- Ивонна, поверь, это очень важно, и для тебя, в том числе, - продолжал упорствовать папа. - Но если ты так настаиваешь на его присутствии, то я тогда задействую артефакт от прослушивания. Твой муж не будет слышать, что мы говорим, но будет видеть, что я тебе ничего не подмешиваю. Хотя такие подозрения для меня оскорбительны.
Мы еще немного поспорили, но сошлись все же на варианте с артефактом. Папа упорно отказывался посвящать Рихарда в цель своего визита, но настаивал на том, что мне это знать необходимо. Я была уверена, что речь пойдет о Хайнрихах, но все же интересно было, в каком ключе подаст эту историю отец.
Папа достал из кармана странную конструкцию из веточек и перышек, аккуратно расправил и водрузил на середину стола, внутрь поместил маленькую скособоченную свечку и гордо сказал:
- Теперь твой муж должен отойти подальше. Примерно к окну. Тогда он не услышит, о чем мы говорим.
- Как-то странно выглядит ваш артефакт, - подозрительно сказал Рихард. - Я даже понять не могу, как он работает.
- Так вам и понимать не надо, - недовольно сказал папа. - Это орочья штуковина, мне она по случаю досталась за бешеные деньги. Обычные-то артефакты обойти можно и подслушать, что надо, а этот не получится.
- Мне эта штуковина не нравится, - сказала я. - Думаю, если Рихард отойдет к окну, он и так ничего не услышит.
- Ага, - возмутился отец, - и будет там подслушивать с помощью каких-нибудь магических приемчиков. Нет уж, знаем мы вас. Ничего у вас не выйдет.
- Я не собирался ничего подслушивать, - заметил Рихард, взял в руки эту странную конструкцию, принесенную отцом, и начал ее крутить.
- А ну-ка, - всполошился папа, - поставьте немедленно. Если сломаете, где я такое устройство опять найду? Так смотрите. И чем дальше, тем лучше.
Муж неохотно поставил артефакт, видно было, что ему интересно было бы узнать, как эта штуковина действует. Я бы тоже не отказалась понять принцип его работы. Но орочья магия очень уж сильно отличается от нашей, так что искать какие-то соответствия было совершенно бесполезно. Казалось, что и магии никакой там и нет, но если уж отец был уверен, что работает, то это наверняка так. Не в папиных привычках покупать непроверенные вещи. Он хмуро оглядел поставленный на стол артефакт, потрогал некоторые места соединений, но изъяна так и не нашел, после чего повернулся к Рихарду и недовольно сказал:
- Что ж, испортить вам не удалось, так что лучше отойдите подальше, и я все же обсужу с дочерью вопрос, ради которого я сюда и приехал.
После того, как муж мой отошел к окну и уже оттуда стал наблюдать за нами, папа аккуратно поджег свечку и водрузил ее в середину конструкции, дыма от нее практически не было, да и запаха никакого тоже, но я почему-то начала нервничать и решила закончить разговор как можно быстрее.
- Так что ты мне собирался сказать, папа? - спросила я. - Если опять о том, что я должна быть внимательной к Клаусу Хайнриху, то я сразу тебе скажу, что это бесполезно.
- Ивонна, Хайнрихи меня шантажируют, - выпалил папа. - Они узнали об одном неосторожном моем поступке, и вот...
- У тебя из этих неосторожных поступков вся жизнь состоит, - заметила я. - Не думаю, что обнародование очередного факта твоей биографии что-то изменит.
- Ты просто не представляешь, о чем говоришь, - недовольно сказал он. - Обнародование этого происшествия вполне может привести меня на скамью подсудимых. Моя жизнь и репутация нашей семьи будут погублены.
- Да ты и так уже сделал все для этого, - не выдержала я. - Да и что ты такого мог сделать? Продать оркам наши защитные артефакты?
Я точно знала, что папа пытался организовать торговлю с орками, но не преуспел. За торговлю боевыми и защитными артефактами действительно могли посадить, и надолго. Вот только взять подобное ему было совершенно негде.
