- Могу предложить самые лучшие. С такой внешностью, как у вас, можно рассчитывать на самое щедрое угощение, - улыбка змеёй скользнула по полным чувственным губам.
- Похоже, вы ищете подружку на ночь? - усмехнулся я.
- Ищу. Хочешь ею быть?
В его голосе слышалась неприкрытая издёвка.
Взгляд его неторопливо скользнул по мне, словно бы уже лаская.
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что не стоит ввязываться в новые неприятности, но я слишком любил игры. А вторая моя страсть - коллекционировать интересных людей.
А от такого замечательного экземпляра как отказаться?
- Так что вы там говорили насчёт личного кабинета и хорошего вина?
- В наличии и то, и другое, - кивнул он.
- Рад буду посмотреть и продегустировать.
- Как тебя зовут?
- А это важно?
- К человеку принято обращаться по имени. Я - Рэй.
- А я - Альберт.
- Ну, Альберт? За знакомство? - отсалютовав бокалом, произнёс тост Рэй.
Мы поднялись в комнату наверху.
Даже в обстановке было много схожего с тем, что так любят Элленджайты - цвета, тяжелые, насыщенные и роскошные, восточный колорит, русский размах.
Красота, прикрывающая разврат и порок - знакомое до дрожи сочетание.
Рэй притягивал излучаемой им порочностью и самоуверенностью.
- Входи, - небрежно бросил он мне. - Ты в городе новенький? - полюбопытствовал он, растягиваясь на кровати как большой сытый кот.
- Я бы так не сказал.
- Конечно же новенький. Ты ведь понятия не имеешь о том, с кем говоришь?
- Вы тоже не понимаете, кто такой я. Или всё-таки понимаете?
Тяжёлый, изучающий взгляд.
Рэй чем-то напоминал мне Ральфа. Та же сухощавая стройность, схожая с птичьей, будто кости внутри полые. Тот же оттенок волос - чёрный, но лишенный блеска - матовые, без намёка на глянец.
У Ральфа глаза были серые, как стекло или лёд. А у Рэя голубизна взора была прямо-таки вызывающая.
В одной руке Рэй держал бокал с вином, другой потянулся ко мне, легко, играючи касаясь затылка, приподнимая волосы, закрывающие шею.
- Золотое руно, - откровенно любуясь, проговорил он.
Когда его горячие губы коснулись шеи, по спине побежали приятные мурашки. Я не пытался сопротивляться просыпающемуся во мне желанию. Напротив, приветствовал зов плоти. То, что я был способен испытывать чувственное томление, лишний раз доказывало, что я всё-таки жив. Что всё по-настоящему.
Страсть охватила нас быстро, как сухие дрова, готовые к растопке.
Языки были горячи, а в какой момент откровенно болезненны.
Боль, привычная, знакомая, распускалась, словно салют, огненным дождём падающих в черном небе звёзд, заставляя задыхаться, изнемогать, с трудом сдерживая рвущиеся с губ стоны.
Рэй был хорошим любовником, но снисходительным и ласковым его не назовёшь.
Большинство людей сочли бы его чудовищем за некоторые приёмы и пристрастия.
Для меня подобные игры не в новинку, но всё же я удивился, когда он резко вонзил острый осколок бокала мне в живот. Кровь залила ему руки.
Наши взгляды встретились, и Рэй усмехнулся мне в губы:
- Я так и знал.
- Что? Что ты знал?..
Руки Рэя продолжали то ласкать, то причинять боль, и я раскачивался, как на качелях, то поднимаясь к наслаждению, то падая вниз, в горячие волны боли, переходя от одного к другому и обратно.
- Ты не такой, как другие.
6. Кинги
- Вы не люди. Вы - выродки!
Cказала мне в далёком прошлом одна, теперь уже, увы, давно усопшая знакомая.
Она была права - Элленджайты не люди. Но мы не выродки. Просто мы другие. По-иному чувствуем, по-иному видим, по-иному живём.
У нас больше возможностей, силы, денег. Со всеми вытекающими последствиями.
А то, что это иногда шокирует?..
