Роман "Иду на вы" посвящен освобождению Киевской Руси от вассальной зависимости от Хазарского каганата и тем событиям, которые предшествовали походу кагана Руси князя Святослава в низовья Итиля (Волги), где располагалась столица Хазарского каганата Итиль, разгрома войск каганата и разрушения его столицы. Победоносный поход Святослава безусловно укрепил связи Киевской Руси с Византией, что, в конечном счете, привело через 33 года к принятию Киевом православия при младшем сыне Святослава Владимире. Главным героем романа выведен князь Святослав, личность весьма неординарная. Рядом с ним стоит его мать княгиня Ольга, а также менее значительные фигуры, их окружавшие. Как и противостоящие им исторические лица со стороны Хазарского каганата: царь (каганбек) Иосиф, наместник его в Киеве, посол и прочие.
Содержание:
Виктор Мануйлов - "Иду на вы!" 1
Часть первая 1
Глава 1 1
Глава 2 1
Глава 3 3
Глава 4 4
Глава 5 5
Глава 6 7
Глава 7 9
Глава 8 10
Глава 9 11
Глава 10 11
Глава 11 12
Глава 12 13
Глава 13 14
Глава 14 15
Глава 15 16
Глава 16 16
Глава 17 17
Глава 18 18
Глава 19 20
Глава 20 20
Часть вторая 21
Глава 1 22
Глава 2 23
Глава 3 24
Глава 4 25
Глава 5 26
Глава 6 27
Глава 7 28
Глава 8 30
Глава 9 31
Глава 10 31
Глава 11 32
Глава 12 33
Глава 13 35
Глава 14 35
Глава 15 36
Глава 16 38
Глава 17 40
Глава 18 40
Глава 19 41
Глава 20 42
Глава 21 43
Глава 22 45
Глава 23 45
Послесловие 46
Виктор Мануйлов
"Иду на вы!"
Льву Николаевичу Гумилеву, исследователю и популяризатору истории Руси и народов, на ее территории обитавших, и Вадиму Валериановичу Кожинову, литературоведу, публицисту, историку, работами которых пользовался автор, посвящаю этот роман.
"Уважение к минувшему – вот черта, отделяющая образованность от дикости".
А.С.Пушкин
Часть первая
Глава 1
Над Днепром, на высоком холме, над морем густых лесов вознесся Вышгород, окруженный двойной стеной из могучих дубовых стволов. Стволы обожжены, чтобы не брала их гниль и не заводился древоточец. Промежуток между стенами засыпан глиной и камнем – защита от стенобитных машин. По весне наружную стену обмазывают глиной, зимой поливают водой, намораживая лед, – защита от огня. Многочисленные башни с бойницами, с котлами на самом верху для разогрева смолы, чтобы лить ее на головы штурмующих крепость, двое дубовых же ворот, укрепленных толстыми железными полосами, крутые склоны холма, многочисленная дружина – все это надежно охраняет город от незваных гостей. Издалека видны его угрюмые стены и башни, чешуйчатые маковки церкви Святого Ильи, будто парящие в небе.
Солнце только что поднялось над степными просторами левобережья, растворяя в прохладном весеннем воздухе тонкое покрывало тумана. В Вышгороде открылись скрипучие ворота, выпуская скотину на пастбища; коровы, козы и овцы шли, оглашая воздух мычанием и блеянием, над стадами поднимался пар от их дыхания, щелкали кнуты пастухов, скулила жалейка из коровьего рога, лаяли собаки, перекликались хозяйки, пахло печеным хлебом и парным молоком.
Но вот над всеми этими звуками, подавляя их и поглощая, разнесся первый гулкий удар церковного колокола, веселым трезвоном малых колоколов наполнился воздух, и звуки эти потекли по лесам, скатились к Днепру с крутого обрыва, ласточками разлетелись по полям и лугам левобережья. Православные христиане отрывались от своих дел, по языческой привычке поворачивались лицом к солнцу, крестились, бормоча тоже привычное: "Помоги, спаси и помилуй".
Деревянная церковь Святого Ильи не велика, в нее едва поместится десятая часть обитателей города, однако многие из них идут к ней, желая видеть, как прошествует к заутрене княгиня Ольга с лучшими людьми, с которыми она делится своими планами и советуется, как эти планы воплотить в жизнь.
