– Я скажу, что вам пришлось бы сделать, окажись вы в обсуждаемой ситуации, – медленно произнесла Дафна Сандерс. – Идея привлечь к приготовлению ужина горничных мне нравится, другое дело, что они вряд ли сумеют состряпать что-то достойное приглашенных. Единственное, что в подобном случае смогут горничные, это выполнять указания хозяйки: очистить овощи, что-то нашинковать, что-то сварить, что-то бланшировать и так далее. Но чтобы отдать подобные приказы, хозяйка обязана знать весь процесс приготовления того или иного блюда. Причем от начала до конца. Поэтому вы и ощипываете сегодня фазанов, которых завтра запекут с апельсинами и специями, а затем подадут на стол с отдельно приготовленным соусом из трюфелей! – Дафна Сандерс в очередной раз обвела девушек взглядом, ее глаза победно поблескивали. – Надеюсь, с подобными аргументами никто не станет спорить?
Ответом было молчание, означавшее, как известно, согласие. Если кто-то и хотел возразить, внешне это никак не проявилось – потому что спорить в такую минуту с преподавателем было себе дороже.
Что касается Джейн, то она помалкивала в течение всего разговора. Ее не очень интересовало, почему перед воспитанницами ставятся именно эти задачи, а не другие. Она думала о том, что должна выдержать все и не быть изгнанной из пансиона. Кроме того, Джейн подспудно догадывалась, что любые полученные здесь знания пойдут ей впрок. Иначе и быть и не могло, ведь не напрасно же она задумала пройти курс обучения в этом пансионе. Каждый проведенный здесь день являлся ступенькой воображаемой лестницы, по которой Джейн поднималась к Кендаллу Лоуторну…
– Я ощипала все перья, – сдержанно сообщила она. – Взгляните, пожалуйста, этого достаточно?
Дафна Сандерс склонилась над тушкой фазана.
– Вполне. – Затем она едва заметно улыбнулась Джейн. – Вы молодец, справились с собой. И с заданием!
Похвала была приятна, и губы Джейн изогнулись в ответной улыбке.
Однако через мгновение идиллия была нарушена: другие девушки тоже поспешили сообщить о завершении работы.
– У меня все готово! – сказала Викки.
– И у меня! И у меня! – зазвучало следом.
Дафна Сандерс оказалась окруженной протянутыми к ней ощипанными тушками фазанов. После беглого осмотра она кивнула и велела сложить дичь в плетеную корзину.
– Дальнейшим займутся кухарки Лу и Минни, а вы ступайте мыть руки. Да хорошенько! Мне еще предстоит научить вас делать особый десерт – в бокале. Завтра приготовите его и подадите гостям.
– Разве с фазанами еще не все? – удивленно спросила Фейт.
Глаза Дафны Сандерс насмешливо блеснули.
– Разумеется, нет! Их еще следует выпотрошить, несколько раз сполоснуть, затем обсушить полотенцем, посыпать специями и поместить в холодильник.
– Сколько работы, – вздохнула Энн. Позже, когда девушки отправились к умывальнику, она тихонько добавила: – Как хорошо, что я не леди!
– Присоединяюсь, – шепнула Викки. – По крайней мере я могу позволить себе перекусить в кафе и не морочить себе голову всеми этими допотопными премудростями, о которых все давно забыли. Представить только, я ощипываю цыпленка, прежде чем зажарить на ужин!
Энн, Нэнси и Бекки прыснули.
Джейн промолчала, но подумала, что, наоборот, желала бы быть леди. Тогда ей не пришлось бы тратить время на обучение, она просто подошла бы к Кендаллу Лоуторну на каком-нибудь светском приеме, и так легко и непринужденно состоялось бы их знакомство.
– Готовы? – бодро спросила Дафна Сандерс, когда, вымыв руки, воспитанницы вернулись к ней. – Итак, рецепт приготовления многослойного фруктового мусса в бокале. Слушайте внимательно, завтра вам предстоит делать это без моей помощи…
Вечером, перед тем как отправиться домой, директриса Лора Пайтон собрала девушек в гостиной для напутственной беседы.
– Завтра сюда вновь приедут гости, поэтому вам предстоит играть роль хозяек, – начала она с такой торжественностью, как будто ожидалось прибытие самой королевы Елизаветы. – Разумеется, в "Хайард-холле" останется дежурный преподаватель – Майя Краун. Вы обязаны ее слушаться.
Майя Краун преподавала этикет, изящные манеры и основы моделирования одежды. Это была стройная блондинка с аккуратным, чуть вздернутым носом, голубыми глазами и приятным мелодичным голосом. Ее излюбленной одеждой были деловые костюмы, в которых она выглядела чрезвычайно элегантно. Следует также сказать, что Майя Краун была самым молодым преподавателем пансиона – лет сорока двух или около того.
