Поздравь меня, милая Алисия: я снова радуюсь и торжествую! Когда я писала тебе на днях, то, сказать по правде, пребывала в сильном раздражении, и по многим причинам. Более того, не уверена, смогу ли когда-нибудь успокоиться, поскольку у меня ушло больше усилий на восстановление мира, чем я когда-либо собиралась потратить… Настроение мое было вызвано также ложным пониманием истинной добропорядочности, что особенно оскорбительно! Реджинальду нелегко будет выпросить у меня прощение, уверяю тебя. Он уже собирался покинуть Черчхилл! Не успела я подвести итоги последней ссоры, как Вильсон принес мне это известие. Естественно, я решила, что нельзя сидеть сложа руки, поскольку не намеревалась отдавать себя на милость мужчине, чей нрав столь горяч. Позволить Реджинальду уехать, когда он настроен против меня, было бы чересчур легкомысленно и не в моем стиле; и потому мне пришлось снизойти до него. Я отправила к нему Вильсона с сообщением, что желала бы поговорить с мистером де Курси, прежде чем он уедет; он тут же явился ко мне. Бурные эмоции, искажавшие его черты, когда мы расстались, уже несколько утихли. Казалось, мое приглашение поразило Реджинальда, и он отчасти боится, а отчасти надеется, что мне удастся смягчить его своими словами. Если выражение моего лица отвечало моим намерениям, то оно было спокойным и величавым, хотя и не лишенным некоторой доли печали, должной убедить его в том, что я не совершенно счастлива. "Прошу прощения, сэр, за мое дерзкое приглашение, – начала я, – но поскольку я лишь минуту назад узнала о Вашем намерении покинуть этот дом сегодня же, считаю своим долгом умолять Вас не сокращать из-за меня пребывание здесь даже на час. Я прекрасно понимаю: после того, что произошло между нами, нам обоим было бы больно пребывать под одной крышей: такая огромная, такая полная перемена по сравнению с близкими, дружескими отношениями не может не превратить любое дальнейшее общение в сильнейшую муку; и ваше решение покинуть Черчхилл, несомненно, вызвано сложившейся ситуацией и бурным темпераментом, коим Вы, как мне известно, обладаете. Но в то же самое время от такой жертвы пострадаю не столько я, сколько обитатели этого дома, Ваши родственники, к которым вы так привязаны и которые так Вам дороги. Мое пребывание здесь не подарит столько радости мистеру и миссис Вернон, сколько Ваше общество; да и к тому же мой визит, похоже, и без того затянулся. Таким образом мой отъезд, который в любом случае вскорости произойдет, может с легкостью быть приближен; и я хочу попросить Вас не дать мне стать причиной вынужденной разлуки родственников, которые так нежно привязаны друг к другу. Куда я поеду, не должно никого волновать, да и саму меня не очень тревожит; а Вы очень дороги своим близким". На этом я умолкла, и надеюсь, тебе моя речь понравится. Воздействие же ее на Реджинальда дает повод для некоторого тщеславия, поскольку оно оказалось не только мгновенным, но и благоприятным для меня. Ах, как чудесно было наблюдать за сменой выражения его лица, пока я говорила! Видеть борьбу между возвращающейся нежностью и остатками неудовольствия. Есть нечто трогательное в людях, столь легко поддающихся манипуляции; не то чтобы я завидовала им, и уж конечно не хотела бы оказаться на их месте; но с ними очень удобно иметь дело, когда один человек хочет повлиять на другого. И все же Реджинальд, которого несколько произнесенных мною слов мгновенно смягчили, вынудили полностью покориться и превратили в поклонника еще более сговорчивого и более преданного, чем прежде, посмел оставить меня после первых же гневных позывов своего гордого сердца, даже не соизволив поискать объяснения моим поступкам. И как бы смирен он ни был теперь, я не могу простить ему вспышку гордости и размышляю, не следует ли мне наказать его, дав отставку сразу же после примирения или же выйдя за него замуж и дразня его до конца жизни. Но оба эти способа