- Ты сам виноват в своих проблемах. На тебе висит убийство, ты в бегах, прячешься в моем доме, поскольку я служу в полиции, и просишь меня помочь, хотя ты, похоже, не испытывал ко мне ни капли уважения с первого дня знакомства. У меня не осталось к тебе никаких чувств, Пэт. Сегодня улетучились последние остатки былой любви. Так что не лезь ко мне со своими проблемами, оставь меня в покое. - Кейт откинулась на спинку кресла, чувствуя себя на грани нервного срыва. - Мне приходится иметь дело с жертвами, Патрик, настоящими жертвами таких, как ты. Твой девиз - "Желание клиента - закон". Однажды ты нарушаешь моральный запрет, стремясь выполнить желание клиента. Но запретов много. Что следующее на повестке дня? Маленькие дети для тех политиков, которые голосуют за легализацию проституции? Пройдет лет двадцать, и ты сможешь открыть детский сад, где за определенную плату дети будут прыгать у этих дяденек на коленях. Вот куда катится наш мир, и все из-за таких, как ты.
Патрик устало посмотрел на нее:
- Значит, нет? То есть ты мне не поможешь?
Он встал, подошел к двери и обернулся. Она видела отчаяние в его глазах, и в ту минуту в ее душе жалость пыталась побороть гнев. Но Кейт знала, что не сможет переступить через себя. Патрик зашел слишком далеко.
- Чуть не забыл, Кейт, твоя мама звонила. Позвони ей. Она очень скучает.
- Куда ты пойдешь? - спросила она тихо.
- Неважно, я больше не потревожу тебя своими проблемами, я понятливый.
Она слышала, как он прошел через кухню и вышел на улицу через заднюю дверь. Этот способ ухода расстроил Кейт еще больше. Тайком приходить, тайком уходить, прятаться от людей - врагу не пожелаешь такой жизни. Да, ее это уже не касается, но она ничего не могла с собой поделать - ей было очень больно.
Отец Мэри Паркс сидел дома и вспоминал фотографии, которые ему показали в полиции. Его лицо посерело от злости и отвращения. Его малышка Мэри - ей ведь только одиннадцать лет, как она могла вытворять такие вещи с мужчинами и маленькими детьми? К горлу Ленни вновь подкатил комок, и он отхлебнул изрядную порцию виски. Триша нежно взяла его за руку:
- Что же мы будем делать, Ленни?
- Триша, ты видела эти фотографии?
Она кивнула:
- Видела. Мне хватило и первого раза, больше не хочу, спасибо.
- Я тоже видел. Я знаю одного из мужчин - это Кевин Бленкли. Чертов сукин сын, мой так называемый дружок.
Триша на секунду прикрыла глаза:
- Невероятно. Ты мог ошибиться, Ленни.
- Я не видел его лица, но я отчетливо видел его татуировки.
- Ленни, ты должен рассказать об этом полиции. Молчать тут нельзя.
- К черту полицию, я сам разберусь с этим ублюдком. Он будет валяться у меня в ногах и умолять о пощаде, он ответит за все, что сделал с моей девочкой и с этими детьми. - Голос Ленни дрожал. - Они же совсем маленькие дети, Триша.
Ленни глотал слезы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не выплеснуть свою боль в диком крике.
- И эта маленькая тварь участвовала в таких делах!
Голос Ленни сорвался, он взял стакан и горько рассмеялся:
- Я думал, ты просто придираешься к ней, Триша. Она говорила, что все к ней придираются. Все у нее засранцы. Как я мог не видеть, что творится у меня под носом? В воскресенье в клубе она сидела на коленях у этого мерзавца Кевина. А я улыбался, глядя на них. Они же смеялись надо мной! Пара ублюдков. Я-то считал ее маленькой девочкой…
- Нам придется пойти в суд, - сухо произнесла Триша. - К концу недели о Мэри будет знать уже весь дом. Таких вещей не скрыть. Люди будут шептаться за нашими спинами - они ничего не скажут нам прямо в лицо, зная тебя и твой характер.