– Обслуживать вечер будут Лу и Мини, – продолжила Лора Пайтон. – Они накроют стол, подадут вино, напитки и тому подобное. В роли распорядителя, как обычно, выступит наш камердинер Чарлз. Но вы не должны оставаться в стороне! – строго добавила она. – Держитесь как хозяйки приема, а не как пассивные наблюдатели. Десерт приготовите заранее и лично подадите гостям. Позже я расспрошу их, понравилось им или нет. – После короткой паузы Лора Пайтон произнесла: – Хочу посоветовать в присутствии молодых людей вести себя сдержанно. Женщине не следует показывать мужчине, что он ее заинтересовал. Напротив, ей следует сопротивляться! Таковы требования хорошего тона. Следуйте им, и мужчины станут вас уважать. – Она на миг задумалась. – Что ж, кажется, все. Желаю успехов! – Кивком попрощавшись с воспитанницами и нарочито не обращая внимания на вездесущую съемочную группу, Лора Пайтон покинула гостиную. Ее шаги зазвучали в коридоре, удаляясь в направлении холла.
Один из операторов подошел с видеокамерой к окну, и в этот момент со двора донесся звук захлопнувшейся автомобильной дверцы и почти сразу – шум двигателя.
Когда все стихло, Викки вскочила с дивана и запрыгала, хлопая в ладоши.
– Свобода! Наконец-то мы избавились от этой тощей курицы! – Она вдруг вытянулась и, неестественно прямо держа спину, сделала несколько шагов к двери. Затем высокомерно обронила через плечо: – Женщине следует сопротивляться! Желаю успехов!
Девушки рассмеялись.
– Что ты так радуешься, ведь здесь осталась Майя Краун, – заметила Бекки.
– А, это ничего, – махнула Викки рукой. – Майя не такая дотошная, как Лора Пайтон.
– И гораздо приятнее, – добавила Энн.
Разумеется, ее слова не содержали двойного смысла, однако Викки тут же ухватилась за них.
– Эй, полегче, подружка! Или ты уже с мужиков перекинулась на баб?
– Отстань, – вяло огрызнулась Энн.
Когда рядом не было преподавателей, девушки между собой не церемонились. И присутствие телевизионщиков их не смущало: из соображений сохранения чистоты эксперимента, отснятый материал никому не показывали. Лора Пайтон и прочие учителя сами принимали решения относительно того, кого исключить, а кого оставить. Тем самым создавалась дополнительная интрига.
– Что, я угодила в цель? – хохотнула Викки.
– Нет, дорогуша, ты ошиблась, – сказала Энн, понимаясь с кресла. – Я не перекинулась на баб. Но если ты продолжишь меня задирать, то станешь первой!
– Ой-ой-ой, испугала!
– Мне незачем тебя пугать, золотце. Просто на твоем месте я прежде всего обратила бы внимание на себя. Сама ругаешься как сапожник, а недостатки высматриваешь у других!
Викки мрачно усмехнулась.
– Ну да, бывает, вверну словечко-другое, но это лучше, чем волочиться за парнями!
– Я не волочусь! – вспылила Энн, постепенно закипая. – Я лишь беру то, для чего они созданы.
– Тебе же говорят: не следует показывать мужчине, что он тебя заинтересовал. А ты что делаешь?
– Поначалу я и не показывала, – усмехнулась Энн. – А потом поняла: если не взять дело в свои руки, сам парень неизвестно когда догадается. Кстати, показывать – это больше по части Нэнси. Ей есть что показать!
Услышав эти слова, Нэнси распахнула полочки жакета, ласкающим жестом подхватила обтянутую блузкой грудь и произнесла с видом умиротворенной сытой кошки:
– Мои малышки! С некоторых пор они мне очень нравятся.
– А раньше не нравились, что ли? – прищурилась Викки.
– Не так, как сейчас. Они были маленькие, незаметные, не привлекали взгляда… Пришлось вставить силикон. Зато теперь совсем другое дело! Хотите посмотреть?
– Ох, Нэнси, прекрати! – воскликнула Бекки. – Насмотрелись уже.
Но было поздно: Нэнси расстегнула верхнюю пуговицу блузки и обнажила бюст. К счастью, сегодня на ней был бюстгальтер.
Ну, началось! – подумала Джейн. Одно и то же.
Она покосилась на парней из съемочной группы, однако ни у одного из них не дрогнул на лице даже мускул. Будучи людьми профессиональными, они продолжали снимать, глядя на Нэнси примерно так же, как врач смотрит на пациента.