В общем, откровенно говоря, я никогда в красках себе не представлял, какое впечатление мы производим со стороны на других людей до того дня, как не познакомился с Кингами.
* * *
- Итак?
Рэй профессионально выдержал паузу.
В умении удерживать внимание ему не откажешь.
Полуобнажённый до пояса (белая рубашка распахнута, живот кирпичиками, выпуклый рельеф мышц на груди) он выглядел импозантно или, как говорят теперь - сексапильно. Широкие плечи, узкие бёдра, длинные, красивой формы, руки и ноги. Рассыпавшиеся по плечам чёрным шёлком волосы - писанный красавец.
Волосы мягкой кисточкой дразнили меня шелковистыми прикосновениями, искушая закрыть глаза и вновь предаться отступившей неге.
Его пальцы легко скользили по моим вискам, щекам, губам. Прохладные, шелковые. Каким-то непостижимым образом одновременно и мягкие, и твёрдые.
Наши губы разделяло всего каких-то несколько дюймов.
- Итак, - протянул он дразнящим голосом, - теперь, когда мы так близко познакомились, можно и по душам поговорить.
Ножка бокала прочертила затейливый узор по моему телу - рукам, груди, животу и становилась в опасной близости к тому, что в дамских романах аллегорично называют то жезлом, то мужским достоинством.
Давление стекла в равной степени было приятно и раздражало.
- Мне понравилось видеть, как твоя кровь заливает мою постель, сладкий. Было приятно наблюдать за твоей болью. Большинству людей эти грани недоступны. Я Рэй Кинг. Эллиндж мой город. "Астория" местная достопримечательность. Только здесь можно получите секс и выпивку определённого качества. Только здесь продаются эксклюзивные наркотики и показывают шоу, в котором рафинированная эстетика переплетается с откровенным садизмом. Таких развлечений нет больше нигде в мире. Их не получишь не за какие деньги. У меня на них более, чем эксклюзивные права. Знаешь, почему? Потому что в основе всего этого лежит моя кровь и моя плоть. Но самое главное, пожалуй, то, что всё это приносит хороший доход.
Так было до сих пор. И я хочу, чтобы именно так и оставалось впредь.
И тут вдруг появляешься ты. Безусловно, красивый и очень сладкий. С тобой приятно проводить время. Однако я не могу не задаваться вопросом: что дальше? Кто ты, чёрт побери, такой? И что делаешь в моём городе?
- Кем бы я не был, я тебе не угроза, потому что не враг.
Его губы изогнулись в недоверчивой улыбке.
- Мы одной крови. Элленджайты не воют против своих, - добавил я.
- Элленджайты? - протянул он. - Я слышал, что приехала наследница, а оказалось - наследник? Что касаемо войны? Меня совершенно не интересует, что делают или чего не делают Элленджайты. Я - Кинг. И для меня не существует ни своих, ни чужих. От чего бы не исходила возможность угрозы - это будет устранено. Немедленно. И без колебаний.
Раздались нарочито громкие аплодисменты, оповещая нас о выходе на сцену нового лица. При чём у меня при виде него буквальным образом зашлось сердце.
Кем бы ни был незнакомец - он был вылитый Элленджайт.
Ангельские золотые локоны наша фамильная визитная карточка. Как и сияюще-бледная, прозрачная кожа. А вот контраст того и другого с чёрными глазами был слишком ярким. Даже неприятным. Словно в райских кущах поднявшийся шершень.
Молодой человек перешагнул порог.
Чуть пошатываясь, пересёк комнату и рухнул на кровать, упав между мной и Рэем.
- Какой красавчик! - ухмыльнулся он, глядя на меня. - Вижу, папочка, ты нашёл отличную секс-игрушку и не скучаешь в моё отсутствие? Поделишься? Я тоже хочу получить причитающуюся мне дозу удовольствий.
- Что? Представление уже закончилось? - недовольно протянул Рэй. - Так рано?
- А как ты думаешь? Мне стало скучно, я бросил аудиторию и решил уединиться во внутренних покоях? Тут представления получше, и оно только-только начинается.
