Они вели к трём террасам, расположенным одна над другой, подобно висячим садам Семирамиды.
Каждая терраса когда-то была украшена ансамблем из фонтанов, скульптур и клумб. Даже теперь, после векового упадка, всё это продолжало улавливать душу гармоничной красотой.
Дом имел правильную четырёхугольную форму.
В центре возвышался огромный сверкающий купол, похожий на синий кристалл из горного хрусталя.
- Нравится? - с улыбкой спросил Калхаун.
Линда лучезарно улыбнулась - разве такая красота могла не нравиться?
Но как только они оказались внутри, восторга изрядно поубавилось.
Выщербленные мраморные ступени перед входом усыпало мёртвой листвой. С когда-то белых колонн клочьями свисала краска, открывая взгляду чёрные пятна гнили.
Из-за закрытых ставен ничего нельзя было рассмотреть, как следует.
- У входа на крючке висит масляная лампа, - предупредил Калхаун. - Сейчас зажгу.
Линда ощутила не слишком приятный запах масла.
Стоило поджечь фитиль, как яркий свет залил комнату, освещая пол из коричневого мрамора в золотистую прожилку. С потолка латунью поблескивали выпуклые грани светильников.
Влево и вправо уводили большие двери.
Зачарованная, словно кладоискатель, напавший на жилу, или учёный, застывший на пороге научного открытия, Линда вошла в Хрустальный Зал. Именно над ним раскинулся волшебный синий купол.
Свет, пробиваясь сквозь граненное стекло, рассеивался и преломлялся, создавая впечатление, что ты находишься на глубине океана или в волшебном гроте.
Центром зала была широкая лестница из белоснежного мрамора.
Линда попыталась вообразить, как же выглядело всё это раньше, когда сверкало и переливалось тысячами реальных, а не воображаемых, огней?
Немудрено, что слава о приёмах в Кристалл-холле пережила своих владельцев.
Достав план здания, она попыталась разобраться в схеме. В тонущих во мраке ходах, согласно документу, находились столовая, гостиная, музыкальный и бильярдные залы, библиотека. Слева - бассейн, справа - фехтовальный зал и оранжерея.
Линде казалось, что с каждым шагом она всё сильнее влюбляется в это место.
Лестница вывела их на второй этаж, в широкий и длинный холл, идущий по периметру хрустального купола, спрятанного за правой стеной.
С левой стороны, словно в отеле, располагались многочисленные комнаты. Все, как одна, двери были из красного дерева.
Толкнув одну из них, они вошли внутрь.
Линда отчего-то ожидала, что в комнате будет светло, но окна и тут были закрыты.
Единственным источником света по-прежнему оставалась масляная лампа в руках Калхауна.
Шторы здесь были такие же ветхие, как и в особняке Синтии. Посредине комнаты возвышалась кровать под резным балдахином. Приблизив лампу к ней, чтобы получше рассмотреть матрас, Линда чуть не задохнулась от отвращения - с полсотни чёрных насекомых бросились врассыпную.
- Тараканы! - визгнула она, отшатываясь. - О, господи! Какая гадость!!!
Попятившись, поспешила выйти.
- В других комнатах почти та же картина, - прокомментировал Калхаун. - Да и что вы хотите, учитывая, сколько времени всё тут пустует без хозяйского-то пригляда? В общем, впечатление о доме вы составили, так что, делать нам здесь больше нечего.
Что ж? Калхаун прав. Цель, с который они прибыли в Хрустальный Дом, достигнута. Задерживаться не имеет смысла.
Линде казалось, что дом смотрим ей вслед, как брошенный щенок, безмолвно крича: "Что же ты?! Ты же обещала приютить, защитить, а теперь уходишь?".
"Я вернусь, - шепнула она тихо, поглаживая настывшие за века стены. - Я вернусь и помогу тебе. Обещаю".
3. Катрин. Наследство предков
Обитатели колледжа N. занимались привычными делами. Кто-то отправился на утреннюю пробежку, кто-то в библиотеку. Немногие счастливцы просто отдыхали в тени ярких, ещё не успевших сбросить листву, деревьев. Большинство же проводило время на футбольном поле, готовясь к приближающемуся матчу.
Катрин наблюдала за бегающими по полю мальчишками в мокрых от пота майках и волей-неволей прислушивалась к шепотку девиц, сидевших впереди.
Они обсуждали игроков:
- Питт - красавчик. Но если на его смазливую физиономию посмотреть ещё и стоит, то в спальне глядеть определённо не на что! - смеясь, делилась с подругами симпатичная брюнетка. - А у Мэтта, скажу я вам, нет ни унции жира. Настоящий жеребец! Знаете, девочки, у нас с ним договорённость? Я могу переспать с Мэттом, когда захочу, без всякой этой чуши насчёт отношений.