слишком жестоки, чтобы выбрать один из них, не подумав как следует; в настоящий момент я продумываю несколько действий иного свойства. Мне многое предстоит сделать: наказать Фредерику, и к тому же достаточно сурово, за ее обращение к Реджинальду; я должна наказать и его за то, что он так живо откликнулся на ее призыв, и за остальные промахи в его поведении. Я должна помучить свою золовку за дерзкий триумф в ее взгляде и голосе с тех пор, как сэру Джеймсу отказали; поскольку, стараясь вернуть расположение Реджинальда, я должна была отказать этому незадачливому молодому человеку; и я хочу вознаградить себя за унижение, которому вынуждена была подвергать себя последние несколько дней. Для достижения этих целей я разработала несколько планов. Я также подумываю вскорости поехать в город, и какое бы решение я ни приняла по поводу всего остального, уж этот-то прожект я, скорее всего, претворю в жизнь, поскольку Лондон остается наиболее подходящим местом для осуществления моих замыслов, и в любом случае там я буду вознаграждена твоим обществом, а также небольшим развлечением за десятинедельную пытку в Черчхилле. Полагаю, репутация обязывает меня все же довести до запланированного конца заключение союза между моей дочерью и сэром Джеймсом, после того как я столько времени этого добивалась. Дай мне знать о своем мнении на сей счет. Умение проявить гибкость – склонность, легко вызывающая предубеждение у других, – есть свойство, которое, как тебе известно, я не очень жажду приобрести; и Фредерика не может претендовать на снисхождение к ее взглядам ценой намерений матери. Да еще и эта ее бесполезная любовь к Реджинальду! Несомненно, мой долг состоит в том, чтобы отбить у нее охоту к подобным романтическим глупостям. Таким образом, все обдумав, я решила, что моя священная обязанность – взять дочь с собой в город и как можно скорее выдать замуж за сэра Джеймса. Когда моя воля осуществится вопреки желаниям Реджинальда, у меня снова появится надежда установить с ним добрые отношения, каковых, сказать по чести, у меня сейчас нет; ведь, хоть он по-прежнему в моей власти, я отказалась именно от того действия, которое и вызвало нашу ссору, и потому победа моя над ним в лучшем случае сомнительна. Сообщи мне свое мнение по всем этим вопросам, дорогая Алисия, и дай знать, сможешь ли ты подыскать для нас подходящее жилье недалеко от твоего дома.
Любящая тебя
С. Вернон.
XXVI
От миссис Джонсон к леди Сьюзан
Эдвард-стрит
Я польщена тем, что ты обратилась ко мне за советом, и вот что я тебе скажу: тебе стоит приехать в Лондон одной, не теряя времени, но оставив Фредерику у родственников. И конечно же, будет гораздо выгоднее хорошо устроиться, выйдя замуж за мистера де Курси, нежели раздражать и его, и остальных членов его семьи, заставляя свою дочь вступить в брак с сэром Джеймсом. Тебе следует больше думать о себе и меньше – о Фредерике. У нее не тот нрав, чтобы упрочить твою репутацию в свете, и похоже, в Черчхилле, вместе с Вернонами, она как раз на своем месте. Но ты создана для светского общества, и чрезвычайно досадно, что ты оказалась изгнана из него. Таким образом, позволь Фредерике самой наказать себя за причиненное тебе беспокойство, отпустив на волю романтическое мягкосердечие, которое всегда будет приносить ей достаточно невзгод, и как можно скорее приезжай в Лондон. У меня есть еще одна причина торопить тебя: на прошлой неделе в город приехал Мейнверинг и ухитрился, несмотря на причуды мистера Джонсона, найти возможность для встречи со мной. Он крайне несчастен, и скучает по тебе, и до такой степени ревнует тебя к мистеру де Курси, что было бы крайне нежелательно, если бы эти двое встретились именно сейчас. И все же, если ты не позволишь Мейнверингу повидаться с тобой здесь, в городе, я не уверена, не совершит ли он какой-нибудь опрометчивой глупости – например, не поедет ли он в Черчхилл, а это будет просто