень тихо произнесла она.
Мария медленно повернулась к сестре. Плечи Софи вздрагивали, голова была низко наклонена.
- Что случилось? - спросила Мария, встревожившись. - Ты о вчерашнем случае в библиотеке?
- Я странно веду себя, - продолжала Софи. - Я знаю, вы все думаете, что со мной что-то не так, и это правда.
Она выдохнула, пытаясь справиться с волнением. Мария взяла руку сестры и пожала ее, пытаясь приободрить Софи.
- У меня был выкидыш, - сообщила Софи. - Два месяца назад. Мы не планировали еще детей, но я забеременела. Это было так чудесно! Она должна была родиться в мае.
- Ох, Софи! - воскликнула Мария, обнимая сестру.
- У меня двое прекрасных детей, - сказала Софи, и слезы потекли у нее из глаз. - Мы не планировали это, но я была так счастлива, что будет еще ребенок. И теперь я никак не могу с этим справиться. Я помню свои предыдущие беременности, я знаю все этапы…
- Почему ты не рассказала об этом маме или Нелл?
Софи пожала плечами:
- Мы с Гордоном были так счастливы - мы хотели, чтобы это было нашим секретом, до поры до времени. А когда я потеряла ребенка, я просто не могла об этом говорить. И мне никак с этим не справиться…
Она отняла руку у Марии и закрыла ею глаза.
Мария сама готова была расплакаться, однако она не могла забыть о Фло.
- Софи, - произнесла она, - теперь, когда ты знаешь, как тяжело потерять ребенка, разве тебе не хочется еще лучше обращаться с теми, которые у тебя уже есть?
- Ты говоришь о Фло, так ведь?
- Да, - ответила Мария. - Я не могу понять, как ты можешь злиться на нее, - я ведь слышала все, что ты ей сказала.
- Я ненавижу себя, - произнесла Софи. - У меня двое замечательных детей, но единственное, чего я хочу - как следует выспаться.
- Положись на нас, - твердо произнесла Мария. - На меня и Нелл. Я посижу с детьми, а ты займись собой. И по-моему, тебе нужно поговорить с нами обо всем этом.
- У меня есть Гордон, - вытирая слезы, сказала Софи. - Он так заботился обо мне. Когда начался выкидыш… он отнес меня в постель. Потом позвонил доктору, но было уже поздно. Знаешь, выкидыш это то же самое, что и обыкновенные роды. Сначала схватки, а потом ребенок… он выходит наружу. Гордон был со мной, когда я рожала Саймона и Фло, и этого ребенка тоже. Господи, он так плакал, когда это случилось…
- Мне ужасно жаль, - произнесла Мария, потрясенная горем сестры.
- Не могу больше об этом говорить. Может, выйдем на улицу?
- Конечно, - ответила Мария.
Однако перед входной дверью Софи вновь повернулась к ней.
- Мы хотели назвать девочку Марией, - сказала она. И, не дожидаясь ответа, вышла на солнечный свет.
Глава 6
В свою первую ночь в новом доме Мария увидела во сне острова Духов. Высокие сосны росли почти у самого берега, волны плескались у подножия гранитных скал. Порывистый ветер нес клочья облаков, закрывавших солнце. Мария, Нелл и Питер копали ямы на песчаном пляже. Софи с ними не было. Во сне Мария ощущала, как песок царапает кожу на пальцах. Она копала, как это делают дети, не как археолог. В одной яме она нашла раковину моллюска, в другой - синее стеклышко. В третьей лежала золотая статуэтка, которую она подарила Софи.
Ее разбудил яркий свет луны, наполнивший холодную спальню. Лежа под толстым одеялом, Мария смотрела, как изо рта у нее идет пар. Она не хотела засыпать, потому что боялась снова увидеть лицо сестры на золотой статуэтке индейской богини.
Мария стала мечтать о том, как начнет раскопки, неважно где: в городе или на одном из островов, - эти места как нельзя лучше подходили для них. Копая землю под сад, местные жители постоянно находили реликвии индейцев пеко: в основном это были наконечники для стрел, однако попадались и томагавки, и каменные чаши.