Триша поднялась и в отчаянии воскликнула:
- Как было хорошо, когда ты сидел, Ленни! Тогда дети меня только радовали - наша маленькая мадам слушалась меня, а наш мальчик, твой сын, обо всем мне рассказывал. Но для тебя Ян не существует. В чем дело, Ленни? Он слишком взрослый для тебя? Тогда у меня был хороший муж, хоть и в тюрьме. Ты заваливал меня письмами, я ездила к тебе, мы много разговаривали. Когда ты дома, мы никогда не разговариваем - у тебя постоянно какие-то дела, какие-то встречи, тебе некогда, потому что нужно время на воровство. Ты воришка, Ленни, а не настоящий грабитель. Ты ничто по сравнению с настоящими злодеями. Ты всего лишь мелкая сошка, а пыжишься изо всех сил. И Мэри научилась всему этому у тебя. Посмотри, как мы живем, ты, великий грабитель! Если бы я не работала, мы с трудом смогли бы за квартиру заплатить. Ты рассказывал Мэри о легких деньгах, и она купилась на твой треп. Держу пари, ей платили за фотографии. Когда я думаю о том, как жить дальше, я готова прибить вас обоих. И когда ты доберешься до Кевина, вспомни, что ты сам привел Мэри к нему в кабак. Ты отдал нашу девочку ему и таким, как он, сам того не понимая. Ты сам приучил ее общаться с подонками, Ленни, и это все, чего она сейчас хочет.
Ленни застыл, потрясенный словами жены. Прожив с ней столько лет, он никогда не слышал, чтобы она говорила такие умные вещи. Ленни заплакал, но Триша смотрела на него без сострадания. Все чувства в ней омертвели в ту самую минуту, когда она увидела первую фотографию.
- Будь настоящим мужчиной и убей Кевина, Ленни! Убей его. Чтобы больше ни один ребенок не пострадал от этого ублюдка. Хоть раз в жизни будь мужчиной. Сделай что-то достойное.
Он кивнул, не проронив ни слова. Да и сказать в ответ было нечего.
- Но прежде, чем убьешь его, узнай, кто еще стоит за этим. Мы должны раздавить гидру в зародыше. Мы в ответе за то, что сделала наша маленькая шлюха. Детей использовали, над ними надругались, и кто-то должен за это заплатить.
Триша развернула Ленни к себе и посмотрела прямо в лицо человеку, которого она когда-то любила. Тогда они были совсем молодыми, жизнь казалась сплошным развлечением, а Ленни - отличным парнем. Всю свою замужнюю жизнь Триша только и делала, что хлопотала по хозяйству и ухаживала за детьми, а потом возвращался домой герой Ленни, и она снова уходила в тень.
- Мэри никогда не была ребенком, как видишь, - с горечью произнесла Триша. - Таская ее по кабакам, где собирается все отребье, разве ты ожидал чего-то другого? Она выглядит как настоящая шлюха. Вся намазанная, одевается как взрослая женщина. Если ты этого не понимал, то понимали другие мужчины. И давай посмотрим правде в лицо, Ленни: люди, с которыми ты общаешься, - сплошь подонки. Бабники. Охотники до шлюх. Ты посмотри, какие женщины приходят в кабак. Ты не увидишь там ни одной порядочной, но ты таскал туда Мэри с малолетства. Бог свидетель, я всегда предчувствовала что-то подобное, но Мэри научилась всему уж слишком рано.
Она сделала глоток виски, пытаясь унять боль и возмущение, которые в ней накопились.
- Ни моя мать, ни моя сестра Кэти не захотят появляться с ней на людях и, конечно же, не захотят, чтобы она общалась с их детьми. Никто ничего не говорил нам, зная твой характер. Мэри знала, что твоя репутация защитит ее от расплаты. Она использовала тебя, Ленни. Она очень рано научилась использовать людей, и научилась этому, сидя у тебя на коленях.
- Я не хочу даже видеть ее, - прохрипел Ленни и залпом выпил целый стакан виски.
Глава 8
Едва Кейт встала под душ, зазвонил телефон. Чертыхаясь, не накинув на себя даже полотенца, она схватила трубку.
- Мэм… - Звонил детектив Голдинг.
- Что-то случилось?
Кейт была готова ко всему. Сон моментально ускользнул.
