- Вот еще. Ладно, твоя взяла, иди сюда. - Павел развязал мне руки. Я с благодарностью кивнула и стала растирать затекшие кисти. Когда дверь захлопнулась, я положила голову на колени и заплакала. Перед глазами проплыл образ Матвея, такого родного и любимого. Затем вспомнилась дочь, мама, но вскоре все затмила страшная картина распростертого тела убитого блондинчика.
Меня затрясло, и я зарыдала в голос. Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился Паша. На нем были длинные семейные трусы и белая майка. На плече красовалась красочная татуировка в виде злобного дракона.
- Что ревешь?! - прикрикнул он на меня.
Я заревела еще громче.
- Я тебя спрашиваю, что ты разнюнилась?
- Тебе какое дело?
- Да мне в принципе все равно, просто спать мешаешь.
- Извини, - прошептала я и вытерла ладонью слезы.
- Да ладно, плачь, только потише. Может, водки хочешь?
- Хочу.
- Ты же не пьешь водку?
- Не пью, но сейчас выпью.
- Тогда пойдем.
Паша помог мне подняться и повел на кухню. Я села на стул и с интересом стала его рассматривать.
- Что уставилась, понравился, что ли?
- Вот еще, такие, как ты, вообще не в моем вкусе.
- Мне тоже никогда не нравились седые бабы.
- А я и не горю желанием тебе нравиться.
- Посмотрела бы ты сейчас на себя, просто мечта бомжа!
Паша налил стакан водки и поставил его перед моим носом. Я понюхала прозрачную жидкость, сморщилась и отодвинула стакан.
- Зачем так много?
- Давай пей, тебе в самый раз будет.
- А что за водка?
- Водка как водка.
- Я имею в виду, как называется?
- "Столичная", - усмехнулся он и бросил на меня злобный взгляд. - А может, тебе все-таки западло со мной пить??
- Нет. Просто я не пью паленую водку.
- Что ж, здесь тебе выбирать не приходится.
- А может, закусить дашь?
- Может, и дам, если хорошо попросишь.
- Вот еще!
Я взяла стакан и стала пить, морщась и преодолевая тошноту.
- Ну ты даешь! А говоришь, не пьешь… - с удивлением протянул Павел и протянул мне ломоть черного хлеба.
Я съела хлеб, чувствуя, как кружатся и меняются местами пол с потолком. Перед глазами все плыло, и мне захотелось только одного - лечь в теплую и мягкую постель.
- Я хочу спать.
- Что-то быстро тебя повело.
Встав из-за стола, я направилась в чулан, который уже не казался мне тюремной камерой. Не раздеваясь, я плюхнулась на раскладушку и крепко уснула.
Глава 5
Проснулась я от дикой головной боли. Мне казалось, что стоит встряхнуть головой и она разлетится на кусочки. Вне всякого сомнения, виновата вчерашняя водка. Никогда не пила ее на голодный желудок и тем более в таких количествах.
Встала с раскладушки и дернула дверь. Закрыто. Вот придурок! Интересно, сколько сейчас времени? День или ночь? Долго ли я спала? Я стала стучать, что было силы. Не знаю, сколько мне пришлось тарабанить, но на мой стук никто не отреагировал.
- Паша! Паша, придурок хренов! Открой дверь! - вопила я.
Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился заспанный Паша. Он схватил меня за шиворот и злобно произнес:
- Это кто придурок?
- Прости, но я не могу здесь больше сидеть. Я хотела узнать, который час.
- Я задал тебе вопрос: кто придурок?
- Ты, - прошипела я.
- Я?!
- Конечно, а что, здесь есть еще кто-то, кроме тебя? Какого черта ты вообще меня сюда привез, а тем более запер?! Нам надо было еще раньше разбежаться, когда на чердаке встретились. Шел бы ты своей дорогой и меня не трогал. Мне без разницы, кто убил блондинчика - ты или кто-то другой.
- Послушай, бытовушница! Что ты мне уже второй день мозги компостируешь про какого-то блондинчика! Мне наплевать, кого ты убила! А сидеть в этом чулане ты будешь столько, сколько я посчитаю нужным! И если вздумаешь орать и мешать мне спать, я тебя застрелю. Понятно?!
- Понятно.
- Ну вот, так-то лучше. - Паша отпустил мой воротник, усмехнулся и закрыл дверь.
Я припала к двери и крикнула:
- Ты мне не сказал, сколько времени!
- Тебя это не должно интересовать.
