* * *
К моему глубокому удивлению, я бродила среди торговых рядов довольно долго, не меньше часа, прежде чем увидела Кланта. Он, не скрываясь, шагал прямо ко мне, отрезая возможность скрыться в переулках, да я и не собиралась.
- Ну, здравствуй, - хмуро кивнул мне киашьяр.
В его взгляде царил такой холод, что на мгновение я перепугалась, но затем поняла, что вижу и кое‑что другое, скрытое в глубине зрачков легарда. Именно поэтому я не удивилась и не испугалась, когда он подступил ко мне вплотную, а потом, пока не успела опомниться, утащил в мгновенно развернувшийся портал.
Я представляла себе, что угодно, но не совершенно незнакомую гостиную. Ощущения подсказывали, что мы в Лессе, но стены то ли прикрывал какой‑то щит, не позволяющий понять, где именно расположена комната, то ли в личине Марты мне сложно было проделывать простейшие манипуляции незаметно для легарда. Отстранившись от киашьяра, я прошлась по широкой гостиной, оформленной в темных тонах, от чего она походила на охотничью залу, но без трофеев.
- Где мы? - спросила я и постаралась мило улыбнуться.
Пальцы неосознанно потянулись к волосам, и я сжала кончик косы, теребя прядки.
- Сначала ответь, где ты пропадала столько времени и зачем сбежала? - строго спросил Клант. Он хмуро взирал на меня, сжав челюсти и напряженно сложив руки на груди.
Если бы на моем месте была другая девушка, не знающая киашьяра так же хорошо, она бы испугалась его грозного вида. Но перед легардом стояла я. И мне было известно, что означает его поза, когда легард едва ли не звенел, как напряженное лезвие триады. Мне было понятно, что скрывается в глубине его глаз. Там, за пеленой злости и досады. И я знала, что нужно делать.
Страха не осталось. Я была Мартой - более свободной и притягательной для него. Ничего не стоило подойти и прижаться к нему всем телом, заглядывая в глаза, заставляя увидеть горячий огонь, клокочущий у меня внутри.
Он едва слышно застонал и обвил меня руками, прижимаясь губами к моим губам. По телу скользнула волна возбуждения и безумной радости. Хотелось прижаться еще сильнее и шептать киашьяру что‑нибудь на ухо, лишь бы ощущать дрожь в его руках.
Как‑то незаметно его руки заскользили по моему телу, избавляя от одежды, и я довольно усмехнулась, радуясь, что в эту минуту можно ничего не объяснять, а лишь наслаждаться. Уже не диване, скрипнувшем под нашим весом, в бреду и жаре страстных поцелуев он вдруг едва слышно шепнул:
- Солнышко…
Я на мгновение вынырнула из тумана забытья и вздрогнула, пытаясь понять, почему меня напугало это милое и ничего не значащее слово, а потом поняла: солнцем Клант иногда называл… меня, настоящую.
Сглотнув и прижавшись к киашьяру теснее, я постаралась забыть обо всем, но страх, что он может понять, кто перед ним не отпускал меня еще несколько секунд, пока восторг и радость ощущений не стерли любые мысли из моего разума.
Через час я осторожно выбралась из плотных объятий, хотя даже во сне Клант не хотел меня отпускать. Натягивая платье, я заметила знакомую булавку с цитрином, приколотую к небрежно сброшенному на пол платку. Неосознанно подняв украшение и повертев в пальцах, хотела бросить обратно на пол, но потом передумала и прикрепила на лиф.
- Пусть это будет маленьким трофеем, - произнесла вслух и присела на корточки возле дивана.
Клант спал беспокойным сном, хмурил брови и что‑то беззвучно шептал, то и дело сжимая челюсти. Улыбнувшись и погладив легарда по волосам, я встала и пошла к двери, и уже у порога меня догнал шепот:
- Эмма…
Я вскрикнула и обернулась, ожидая повторного оклика, но его не последовало. Киашьяр спал, его дыхание было ровным. Не понимая, что же произошло, я сделала несколько шагов по направлению к дивану, но затем передумала и вышла из гостиной, приказав себе не оглядываться.