Альдо обязательно пригласил бы мэра на обед и получил у него разрешение на проведение раскопок, одновременно обеспечив себе рекламу и поддержку со стороны городских властей. Он связался бы с деканами отделений антропологии в Йеле и Университете штата Коннектикут и договорился бы о чтении нескольких лекций. Он получил бы деньги из университетов и фондов, и, независимо от того, удалось бы ему что-то обнаружить или нет, финансово он никак бы не пострадал.
После этих размышлений Мария приняла решение: она начнет раскопки на островах Духов, не спрашивая ни у кого разрешения.
Она всегда мечтала об этом. Хотела копать, потому что любила свою работу. Мария устала от выколачивания денег на гранты, от бесконечной гонки за несуществующими сокровищами. В Перу все молодые археологи стремились получить прежде всего одобрение Альдо. Так же было и с ней, когда они впервые встретились в Кембридже. Она заканчивала последний курс, Альдо пригласили туда прочесть цикл лекций. Хотя он был ненамного старше своих студентов, он показался Марии гораздо более опытным и искушенным, чем все, кого она знала. Именно тогда она и влюбилась в него. Его голос - мелодичный голос настоящего итальянца - снова зазвучал в ее ушах; он говорил об "искусстве раскопок". Мария строила планы на будущее.
Альдо двигался вглубь земли как локомотив, стремящийся к пункту назначения. Он был нацелен непосредственно на нижний слой, ведь его интересовали исключительно древние цивилизации.
Мария, в отличие от мужа, ко всем слоям относилась одинаково: для нее в равной степени были важны и монетка 1970 года, оброненная кем-то из ребятишек Хатуквити, и раковины, из которых сорок лет назад ел печеные моллюски солдат-доброволец, и, наконец, в самом низу, глиняная посуда и огнива индейцев пеко.
Мария знала, что Альдо не одобряет ее метод работы: он всегда говорил ей об этом. Она вспомнила, как однажды в Гастингсе он руководил раскопками дворца, построенного предположительно во времена Вильгельма I и изображенного на Байоннском гобелене. В своем стремлении как можно скорее обнаружить керамику, изготовленную до завоевания Англии норманнами, он выкопал длинную траншею поперек внутренних стен замка. Мария видела, как из-за траншеи разрушались каменная кладка и деревянные конструкции замка, которые могли пролить свет на особенности его постройки. Альдо было все равно. Он нашел свою керамику и вдобавок монеты времен правления Вильгельма I; статья об этих раскопках была опубликована в "Нэшнл Джеографик".
Мария лежала без сна и, глядя на заход луны, не могла перестать думать об Альдо. Она была рада тому, что они больше не вместе, ведь они никогда не подходили друг другу. Она не могла себе представить, чтобы муж целовал ее сзади в шею, как Гордон целовал Софи, когда они готовили кофе. А когда Мария подумала о том, как Гордон заботился о Софи после потери их ребенка, ее глаза наполнились слезами.
Она плакала о своей неродившейся племяннице, но не только о ней - еще и о том, что для них с Альдо всегда было "не время" думать о детях.
Это была их общая вина. За годы брака они не раз говорили о ребенке; обычно этот разговор заводила Мария. Она представляла себе, что забеременеет - когда-нибудь в будущем, в промежутке между грантами, когда закончатся раскопки в Гастингсе, или в Каире, или в Шаван де Хуантаре. Но Альдо получал все новые и новые гранты. Они перевозили свои палатки на новое место, и мечта Марии стать матерью так и оставалась мечтой.
Она лежала, думая о малышке, которую Софи хотела назвать ее именем. Они с Софи всегда были очень близки - Мария никогда не встречала такой близости между сестрами, - и таким образом Софи хотела еще раз доказать это. С момента своего возвращения в Хатуквити, похищения статуэтки и сцены с Фло Мария чувствовала, что отдалилась от Софи, однако, услышав о ее неродившемся ребенке, она снова ощутила эту близость.