Мне ничего не оставалось делать, как снова лечь на раскладушку и закрыть глаза. Сколько я так лежала, не имею представления. Иногда казалось, что прошли сутки, затем двое, а может, и того больше. Я теперь поняла, как сидят узники в камере. Только им хоть баланду приносят, а мне даже и такой привилегии нет. Толчок есть, стол есть, раскладушка тоже имеется, а вот еду мне никто не носит. Интересно, что за странный тип этот Павел? Имеет ли он отношение к убийству блондинчика? Если не имеет, то какого черта он делал на чердаке с винтовкой в руках и пистолетом в кармане? Интересно, какие могут быть дела, тем более с такой экипировкой? Блондинчика пытали при помощи ножа и били чем-то тяжелым. У Паши ножа вроде не было. А вдруг он и в самом деле случайный человек?
Скорее всего, так оно и есть. Если бы Паша относился к тем, кто подставил меня с блондинчиком, то уже давно сдал бы меня в милицию. Нет, по-моему, он сам чего-то боится и меня подозревает.
Услышав быстро приближающиеся шаги, я моментально насторожилась. Открылась дверь, и на пороге появился Павел. Он выглядел посвежевшим и, кажется, был в отличном расположении духа. Белая майка подчеркивала его хорошо развитую мускулатуру, а спортивные штаны обтягивали крепкие ноги. На шее висела умопомрачительной толщины золотая цепь. Сегодня он выглядел "настоящим пацаном".
- Как самочувствие? - улыбнулся он.
- Отвратительно.
- А что так?
- Если тебя сюда посадить, какое у тебя будет самочувствие?
- Крысы по тебе не бегали?
- Что?!
- Я спрашиваю, крыс не видела?
- Каких еще крыс?
- Самых обыкновенных, с острыми зубами. Я сюда вообще стараюсь никогда не заходить, они здесь кишмя кишат. Отраву кидал, ловушки крысиные ставил - бесполезно. Ночью пищат, аж в другой комнате слышно. Вот пришел тебя проведать. Думал, может, крысы тебя уже с аппетитом скушали. Не ожидал, что ты живая и здоровая.
Мне стало плохо. Нагнувшись, я заглянула под раскладушку. Мне показалось, что там шевельнулся серый комочек. Заорав, я бросилась к двери. Оттолкнув своего мучителя, я пулей вылетела на улицу и без сил опустилась на крыльцо.
Глаза заболели от яркого солнца. Погода стояла чудесная. Паша вышел следом.
- Что орешь как ненормальная?
- Я больше в чулан не пойду. Сам теперь там спи. Хоть стреляй - не пойду.
- Столько времени там просидела - и ни хрена, а сейчас визжишь как ошпаренная.
- Я не знала, что там крысы.
Паша посмотрел на часы, резко схватил меня за руку и потащил в дом.
- Куда ты меня тащишь? - Я постаралась вырваться.
- К телевизору. Хочу тебе кое-что показать. Я уже сегодня видел. Сейчас повторение будет.
- Не хочу ничего смотреть. Я есть хочу.
- Успеешь. Посмотри, я думаю, что тебе будет довольно интересно.
Мне пришлось сесть на стул напротив телевизора и ждать чего-то необычного. На экране появилась заставка программы "Криминал". Я прослушала информацию о сильном пожаре, нескольких дорожно-транспортных происшествиях, убийстве крупного бизнесмена и бытовых убийствах.
- Не понимаю, почему ты считаешь, что мне это должно быть интересно.
- Не торопись. Сейчас ты услышишь то, что вряд ли оставит тебя равнодушной.
Буквально через несколько секунд на экране вспыхнула надпись: "Следователь просит помочь". С удивлением увидела свою фотографию и услышала голос диктора, от которого по телу побежали мурашки и перехватило дыхание:
"За совершение тяжкого убийства разыскивается Виноградова Жанна Владимировна, 1973 года рождения…"
Дальше все было словно в тумане. Запомнилась лишь последняя фраза:
"У нас имеются данные, что Жанна Виноградова покрасила волосы в седой цвет, вероятно, для того, чтобы скрыть свой возраст".
Когда передача закончилась, я по-прежнему тупо смотрела на экран. Я даже не заметила, что Павел выключил телевизор.
- Тебе раньше было лучше.
- Что?
- Я говорю, что на фотографии ты мне понравилась больше. Можно сказать, что даже очень ничего. Зачем ты покрасила волосы в такой бестолковый цвет?
- Я их не красила. Я поседела. Такой краски не существует. Надо много пережить, чтобы стать старухой за один день, - тихо произнесла я.
- Почему же по телику сказали, что ты их покрасила? - не унимался Павел.
- По телику много что говорят. Например, что я убила человека, хотя я никогда никого не убивала.
- Да ладно заливать!
- Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет. Меня подставили. В данный момент я больше всего волнуюсь за то, что теперь не смогу свободно передвигаться по улице. Вдруг кто-нибудь захочет меня опознать и сдать ментам.
- Зачем далеко ходить, это могу сделать я.
- Что?! - уставилась я на него безумным взглядом.
- Что слышала. Если мне вздумается, я могу тебя сдать ментам.
- Хорош стукача из себя строить. У тебя-то тоже рыльце в пушку. Какого черта ты делал на чердаке, имея при себе столько оружия?!
- А это уже не твоего ума дело. Дергай отсюда, поняла! Охломонка седая! Тебя первый же пост остановит и в ментовку заберет! На тебя розыск объявили, милочка.
- Ты меня выгоняешь?
- Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.
Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. С тоской посмотрела на испачканную футболку:
- Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь майку, что ли. Я не могу идти в таком виде.
- Как это, дай?! Она, между прочим, денег стоит.
- Тогда продай.
- Сто баксов.
- Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твоя дерьмовая майка стоит сто баксов?!
- Дерьмовая, не дерьмовая, а за сто баксов одну продам.
- Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.
- Гони сто баксов, получишь чистую вещь. Спортивные штаны - триста баксов.
- Я не выношу спортивные штаны.
- Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.
Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту:
- На, подавись.
Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые заношенные спортивные треники и протянул мне:
- Как раз на четыреста баксов потянет.
Я взяла шмотье и вышла в другую комнату. Разглядывая это барахло, я поморщилась, но делать нечего, и я стянула джинсы. Услышав смешок, я обернулась и увидела Павла, стоящего на пороге.
- Между прочим, подглядывать нехорошо.
- А я и не подглядывал. Я же не прячусь, а просто интересуюсь. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.
- Что, понравилась?
- Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.
- Ты тоже не особо мне симпатичен.
Я сморщилась и ехидно произнесла:
- В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.
- А когда у тебя были хорошие времена?
- Были. Не всегда же я с седой головой ходила.
Вытащив из кармана джинсов бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Я старалась не смотреть на Павла.
- Знаешь, на кого ты сейчас похожа? - не унимался тот.
- Не знаю и знать не хочу, - сказала я и натянула на глаза кепку.
- На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было. Тогда ни один постовой не остановит.
- Пошел ты со своей тяпкой!
Я дошла до калитки и оглянулась на Павла.
- Тебе хоть есть куда идти? - весело спросил он.
- Не знаю. Не пойму, почему ты так радуешься?
- А что мне не радоваться. Продал старье за четыреста баксов. Пустячок, но приятно. Не каждый день может так подфортить. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.
- За это не волнуйся, торгаш!
Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня в последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.
Вдруг хозяйка смотрела "Криминал" и уже меня опознала. Не мудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.
На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках. В зубах у него торчала сигарета.
- Мне некуда идти, - сказала я еле слышно.
- Я так и понял.
- Почему ты меня не остановил?
- Зачем? Я знал, что ты вернешься.
- Ты всегда такой самоуверенный?
- Всегда.
- Да? А мне каждую минуту казалось, что я услышу, как кричат: "Жанна, Жанна, стой!" Оглянусь и увижу тебя.
- Не дождешься! - ухмыльнулся Павел.
- Скотина, гад! - не выдержала я, подняла с земли камень и запульнула им в Павла.
Он успел нагнуться, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы. С треском ударившись о косяк, он упал на землю, оставив небольшую вмятину.
- А вот этого не стоило делать.
Мой новый знакомый злобно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, пошел в дом. Постояв еще пару минут на крыльце, я зашла следом. Этот противный тип сидел с блокнотом и что-то рисовал. Я заглянула в блокнот и увидела какие-то непонятные схемы. Паша не выдержал и захлопнул блокнот прямо перед моим носом.
- Послушай, когда наконец ты уберешься отсюда?!
- Я хочу есть.
- Я тоже. Картошка в мешке. В холодильнике есть мясо. Можешь чего-нибудь приготовить.
- Вот еще, а почему я должна тебе готовить?
- Ты хочешь, чтобы это сделал я?
- А почему бы и нет?
- Тогда это будет стоить денег. Сто баксов - и ты увидишь на столе прекрасный ужин. Ну как, седая твоя башка?
- Пошел ты! За сто баксов я могу поесть в приличном ресторане, а не в этой убогой берлоге, тем более с таким неприятным типом, как ты.
Я достала мясо из холодильника и принялась резать его на кусочки. Павел ухмыльнулся, раскрыл свой блокнот и погрузился в чертежи. Приготовление пищи заняло часа полтора, при этом мы не перемолвились даже словом. Все это время я пыталась составить план дальнейших действий.
