- Позволите пригласить вас на танец, Ваше высочество? - спросил Альдан, делая пригласительный жест. Он прекрасно понимал, какое впечатление произвёл, и его продолжала умилять подобная наивность и простота.
Олея посмотрела на его протянутую руку, и улыбка пропала с её лица.
Ведь у всего есть обратная сторона, и не всегда она так же чиста и приятна. Усмехнувшись, она опять посмотрела на Альдана.
- Боюсь, я не могу принять ваше приглашение, любезный принц, - сказала она, делая маленький шаг назад. - Вы очаровательный хищник, который увидел во мне лёгкую добычу. Я права? Ваши прекрасные глаза цвета аквамарина не скрывают Вашу истинную натуру. Мне приятна Ваша внешность, но, должна признаться, у меня достаточно ума, чтобы разглядеть то, кем вы являетесь.
Альдан удивлённо замер в той же позе с протянутой рукой.
- Какая жалость, что не мне выпала возможность поиграть с вами в игру с помолвкой. Эх... - она вздохнула. - Всё-таки моей сестре очень повезло.
- Я... - всё, что мог выговорить Альдан. Он буквально потерял дар речи, настолько его это поразило. Он никак не мог соотнести те слова, что услышал, с этим всё ещё полным наивности и чистоты лицом.
Олея, видя его замешательство, весело улыбнулась.
- Наверно, вам следовало больше стараться, милорд. - В её глазах блеснул озорной блеск. - Я наблюдала и за более искусными в своём лицедействе соблазнителями. Пусть моя юность вас не обманывает. Вам ли не знать, что самые искусные интриги плетутся именно в королевском окружении. А я здесь выросла и многое успела повидать.
Альдан удивлённо вскинул брови, глядя на младшую принцессу уже другими глазами. Не так уж часто ему встречались те, кто смог его настолько одурачить. Тем более такая молодая девушка. Приглядевшись к ней по-новому, он заметил лукавый изучающий взгляд, который прятался за наивно хлопающими глазами, и довольную ухмылку за вежливой улыбкой. Как интересно, в ней сочетается детская невинность и придворная хищность.
Поразительно.
И, тем не менее, несмотря на свои слова, она продолжала смотреть на него с восхищением и даже не пыталась этого отрицать или спрятать, хотя и держала дистанцию.
Но он не успел как следует это обдумать, потому что его внимание привлекло неожиданное движение в толпе и возрастающий шум гостей. Посмотрев в ту сторону, Альдан на миг забыл обо всём, о чём думал до этого.
По залу шла старшая принцесса Келина Люкенская. И она была великолепна, когда величественно шла сквозь толпу, а все оборачивались, смотря на неё с изумлением. И это не удивительно, она вся светилась... только от гнева.
Келина заметила свою сестру, которая стояла рядом с её так называемым женихом. Стояла слишком близко. Страх вместе с гневом перемешались в ней, и принцесса, забыв об этикете, стремительно пошла прямо к ним.
- Олея! - едва сдерживая гнев, обратилась она к сестре. - Я же говорила тебе держаться от этого чудовища подальше!
- Сестра, - Олея обыденно посмотрела на неё, - не надо так говорить. Принц Альдан весьма красив, хочешь ты это признать или нет.
- Я вовсе не о его внешности говорю. - На этот раз гневный взгляд был направлен на самого Альдана, который вовсе не обиделся, а наоборот, стоял рядом, слегка посмеиваясь.
- Я очень рад, принцесса, тому, что вы весьма постоянны в своих взглядах. Это характеризует вас как очень верного человека.
- Не вам радоваться моей верности, - сквозь зубы прошипела Келина, но потом дёрнулась, словно одумавшись. Вежливо, но натянуто, она улыбнулась и, отвернувшись, направилась к королю, своему отцу, чтобы поприветствовать его, как подобает примерной дочери.
- А ещё как очень упрямую и принципиальную, - прошептал сам себе Альдан, провожая её взглядом. И тут он заметил Олею, которая продолжала стоять недалеко и как-то хитро на него смотреть. Но лишь до тех пор, пока её сестра не схватила девушку за руку и не потащила за собой.