- Я не буду об этом говорить, - уперся он. - И поверь, это действительно результат неосторожности, а никак не злонамеренного нарушения закона.
- Тогда и закон к тебе будет снисходителен, - заметила я. - Мне кажется, собственное признание куда лучше, чем жизнь под гнетом шантажа.
Видимо давно я уже с папой не общалась - у меня от разговора с ним начала побаливать голова, и единственное желание, которое осталось, - прекратить наш разговор как можно быстрее.
- Нет, Иви, о признании и речи не идет, - недовольно сказал он.
- И что ты от меня хочешь?
- Ивонна, что ты так упираешься против брака с Клаусом? - просительно протянул папа. - Он же так тебя любит, столько лет ждал. И семья у них богатая, достойная. Не то, что у этого, - он презрительно кивнул в сторону Рихарда. Муж вопросительно поднял бровь, но я махнула рукой, показав, что ничего серьезного не происходит.
- Мне не нравится Клаус Хайнрих, - ответила я. - И давай закончим этот разговор, мне он неприятен и кажется совершенно бессмысленным.
- Ивонна, Клаус Хайнрих - очень красивый молодой человек, - отец стал говорить размеренно, совершенно не свойственным ему образом. - Ты непременно его полюбишь. Ведь он так добр и щедр. Очень достойный молодой человек. Мне кажется, все, что тебе в нем не нравится, - просто плод твоих фантазий.
У меня не было никакого желания отвечать папе. Плод моих фантазий? Этот рыжий Клаус? Впрочем, он скорее не рыжий, а золотистый, и ведь это действительно очень красиво. Я мечтательно улыбнулась, вспоминая бывшего жениха. А какие у него красивые руки, покрытые золотом волос, так подходящим для человека, имеющего дело с большим количеством денег. И вообще, это наверно так здорово, когда у мужчины много волос по всему телу, а зимой, наверно, еще и тепло. А как приятно будет зарыться в эту шерсть на груди своими тонкими пальчиками. У Рихарда на груди таких зарослей точно нет. У Рихарда? Я подняла глаза на мужа и поняла, что происходит что-то странное. Он выглядел встревоженным и с трудом удерживал себя на месте.
- Не правда ли, Клаус Хайнрих - мечта любой девушки, - продолжал мой отец так же размеренно и безэмоционально.
- Неправда, - с трудом ответила я и удивилась, как сложно мне было сказать даже эту короткую фразу.
На лице отца проявились обида и разочарование, а я поняла, что мне срочно надо что-то делать. Из последних сил я протянула руку и уронила ее на орочий артефакт, полностью его сломав. Свеча обожгла мне руку и погасла, а я почувствовала неимоверное облегчение.
- Это что? - папа потрясенно на меня смотрел. - Это что ты такое вытворила? Ты знаешь, сколько он стоил?
- Что случилось? - подбежавший Рихард не дал мне упасть. Сил не осталось совсем.
- Этот артефакт. Он не только глушилка, - с трудом выговорила я.
- Что ты опять выдумываешь? - взвыл папа. - С чего ты такую ерунду взяла?
Он трясущимися руками перебирал обломки и едва не плакал - восстановлению они не подлежали. Но мне было совершенно не жалко собственного отца - то, что он собирался со мной сделать, было ужасно. Не знаю, на сколько бы хватило воздействия этой орочьей штуковины, но, если бы я однажды очнулась и обнаружила рядом с собой Хайнриха-младшего, для кого-то из нас этот день мог бы стать и последним. И суд ко мне был бы снисходителен - применение магии, подобной тому, что пытался навести папа, очень строго каралось нашим законодательством и явно было бы причиной для смягчения приговора.
- Инор Бринкерхоф, вы немедленно покинете наш дом и никогда сюда больше не вернетесь, - сказал Рихард.
- Иви, да тебе просто показалось, - просительно сказал папа, пытаясь заглянуть мне в лицо.