ужасно! Кроме того, если ты последуешь моему совету и решишь выйти замуж за де Курси, тебе непременно нужно будет избавиться от Мейнверинга; а только ты обладаешь достаточным влиянием на него, чтобы отправить его назад, к жене. У меня есть еще один мотив для твоего приезда: мистер Джонсон покидает Лондон в следующий вторник – едет в Бат поправлять здоровье; и там, если мое желание исполнится и воды окажут благоприятное воздействие на его организм, он будет долгие недели прикован к постели из-за обострения подагры. Во время его отсутствия мы сможем сами выбирать себе общество и по-настоящему наслаждаться жизнью. Я бы пригласила тебя поселиться на Эдвард-стрит, но как-то раз мой супруг вынудил меня дать ему нечто вроде обещания никогда не приглашать тебя к нам; я пошла на это лишь из-за отчаянной нужды в деньгах. Впрочем, я могу снять тебе миленькую квартирку на Аппер-Сеймур-стрит, и мы сможем все время быть вместе – не здесь, так там; поскольку, как я считаю, мое обещание мистеру Джонсону (по крайней мере, в его отсутствие) означает лишь, что ты не можешь ночевать в моем доме, и только. Бедняга Мейнверинг рассказывает мне о ревности своей жены такое! Как же глупа эта женщина, если ожидает верности от столь очаровательного мужчины! Но она всегда была глупой – недопустимо глупой – прежде всего потому, что вообще вышла за него замуж, будучи наследницей большого состояния, ведь у него не было ни шиллинга, а она вполне могла получить титулованного супруга, не говоря уже о всяких баронетах . Глупость ее настолько велика, что, хотя мистер Джонсон и был ее опекуном, а я обычно не разделяю его чувств, я так и не смогла простить ее.
Adieu. Всегда твоя
Алисия.
XXVII
От миссис Вернон к леди де Курси
Черчхилл
Это письмо, милая матушка, Вам доставит Реджинальд. Его долгий визит наконец близится к концу, но боюсь, расставание происходит слишком поздно, чтобы помочь нам. Леди Сьюзан едет в Лондон повидаться с близкой подругой, миссис Джонсон. Сначала она намеревалась поехать туда вместе с Фредерикой, чтобы найти ей учителей, но в этом отношении мы смогли взять над ней верх. Фредерика была вне себя от горя, когда узнала о предстоящей поездке, и я не могла вынести мысли о том, чтобы отдать ее на милость матери; даже лучшие лондонские учителя не сумеют восстановить душевный комфорт девочки. Меня не оставляли опасения относительно ее здоровья и всего остального, за исключением разве что ее моральных принципов – их, я уверена, не смогут пошатнуть ни мать, ни друзья матери; но с этими друзьями Фредерике пришлось бы общаться (то есть с весьма дурной компанией, в чем я нисколько не сомневаюсь) или оставаться в совершенном одиночестве, а я не могу сказать, что оказалось бы для нее хуже. Более того, если она будет с матерью, то – увы! – по всей вероятности, девочке придется видеться с Реджинальдом, а это будет величайшим злом. Здесь же мы ведем спокойную жизнь, и наши повседневные занятия, наши книги и беседы, прогулки, игры с детьми и домашние развлечения, которые я смогу ей предложить, уверена, постепенно помогут ей преодолеть влюбленность. Я бы ни на секунду не усомнилась в этом, если бы только ею пренебрегала любая другая женщина в мире, а не ее мать. Как долго леди Сьюзан пробудет в городе, вернется ли снова к нам, не знаю. Я не смогу оказать ей радушный прием; однако если она решит приехать сюда, ее не удержит ничто, даже отсутствие сердечности с моей стороны. Я не могла не спросить Реджинальда, не собирается ли он провести в Лондоне зиму, как только узнала, что ее светлость именно туда направит свои стопы; и хотя он притворился, будто еще не принял окончательного решения, в его взгляде и голосе, когда он говорил, было нечто, противоречившее его словам. Но довольно жалоб. Я жду события, предопределенного настолько, что я в отчаянии покоряюсь ему. Если Реджинальд вскоре покинет Вас, чтобы отправиться в Лондон, все будет кончено.