- Мы нашли Мерседес Элстон. Она в больнице с переохлаждением. Ее нашли в лесу возле площадки для гольфа. Она сняла ботиночки и носочки, словно собиралась поспать, ожидая кого-то.
- Но мы ведь уже прочесывали район площадок для гольфа. Как могли ее не увидеть? - В голосе Кейт слышалась злость.
Голдинг ответил обиженно:
- Спросите об этом поисковые команды. Но собаки тоже ее не учуяли. Скорее всего, она появилась там уже после прочесывания.
Кейт бросила трубку, но не успела она вернуться в душевую, как телефон снова зазвонил.
- Привет, Кейт, это Ретчет. Вы должны сегодня ответить на несколько вопросов по поводу исчезновения Патрика Келли. Я надеюсь, мне не нужно говорить о серьезности этого расследования?
Кейт усмехнулась и ответила с подчеркнутым дружелюбием:
- А вас, сэр, они будут допрашивать? Вы единственный человек из полиции, который был знаком с ним еще до меня.
Ретчет повесил трубку. Один - ноль в мою пользу, подумала Кейт. Этот двуличный идиот хочет выкинуть ее с работы. Что ж, пусть поищет жертвенного агнца где-нибудь еще. Она не позволит перегрызть себе горло.
Кейт быстро оделась и ровно через пятнадцать минут выскочила из дома - словно в старые добрые времена до Патрика. Тогда она не позволяла себе раскисать от одиночества. Она знала: стоит поддаться этому чувству - и непременно найдешь приключений на свою голову.
Мерседес выглядела неплохо для ребенка, перенесшего такое тяжелое испытание. Несмотря на усталость и бледность, она улыбалась игрушкам и лакомствам, которые приносили ей нянечки, врачи и полицейские. Кейт была поражена ее красотой. Кто же отец этого неземного создания? Скорее всего, он даже не догадывается о существовании дочери. Должно быть, Керри просто залетела по пьяной лавочке от какого-нибудь едва знакомого парня. От этой мысли Кейт стало грустно, но она понимала, что такова горькая правда. Работа сделала Кейт циничной.
Она отогнала от себя неприятные мысли. Рядом с кроватью девочки сидел Роберт Бейтман. Мерседес улыбалась ему.
- Еще одна ваша подопечная?
Он покачал головой:
- Нет, дорогая. Я замещаю дежурного работника. Она у нас в отпуске. Укатила в Грецию. Лежит где-нибудь под пальмой с бокалом в руке: легкая добыча для пляжных прохвостов.
Он накрыл ладошку Мерседес своей рукой, и улыбка девочки стала еще шире.
- Бедное дитя, правда?
Кейт пропустила реплику Роберта мимо ушей и осведомилась:
- Скажите, пожалуйста, мы можем посмотреть ее личное дело или нужен ордер?
Бейтман бросил на нее застенчивый взгляд:
- Вы знаете, что к чему. Конечно же, я разрешу вам посмотреть бумаги, но какой вам от них толк? Вы знаете, что в них нет ни имен, ни фамилий - это запрещено. К примеру, на днях два моих клиента подрались. Так мне пришлось записать, что мой клиент Джон Смит подрался с клиентом Джоном Доу.
Он театрально вздохнул. Кейт рассмеялась.
- Итак, вам это, конечно, ничего не даст, но тем не менее можете посмотреть дела, - повторил Роберт. - И вообще - если я могу чем-то помочь, я к вашим услугам.
- Кто-нибудь знал, что детей используют в порнографических целях?
Роберт покачал своей лохматой головой:
- Понятия не имею. Вряд ли о таких вещах будут кричать на каждом углу. На поведении детей процедура съемок никак не отразилась, потому что для них она нова и непонятна. Не знаю, что и сказать.
Он отвел Кейт подальше от кровати и тихо произнес:
- Керри Элстон подвергалась насилию со стороны отца. Жестокому насилию. Ее фотографии до сих пор гуляют по Интернету. Наряду с новыми, конечно. Что посеешь, то и пожнешь. Нам с вами в детстве жилось неплохо, мисс Берроуз. Не всем так повезло.
- Согласна. Но, мистер Бейтман, если бы я подверглась насилию, не думаю, что я пожелала бы собственному ребенку той же участи.