А вот и сама княгиня вышла на крыльцо своих хором, остановилась, окидывая внимательным взором небольшую площадь, стала спускаться по ступеням, придерживая подол длинного льняного платья, расшитого узорочьем. Русую голову ее покрывает аксамитовая накидка, на ногах византийские башмачки на высоком каблуке. Сорокашестилетняя княгиня, смиренно потупив взор, будто плывет над землей, не касаясь ее ногами, – так неподвижна ее стройная фигура, лишь подол платья едва колышется, да серо-голубые глаза зыркают по сторонам, все примечая, все запоминая. За ней следом движется небольшая процессия.
Колокола отзвонили, двери церкви закрылись, возле них встала стража, что делается внутри, не видно. А внутри грек диакон в черном облачении воздает нараспев моленье богу христиан на греческом же языке о ниспослании кары на головы врагов Руси и Византии, и в первую очередь на головы правителей Хазарского Каганата.
Княгиня Ольга, в крещении Елена, принявшая православие во время своего посольства в Константинополь в 945 году, внимает молитве, крестится, держа в одной руке зажженную свечу. На нее и ее спутников взирает со стены суровое лицо Спасителя, стоящего в окружении апостолов. Пахнет ладаном и воском.
Народ расходится по узким и кривым улочкам, прислушиваясь к протяжным звукам голоса муэдзина, обращенного к мусульманам-хорезмийцам, состоящим на службе у княгини, к бухающему гулу бубнов и барабанов, вою и визгу берестяных рожков, вскрикам волхвов, кружащихся в буйном танце, взывающих к своим богам: Сварогу, Перуну, Хорсу, Дажьбогу и многим другим.
Но все это длится не долго, и через малое время в дальнем углу от детинца, где расположен квартал оружейников, задымили плавильные печи, засипели горны, потянулись в небо дымы, забухали тяжкие молоты, подгоняемые звонкими ударами молотков. Время тревожное, на границах неспокойно, Хазарский Каганат то и дело сотрясают восстания покоренных народов, и ни одному из богов не ведомо, чем все это обернется для Руси. Потому и стучат молоты, хрипят меха и гудят горны, раскаляя до красна железо, чтобы выковать из него новые мечи, наконечники копий и стрел.
Глава 2
После молебна и завтрака княгиня Ольга поднялась на смотровую башню детинца. Отсюда далеко влево и вправо виден широко раскинувшийся Днепр, сверкающий в лучах солнца; далеко видны заднепровские поля и луга, дороги, ведущие на восток и юг, шатры кочевников, пасущиеся табуны лошадей, стада коров и бурты овец. Весна в полном разгаре. Где пашут под всякую овощ, где по весенним полям ходят сеяльщики жита, проса, гороха и овса. Глянешь на все это бездумно – тишь да гладь, да божья благодать. Ан нет ни того, ни другого. Все обман, лишь видимость одна спокойствия и мира. И на душе у княгини Ольги тоже нет спокойствия. Вторую неделю ждет она гонца от своего сына Святослава, от имени которого вот уж без малого двадцать лет правит Русью. Был гонец от него еще в конце апреля, сообщивший, что князь вышел в поход из Невогорода с большим войском, набранным среди северных народов, и движется на юг путем из варяг в греки.
Конечно, путь от моря-озера Нево, на берегу которой стоит первая на Руси каменная крепость, построенная еще Олегом Вещим при впадении в озеро реки Волхов, не близок. Войско идет водою, перетаскивая ладьи из одной реки в другую. Воды по весне много: половодье. И не везде еще стаял снег и сошел на реках и озерах лед. Дважды до этого и сама княгиня проделала путь от Киева до Невогорода и обратно, поэтому хорошо знает, каких трудов стоит эта дорога.
Первая ее поездка туда была связана с опасностью, которая грозила ее десятилетнему сыну в Киеве. После путешествия княгини в составе посольства в Царьград в 945 году, когда между нею и императором Константином Багрянородным был подтвержден договор о взаимопомощи, заключенный еще ее покойным мужем князем Игорем два года назад, каганбек Хазарский Иосиф потребовал от княгини к себе Святослава в качестве заложника, заверяя, что мальчику при его дворе ничто не будет угрожать, он усвоит все науки, какие усваивают дети самого каганбека, и станет достойным правителем Киевской Руси. Ольге было ясно, что за науки преподадут ее сыну в Итиле и кем он станет, пройдя этот курс, – иудеем, для которого Русь перестанет быть родиной, а превратится в хазарскую провинцию, управляемую послушным Итилю князем. Она долгое время отделывалась от настойчивых требований отправить сына в Итиль со стороны наместника царя Иосифа в Киеве то болезнью сына, то собственным недомоганием, то плохой погодой, то опасностями дальнего пути через беспокойные степи. Но наместник, так прочно обосновавшийся в столице Южной Руси со своим войском, сборщиками дани, купцами и ремесленниками, что даже купеческие суда, идущие по Днепру из греков в варяги и обратно, облагал пошлиной, не делясь ею с правительницей Руси, был неумолим, и даже перешел от уговоров к угрозам. И когда в княжеских хоромах как-то обнаружили игрушку со встроенным в нее маленьким капканом, острые зубья которого были отравлены ядом, медлить дольше стало опасно, и Ольга решила убрать сына подальше от хищных лап наместника – это-то и позвало ее в столь дальнюю и трудную дорогу. К тому же северные народы с каждым годом все отдалялись и отдалялись от своих законных правителей, и это требовало от Ольги решительных действий для подтверждения своей власти над Северной Русью и наведения порядка в сборе дани.