Но я даже глаза закрыла, чтобы его не видеть, настолько он был мне противен. Приворожить меня к этому гадкому Клаусу, да как ему такое в голову могло прийти? Я не собираюсь приносить в жертву свою жизнь ради того, чтобы мой отец уклонился от заслуженного наказания. Все, что он натворил, должен разбирать сам. И только так.
- Запрещенной магией балуемся? - раздалось от двери.
Высокий плотный мужчина, что там стоял, был мне не знаком, и его неожиданное появление и, главное, слова меня очень испугали. А если он решил, что это Рихард или я замешаны? Отец же мой выглядит очень располагающе и при желании может убедить собеседника практически во всем.
- Почему запрещенной? - сделал удивленное лицо папа. - Обычная глушилка, только нестандартная, орочья. Вот вам и показалось. И, кстати, кто вам вообще разрешил вламываться в чужое жилище?
- Я не вламывался, - усмехнулся тот. - Просто вы так громко разговаривали, что не слышали моего стука, а дверь была открыта. А магия, что творилась здесь, была запрещенной.
- Да ошиблись вы, - продолжал настаивать папа.
- В таком вопросе я никогда не ошибаюсь, - ответил незваный гость. - Достаточно на девушку посмотреть, чтобы это понять.
- Ну, я в магии и не разбираюсь почти, - пошел на попятную папа. - Мне это было продано как глушилка.
- А приворот к определенному лицу был совершенно случаен?
- Приворот? Какой приворот? Чтобы я родную дочь при живом муже непонятно к кому привораживал? Да что вы выдумываете такое?
Папа демонстративно возмущался, не забывая при этом торопливо сгребать остатки артефакта, ломать их еще больше и перемешивать с кусками свечки так, чтобы даже догадаться нельзя было о первоначальном назначении. Инор весьма скептически наблюдал за его действиями, а затем заметил:
- Да, никогда бы не подумал, что мой сын свяжет свою жизнь с дочерью жулика.
Глава 17
Как-то неправильно папа Рихарда начал знакомство с нашей семьей. Мой отец очень щепетильно относится к подобным намекам и даже вполне был способен подать в суд, в надежде получить компенсацию за "урон деловой репутации". Собственно, он так уже неоднократно делал и всегда отсуживал немаленькие суммы, которые сразу же уходили, по туманному папиному определению, "на развитие дела". Какое дело он развивал и в какую сторону, для меня так и осталось загадкой. И сейчас папа сразу настроился на серьезный лад, выпятил грудь и возмущенно сказал:
- Это кого это вы назвали жуликом? Меня, честного делового человека?
- Если вам до сих пор удавалось избежать наказания, то это не делает вас честным человеком, - сухо сказал инор Брайнер. - И я все же хотел выяснить, что здесь произошло.
- Это не твое дело, - отрывисто сказал Рихард. - Тебя сюда никто не приглашал.
- Вот как? - прищурился тот. - Мне не нравится, когда моего сына пытаются втянуть в какие-то сомнительные дела всякие проходимцы. Это может отразиться и на мне.
- Кто проходимцы? Мы? - взъярился папа. - Да ваш сын, вот кто проходимец! Мне он сразу не понравился. Он и женился на Иви только с целью захапать ее приданое. Весьма немаленькое, надо сказать. Но не думайте, что у него это получится. За мою дочь есть, кому постоять. Я немедленно иду в стражу и делаю заявление на вашу семейку!
- Заодно на себя не забудьте, - усмехнулся инор Брайнер. - Использованием запрещенных орочьих средств по подчинению там точно заинтересуются.
Но папу так просто было не запугать.
- Я ничего такого не использовал, - встал в позу он. - Только глушилку. Несколько нестандартную, но это совсем не нарушение закона. А вот вы сейчас пытаетесь бездоказательно повесить на меня преступление, дабы ваш сын избежал ответственности за свое злодеяние. Ведь сами подумайте, с чего вдруг моя дочь, имеющая жениха, после оглашения завещания, по которому она получает кругленькую сумму, неожиданно выходит замуж за этого голодранца. Уж он-то точно что-то такое использовал, - и папа с деланой небрежностью покрутил кистью руки в воздухе, что имело целью показать "что-то такое".