Было самое время пожалеть о произошедшем, но раскаяния не возникало. Как и ревности. Странное чувство удовлетворения тем, что, не глядя на проведенное время с Мартой, он во сне произнес мои имя грело душу. И я даже смогла улыбнуться растрепанной рыжеволосой девушке с опухшими от поцелуев губами.
* * *
Киашьяр проснулся от стука в дверь. Нахмурившись и сев, легард долго соображал, где оказался, а когда вспомнил, то выдохнул тираду из ругательных слов. За дверью замерли, и кто‑то охнул, послышались удаляющиеся шаги.
- Тем лучше, - хмуро просопел Клант, спуская ноги на пол и поднимая штаны.
Не обнаружив булавку от галстука, киашьяр тихо взвыл. Безделушка ему нравилась, да и давно стала неизменной деталью его костюма. Пригладив волосы и пожелав Марте попасться на перепродаже приметной вещицы, легард покинул гостиную, направляясь вниз, в более обжитую часть Лесса. В коридоре он столкнулся с перепуганной девчушкой в форменном платье слуг. Легарда почтительно присела в реверансе, боясь смотреть на киашьяра, и недоуменно обернулась ему вслед, когда тот, окинув ее хмурым взором, прошагал мимо.
Если бы Клант знал, что уже через час все слуги в замке будут знать о его странном поведении, то, пересилив настроение, улыбнулся бы девушке или хотя бы скрыл истинные чувства. Но злость владела им настолько, что легард предпочел бы наорать на каждого встречного, а не пытаться что‑то утаивать.
Распахнув дверь из коридора в большую столовую, Клант прошел ее насквозь и гаркнул выскочившим навстречу слугам, чтобы принесли вина в малую столовую.
Не успел киашьяр распить и первый бокал, как в столовую ворвался Ангус в обнимку с Кирией. Парочка делала вид, что они случайно забрели в эту часть Лесса, но обеспокоенный взгляд рыжеволосой легарды выдал их.
- Пришли на меня посмотреть? - недовольно спросил Клант и отхлебнул вина.
Кириа вздрогнула. Обычно блондин ни при каких условиях не вел себя столь по - хамски, а тем более с ней. Киашьяр не поздоровался и не улыбнулся, а его встрепанный вид навевал мысль об урагане, походя захватившем легарда: белоснежная рубашка была неровно застегнута, камзол из дорогого серого бархата Клант небрежно бросил на винную лужу на столике, шелковый галстук сбился на бок и в нем отсутствовала заколка.
- Ты с кем‑то дрался? - догадался Ангус, присаживаясь напротив блондина. - Без меня?
Клант поперхнулся вином, а потом расхохотался:
- Можно и так сказать!
"Что случилось, дружище?" - мысленно спросил Ангус куда обеспокоеннее.
"У тебя бывает… - Клант начал, а потом на миг замолчал, подбирая подходящие слова, чем немало напугал лорда: - Когда тебя тянет к двум женщинам сразу?"
Агнус хмыкнул и обернулся к Кирии, стоявшей у него за плечом, будто легарда могла слышать разговор.
"Нет, - ответил он киашьяру после пары мгновений, - это было бы странно, тебе не кажется?"
"Кажется… - согласился Клант и встал, сжав в пальцах ножку серебряного бокала, погнувшуюся от его хватки. - Но… это так".
- А может вы перестанете общаться и обратите на меня внимание? - скуксилась Кириа. - Мы вообще пришли, чтобы сообщить тебе новость…
- Да, - оживился Ангус и перестал хмуриться. - Я говорил с лордом Киреваром сегодня.
- У! - хмыкнул Клант, но выражение его лица не изменилось.
Он знал, что именно собирались сказать ему Кириа и Ангус, но сейчас это не затрагивало ни мыслей, ни чувств киашьяра.