Вероятно, подобные сцены даже приветствовались: они наглядно показывали, какой сырой материал поступает в пансион и какой нелегкий путь нужно пройти подобным девушкам, чтобы превратиться в истинных леди.
7
– Добрый вечер!
– Здравствуйте!
– Добро пожаловать в "Хайард-холл"!
– Очень рады вас видеть!
– Как поживаете?
– Счастливы приветствовать вас!
Девушки заранее договорились о том, кто из них какую фразу произнесет, чтобы не возникло повторений, когда настанет время встречать гостей.
В назначенный час Энн, Нэнси, Викки, Фейт, Бекки и Джейн выстроились полукругом напротив двери гостиной, приготовившись встретить гостей, чье прибытие ожидалось с минуты на минуту.
Обычно первыми приезжали хозяева "Хайард-холла" – сэр Тимоти Джойс и его супруга леди Элизабет. Так вышло и на этот раз.
– Здравствуйте, здравствуйте, спасибо, у нас все в порядке. А вы как здесь? – отвечали на приветствия владельцы усадьбы.
Через минуту леди Элизабет добавила:
– Никак не привыкну, что меня встречают как гостью в собственном доме!
– А по мне, так это очень приятно, – сказал сэр Джойс, любезно улыбнувшись воспитанницам пансиона.
Разумеется, супруги прекрасно знали, кто перед ними находится, но обращались с девушками, как с равными себе, – таковы были правила игры. Впрочем, добряк сэр Джойс держался подобным образом абсолютно искренне. Да и леди Элизабет душой не кривила. Наоборот, всячески поддерживала девушек, особенно за обеденным столом, потому что в такие минуты нередко возникали трудности.
Затем появилась дежурная преподавательница Майя Краун, на этот раз не в деловом костюме, а в бордовом шелковом платье для коктейля, которое очень ей шло.
Девушки тоже оделись соответствующим образом – каждодневные юбки и жакеты сменили на платья, которые, кстати, помогала им выбирать в магазине все та же Майя Краун. Причем нарядами дело не ограничивалось, ведь приобрести надо было также белье и обувь. Оплачивала все это телекомпания "Брит-ТВ".
Джейн для сегодняшнего вечера выбрала платье, которое нравилось ей больше всего, – ручной работы, кружевное, цвета молотой корицы, идеально сочетавшееся с ее медвяно-карими глазами и русыми волосами.
Остальные девушки тоже приоделись, желая выглядеть наилучшим образом перед титулованными холостяками. Нэнси конечно же постаралась подчеркнуть свой бюст, для чего облачилась в платье с глубоким декольте. Викки и Энн были в розовом, но разного оттенка. Бекки надела так называемое маленькое черное платье. Фейт – длинное, сиреневого шелка с белым набивным рисунком.
Вскоре после появления Майи Краун стали подъезжать те, ради кого нарядились воспитанницы пансиона – знатные холостяки. Объявленные камердинером, они входили по одному, и девушки приветствовали каждого, стараясь не отклоняться от правил, которым обучала их на уроках этикета Майя Краун.
Некоторые из прибывавших молодых мужчин были воспитанницам известны, других они видели впервые – в зависимости от того, чье согласие участвовать в проекте "Новый Пигмалион" удалось получить помощникам режиссера и у кого находилось время для поездки в "Хайард-холл".
Вместе с остальными девушками Джейн произносила приличествующие случаю слова, улыбалась каждому входящему, и продолжалось это до тех пор, пока порог гостиной не перешагнул гость, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть.
Но сначала было объявлено его имя.
– Лорд Кендалл Лоуторн! – произнес камердинер, после чего с любезным полупоклоном отступил в сторону.
В первую минуту Джейн подумала, что у нее слуховая галлюцинация. Ведь она только и делала, что размышляла о Кендалле, ради которого рискнула отправиться в этот пансион, чтобы затем быть показанной – порой в довольно неприглядном виде – всей стране.
Однако затем Джейн пришло в голову, что "Хайард-холл" – это как раз такое место, где вполне может появиться лорд Кендалл Лоуторн. Наверняка он знаком с хозяевами поместья – сэром Тимоти Джойсом и леди Элизабет, – поэтому нет ничего удивительного, если…
– О боже! – едва слышно слетело с губ Джейн, потому что именно в этот момент в гостиной возник предмет ее тайных мечтаний.
Казалось, Кендалл перенесся сюда прямо из того вечера, когда Джейн увидела его впервые: на нем был такой же темный смокинг и белоснежная рубашка. Позже Джейн заметила некоторые отличия – например, черный галстук-бабочку вместо белого и туфли из обычной матовой кожи вместо лакированных бальных, – но поначалу у нее возникло ощущение, будто она перенеслась на некоторый отрезок времени назад.