Вторая поездка Ольги в Невогород состоялась в 957-м году от рождества Христова и была связана с женитьбой Святослава, достигшего к той поре совершеннолетия. Конечно, с женитьбой можно было бы и не спешить, но жизнь молодого князя всегда полна опасности: от вражеского меча или стрелы никто не заговорен, а князь всегда стоит впереди своего войска, и все стрелы, все копья и мечи направлены на него. Нужен был наследник, потому что, не дай бог, случись что с князем, Русь может расколоться вновь, и этим воспользуются не только хазары, но и соседи помельче, которые всегда готовы кинуться на ослабевшую страну, как шакалы на смертельно раненного зубра.
Не с пустыми руками отправилась Ольга во второй раз на север: рядом с нею трудности дальней дороги безропотно делила молодая невеста для князя Святослава, Малуша. Ее Ольга наметила в жены своему сыну сразу же после своего посольства в Царьград, во время которого, помимо всех прочих дел, хотела обручить девятилетнего мальца с младшей дочерью императора Константина Багрянородного Анной, шести лет отроду. Но император отверг это предложение почти с презрением: не такой жених для своей дочери виделся ему, и уж, разумеется, не варвар из далекой Тавро-Скифии, каковой у них значилась зависимая от Хазарии Киевская Русь.
Не простая судьба выпала на долю девочки и ее брата Добрыни, детей деревлянского князя Мала. В 944 году пришел в его земли за дополнительной данью с малой дружиной киевский князь Игорь, муж княгини Ольги. И деревляне (они же древляне), рассудив, что если повадится волк в стадо, то от стада ничего не останется, напали на дружину и перебили ее. В этой резне погиб и князь Игорь. Узнав о гибели мужа, княгиня Ольга собрала войско, огнем и мечом прошлась по деревлянской земле, сожгла их столицу, князь деревлян пал в сече, а его дети, Добрыня и Малуша, превратились в рабов, однако жили при княгине и никаких утеснений не знали. Малуша вырастала в стройную и прелестную девушку, и женитьба на ней Святослава могла связать деревлян, не забывших страшного разоренья, учиненного в их землях княгиней Ольгой, с киевскими князьями родственными узами.
Прибыв в Невогород, княгиня Ольга учинила пышную свадьбу язычника Святослава и крещенной в византийской вере Малуши. Обряд проходил по языческому обычаю, поскольку ничего другого и не могло быть в этой северной глуши, где испокон веку поклонялись языческим богам. Несколько дней водились хороводы, жених был удален от невесты, в Священной роще Перуна горели костры, волхвы несколько раз проводили Святослава между кострами, приносили в жертву животных, мазали лицо жениха их кровью, а в последнюю из ночей положили Святослава в постель с юной девственницей, имя которой так и осталось тайной для молодого князя, а утром зарезали ее как овцу перед деревянным идолом, символизирующим бога земли и небес Сварога. И все это пришлось терпеть княгине Ольге, – да простит ее Христос за подобное святотатство! – но сохранение и укрепление власти требует от ее носителей угождать нравам и привычкам подвластных им народов, чтобы в тишине замаливать свои вольные и невольные грехи перед истинным богом, которому княгиня, отказавшись от язычества, вручила свою судьбу.
С тех пор миновало более семи лет. За эти годы Малуша успела родить троих сыновей, и княгине Ольге до слез хочется их увидеть, прижать к своей груди, приласкать. Да и Святослав, надо думать, за эти годы возмужал еще больше, набрался опыта и знаний, даже освоил грамоту, пишет иногда письма, но чаще Малуша, и все о своих детях, с изъявлениями любви к своей свекрови и безграничной преданности. Конечно, Святослав не взял в поход ни жены, ни детей. Но обещал, что как только войдет в Киев, сразу же велит им оставить Невогород и двигаться на юг.