Мария поняла, что уснуть ей уже не удастся, выбралась из постели и выбежала из холодной спальни в отапливаемый холл. Она оделась в ту же одежду, что была на ней вчера. На кухне Мария обнаружила, что забыла купить кофе, села в машину и поехала в город, размышляя о том, будет ли открыт какой-нибудь из магазинов. Лучи солнца золотили верхушки деревьев; было около шести часов утра.
Супермаркеты "Ай-Джи-Эй" и "Колдуэлл" оказались закрыты. Марии не хотелось ехать в соседний город, Вестерли, на границе штата, поэтому она решила выпить кофе в кафетерии у Кэти. Ее удивило количество посетителей, в столь ранний час. В основном это были мужчины, сидевшие поодиночке за столиками, накрытыми скатертями в клетку. Их головы были повернуты в одном направлении, словно они молились невидимому божеству: все смотрели в окно, выходившее на Саммер-стрит. Мария заказала черный кофе и кукурузную булочку. Дожидаясь у стойки, она обратила внимание на то, что только двое мужчин были одеты в костюмы. На остальных были толстые свитера или униформа, и Мария решила, что это рыбаки и рабочие. Тут в кафетерий вошел Гордон.
- Доброе утро! - обратилась к нему Мария. Одной рукой она обняла его за шею и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку; ей показалось, что он на мгновение заколебался, прежде чем наклониться к ней.
- Ты рано встала, - заметил он.
- Ты тоже. Ты что, открываешь свой магазин в такой ранний час? - спросила Мария. Она хотела дать ему понять, что знает о ребенке, хотела утешить его, однако место и время было неподходящим. Мария расплатилась за свой заказ и, дожидаясь Гордона, стояла рядом с ним. Оглядевшись по сторонам, она заметила у окна свободный столик.
- Плотники и маляры начинают работу в восемь, поэтому магазин открывается в семь. Мне как обычно, - сказал он Кэти. Потом, обернувшись к Марии, улыбнулся. - Софи говорит, у тебя восхитительный дом.
- Мне он очень нравится, - похвалилась Мария. - Стоит прямо у воды, на Скво-Лэндинг. Вам обязательно надо приехать ко мне, посмотреть его. Когда станет потеплее, мы сможем все купаться в море…
Улыбка Гордона казалась слегка натянутой, как будто он думал о чем-то другом. Мария решила, что тот занят мыслями о Софи. Ее взгляд упал на крепкую руку Гордона, опиравшуюся о стойку, и она ободряюще похлопала по ней. Кэти принесла ему кофе и кекс с черникой, но Гордон попросил ее упаковать всю еду.
- На вынос? - удивилась Кэти.
- Да, пожалуйста, - сказал он.
- Ты не присоединишься ко мне? - спросила Мария, разочарованная, поскольку рассчитывала на его компанию. Она обрадовалась, случайно столкнувшись с зятем в момент, когда ожидала этого меньше всего; раньше им редко случалось беседовать наедине. Кроме того, ей было бы приятно посидеть за столиком, на глазах у остальных посетителей кафе, с красивым и всем известным владельцем магазина инструментов Литтлфильда.
- Поставщик должен приехать, - сказал он. - Но все равно спасибо за приглашение.
- Ничего, в другой раз, - ответила Мария. Она потянулась поцеловать его, но он уже направился к двери.
Когда Мария подъехала к кафетерию Кэти, тишину раннего утра нарушали только крики чаек. Выходя, она услышала шум машин: люди спешили на работу. Мария наслаждалась свободой - она пока что не успела соскучиться по привычному рабочему ритму. Ее машина медленно проехала по Саммер-стрит и свернула налево, на гравийную дорогу, ведущую к корабельной мастерской.
Мария очень любила это место. Девочкой ее водил сюда отец. Доки и узкие пирсы были пусты. Парусные шлюпки, рыбацкие лодки и яхты зимовали на берегу, на видавших виды деревянных опорах, накрытые ярко-синими пластиковыми чехлами. Гравий скрипел под ногами Марии, когда она проходила мимо лодок, разглядывая их торчащие вверх кили. Она остановилась напротив шлюпки с названием "Галатея". Ее длина была около двадцати пяти футов; синяя краска на днище стерлась от долгого пребывания под водой. Мария представила себе, как отправляется на острова Духов в лодке, наподобие этой, представила ветер, надувающий парус, и свою руку на румпеле. Лежа в постели, она мечтала начать раскопки на островах - для этого ей необходима лодка.