- Всё это кончится слезами, - невольно сорвалось с губ Катрин.
Троица дружно повернулась в её сторону:
- Ой! Смотрите-ка, кто заговорил! Слезами? Твоими что ли, дурочка? Если уж сидишь и греешь уши, так завидуй молча.
- А что ей ещё остаётся? С её-то сексуальностью монахини?
Катрин чувствовала, как от негодования вспыхнули щёки. Она злилась на себя. Зачем было встревать в чужой разговор?
Не желая оставаться, поднялась и побрела через лужайку, окаймляющую здание колледжа, в сторону тёмной длинной постройки.
В прошлые века здесь была конюшня, а сейчас валялся всякий ненужный хлам.
Любители нарушать дисциплину часто приходили сюда покурить.
Катрин не курила. Она искала уединения.
"Ты просто зануда", - говорила кузина Ирис. - "Прячешься ото всех по щелям, точно мышь".
Ирис могла себе позволить быть общительной, горделивой и даже спесивой. Она никогда не жила у родственников приживалкой при живых родителях.
А Катрин довелось.
Родители окончательно расстались, когда ей исполнилось пять. Но они и до этого жили как кошка с собакой.
Да и кто бы ужился с блистательным Огюстеном Кловисом, который не мог пройти мимо ни одного игрового автомата, карточного стола или проститутки, чтобы тут же не потратить всю имеющуюся в запасе наличность?
За то, что их семейная жизнь не заладилась, Катрин мать не винила.
Но вот за то, что после разрыва с мужем весь круг интересов матери замкнулся исключительно на устройстве личной жизни, Катрин простить не могла.
Широко известны случаи, когда, расставшись, родители рвут друг у друга ребёнка из рук.
То был не случай Катрин.
Отец уступил её матери без боя. Мать пыталась пихнуть Катрин обратно к отцу. И, как мячик из пинг-понга, она перелетала из рук в руки родителей пока не произошёл роковой случай, всё изменивший.
Мать отправилась с очередной "любовью жизни, мужчиной мечты" на Мальдивы, доверив дочь Огюстену. Чтобы он был пай-мальчиком, оплатила его долги и даже оставила экс-супругу кредитку с кругленькой суммой.
Не прошло и двух дней после отъезда Джоанны, как горе-папаша, в очередной раз проигравшись в пух и прах, попытался утопить обиду в алкоголе.
Он налакался до полицейского участка, где и пробыл четыре дня.
Все эти дни Катрин просидела в запертой квартире. Потеряв терпение от беспокойства и, ставшего уже невыносимым, голода, она перелезла на соседский балкон.
Соседи, придя с работы, обнаружили у себя замерзшего, истощённого ребёнка и разразился скандал. Появились инспектора из социальной службы. Начался процесс, призванный лишить нерадивых родителей их прав.
В тяжбу вмешались родственники со стороны матери.
Дедушка располагал неплохими средствами, но по возрасту в опекуны не годился. Так Катрин оказалась у тёти Элис.
Мамина старшая сестра была женщиной строгой, но разумной. Племяшку не баловала, но и не доставала. Заботилась о том, чтобы у Катрин всё было хорошо.
Но Катрин никогда не забывала своего места, в то время как Ирис просто купалась в родительской любви.
И вот Катрин здесь. Овладевает желанной профессией. По-прежнему трудолюбива, разумна и - незаметна.
Вечная серая тень.
* * *
Начался дождь. Пришлось покинуть здание, крыша в котором походила на решето.
Катрин выскользнула в дверной проём и по тропинке, огибающей кромку круглого озера, зашагала к виднеющимся вдали корпусам колледжа.
Гравий поскрипывал под кроссовками. Ветер трепал волосы, выбившиеся из хвоста.
Солнце исчезло как-то вдруг и сразу. Мир сделался сумрачным, но нельзя сказать, что неуютным, просто большинство красок будто размыло, лишив очертания предметов привычной чёткости.
- Мадемуазель Кловис?
Катрин вздрогнула.
Обернувшись на окликнувший голос увидела, как широкими шагами к ней приближается мистер Форест, ректор колледжа.
- Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам приехали. Мы ищем вас уже около часа.
Сердце Катрин испуганно сжалось.
Память услужливо нарисовала ужасающую картину: их с Ирис останавливают посредине школьного коридора и вежливый, бесстрастный голос повторяет ту же фразу, слово в слово:
- Мадемуазель Оуэн? Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам пришли.