- Думать - мало, сочувствовать - тоже мало. Чтобы понять их, нужно самому испытать подобное на собственной шкуре, - заметил Роберт глубокомысленно. - Они все жертвы, как ни крути. Подъезжайте в офис, я дам вам все, что нужно.
- Спасибо, мистер Бейтман.
Он как-то по-девичьи хихикнул:
- Зовите меня Бобби - меня так все зовут. Вам кто-нибудь говорил, что у вас хорошая фигура? Держу пари, вы очень фотогеничны.
Кейт улыбнулась:
- Спасибо за комплимент.
Он вышел из палаты, помахав ей рукой на прощание. Кейт подошла к кровати. Голдинг смотрел на нее с отвращением:
- Бьюсь об заклад, он педик.
Кейт ухмыльнулась:
- Попробуйте к нему подъехать, тогда узнаете наверняка.
Он промолчал, но Кейт знала, что разозлила его.
Сестра смерила Патрика презрительным взглядом.
- Не верю ни одному твоему слову, Пэт. Упустил такую женщину, как Кейт. Иногда я вообще думаю, есть ли у мужиков мозги? Неужто ты не понимал, какие люди приходят в твой клуб? Скажи спасибо, что она с тобой вообще разговаривала!
- Все, сдаюсь. - Патрик поднял руки вверх. - Хватит, Ви! Последние полчаса мы только и говорим о Кейт Берроуз. Давай сменим тему. Я полный идиот и сейчас за это расплачиваюсь. Довольна? Может, мне руку себе отрубить, чтобы ты в мое раскаяние поверила? Или харакири сделать?
Внезапно Виолетта почувствовала жалость к брату. Голосом, полным сочувствия, она тихо произнесла:
- Я понимаю, каково тебе сейчас. Но, Патрик, ты уже разменял шестой десяток. Ради бога, оставь эти мальчишеские забавы, не искушай судьбу. Живи и радуйся жизни, пока еще можешь. О, ты просто выводишь меня из себя. Прямо как в детстве, когда тебе всегда хотелось большего, чем у других. Ты из кожи вон лез, чтобы всех переплюнуть. Даже твой велосипед был настоящим произведением искусства - все эти флажки и прочее… Иногда мама не знала, что ей делать: то ли гордиться тобой, то ли шею тебе намылить. И вот посмотри на себя: ты по уши в дерьме. Но ничего, ты выберешься. Ты всегда выбираешься.
Она вздохнула и улыбнулась ему. Патрик не улыбнулся в ответ.
- На сей раз вряд ли, сестренка. Я не то что по уши, я по самую макушку в дерьме.
Виолетта презрительно фыркнула, тряхнув седыми волосами:
- Одни разговоры. Не пори горячку. Посмотрим, что можно придумать. Знаешь пословицу: одна голова хорошо, а две - лучше.
- Знаю, Ви. Но только если эти головы очень умные.
Она усмехнулась:
- Видишь, несмотря на все свои проблемы, ты еще можешь шутить. Я бы на месте этого русского вела себя потише. Пэт, дай мне слово, что ты отойдешь от подобных дел, когда уладишь все проблемы. Я таких стрессов больше не перенесу. Я слишком стара для этого, да, честно говоря, и ты тоже. Ты ведь седой уже как лунь.
Патрик рассмеялся. Он любил Виолетту. Ничто на свете не могло лишить ее мужества.
- Ты не смотри, что я убелен сединами. Есть еще порох в пороховницах.
Она хмыкнула:
- Трахаться и воевать не одно и то же. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше.
Он промолчал. Да и что он мог сказать? На самом деле он все прекрасно понимал.
Приезд детектива Дженни Бартлетт взбодрил Кейт. Было лестно работать с таким специалистом в одной команде. Кейт и Лейла пили кофе, а Дженни расспрашивала их о ходе расследования.
- Итак, никаких видимых следов физического насилия у мертвых детей не обнаружено?