Ваша любящая и т. д.
К. Вернон.
XXVIII
От миссис Джонсон к леди Сьюзан
Эдвард-стрит
Мой милый друг,
Пишу тебе в страшном несчастье – только что произошло ужаснейшее событие. Мистер Джонсон прибегнул к эффективнейшему способу досадить нам всем. Я подозреваю, ему так или иначе удалось проведать, что ты вскоре приезжаешь в Лондон, и он постарался немедленно слечь с таким приступом подагры, который заставит его отложить поездку в Бат, если не сделает ее и вовсе невозможной. Убеждена, что подагра приходит и уходит по его желанию; то же самое случилось, когда я хотела присоединиться к Гамильтонам и поехать с ними в район озер на северо-востоке Англии; а три года назад, когда мне вздумалось съездить в Бат, ничто не смогло вызвать у мистера Джонсона симптомов болезни.
Я рада и тому, что мое письмо так сильно повлияло на тебя и что де Курси, вне всякого сомнения, полностью принадлежит тебе. Пошли мне весточку, как только приедешь, и непременно сообщи, как ты намерена поступить с Мейнверингом. Совершенно невозможно сказать наверняка, когда мне удастся увидеться с тобой; похоже, заточение мое будет длительным. Какая отвратительная шутка – заболеть здесь, а не в Бате; я с трудом сохраняю самообладание. В Бате с мистером Джонсоном носились бы его пожилые тетушки, а здесь все заботы ложатся на мои плечи; и он переносит боль с таким стоическим спокойствием, что не дает мне ни малейшего повода выйти из себя.
Всегда твоя
Алисия.
XXIX
От леди Сьюзан Вернон к миссис Джонсон
Аппер-Сеймур-стрит
Дорогая Алисия,
Я и раньше, до этого последнего приступа подагры, питала отвращение к мистеру Джонсону, но теперь степень моей антипатии к нему не поддается измерению. Заключить тебя в четырех стенах, превратить в сиделку! Дорогая Алисия, какую ошибку ты совершила, выйдя за мужчину его возраста! Мистер Джонсон старый, напыщенный, неуправляемый и страдает подагрой. Твой муж слишком стар, чтобы быть приятным, и слишком молод, чтобы умереть. Я приехала вчера, где-то в пять часов пополудни, и не успела отобедать, как изволил явиться Мейнверинг. Не стану скрывать, какое удовольствие я испытала, увидев его, или как отчетливо ощутила контраст между характером и манерами этого джентльмена и Реджинальда, к крайней невыгоде последнего. Час или два я даже колебалась, выходить ли за него замуж, и хотя мысль эта была пустой и абсурдной, чтобы надолго задержаться в моем сознании, я не слишком радостно ожидаю заключения этого брака и не жду с нетерпением того времени, когда Реджинальд, согласно нашей договоренности, появится в столице. Наверное, следует отложить его приезд под тем или иным предлогом: он не должен прибыть до отъезда Мейнверинга. Я все еще не уверена, стоит ли мне выходить за де Курси; если бы старик умер, я бы не сомневалась, но зависимость от капризов сэра Реджинальда не соответствует вольному духу моей натуры; а если я решу дождаться этого события, то у меня имеется достаточно благовидный предлог – я ведь всего десять месяцев как овдовела. Мейнверингу я даже не намекала на свои намерения и не позволила ему считать мои отношения с Реджинальдом чем-то бóльшим, чем невиннейший флирт, и Мейверинг вполне успокоился. Adieu , до встречи; я в восторге от квартиры.