- Да, осталось сообщить маме, - вздохнула девушка и, ступив на шаг вперед, прислонилась к плечу лорда.
Ангус закашлялся, скулы легарда покрылись пунцовыми пятнами:
- Думаю, в лучшем случае, ей потом же меня и собирать по кускам…
- Не говори глупостей, - перебила возлюбленного Кириа. - Мама не такая.
- Такая, - подтвердил Клант, перестав пялиться в одну точку и опрокинув в себя остатки вина. - Иначе бы вы не искали меня, чтобы просить поговорить с Элеонорой.
Кириа покраснела и покаянно кивнула под хмурым взглядом киашьяра:
- Да, братик, все именно так. Мы просили бы Рэндалла, но ты же у нас… лучше умеешь объяснять.
Легард вздернул бровь, посмотрел на Ангуса, а потом первый раз искренне рассмеялся и сказал:
- А еще меня, если что, не так жалко. У Рэнда же жена и сын, а я один, как перст.
"И кто в этом виноват?" - возмутилась мысленно Кириа.
"Я над этим думаю, сестренка", - уверил легарду Клант.
"Медленно думаешь!" - возмутилась девушка.
- Ну, по крайней мере, мне Элеонора не будет вопить, что я юн для брака, - вслух хмыкнул Клант, вернулся к столу и небрежно наполнил бокал до краев, не глядя на то, что налил на темное дерево очередную лужу.
"Так что у тебя случилось? - спросил Ангус, осматриваясь в поисках еще одного бокала. - Ты ведешь себя очень странно, не находишь?"
"Эх! Знаешь… - пробормотал мысленно Клант. - Думаешь ли ты, глядя на солнце, что может быть на небе еще одно светило?.. А потом появляется какой‑то золотой диск, отражающий свет солнца, и вводит в заблуждение, заставляя увлечься собой и не смотреть на истинное светило. А потом ты понимаешь, что… солнце далеко и оно обжигает, хотя тебе хочется добыть его для себя. Золотой же диск доступен, хоть и ускользает время от времени, а его блеск манит, ведь в этом тоже есть что‑то от солнца".
"Ты говоришь загадками, - нахмурился Ангус. - Объясни".
"Я бы и сам себе хотел объяснить, - вздохнул Клант и покачал головой, - чтобы понять, почему меня так манит мимолетное видение и блеск золота…"
- Клант! - Кириа обошла стол и ударила легарда по плечу. - Ты поговоришь с мамой?
Киашьяр медленно перевел взгляд на девушку и невозмутимо смерил ее с ног до головы так, что Кириа сглотнула и отступила.
- Поговорю…
Вздрогнул даже Ангус, а Клант сграбастал камзол и встал.
- Можно и потом, - простонала Кириа, предчувствуя, что это ничем хорошим не кончится.
- Нет уж… - фыркнул киашьяр и растворился с облачком дыма.
- Ангус, - всхлипнула легарда и обернулась к возлюбленному, - он же все только усугубит…
- Пошли, посмотрим! - хмыкнул лорд и прижал девушку к себе.
Кириа всхлипнула и прильнула к Ангусу, но на предложение лорда лишь покачала головой:
- Мы и так все услышим.
Не успела она договорить, как откуда‑то сверху раздался громогласный вой, за которым последовали крики на два голоса. Слова разобрать не представлялось возможным, но легарды вздрогнули, поняв, что весь Лесс стал свидетелем ссоры Элеоноры и Кланта.
- Я не ожидал от него такого… - вздохнул Ангус.
- Да что с ним вообще происходит? - обиделась Кириа. - Я надеялась, что брат нам поможет, а он сейчас все испортит…
- Не испортит, - довольно сообщил лорд и вытащил из‑за пазухи свернутый вчетверо пергамент: - Я подготовился.
- Что это? - насторожилась девушка и выдернула у любимого пергамент.
Но не успела она развернуть, как радостно вскрикнула, догадавшись.
- Да, - кивнул Ангус, - еще до лорда Киревара я побывал у Его Величества и заручился его поддержкой.