То, что он пытался обвинить моего мужа в поступках, на которые тот был совершенно не способен, возмутило меня до глубины души и не позволило остаться в стороне от обсуждения, хотя и чувствовала я себя не очень хорошо.
- Не было у меня жениха, не выдумывай, - попыталась я влезть в разговор. - Не надо Рихарда обвинять в том, чего он не делал.
- Как это не было? - возмутился папа. - Да мы же почти уже все с Хайнрихами обсудили, кроме, разве что списка гостей. И после этого ты говоришь, что не было?
- То есть ваши действия направлены на то, чтобы ваша дочь вернулась к своему жениху? - с некоторым удивлением в голосе сказал инор Брайнер.
- Я пытаюсь ее убедить в том, что она сделала глупость, - согласился папа. - Правда, уйти от вашего сына раньше, чем через год, она не может. Иначе мы все останемся нищими, - на этих словах он трагически всхлипнул и утер несуществующую слезу. - Мой отец оказался так жесток к своим потомкам.
- К вам должны были прийти из монастыря Святой Инессы, - недоуменно посмотрел на сына инор Брайнер. - Если дело обстоит именно так, как я думаю, вы вполне можете расстаться.
- Дело обстоит не так, как ты думаешь, - зло сказал Рихард. - И я попросил бы тебя не лезть больше в мою жизнь. И вообще, будет только лучше, если ты и этот... инор, оба уйдете и никогда здесь больше не появитесь. Можете даже продолжить обсуждение неблагодарных детей с инором Бринкерхофом, но за дверью.
Я ничего не могла сказать по поводу отца моего мужа, так как я его совершенно не знала, но, что касается моего собственного отца, то я не могла не согласиться, что будет только лучше, если он прекратит свои попытки изменить мою точку зрения на Клауса. Но папа внезапно понял, что в лице инора Брайнера он обрел единомышленника и воодушевился:
- Я вижу, что вы тоже не в восторге от брака вашего сына, - радостно сказал он. - Значит, мы вполне можем и объединить наши усилия. Только я не понял, что вы там про монастырь говорили...
- Не горю я желанием с вами объединяться, - сухо ответил отец Рихарда. - Я уже высказал свое мнение по вашему поводу. Общение с жуликами меня не прельщает.
- А вы так уверены, что не измените свое мнение в суде? - вкрадчиво поинтересовался папа. - Меня, знаете ли, безнаказанно не оскорбляют. Как вы говорите, ваша фамилия?
- А вы даже не интересовались, за кого вышла ваша дочь? - удивленно спросил инор Брайнер.
- А зачем? Брак-то все равно у них временный, - небрежно ответил папа. - А что это вы так боитесь назваться? Стыдитесь чего, не иначе...
Отец Рихарда внезапно расхохотался.
- Да уж, мне есть, чего стыдиться, - утирая выступившие от смеха слезы, сказал он. - Густав Брайнер, не буду говорить, что к вашим услугам, а то еще поймете буквально и потребуете у меня эти самые услуги.
Папа резко спал с лица и даже шаг назад сделал, чтобы держаться подальше от собеседника. Таким напуганным я его давно не видела.
- Г-густав Брайнер? - голос его сорвался на писк. - Тот самый Густав Брайнер?
- Если вы под тем самым подразумеваете начальника сыска по преступлениям, совершенным с помощью магии, - ехидно сказал мой свекор, - то да, тот самый.
Папа повертел головой в поисках поддержки, таковой не узрел, зато обнаружил виновного в своих бедах. Меня.
- Ну, Иви, ты и дура, - заявил он мне. - Да это же надо так вляпаться. Хорошо будет, если ты только своим приданым отделаешься. А ведь связавшись с этой семейкой, можно и жизнь потерять. Жуткие люди.
Я удивленно посмотрела на Рихарда. Чтобы мой папа, да вдруг настолько испугался? Для этого должны быть очень веские причины. Что же такого сделал инор Брайнер?