Лейла покачала головой:
- Нет. На снимках их принуждают только к оральному сексу. Дети постарше, видимо, подвергались более жестокому насилию. Я думаю, мерзавцы боялись изувечить совсем маленьких детей: ссадины, синяки, порезы и так далее. Все организовано очень профессионально. Мать одного ребенка, Керри Элстон, - сама бывшая жертва родительского насилия, как физического, так и морального. Очевидно, она служила развлечением для отца и его друзей. Мне кажется, ей нравилось то, чем она занималась, хотя теперь она утверждает, будто ее к этому принуждали. Она явно боится давать показания. Обычная история.
- С детьми уже разговаривали?
- Еще нет. Мы вызвали из Абердина психолога-консультанта. Он дока в своем деле. Мы не хотим травмировать детей еще сильнее. Сначала мы думали, что каждая из матерей действовала в одиночку. Мы предъявили каждой обвинение в попытке убийства и в действиях, подвергающих жизнь ребенка опасности. Сейчас мы считаем всех фигурирующих в деле женщин сообщницами. Честно говоря, это самое странное дело из всех, над которыми я когда-либо работала.
Дженни вздохнула:
- Конечно, с детьми следовало побеседовать раньше. Сейчас уже поздно. Начнем с их мамаш.
Она заглянула в свои записи:
- Регина Карлтон - что она говорит?
- В настоящий момент она находится в больнице под надзором. У нас на нее практически ничего нет. Насколько мы знаем, ее дети никогда не подвергались сексуальному использованию: никаких фотографий, ничего. Мы допрашиваем на этот счет Мэри Паркс, возможно, она сообщит что-то новое.
- Ребенок, найденный последним, девочка Мерседес, был обнаружен на месте, которое ранее обыскивалось, верно?
Кейт кивнула:
- Либо поисковые группы облажались, либо девочку принесли туда гораздо позже. Если ее мать замешана в педофилии, то вполне возможно, что она сама предоставила ребенка для использования.
Дженни подняла руку:
- Сейчас объясню, о чем я. В Уэльсе я работала над одним делом: из детского сада забирали детей и отвозили к педофилам. Даже таксопарк был в этом замешан. Не нужно недооценивать этих ублюдков-педофилов, поверьте мне. Мы можем не знать, кто они, но они везде, в любых слоях общества: среди врачей и адвокатов, разносчиков еды и дворников. И все они покрывают друг друга. Мы не знаем, как велика эта сеть: она может быть маленькой, а может оказаться огромной. Мы знаем только то, что люди на фотографиях из плоти и крови. У них есть имена, даты рождения и скорее всего жены и собственные дети. Мы должны знать, кто эти люди и чем они занимаются. Наверняка есть и еще пострадавшие дети помимо изображенных на фотографиях. Согласно статистике, на каждой улице живет как минимум один педофил. Чудовищно, девочки, правда? За тридцатилетний период число жертв может исчисляться тысячами, потому что подобные скоты преследуют детей вплоть до собственной смерти. Мы должны прекратить это, и как можно скорее.
Кейт была поражена услышанным и не могла этого скрыть. Дженни отпила кофе. Ее крупное тело едва помещалось на небольшом офисном стульчике. Ее глаза блестели, что очень нравилось Кейт: это говорило об энергии и решительности. Дженни хотела раздавить эту мразь так же сильно, как Кейт. Такое единодушие обнадеживало.
- У меня просьба: во время допроса не задавать никаких вопросов без моего разрешения. Я знаю, как с ними нужно разговаривать и как ловить их на лжи. Я собаку на этом съела. По рукам?
Кейт кивнула в знак согласия, но заметила:
- Помни, у меня тоже есть парочка уловок в запасе.
- Хорошо. А теперь допиваем кофе и за работу!
Лейла улыбнулась:
- Я предупреждала, Кейт: она выжмет тебя как лимон.
Дженни посмотрела Кейт прямо в глаза и сказала:
- Это ради всеобщего блага, вот что главное. Чем скорее мы очистим здешние улицы, тем скорее я примусь за следующее дело и за следующую компанию подонков. И поверьте мне, их много. Чертовски много.
Вилли почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и уставился в темноту. Он злился, но вместе с тем ему было страшновато. Вилли сидел в кромешной тьме, без часов и одежды, привязанный к металлической койке. Он не знал, день сейчас или ночь и сколько времени он уже находится в заточении.