Тогда, прямо в кабинете директора, им с кузиной сообщили об автокатастрофе, в которой погибли дедушка и отец Ирис, муж тети Элис, Бертран Оуэн.
- Мадемуазель Кловис?
Темнокожая рука мистера Фореста чуть сжала запястье, возвращая Катрин в день сегодняшний.
- Вы в порядке?
- Что? - непослушными от ужаса губами спросила Катрин. - Скажите мне, что случилось?!
- Не волнуйтесь так.
Видя искреннее недоумение в тёмных глазах мистера Фореста, Катрин немного успокоилась.
В ректорском кабинете их дожидалась неизвестная Катрин дама.
Овальное лицо с точеными скулами, цепкий взгляд и профессиональная уверенность в каждом жесте невольно внушали к незнакомке уважение.
- Линда Филт, - представилась она, поднявшись при появлении Катрин и протягивая руку для пожатия. - Адвокат из Спайд-Корпорейшен.
- Спайд-Корпорейшен? - нахмурилась Катрин. - Что такой известной компании могло потребоваться от меня? Я персона маленькая.
- Думаю, скоро ваш социальный статус поднимется, мадемуазель, - тонко улыбнулась мисс Филт. - Согласно сведениям, хранящимся в этом кейсе, даже дочь президента не так богата, как вы.
Последовали объяснения. Долгие и доходчивые.
- Я - наследница Элленджайтов? - недоверчиво покачала головой Катрин. - Вы шутите?
Линда дернула бровью, будто говоря: "Разве поехала бы я в такую даль, чтобы глупо шутить?".
- Вы действительно прямой потомок Эллейнджайтов, мисс Кловис. И поскольку других наследников не осталось, поезжайте в Эллинж, подпишите документы и вступайте в наследство. Ну, улыбнитесь же! Разве вы не рады?
- Рада?
- Богатству принято радоваться.
- Как-то сложно всё это так вот, в одночасье…
Ничего не переменилась.
Она оставалась прежней Катрин Кловис.
Пока все эти сухие цифры, миллиарды, сказки про волшебные замки для неё ничего не значили - пустой звук.
Мисс Филт говорила о том, как придётся покинуть колледж, что Катрин, если пожелает, может пригласить с собой тётю, кузину, и даже взять любимую кошку.
Что беспокоиться не о чем - сотрудники фирмы Спайд-Корпорейшен обо всём позаботятся.
Всё, что требовалось от самой Катрин, это поселиться в Эллинже, в Хрустальном Доме.
* * *
Красота кузины Ирис никого не оставляла равнодушным - одного восхищая, у другого вызывая возмущение.
Кому бы не хотелось иметь такие же длинные стройные ноги, как у Ирис Оуэн? Кого не пленила бы мягкая грация сытой пантеры, с которой девушка передвигалась?
Можно ли винить мужчин за то, что взгляды, помимо их воли, останавливались на высокой девичьей груди?
Добавить к этому цветущее, яркое, даже в отсутствии макияжа, личико и становилось понятно почему столько голов оборачивалось в её сторону.
Мужчины хотели Ирис Оуэн. Женщины желали ею быть. И Катрин Кловис, черт возьми, не была исключением!
Трудно жить рядом с совершенством и не сделаться сварливой, точно старая карга.
Катрин изрядно извиняло то, что у мисс Популярное Совершенство был, ой, какой непростой характер.
Ирис считала, что, раз уж Катрин живёт приживалкой у них в доме, у неё светлые волосы и рыбий темперамент, то она должна во всём уступать ей, такой звёздной и великолепной.
Катрин же, признавая за Ирис все её многочисленные достоинства и болезненно осознавая собственные недостатки, всё-таки не сдавалась и отстаивала свои права.
Конфликт интересов достигал апогея после чего обычно следовал взрыв.
В детстве доходило до драк. Теперь обыкновенно заканчивалось ехидными пикировками.
Дядя Бертран успокаивал тётю Элис, заверяя, что как только девочки повзрослеют, это пройдёт.
Но "это" не прошло.
Глухая неприязнь, тайное соперничество с годами разгорались лишь жарче.
- Мои поздравления. Какого чувствовать себя в роли миллионерши? - не удержалась от очередной шпильки Ирис, как только представился случай.
Кузина вызывающе покачивала острой шпилькой в нескольких дюймах от голени Катрин.
Сиреневые, как фиалки, яркие глаза взирали с иронией. Одним только этим взглядом Ирис умела выразить своё отношение к Катрин: "Даже все миллионы мира не превратят тебя во что-то стоящее, серый мышонок".