В конце концов я не выдержала и первая нарушила молчание:
- Послушай, в твоем чулане я совершенно потеряла счет времени. Мы сейчас будем ужинать или обедать?
- Ужинать.
- Понятно. Ну что ж, можешь садиться за стол. Ужин готов.
- Хочешь, чтобы я оценил твои кулинарные способности?
- Еще чего не хватало! Я же не невеста на выданье!
Павел подошел к столу и с любопытством приподнял крышку кастрюли.
- Не трогай! - Я хлопнула его по руке. - Сейчас разложу по тарелкам.
Павел достал свою большую кожаную сумку и извлек из нее бутылку греческого коньяка.
- Будешь?
- Можно, - вяло ответила я.
- А что такая недовольная? Я же тебе не водку предлагаю.
- Водка тоже разная бывает. Иногда я могу пригубить грамм сто "Финляндии" или "Юрия Долгорукого". А из коньяков я предпочитаю "Хеннесси". Это тебе так, на будущее.
- Губа не дура, - обиделся Паша и поставил свою бутылку на стол.
Я аккуратно разложила приготовленную пищу по тарелкам и вытащила из настенного шкафчика рюмки. Паша разлил коньяк и с интересом посмотрел на меня.
- За что пьем? - прищурился он.
- Ни за что, а за кого.
- За кого пьем?
- За меня, конечно. Не за тебя же, - улыбнулась я и подняла рюмку.
Павел принялся поглощать пищу, не забывая при этом разливать коньяк.
- Вкусно? - поинтересовалась я.
- Да так, средней паршивости.
- Врешь! Что ж ты тогда за обе щеки уплетаешь?
- Это так, с голодухи.
- С голодухи, говоришь! Смотри, добавки не получишь!
Когда в тарелке Павла стало пусто, он посмотрел на меня хитрыми глазами и жалобно протянул:
- Добавки можно?
- Потому что с голодухи или потому что вкусно?
- Вкусно.
- Тогда можно. - Я положила полную тарелку и поставила перед Павлом.
- Спасибо.
- На здоровье.
Павел пошел по направлению к сумке и достал вторую бутылку коньяка.
- Будешь?
- Буду, конечно. Наливай, а то у меня голова по швам трещит от такого количества мыслей.
- Да уж, тебе есть над чем подумать. Послушай, а зачем ты грохнула своего любовника?
- Я никого не убивала. Меня подставили.
- Интересно, каким способом?
- Самым обыкновенным. Я зашла в квартиру, а там уже лежал труп. Подошла к окну, смотрю - едет милиция. Кругом мои отпечатки пальцев. Я, кажется, понимаю, почему меня считают виновной…
- Почему?
- Со страха я выронила пистолет Матвея и совсем про него забыла. Скорее всего, его нашли рядом с трупом. Пистолет зарегистрирован на имя Виноградова.
Хотя в блондинчика не стреляли, а резали ножом, все равно брошенный пистолет - очень веская улика. Дура, я совсем забыла про оружие!
- А кто такой Матвей?
- Мой муж.
- Ах, а ты у нас, оказывается, еще и замужем! Так где же сейчас твой благоверный, когда ты попала в столь неприятную ситуацию?
- Он ничем не может мне помочь.
- Почему?
- Потому что он мертв!
- Извини. Я не хотел тебя обидеть.
- Мне кажется, что меня уже вообще невозможно обидеть.
Я встала из-за стола и направилась к выходу. Сев на крыльцо, обняла колени руками и задумалась. Павел вышел следом и сел рядом.
- Если хочешь выговориться, то я могу тебя выслушать.
- Вот еще, нашел дуру! Ты ударил меня по шее, продержал в чулане, развел на четыреста баксов, грозишься сдать ментам! После всего этого ты хочешь вызвать меня на доверительную беседу - черта с два!
- Как знаешь.
- У тебя переночевать можно?
- Не боишься? А вдруг я сдам тебя ментам?
- Зачем? За меня же вознаграждение все равно не дадут.
- А может, просто так - возьму и сдам.
- Не вижу смысла. У меня сложилось впечатление, что ты сам с милицией не дружишь.
- С чего ты взяла?
- Посмотрела на твой арсенал и пришла к выводу. Так ты не ответил на мой вопрос - у тебя можно переночевать?
- Можно, только в чулане.
- Ты что, совсем идиот, там же крысы!
- Ты меня спросила, а я ответил. Оставайся, ночуй, но только в чулане.
- Да пошел ты на хрен! Придурок!
Я встала и направилась к калитке.
- Ты далеко собралась?
- Куда угодно, только подальше от этого сумасшедшего дома!