- Не вижу оснований для подобных заявлений, - хмуро сказал отец Рихарда.
- Да вы мать своего сына не пожалели, - ответил отец. - Что вам чужая девочка?
- Вы так говорите, как будто я ее собственноручно убил, - процедил сквозь зубы инор Брайнер.
- Так отравили-то ее из-за вас, - возразил отец. - И чтобы спасти несчастную женщину, вам всего-то надо было выпустить одного человека.
- Из-за этого одного человека погибло бы много людей, - резко ответил инор Брайнер. - Но вам, видимо, этого не понять.
- Мне тоже, - глухо сказал Рихард. - Мне не понять, как можно смотреть на то, как умирает близкий тебе человек, и ничего при этом не делать.
- Неправда, я делал все, чтобы ее спасти. У нас нет эффективных противоядий против орочьих зелий, но целители делали все, чтобы ее поддержать. И мне было очень больно, когда она все же умерла. Но пойдя на поводу у шантажиста, я бы обрек на смерть других ни в чем неповинных людей и позволил бы преступникам считать, что они могут мной манипулировать. И твоя мать это понимала, в отличие от тебя.
- Я ушел от тебя не за тем, чтобы выслушивать это вновь и вновь, - сказал Рихард. - Наверно, твое поведение хорошо, правильно и достойно уважения, да только не вернет мне мать. Да и тебе неудобно было иметь в женах лорийку, не так ли?
- Что ты такое говоришь? - инор Брайнер возмущенно посмотрел на сына.
- То, что думаю. Ты, наверно, уже отвык от того, что люди говорят то, что думают.
Папа посчитал, видимо, что уже достаточно долго изображает предмет мебели, и решил внести свою лепту в разговор:
- Инор Брайнер, пожалуй, я погорячился с обращением в суд по поводу оскорбления. Я готов отнестись к вашему заявлению снисходительно. Все же молодые не должны начинать семейную жизнь с судебного разбирательства между родителями.
- Вас же не устраивает мой сын в качестве зятя.
- С чего вы это взяли? - отец так натурально удивился, что даже на мгновение и я в это поверила. - Мне сразу понравился ваш мальчик. С первого же взгляда. И мое неудовольствие было связано исключительно с тем, что моя дочь ради вашего сына нарушила слово, данное другому, весьма достойному, молодому человеку.
- Я не давала слово Хайнриху, - возмутилась я. - Вообще-то, это сделал ты.
- Да к чему инору Брайнеру разбираться в таких тонкостях? - благодушно махнул рукой папа. - Ты, я - какая, в сущности, разница. Главное, что это касается исключительно нашей семьи.
- Возможно, это и касалось бы исключительно вас, - зло сказал Рихард, - если бы вы не пытались уже второй раз приворожить собственную дочь, которая является моей женой, к этому достойному молодому человеку, ведущему себя, надо сказать, весьма недостойно.
- Я? Пытался приворожить? - папа нервно рассмеялся и покосился на инора Брайнера. - Да Иви это показалось просто.
- А мне тоже показалось? - спросил его отец Рихарда.
- День сегодня такой тяжелый, - вздохнул папа и сделал несколько мелких шажков к двери. - Вот всем и кажутся всякие странные вещи. Ивонна чуть в обморок не упала, да и мне прогуляться нужно - что-то душно у вас здесь. Вы окно, поди, и не открывали с тех пор, как заселились? - он укоризненно посмотрел на меня и шмыгнул за дверь. До нас донесся все удаляющийся голос. - Мне срочно нужен глоток свежего воздуха.
Богиня, как же мне было стыдно за его поведение. Он просто сбежал, в надежде, что я улажу каким-либо образом все, что он натворил. Радовало только то, что в ближайшее время не следовало ожидать от него очередной пакости, да и появится он здесь нескоро.
- Да уж, повезло вам с отцом, Ивонна, - не преминул заметить инор Брайнер. - Я думал, придется спасать сына из загребущих лап вашей семейки, а спасать надо вас.
- Мы разберемся и без твоего участия, - сухо сказал Рихард.