- Как ты отнеслась к шикарной новости, Кати?
Губы Ирис, похожие на два изогнутых лука, вновь сложились в насмешливую улыбку:
- Дайка попробую догадаться? Наверное, ты сделала это с обречённым достоинством?
- Тебе смешно?
- А тебе нет?
Ирис строптиво тряхнула головой, отчего её тёмная грива разметалась по точёным плечикам. В отдельных прядях под солнечными лучами вспыхнули огненные красноватые искорки, словно отблески пламени.
- Тебя же не пыльном мешком из-за угла огрели - тебя озолотили. Будь я на твоём месте, я бы радовалась. Ну почему ты, Катрин? Почему? Ведь это моя мать старшая сестра. Мама, а не тётя Джоанна!
Поезд извернулся неуклюжей гусеницей, въезжая на железный мост, оглушительно грохоча колёсами.
* * *
Город был красив. Не сказочно, нереально прекрасен - просто хорош собой.
Прибудь они на пару месяцев позже, застали бы Эллинж окутанным ноябрьскими хлябями, серым и скучным, а так повезло увидеть его в ярком убранстве. Газоны и парки демонстрировали все оттенки жёлтого: от бледно-лимонового до кроваво-красного. Улицы утопали в клумбах.
Дома, преимущественно многоэтажные и фундаментальные, располагались квадратами вокруг дворов. Главные улицы сияли витринами. Отовсюду выглядывали манекены, светились зазывающие буклеты. Рекламировалось всё что угодно - от чашечки кофе до шубы из серебристого песца.
Такси остановилось у отеля - настоящего небоскрёб из современного мегалополиса.
Внутри посетителей встречало обилие гранита да чёрные двери в стиле хайтек с молочно-белые стёклами, сверкающими, точно слюда.
Блестели позолотой раздвижные дверцы лифта. Люстры сияли от света.
Когда зашли внутрь номера, Катрин лишилась дара речи. Только в кино да в романах могла существовать подобная роскошь!
На следующее утро Катрин была вынуждена отправиться с кузиной по магазинам.
Ирис была непоколебима - им нужна новая одежда.
Стеклянный рай магазинов в Эллинже сильно отличался от маленьких киосков, где кузины одевались раньше. Тут можно было пропадать с утра до вечера, примеряя то один, то другой наряд, наслаждаясь осознанием того, что можешь позволить себе всё, что душе угодно!
Непривычно было при выборе безделушки не подсчитывать деньги. Покупая туфли на "непроходимых" каблуках не беспокоиться, что завтра окажешься босиком. Купить понравившуюся броскую сумочку, несмотря на то, что она девятая по счёту, и к тому же не подходит ни к чему из гардероба.
Утомившись, Катрин присела в ожидании Ирис.
Кузина копалась в отделе ювелирных украшений.
- Нравится?
Припархав бабочкой, Ирис продемонстрировала Катрин колечко с крупным изумрудом.
Катрин бы одобрила любой выбор. Затянувшийся на много часов шоппинг надоел ей до тошноты.
- Ирис, у меня сегодня собеседование у профессора Скотта, - напомнила она.
- Так это ещё через два часа. Бездна времени.
- Нужно отвести всё это барахло домой. Да и я была бы не против перекусить.
- Внизу отличный кафетерий.
- Мы едем домой! - взбунтовалась Катрин. - Мне необходимо собраться с мыслями.
- Я тебя умоляю! Даже если ты будешь в ответ на профессорские вопросы тупо мычать, как корова, тебя всё равно примут. С такими бешеными деньгами, как у нас теперь, можно ни о чём не беспокоиться.
- Мне нужно, чтобы меня приняли за мои знания, а не за деньги!
- Ерунда, - отмахнулась Ирис.
- Я уже достаточно времени провела за твоим шмотьём. Всё! Возвращаемся, - решительно заявила Катрин.
Главный корпус ЭМУ (Элленжайского Медицинского Университета) располагался в старинном трехэтажном здании. К нему вела мощённая красными плитками дорожка, простирающаяся между широких полос газона. Живым лабиринтом с двух сторон от дороги поднимались аккуратно подстриженные кусты бирючины.
Вход в здание сторожил памятник - змея, поднявшая голову над кубком с белым крестом.
У кабинета ректора Катрин обнаружила, что она не единственная соискательница. Перед ней заняла очередь хорошенькая брюнетка. У девушки была симпатичная стрижка с забавными завитушки вокруг лукавой, как у лисички, мордочки, прямой аккуратненький носик и пухлые, как у ребёнка, губы.