Кириа захлопала в ладоши:
- Это потрясающая новость! Теперь мама не откажет ни за что, ведь Эдин сам подписал.
Не обращая внимания на крики, Кириа повисла на шее у Ангуса и радостно поцеловала его в губы.
Глава 5
"Уровень знаний следует поддерживать постоянным повторением".
Справочник в помощь студенту магической академии
"Держи под рукой конспект".
Приписка на полях
Добравшись до дома Литы и порадовавшись, что женщины нет дома, я сразу прошла в комнату, сбросила ботинки и нырнула под одеяло, захлебываясь слезами. Мне было так хорошо и, одновременно, внутри царила высасывающая силы пустота. Зажмурившись, я накрылась с головой и приказала себе спать, нашептывая:
- Ты все сделала правильно. Не о чем жалеть…
"Но ведь он назвал твое имя, - прошептало подсознание и ядовито загоготало. - Не ее, а твое. Что это значит, как думаешь?"
- Это ничего не значит, - решительно сказала я себе. - Никогда!.. Никогда Клант не давал мне повода думать, что я ему нравлюсь. Если я теперь попытаюсь узнать об этом, то поведу себя глупо и выставлю на посмешище всю семью.
"Ты стала трусихой, Эмма".
Застонав, я зарылась носом в подушку, вдыхая пряный аромат зверобоя, и заставила себя ни о чем не думать. Это не помогало, но так я хоть не могла расстроиться еще больше.
Воспоминания, то ли желая защитить, то ли найдя что‑то схожее, унесли меня в далекое прошлое. Тогда я еще была совсем маленькой, обожала замковую кошку и повсюду таскала потрепанного бежевого кролика из мягкой ткани. Кролик стал моим самым главным другом сразу же, как только мне его подарил какой‑то гость отца. В то время всех взрослых я называла по запомнившимся деталям внешности или одежды. Так тетю Марджори я называла "чулковой дамой", зато то, что она носила платья по кравинской моде - подол юбки спереди был куда короче, чем сзади, и дамы выставляли на всеобщее обозрение свои ноги.
В детстве я мало задумывалась над этим, но каждый раз отмечала, что подобная особенность нарядов кравинок неприемлема, пока сама не побывала в этом княжестве и не увидела восточные земли своими глазами.
На востоке иногда говорили: когда между народами делили земли, кравинцы опоздали и им достался комок мокрой земли. Мне довелось воочию убедиться, что значит "сырая кравинская осень", которой Уарру запугивали в Эдише.
После нескольких дней проливных дождей болотистая почва княжества превращалась в чавкающую под ногами жижу, одинаковую как на подступах к большим городам, так и за околицей самых маленьких деревень. Весна и зима так же не радовали людей, отличаясь от осени лишь островками покрытой снегом земли, под которым чавкало и похрустывало. Не смотря на это земледельцам удавалось засевать поля и собирать неплохой урожай, а скот крестьян, почти круглый год гуляющий по равнинам, не увязал в грязи.
Знать Кравина так же сумела приспособиться к погоде: кареты изготавливали на более крупных и прочных колесах, а дамы ввели в моду короткие спереди подолы платьев, чтобы не выпачкать их и не упасть, взбираясь на подножку.
Почти всех усатых мужчин в замке я именовала "усачами", а выпивох - "буроносами". Главного садовника, хотя мне было известно его имя, я иногда величала "ножницами", за привычку вечно носить в кармане этот инструмент и подрезать веточки и высохшие листики. А после того, как он хотел выкорчевать заросли в дальней части парка, открыв вид на подъездную аллею, даже Вира в спину садовнику выплескивала не самые приятные эпитеты.