- Прекрати паясничать.
Голос Рэя звучал спокойно, но в нём слышалась угроза.
- О! Кто-то, кажется, не в настроении? Кто-то, кажется, слишком трезв? Кому-то это нужно срочно исправить. Выпей, папул! Полегчает.
Пока Рэй отошёл к бару, следуя полученному совету, новый знакомый интимно придвинулся ко мне ближе:
- Давай знакомиться? Я - Энджел.
Энджел Кинг?
Уж не о нём ли упоминала надоедливая Амара?
- Что-то не так? - деланно нахмурился он. - Не нравятся ангельские имена?
- Нравятся. У самого такое.
- Будет знакомы, - кивнул Энджел. - Выпьем за знакомство или сразу перейдём к чему погорячее?
Энджел рассмеялся. Но веселья в его смехе как-то не наблюдалось. Поднялся легко, с текучей бескостной грацией, и направился вслед за Рэем к бару:
- Нальёшь мне, милый?
- Конечно, милый, - отозвался Рэй, обнимая Энджела и привлекая его к себе.
Они потянулись к друг другу. Их губы соприкоснулись.
Наблюдать за этим было тошно.
Захотелось выбраться на свежий воздух, вдохнуть его полной грудью, освежить голову, стряхивая с себя последние часы, словно морок.
- Довольно, Энджел, - усмехнулся Рэй, перехватив мой взгляд. - Мы не одни. Невежливо оставлять гостя одного.
- Как скажешь, папуля.
- Энджел, тебе не кажется, что обращаться к любовнику со словом "папуля" как-то не комильфо? - поинтересовался я.
- Возможно, - в его взгляде горело откровенно злое веселье. - Но как же иначе обращаться к родному отцу?
Какая-то часть меня была готова к этому ответу. Отголоски связи двух имён Рэй и Энджел мелькали в памяти. Но это было слишком. Даже для меня.
Отец и сын?..
Вот в тот момент я впервые по-настоящему понял людей, которым приходилось жить рядом с нами. Наш мир не просто возмущал или поражал их - он разрушал, причиняя мучительную боль.
- Мой сын действительно мой любовник, - невозмутимо проговорил Рэй, как будто речь шла о чём-то обыденном. - Один из многих. Не то чтобы постоянный - так, время от времени. Тебя это шокирует?
- Да, - откровенно признался я. - Это кого угодно шокирует.
Энджел снова рассмеялся.
Бровь Рэя надменно выгнулась с издевательской насмешливостью.
- Спасибо за высказанное мнение, Альберт. Не могу представить, как бы я жил, не услышав его сегодня. Ты говоришь, что мы родственники? Одна кровь? - с издёвкой протянул Рэй, не сводя с меня колючего язвительного взгляда. - Мне казалось, презрение к морали у таких, как мы, в крови?
- А не презираю мораль. К сожалению, у меня не хватает характера следовать собственным убеждениям.
- И вот поэтому ты здесь. С нами. Не проще ли просто наплевать, забыть и наслаждаться?
- Проще. К сожалению, - покачал я головой, делая попытку подняться.
Меня удержали:
- Поведай нам, в чём мы не правы? В чем заблуждаемся?
- Без комментариев.
- Почему?
Они издевались, но почему бы не сказать, что я думаю на самом деле.
Плевать, забыть и наслаждаться:
- Страсть к саморазрушению наш семейный бич, и я это легко могу понять, - бросил я Рэю холодно. - Разрушать себя можно до бесконечности. Но разве можно разрушать того, кого любишь?
- Как любой родитель, папочка всего лишь учит меня тому, что умеет сам, - заговорил Энджел, театрально взмахивая руками. - А умеет он трахаться, ловить кайф, манипулировать людьми, самоутверждаться и обогащаться за их счёт.
- Чему жизнь научила, то и умею. Тому, естественно, и тебя учу, - хмыкнул Рэй.
- Ну что, Элленджайт? - провокационно улыбнулся Энджел. - Хочешь развлечься вместе с нами?
Я уже наразвлекался. С непривычки не шли у меня что-то сегодня эти развлечения.