Всегда твоя
С. Вернон.
XXX
От леди Сьюзан Вернон к мистеру де Курси
Аппер-Сеймур-стрит
Я получила Ваше письмо и хотя, не стану скрывать, обрадована Вашим желанием ускорить час свидания, все же чувствую необходимость отложить этот час на более длительное время. Не считайте меня злой за такое использование своей власти и не обвиняйте в непостоянстве, не выслушав сперва моих объяснений. По дороге из Черчхилла у меня было достаточно времени для размышлений над сложившейся ситуацией, и каждый раз, когда я задумывалась об этом, я понимала, что она требует деликатности и осторожности, чему мы в последнее время не уделяли достаточно внимания. Распаленные чувствами, мы стали настолько неосмотрительны, что закрывали глаза на требования друзей и мнение света. Мы весьма неосмотрительно быстро сблизились, но в своей опрометчивости не должны зайти еще дальше и скрепить союз, когда существует столько причин опасаться того, что ему станут противиться друзья, мнение которых для Вас значимо. Мы не должны осуждать Вашего отца за то, что он настаивает на выборе хорошей партии для вас: когда семья обладает таким состоянием, как Ваше, желание увеличить его если и не совершенно разумно, то слишком общепринято, чтобы вызывать удивление или обиду. Ваш отец имеет право требовать себе в невестки женщину состоятельную, и я иногда корю себя за то, что позволяю Вам заключить такой неблагоразумный союз; но влияние рассудка признается зачастую слишком поздно теми, кто чувствует так, как я. Я всего лишь несколько месяцев как овдовела; и как бы мало я ни была обязана памяти супруга за радости, доставленные им за несколько лет брака, я не могу забыть, что столь скорое второе замужество не может не вызвать порицания света и – что еще нестерпимее – неудовольствия мистера Вернона. Быть может, с течением времени мне бы и удалось ожесточить свое сердце против несправедливых упреков общества, но потери уважения вашего отца – чрезвычайно значимого для меня – я, как Вы знаете, вынести не в силах; а если к этому добавится еще и сознание того, что я поссорила Вас с семьей, как я смогу жить дальше? Обладая чрезвычайно тонкой, чувствительной натурой, я, даже находясь рядом с Вами, стану несчастнейшим созданием, если буду знать, что разлучила сына с родителями. Таким образом, несомненно, лучше всего отложить заключение нашего союза – отложить до той поры, пока ситуация не изменится к лучшему и обстоятельства не будут более благоволить нам. Потому, полагаю, нам необходимо на некоторое время перестать видеться. Вы не должны приходить сюда. Какой бы жестокой ни показалась Вам эта фраза, необходимость произнести ее (только это и может примирить меня с ней) станет для Вас очевидна, когда Вы рассмотрите ситуацию под тем углом, под которым я сочла себя просто обязанной поместить ее. Вы можете – должны – быть совершенно уверены: ничто, кроме абсолютной убежденности в том, что я выполняю свой долг, не могло бы вынудить меня ранить собственные чувства, предлагая продлить разлуку, и Вы вряд ли заподозрите меня в равнодушии к Вашим. И потому я снова повторю: нам не следует, мы не должны пока встречаться. Отдалившись друг от друга на несколько месяцев, мы успокоим сестринские страхи миссис Вернон, которая, привыкнув к радостям, даруемым богатством, считает состоятельность необходимым условием союза и чьи чувства носят не такой характер, чтобы она смогла понять наши. Позвольте мне получить от Вас весточку, и скоро – очень скоро. Скажите мне, что покоряетесь моим доводам и не упрекаете меня за то, что я их привела. Я не вынесу упреков: я не витаю в облаках, и нет никакой необходимости спускать меня на землю. Я должна постараться найти себе развлечение, и к счастью, многие мои знакомые сейчас в Лондоне; среди них и Мейнверинги – Вы знаете, как искренне я люблю обоих супругов.
Остаюсь Вашей преданнейшей
С. Вернон.