Прижимая к себе кролика и глядя в его глазки из полудрагоценных камушков, я часто сообщала ему обо всем, что мне не нравилось в Алоре. Кролик послушно сидел на коленях у трехлетней девочки, развесив уши и разбросав в стороны набитые хлопковыми обрывками лапы. Но бывали моменты, когда утешения главного друга мне не хватало, а ни Ольма, ни Эвила не желали выслушивать длинные и подробные рассказы, тогда я искала Виру и не отходила от сестры до тех пор, пока не удавалось поделиться с ней всем, до последней слезинки.
Сейчас хотелось прижать к груди любимого кролика, пропавшего в любопытных руках Самира много лет назад, и, уложив голову к сестре на колени, говорить… говорить, пока не опухнет язык. Я любила способность киашьярины не только выслушать, но и не давать не прошеных советов, если их не хочется слышать. Больше всего эту особенность я оценила, когда пробовала жаловаться отцу на магов в академии. Князь, не дав мне закончить, засыпал советами и предложениями, а напоследок напомнил о сдержанность. После этого я отцом я больше не обсуждала важные для себя вещи.
С улицы донесся стук и шаги - домой вернулась Лита. Выждав, когда женщина завернула за угол и не могла видеть окно, я распахнула створки и выскочила наружу. Выждав несколько минут и не дождавшись оклика, я перебежками добралась до забора и, вильнув в щель приоткрытой калитки, понеслась по улице к дому крина, собираясь спрятаться в домике практикантов, но тут же вспомнила, что теперь кроме Карра отравлять мне жизнь прибыла еще Ройна. Застонав, я уже спокойнее развернулась и пошла в едальню.
Войдя внутрь и кивком поприветствовав хозяина, я осмотрелась и вздрогнула, заметив заварэйку. Девушка с печальным выражением лица сидела у окна и вяло помешивала ложкой в кружке с чаем. Перед ней сиротливо жались на тарелке несколько печеньиц. Припомнив, что последний раз ела слишком давно, я преодолела себя, спросила у трактирщика, что приготовила его жена сегодня, кивнула на все, кроме поджарки с печенкой, и отправилась за стол к Ройне.
- Привет! - радостно воскликнула девушка и подозрительно на меня уставилась: - Что с тобой? У тебя какой‑то странный вид…
"Еще бы! - мысленно подтвердила я, зная, что сказать такое вслух чревато долгими и раздражающими расспросами. - Я сегодня многое успела".
Борясь с желанием потереть губы, я улыбнулась девушке. Мне всегда казалось странным, что каждая из личин будто превращала меня в другого человека, хотя воспоминания заставляли думать, что губы опухли от поцелуев, как у Марты.
"Смирись, - велела я себе, - когда у тебя станет заметен живот, Марта и Уарра останутся стройными и подвижными, а Наима лишь удивленно послушает твои размышления".
- Нет, все нормально, - вымученно улыбнулась я и подвинула тарелку Ройны, чтобы подавальщице было куда поставить мой заказ.
- Ты собираешься все это съесть? - обозрев блюдо с ребрышками и овощами, зелень и молодую редиску в сметане, кувшин кваса, пресные лепешки и ягоды в кислом сиропе, уточнила подруга.
- Конечно, - облизнулась я, намазала кусочек лепешки сметаной и отправила в рот. - Устала очень. А ты чем занималась?
- Конспектировала, - небрежно отозвалась девушка и покраснела.
- Мои записи? - догадаться было не сложно. - Ройна!
- А что такого? - тут же набычилась девушка. - Где я здесь материал найду? Мне крин вообще велел идти в лес и собирать травы, а у меня тема совсем не о сборе. Представляешь? С кем он меня спутал? Мне нужно лишь исследование действия летуницы на коже человека и ее заживляющий эффект проверить.
- Я тебя огорчу, но сначала эту цветы летуницы тебе придется найти, собрать, правильно высушить, обмахивая их веером в тенечке, а лишь потом проводить исследования, - без тени улыбки сообщила я.
Ройна охнула и зло засопела:
- Как это? Как это? Как это?
- Так, - я пожала плечами.
Девушка фыркнула, подхватила с тарелки свои печенки и ушла, оставив меня наслаждаться одиночеством и покоем.