Это чувство усиливалось внезапной переменой ее состояния. Конечно, Джейн немного волновалась перед предстоящим испытанием, каковым был сегодняшний прием гостей, но тогда она еще не знала, чье имя окажется в списке приглашенных!
То волнение невозможно было даже сравнить с нынешним, охватившим Джейн в ту самую минуту, когда ее взгляд остановился на Кендалле.
Сначала Джейн бросило в жар. Ее щеки заалели, во рту пересохло, ладони покрылись испариной. Затем без всякого перехода ее начал бить озноб. Краски сошли с лица, кожа побледнела, руки словно превратились в ледышки. Однако, несмотря на это, в горле осталось такое ощущение, будто кто горячего песка насыпал.
– Что ты говоришь? – услышала Джейн словно сквозь вату.
Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: вопрос донесся справа, а там находится Энн, следовательно, она его и задала.
Не сводя глаз с Кендалла, который, медленно приближаясь, оглядывал воспитанниц, Джейн шепнула:
– Что?
– Это я у тебя спрашиваю! Ты что-то сказала, я не расслышала…
– Я просто так. Не к тебе обращалась…
– Эй, а ты себя хорошо чувствуешь? Побледнела вся, красные пятна на щеках и глаза горят!
– Тсс! Нормально я себя чувствую. Не отвлекайся, нужно встретить гостя.
– Шикарный мужик, правда? Лучший из всех, кто сегодня приехал.
Не успела Энн договорить, как Джейн испытала прилив жгучей ревности. Первым ее порывом было крикнуть "Отцепись, он мой!", но, к счастью, она вовремя опомнилась.
– Шшш! – Вот единственное, что слетело с ее пересохших от волнения губ.
Кендалл уже находился почти рядом.
Девушки, Джейн с том числе, защебетали:
– Здравствуйте!
– Приветствуем вас!
– Добро пожаловать в "Хайард-холл"!
– Добрый вечер!
– Как поживаете?
– Очень рады вас видеть!
Фразу "Добро пожаловать в "Хайард-холл"!" произнесла Джейн. Вообще, воспитанницы сегодня постоянно повторяли одни и те же слова, но так как слышали это разные люди, то совпадений не случалось и внешне все смотрелось вполне нормально.
– Я тоже рад знакомству, милые мои, – сказал Кендалл, обводя взглядом каждую из шестерых воспитанниц. – Должен заметить, что выглядите вы все просто превосходно.
Затем неожиданно произошло нечто такое, отчего по коже Джейн побежали мурашки: Кендалл задержал на ней взгляд – чуть дольше, чем на остальных, но все-таки! – и негромко произнес:
– Буду счастлив провести вечер в вашем обществе.
Джейн готова была поклясться чем угодно, что сказано это было ей одной!
К тому же их с Кендаллом взгляды встретились, и Джейн увидела, что у него синие глаза.
Этого она не знала, не могла различить, потому что в тот памятный вечер Кендалл находился на некотором расстоянии от микроавтобуса, в котором съемочная группа передачи "Светские новости" во главе с телеведущей Полой Дэвидсон приехала на место работы, то есть к зданию, где проводился благотворительный бал.
Под пристальным взглядом синих глаз Кендалла Джейн вспыхнула и ее ладони снова покрылись испариной. Сказать, что она испытывала смущение, было мало – ее вдруг одолел сильнейший приступ стеснительности. Ничего подобного Джейн прежде за собой не замечала. Ей казалось, что взгляды всех присутствующих обращены на нее, не считая объективов двух видеокамер, одна из которых находилась в руках оператора, следовавшего за Кендаллом, а другая снимала девушек.
Как ни странно, выручили Джейн навыки, обретенные на уроках изящных манер. Почти не помня себя, она заученно, но изящно склонила голову, затем подняла лицо, сложила одеревеневшие губы в улыбку и произнесла немного механически, но вполне сносным в данной ситуации тоном:
– Благодарю вас, вы очень любезны.
Кендалл кивнул – ей одной! – затем еще раз улыбнулся остальным воспитанницам и направился в глубь гостиной. Через минуту Джейн скорее спиной, чем ушами, услышала, как он здоровается с леди Элизабет и сэром Тимоти.
Невероятных усилий ей стоило не обернуться и не посмотреть на него, однако Джейн устояла перед соблазном. Немалую роль в этом сыграло чувство собственного достоинства, настойчиво прививаемое преподавателями пансиона каждой воспитаннице.
Вскоре ситуация переменилась в пользу Джейн: камердинер объявил о прибытии очередного гостя и девушкам пришлось переключить внимание на него.
Этот гость оказался последним. Поприветствовав его все теми же заученными фразами, воспитанницы также двинулись в зал.