И тут же тревога сжала сердце княгини Ольги: а ну как прознает наместник царя хазарского о движении на юг русских дружин, ведомых ее сыном! Ему не составит труда призвать себе на помощь кочующие в степи орды печенегов, мадьяр и карабулгар, восстание которых было жестоко подавлено в минувшие годы натравливанием одних на других. И как знать, чем все это обернется для Руси. Тем более что до сих пор лишь Олегу Вещему удавалось выстоять в битвах с хазарами: удача, как известно, сопутствует сильным и мудрым. Жаль только, что их дети часто не наследуют лучшие качества своих отцов. Вот и сын Олега Вещего, Олег II, свекр княгини Ольги, оказался не самым способным правителем. После смерти отца он растерял все его завоевания, и Русь окончательно подпала под иго Хазарского Каганата. Даже принятие Олегом титула кагана Руси в надежде стать вровень с каганом хазарским, не помогло ему добиться успеха, ибо титул – это еще не все, к тому бы титулу да лучшие качества его отца. Но чудеса случаются лишь в сказках. В первом же сражении войско Олега II было разгромлено, а сам князь попал в плен. Стоя коленопреклоненным перед иудеем Песахом, командующим хазарским войском, он оправдывался, что не своей де волей пошел против господина своего каганбека Хазарского, а по наущению Царьградского кесаря.
– Так поди и отомсти ему, – грозно молвил победитель, простирая руку в южную сторону. – Огнем и мечом пройди по его стране, не щадя ни малого, ни старого, никого из дышащих и движущихся.
И в 941 году повел Олег II, сын Олега Вещего, более пятисот ладей, приспособленных для плаванья по морю, на Царьград. А с ним пошел и сын его Игорь, муж Ольгин. Не доходя до Царьграда они разделились: отец пошел дальше, а сын высадился на берег со своей дружиной и, подчиняясь командам иудея-наставника, учинил на побережье дикий погром, уничтожая всех и все, что встречалось ему на пути, что двигалось и дышало. Между тем флот князя-отца был атакован византийским флотом, и многие корабли его были сожжены "греческим огнем". Бежал Олег с оставшимся войском к Тамани. Там он несколько месяцев ожидал решения своей судьбы из Итиля, и решение было такое: идти на ладьях вверх по реке Танаису (Дону), волоком перебраться в Итиль (Волгу), спуститься в море Хазарское (Каспийское) и напасть на мусульманские города, стоящие по его берегам, не щадя ни малого, ни старого, а половину взятой там добычи отдать каганбеку Хазарскому. Где-то там, на чужбине, и пал каган Руси Олег: посланная каганбеком его личная гвардия, состоящая из наемников мусульман-хорезмийцев, неожиданно напала на лагерь русов, и мало кто из них уцелел в этой сече и сумел вернуться в Киев.
А мужу Ольги, молодому князю Игорю, повезло: он сумел ускользнуть в густом тумане, укрывшем море и берег, от кораблей византийских и, вернувшись в Киев, занял стол своего отца. Да видно боги не простили ему злодеяний, свершенных на греческом берегу: ничем другим нельзя объяснить его гибель через три года после похода на Византию от рук деревлян, его данников.
Осталась княгиня Ольга одна с малолетним сыном Святославом на руках. Без войска, без опоры. С той поры наложил Хазарский Каганат свою тяжелую когтистую лапу на Киевскую Русь, беря с нее уже не обычную десятину, а две трети дани, собираемой с подвластных ей племен и народов, оставляя Ольге на собственные нужды жалкую треть. Каждый год требовал каганбег Хазарский воев в свое войско, и гибли мужи русские на чужой стороне, тем самым укрепляя Каганат и ослабляя собственною вотчину. И все меньше оставалось на Руси обученных и закаленных в битвах бойцов, чтобы защититься от этого произвола. А еще тяжкие унижения и издевательства, контроль за каждым шагом и словом, опасность быть убитой или потерять сына – и Ольга, отвезя сына на север, покинула Киев, перебралась в Вышгород. В нем княгиня чувствует себя в относительной безопасности: за ворота крепости наместнику хазарского царя Иосифа, сидящему в Киеве со своей стражей, хода нет.
"Доколе же терпеть, господи?" – тихо шепчет княгиня Ольга. Она крестится, вздыхая украдкой, чтобы никто не заметил ее минутной слабости.