Его позабавила вся эта ситуация. Две девушки. Одна красива и не скрывает своего восхищения. Вторая... по-своему привлекательна, но яростно демонстрирует свою неприязнь. Любой здравомыслящий на его месте выбрал бы первую из девушек. Даже он сам раньше попытал бы счастья с обеими, но начал бы так же с младшей принцессы. Но...
Да. Бывали моменты, когда Альдан специально принимал вызовы. На его пути уже встречались женщины, которые ему отказывали. Разные на то были причины. И он прилагал немалые усилия, чтобы сломить их сопротивление. Он был готов ждать, предвкушая сладость победы. Случалось и так, что приходилось отступать, когда видел, что усилия бесполезны или не стоят той награды, которой он жаждал. И лишь один раз он пожалел о том, что добился своего...
Воспоминание о случае с Лаурой всегда портило ему настроение и, к его собственному раздражению, заставляло задуматься о том, будет ли он доволен результатом, если начнёт прикладывать силы, чтобы добиться своего.
Альдан нахмурился, но, глянув ещё раз на принцессу Келину, он тут же забыл обо всём.
Что-то внутри будоражило его каждый раз при взгляде на неё. Эта строптивая принцесса была ходячим вызовом. И когда он видел, как она упрямо вздёргивает свой носик, Альдана просто распирало подойти и щёлкнуть по нему. А потом провести пальцами по волосам, слегка дунув ей в ухо. Хотелось увидеть, как краска растерянного смятения зальёт её щёки, как её взгляд затуманится. Почувствовать, как её ладонь вцепится в его руку в попытках не потерять равновесие. Потом он бы легонько коснулся её шеи, поворачивая её лицо к себе, а она, забывшись, открыла бы свои губы, неосознанно ища его поцелуя...
Он любил завоёвывать непокорных. И у него есть прекрасная возможность попытаться, раз уж он здесь в качестве соискателя руки принцессы Ястреб. И никому не повредит, если он немного задержится здесь, чтобы вдоволь поиграть с ней.
Коварная улыбка разлилась по его губам, и, когда Келина опять повернулась и настороженно посмотрела в его сторону, он подмигнул ей, подняв свой кубок, салютуя. Девушка в очередной раз возмущённо приподняла свой очаровательный носик, который не портила даже небольшая горбинка. Но Альдан продолжал улыбаться, потому что знал, что через некоторое время, она опять посмотрит на него.
Она всегда смотрела.
Снова и снова...
Это был вызов, на который он не мог не ответить.
Издав звук, больше похожий на стон, он открыл глаза и посмотрел на небо, местами закрытое ветками деревьев. Это ж надо было настолько потерять бдительность, чтобы свалиться с такой громадной высоты.
Любое движение отдавалось болью во всём теле. Кровь стучала в ушах, гул стоял такой, что он сам себя не слышал. А после первой же попытки подняться его желудок скрутило спазмами и всё, что осталось от последнего приёма пищи, полезло наружу.
Когда перед глазами перестали плясать круги, он огляделся и заметил тело того идиота, из-за которого они свалились. Когда они полетели вниз, Аккес инстинктивно прикрылся врагом так, что именно дикарю достался первый удар о покатый склон. И потом тот летел дальше, первым встречая все кочки и камни. Когда же они налетели на деревья, с лихвой досталось обоим. Его незадачливый соперник уже скончался от ушибов, но Аккес всё ещё старался спастись. Деревья встретили его не мягкой кроной, а крепкими ветками, которые, тем не менее, хоть и одарили его синяками, всё же сдерживали его падение, так что до земли он долетел вполне живой.
Хотя живым он себя совсем не чувствовал. Всё тело болело, будто с него кожу живьём содрали, не говоря уже о дикой головной боли.