- Мария Дарк? Это ты? - окликнул ее знакомый голос.
Удивленная, Мария оглянулась.
Быстрым шагом к ней шел мужчина в зеленой куртке-парке и брюках цвета хаки; он склонил голову набок, словно для того, чтобы убедиться в том, что не обознался.
- Дункан? - спросила Мария. Она сразу узнала его, Дункана Мердока, своего одноклассника. Над правым карманом его куртки красными нитками было вышито название мастерской, "ХРАБРЫЙ КАПИТАН, РЕМОНТ И ПРОДАЖА ЛОДОК", над левым его имя - ДУНКАН. Дункан улыбался ей. В школе они были друзьями. Они протянули было друг другу руки для рукопожатия, потом попытались поцеловаться, но столкнулись лбами.
- Ох, - выдохнул Дункан, потирая лоб; потом прикоснулся ко лбу Марии, почему-то разглаживая ей брови. - Это что, племенной обычай, который ты подхватила где-нибудь в Южной Америке?
- Обычно я низко кланяюсь и пою церемониальную песню, - ответила Мария. - Ты что, работаешь здесь?
- Я управляющий, - сказал Дункан.
- Здорово.
Мария помнила, что Дункан всегда любил лодки и ненавидел школу. К тому моменту, как учительница замечала, что его снова нет в классе, он обычно был в своем вельботе, на полпути к Ориент-пойнт.
- Ты все время жил в Хатуквити?
- Ага, - ответил Дункан. - Пока ты со своим Гвидо путешествовала по миру, я сидел тут. Ты можешь не поверить, но Хатуквити - это центр Вселенной.
- Ты говоришь, точно как Софи, моя сестра, - сказала Мария. - Она никогда не уезжала отсюда. Ни она, ни Питер, ни Нелл. Кстати, его имя - Альдо.
- Альдо, - повторил Дункан. - Моя жена дружит с Софи. Наш сын играет с ее Флосси.
- Флосси? - переспросила Мария.
- Ну да. Ее же Фло зовут, правильно? - Дункан покачал головой. - Слишком серьезное имя для маленькой девочки. Звучит как название детали какого-нибудь дизельного мотора. Вот когда ей стукнет лет сорок и она станет генеральным директором нефтяной компании, ее можно будет называть Фло.
- Мне нравится "Фло", - ощетинившись, сказала Мария. Фло назвали в честь Флоренции, города, где она была зачата, так что Марии нравилось и ее полное имя, и его сокращение. Однако Дункан не понял, что она имела в виду.
- Мне она тоже нравится, - сказал он. - Она самая очаровательная из всех детей, которые приходят к Джеми.
- Спасибо, - произнесла Мария с такой гордостью, будто Фло была ее ребенком.
- Эй, Дункан! - позвал ее собеседника бородатый великан, остановившийся неподалеку, чтобы не вклиниваться в разговор. На нем была такая же парка, как на Дункане, с надписью "ХРАБРЫЙ КАПИТАН, РЕМОНТ И ПРОДАЖА ЛОДОК" над правым карманом и именем ДЖИМ - над левым.
- Мария, познакомься, это Джим Маркхэм. Джим, это Мария Дарк. Она у нас знаменитость, - добавил Дункан.
- Да ну тебя, - засмущалась Мария. Она и Джим пожали друг другу руки, потом Джим спросил Дункана, надо ли ремонтировать киль на лодке, выигравшей в прошлом октябре гонки на Мунсильвер-пойнт.
Жители городка ехали на работу, каждую минуту кто-то гудел Дункану из машины, и он в ответ махал им рукой. Ветер усиливался, погода становилась по-настоящему зимней - впервые с тех пор, как Мария вернулась домой.