Я бы охотней отсюда слинял.
Раствориться бы из этой комнаты, очутившись в уютном мирке отеля. Окунуться сначала в тёплую ванную, закутаться в мягкий халат и смотреть себе какой-нибудь сериальчик.
Вот он - мой теперешний рай. Скучный, но классный.
Размяк я что-то в окружении моих нежных нимф.
Однако впереди меня ожидал триллер с обилием крови и постельных сцен.
- Ну так что?.. - повторил вопрос Энджел. - Ты в деле? Или как?
Улыбка его была многообещающей. Длинными белыми пальцами он принялся расстёгивать мелкие перламутровые пуговицы на своей рубашке.
Меня это не возбуждало, но наблюдал я не без любопытства.
Перехватив мой взгляд, Энджел усмехнулся.
- Ты тоже раздевайся, - сказал он.
- Зачем?
- Чтобы не испачкать одежду, конечно же. Или тебя нравится щеголять в окровавленных рубашках?
Энджел достал нож и поиграл им, ловко удерживая за рукоятку.
Рэй, тем временем, пинком пододвинув к себе кресло, устроился как в театре, в первом ряду. С очередной бутылкой вина в руках.
- Развлекайтесь, мальчики! - благословил он нас.
- Сиди, папочка, сиди, - издевательски пропел Энджел. - Ты нисколько нам не мешаешь, как раз наоборот. Со зрителями даже интереснее. Правда, Элленджайт?
- Если ты эксгибиционист - несомненно.
- Померяемся силами? Посмотрим, кто круче? Выносливее? Умеешь терпеть боль?
- А ты?
- Боль - моя работа. В этом я профи.
- А ещё ты очень скромный.
- Правила простые, Элленджайт. Играем, как в шахматах - по очереди. Выигрывает тот, кому удаётся первым вывести противника из терпения. Проигрывает, соответственно тот, кто первым из терпения выйдет.
- Что в награду победителю? - спросил я и нарвался на очередную насмешку:
- Ты, оказывается, меркантильный тип! Что получает выигравший? Славы победителя недостаточно? Осознания того, что противник крут - но ты круче? Впрочем, если ты предпочитаешь материальный эквивалент…
- Ты меня убедил. Слава победителя - что может быть лучше? В шахматах начинают белые, но в нашем случае таковых нет.
- Я буду первым.
Точным, отработанным движением он сделал короткий замах и острие ножа легко, словно с масло, вошло в моё тело, отзываясь сильной болью. Будто на проникновение клинка разом среагировали все пули, которые я так и не удосужился вытащить.
Кровь начала циркулировать быстрее, стремясь принести необходимые компоненты. Но в общем было вполне терпимо. Лишь ощущение жажды, мучившее меня весь день, усилилось.
Энджел повёл нож вверх, углубляя и расширяя рану.
- Классика жанра, - усмехнулся он.
- Разминка, - прокомментировал Рэй.
Я успел сбиться со счёта, какой именно бокал он допивал.
- На этом этапе сложно придумать что-то экстравагантное, - повёл плечом Энджел, словно оправдываясь.
Он с силой нажал на рукоятку ножа, и я едва удержался от того, чтобы не ойкнуть. Эффект неожиданности, мать его.
Резко выдернув клинок, Энджел вытер его о платок, к сожалению, не кружевной и не белоснежный (так было бы куда и эффектнее, и драматичнее), и протянул его мне рукояткой вперёд:
- Твоя очередь.
- Не нужно, - покачал я головой.
На лице Энджела отразилось непонимание.
- Не люблю ножи. Не нахожу ни капельки удовольствия в том, чтобы наматывать на кулак чужие кишки.
И тут идея будто пришла свыше.
А почему бы и нет? Мне нужна кровь - мальчишка ищет острых ощущений?
Я притянул его к себе, не без приязни чувствуя тепло тела и гибкость мышц.
Губы у него были горячими, упругими, отзывчивыми.
Хорошо, что я трезв. Тот мизер спиртного, что попал в организм, давно испарился. Голова ясная. В противном случае звериная, я бы даже сказал, демоническая часть моей натуры, легко могла взять вверх. А так, к счастью, всё, чего я пока хотел - это его крови.