Хотелось лечь и заснуть, но Аккес знал, что именно этого делать не стоит. И прежде всего потому, что враги могут в любое время прийти сюда и добить его. Ещё неизвестно, чем там наверху дело закончилось. Хотя вояка со жрицей неплохо справлялись. К тому же, она ведь бессмертна, так что ему вообще не обязательно было вмешиваться. Только вот врагов было слишком много. Убей они дубоголового, она бы, может, всех и одолела, но кто-то мог зацепить Эгранта или ту девушку...
В общем, чего теперь жалеть.
С трудом и только с четвёртой попытки он всё-таки поднялся и с сожалением посмотрел на сломанный лук. Впрочем, найти другую крепкую ветку не составит труда. Подняв сломанное оружие, он снял тетиву и положил обратно во внутренний карман. Для лука сейчас не время. А вот кинжал надо бы найти. Падая, он выронил оружие, и найти его было первой и весьма затруднительной задачей, так как он с трудом стоял на ногах, а в глазах всё расплывалось. Но ему повезло заметить блики, которые отражало лезвие его кинжала в траве.
Поднявшись и сделав пару шагов, Аккес пошатнулся от острой головной боли, которая, как волна, накрыла его. Прислонившись к ближайшему дереву, он подождал, пока спазмы пройдут, и осмотрелся ещё раз.
Солнце уже садилось, и скоро наступит ночь. Благо, для него это не проблема. Во тьме он мог ориентироваться так же хорошо, как и при свете дня. Хоть что-то полезное всё-таки досталось от предков. Только вот в его нынешнем состоянии что день, что ночь - он бесполезен, пока шатается, словно бражник из таверны.
Кое-как двигаясь, Аккес поднял свой кинжал и пошёл вдоль ущелья, стараясь оставлять как можно меньше следов. За мертвецом, в любом случае, однажды спустятся и будут интересоваться, куда делось второе "тело".
Аккес отыскал небольшой ручеёк и, вдоволь напившись, вдруг заметил растущий недалеко куст с ягодами. В голове тут же проснулись неприятные воспоминания из похожей ситуации... Но ягоды были другие и незнакомые ему, поэтому, несмотря на голод, он к ним не притронулся, так как не мог сказать наверняка, ядовиты они или нет.
Пройдя некоторое расстояние и чувствуя, что силы на пределе, Аккес заметил, что в одном из отвесов есть трещины. Некоторые из них были достаточно большими, чтобы можно было туда спрятаться. Не самое удобное место для отдыха, но это было лучше, чем просто свалиться без сил прямо на землю, где любой, от человека до хищника, запросто на него наткнётся.
Подойдя к самой большой щели, первое, что он сделал, это убедился в том, что ничего не обвалится ему на голову. Потом он осмотрелся: вполне возможно, что столь удобное место уже занято каким-нибудь хищником.
К счастью в воздухе пахло лишь сыростью, что обнадёживало, так как любой зверь обязательно в логово притащил бы свою добычу, останки от которой со временем начали бы тухнуть, распространяя запах гнили. Костей тоже не было видно, и это убедило его в том, что это место всё-таки безопасно. По крайней мере от хищника.
И Аккес забрался внутрь где, крепко удерживая рукоятку кинжала, попытался уснуть.
Спал он урывками и беспокойно. Боль не хотела его отпускать, но, тем не менее, к утру он чувствовал себя лучше. Голова по-прежнему гудела, но уже терпимо. Всё остальное тело наоборот, казалось, начало болеть ещё сильнее. Почему-то вспомнились те дни, когда он слишком усердствовал с тренировками. Тогда каждая мышца отдавалась болью, почти как сейчас. Помимо прочего, он был весь мокрый от пота и жутко голодный.
Понемногу разминая тело, Аккес осторожно выбрался наружу, зорко осматривая местность. Вроде ничего не изменилось. О нём забыли, и это было весьма неплохо.
В поисках еды он вышел на поляну и увидел стаю куропаток, которые были настолько ленивы, что даже не подумали взлетать или хотя бы убежать от него. Они важно прогуливались мимо, словно чувствовали себя полными хозяевами этих мест. Такая их неосмотрительность была ему на руку, так как обеспечивала ему аппетитный ужин. И от предвкушения, запекающегося на огне мяса, во рту начала скапливаться слюна.