Стоило надавить на определённую точку, как алый животворящий нектар легко полился из тела Энджела мне на губы.
Когда кровь Элленджайтов соединяется с твоей собственной, ты на халяву получаешь доступ к чужой жизненной энергии, к её скрытым резервуарам. Твой организм, подобно батарейке, заряжается у другого источника. Процесс сопровождается головокружительной эйфорией, обострением всех рецепторов и чувством, весьма сходным с наркотическим экстазом.
Как следствие, тело словно вспыхивает в горячке желаний. Каждая клетка организма подпитывается светом.
Короче, стоит глотнуть нашей крови, и ты под кайфом. Хочется ещё и ещё. Трудно остановиться.
Потом срывает все тормоза и крышу.
Ты летишь, будто на огромной карусели, на чудовищных скоростях и оборотах, нарастающих с каждой секундой, наслаждаешься полётом и не хочешь остановки.
Донор, понятное дело, испытывает совсем иные чувства. Это боль, которая с каждым биением сердца усиливается, увеличивается, разрастается.
Так же, как наслаждение, боль заполняет каждую клеточку тела, постепенно лишая возможности сопротивляться и контролировать себя.
В какой-то момент наслаждение и боль, словно две половинки смыкаются над тобой и над тем, кто разделяет с тобой этот процесс. Порой данный акт более близкий, чем сексуальный. Да и что греха таить, один редко обходится без другого.
В прошлом мы с Ральфом частенько развлекались подобным образом.
Но бывают случаи, когда обмен кровью уже не развлечение, а острая необходимость. Когда организм доходит до крайней степени разрушения, не имя резервов на самостоятельное восстановление, когда светильник, поддерживающий жизнь, угасает, этот ритуал, замешенный на крови, боли и сексе, спасает жизнь.
Суть в том, что желание можно держать под контролем, а можно и не держать.
В идеале наша кровь, как любая другая, имеет металлический привкус. При большом количестве разрушений в организме, она насыщается какими-то веществами, придающими ей солёный вкус, похожий на томатный сок. Когда концентрация веществ достигает апогея, кровь делается терпкой и острой, будто в неё щедро сыпанули перца.
И последний оттенок, свидетельствующий о том, что ресурсы организма грабительски расхищаются без оглядки на завтрашний день - это горечь.
Кровь Энджела не просто горчила. Это был сок калины с полынью.
Закрыв глаза, я сосредоточил всё моё внимание на ладонях и кончиках моих пальцев. Поначалу не чувствуя ничего, кроме шелковистой гладкости кожи.
Я не знаю, как описать этот процесс словами, чтобы передать суть. Через прикосновение я словно подселяю часть моего сознания в чужое тело.
Его боль нахлынула на меня таким широким потоком, что я ею чуть не захлебнулся.
Откровенно говоря, я оказался к этому не готов. Аж в глазах потемнело.
- Эй, принцесса! - услышал я насмешливый голос Энджела у себя над ухом. - Смотри не падай в обморок.
Открыв глаза, я осознал, что, если бы он не держал меня, я бы, скорее всего, упал.
- Проверил, что хотел, милый? - положил мне руку на плечо Рэй.
Второй рукой он удерживал Энджела.
- Ну, разогрелись, мальчики? Переходим к десерту? Кто тут хотел помериться характерами?
Рэй с демонической улыбкой взял нож, оставленный Энджелом и легко, без малейшего колебания или сомнения, вонзил его в живот собственному сыну.
Так же, с улыбкой, он провернул нож в ране и резко выдернул. В следующий миг его рука исчезла в кровавом месиве.
Энджел тяжело дышал, в лице его не было ни кровинки, а глаза, казалось, стали ещё темнее, хотя за час до этого я бы чем угодно поклялся - такое невозможно. Но ни один мускул не дрогнул на лице парня, он с вызовом смотрел на Рэя, словно провоцируя продолжать.
И судя по всему Рэй не собирался игнорировать вызов.