Глупые птицы заподозрили неладное, только когда он сделал несколько шагов вперёд, чтобы было удобнее попасть в них. Луком ему так и не удалось обзавестись, как и стрелами, что упростило бы ему задачу, а так пришлось повозиться. В первую птицу он метнул нож. Смерть одного из них взбудоражила куропаток, и те бросились врассыпную, кто в кусты кто в воздух. Но Аккес успел подбить ещё двух птиц, подняв несколько камней, что в изобилии валялись под ногами.
После удачной охоты и сбора веток для огня он, наконец, смог насладиться трапезой. А утолив свой голод, Аккес начал обдумывать, каким образом ему выбраться из этого каньона и как выйти на след Эгранта.
Первым пунктом было запастись провизией. Поэтому, осмотрев растущие деревья, он нашёл себе подходящее молодое деревце для того, чтобы сделать новый лук и подстрелить себе ещё несколько жирных ленивых птиц.
Второе, что ему было необходимо сделать, - это найти место, где можно подняться наверх. Поэтому он двинулся вдоль каньона в сторону, в которую, как он думал, должны были пойти остальные.
Проведя в пути полдня он, наконец, обнаружил место, где будет возможно подняться. Скала была чуть менее отвесной и с достаточным количеством уступов, чтобы можно было зацепиться. Аккесу раньше не приходилось много лазить по горам, потому опыта у него было мало. Тем не менее, он знал, чего ожидать, и, даже будучи не в лучшем состоянии, оставался в отличной физической форме, так что вполне мог бы совершить подобный подъём.
Прежде чем начать выбираться, он устроился на привал, чтобы дать отдых гудевшим мышцам и восстановить силы. Но стоило ему расслабиться - и ушибленные от падения места тут же поспешили о себе напомнить ноющей болью. Впрочем, это не удивительно, он давно понял, что если не обращать на боль внимания, она тоже будет тебя "игнорировать", но стоит о ней вспомнить...
Аккес вообще ненавидел болеть. Как и всё остальное, что заставляло его чувствовать себя слабым. И потому даже после изнурительных тренировок, когда всё тело деревенело, он предпочитал "лечиться" теми же тренировками. Разогретые от напряжения мышцы уже не так болели, а там и вовсе проходили.
Но сейчас необходимо было немного отдохнуть, потому что подъём будет тяжёлый и ему потребуются все силы, чтобы не сорваться и не получить очередную порцию синяков... если он вообще переживёт ещё одно падение.
Аккес решил переждать ночь. Хоть его глаза и адаптируются к темноте, всё же солнечный свет ничего не заменит. Поэтому рано утром, когда солнце вот-вот начало показываться, он умылся водой из протекающего по дну ущелья ручья, прогоняя головную боль и сонливость, потом размял протестующие мышцы и приступил к делу.
Подъём отнял у него половину дня и кучу сил, но обогатил ненавистью ко всему миру. Которая, впрочем, прошла сразу, как только он взобрался, наконец, наверх и, тяжело дыша, разлёгся на прохладной траве. Теперь он обожал весь окружающий мир, что, опять-таки, тоже продлилось не долго.
Отдышавшись и передохнув, он отправился на поиски следов. А уж их он точно найдёт. Об этом даже нехотя позаботится эта неуклюжая гора железа.
Поиск укромного места не составил труда - благо, растительность здесь была густая, а вот с поисками следов пришлось повозиться. Половину ночи он бродил по лесу, радуясь хотя бы тому, что знает нужное направление. Вояка наверняка повёл всех в поселение, о котором говорила та девушка, а она успела указать его приблизительное месторасположение.
Однако чем глубже Аккес уходил в лес, тем становилось опаснее. Он видел следы крупных хищников, и это его не радовало. К утру он, наконец, наткнулся на то, что искал. Примятая трава и засыпанное кострище. Ну что за глупцы. Оставлять такие явные следы. Любые преследователи вычислили бы горе-беглецов, даже особо не стараясь.
К счастью погони не было.
Если не считать его самого.
Позволив себе слегка улыбнуться, Аккес ещё раз внимательно огляделся. Как он и предполагал, компания двигалась на север, и он, похоже, отставал от них ровно на день. Удивительно, что так мало. Может, они специально двигаются медленно и оставляют явные следы, чтобы он смог их нагнать? Впрочем, со следами они перестарались.
Проверив крепление кинжала на ноге и поправив самодельный лук за спиной, Аккес пошёл дальше. Торопиться и бежать он не стал, чтобы не растрачивать зря силы, так как всё равно догонит их ещё до заката, ведь, в отличие от них, он идёт один и налегке. Не стоит бежать на износ, тем более что силы ему ещё могут понадобиться, учитывая, сколько тут признаков обитания хищников.
Двигаясь по лесу, ему всё же приходилось делать некоторые перерывы. Пусть боль он умел игнорировать, но всё же загонять себя тоже не хотелось. Благо с питанием проблем не было и даже своими наспех сделанными кривоватыми стрелами, он смог добыть себе кролика, а ещё наткнулся на орешник.
На самом деле, если забыть об ушибах и постоянное чувство опасности, Аккес наслаждался каждым мгновением своего пути по лесу. Этот запах хвои и смолы, этот стрекот насекомых и перекличка птиц, шуршание листвы на ветру... Он готов был закрыть глаза, лечь прямо на траву и провести весь день, только ощущая всё это.
Впечатления были такие, словно он вернулся домой. Где-то на задворках памяти ещё остался запах маминой стряпни и стук отцовского топора, который раньше ассоциировался у него с домом, но даже там всегда присутствовал дух леса, который только окреп в его позднем детстве. Сегодня для него дом - это то, что он чувствовал сейчас... кроме боли в боках.
Неловко оступившись, Аккес налетел на дерево, ударившись плечом, и невольно застонал, злясь на самого себя за проявление слабости.
Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя после боли, которая на миг застлала пеленой его глаза, и с усилием делая шаг вперёд. Но тут услышал яростный рёв медведя и крик.
Замерев лишь на миг, Аккес, тут же забыв обо всём, бросился на звуки.¬ Друзья или враги... но крик был женским, и он не мог просто так пройти мимо.
- Так, осторожно... шаг назад, - тихо и медленно говорил Лекамир, глядя на Зику, которая полными ужаса глазами смотрела на чёрно-бурую гору, возвышающуюся перед ней. Во время небольшого привала она решила собрать земляники, которая в здешних местах ещё не успела отойти. Но среди кустов и холмов, где росли ягоды, она наткнулась на медведя, который оказался голодным и потому злым.
Ягоды все рассыпались, а девушка начала медленно отступать. Лекамир, находившийся неподалёку, пытался аккуратно увести её от зверя. Зика же словно приросла к земле.
И тут медведь взревел, вставая в полный рост.
Зика от ужаса сама закричала. Она знала, что нельзя бежать. С детства ей об этом говорили. Но она отвыкла от леса и, к тому же, видела медведя впервые в жизни, а потому, забыв от страха обо всём, резко развернулась и побежала.
- Стой!
Лекамир бросился за ней, прекрасно видя, что она бежит в тупик. Прямо к тому холму, с которого они недавно с таким трудом спустились, а уж подняться, тем более ей одной, не было никакой возможности. Благо, медведь был по какой-то причине медлительным, и рыцарю удалось его обогнать. По пути он поднял большую тяжёлую ветку с него ростом и, замахнувшись, попытался отпугнуть зверя, но тот затормозил лишь на мгновение, после чего, обнажив зубы, начал рычать и бить лапой по ветке, в щепки разнося то, что рыцарь, с его не малой силой, едва удерживал в руках.
- Уведи её! – крикнул рыцарь Риане, которая стояла недалеко и с ужасом смотрела на всё это. Сам же Лекамир отметил, что морда у зверя была исцарапана и даже кровоточила. Видимо, он успел с кем-то сцепиться, что объясняло и его медлительность из-за возможных ран и злость. Понимая, что не сможет удержать медведя, Лекамир выхватил оружие и начал криками отпугивать его.