- Все хорошо, Эвелин, - уверил ее Росс, обняв Чар за талию. Прижимая к себе девушку, он почувствовал, как напряглись ее мышцы. Она изо всех сил пыталась подавить смех, а Росс продолжал беседовать с дамой так, словно разговор с ней был важнее всего на свете. - Я уверен, мы оба знаем, что ты имеешь в виду. Да, я согласен, Дженифер - прекрасная невеста…
- Опять! - недовольно отозвалась Эвелин.
- Да, Эвелин, опять, - с напускным спокойствием и холодной усмешкой на лице согласился Росс.
- Теперь эта особа, - Эвелин понизила голос, бросив полный неприязни взгляд в сторону невесты, - собирается обставить нас по всем статьям. Мало того, что ее инвестиционный портфель, наверно, вдвое больше моего, так теперь она вонзила свои коготки в самого богатого мужчину в Дель-Мар. Ну что тут поделаешь?
- Можете утешить себя новым платьем, - засмеялась Чар, - Дженифер это всегда помогало.
- О, Чар, дорогая, вы всегда думаете о нас, не правда ли? - улыбнулась Эвелин.
Женщины, добивающиеся всего в жизни своими руками, всегда восхищали ее. Она не могла себе даже представить, как это зарабатывать на жизнь. Она считала, что быть женой состоятельного человека - само по себе утомительное занятие, причем заботы начинаются с того момента, когда только начинается охота за богатым мужем.
- Хочу вам напомнить об одной пожилой вдове. Новое платье сотворило с ней чудо, - сказала Чар, мило улыбнувшись.
Эвелин Мастерсон была одной из самых влиятельных женщин в избранном обществе очень состоятельных людей, обосновавшихся в южной части Калифорнии - в Дель-Мар, Коронадо и Сан-Диего. Но Чар не удавалось заполучить ее в клиентки, и, хотя и заходила к ней в" Броуди Дизайн", чтобы примерить что-нибудь, так ничего и не купила. Сейчас, увидев, как великолепно выглядит невеста в оригинальном, расшитом жемчугом платье, купленном у Чар, Эвелин Мастерсон, очевидно, задумалась.
- Может быть, вы правы. Лучше бы вместо пластической операции я купила себе новое вечернее платье. Кроме того, у вас такие цены, что мне не пришлось бы носить его до тех пор, пока оно не намозолит всем глаза. Я заеду к вам, дорогая. О, появился Франклин, - и, наклонившись к Чар, Эвелин сказала, понизив голос: - Я думаю, скоро вам предстоит потрудиться еще над одним подвенечным платьем. Извините, я должна идти.
И Эвелин поспешила навстречу Франклину. Эта женщина с безукоризненным лицом и прекрасной фигурой, в костюме цвета лаванды от Сен-Лорана, вовсе не была так счастлива, как ей хотелось бы выглядеть. Чар осмотрелась. У всех этих красивых мужчин и женщин не было никаких финансовых проблем, и она уже не в первый раз почувствовала острый приступ зависти. Как бы ей хотелось владеть хотя бы десятой частью этих денег.
- Чар, вернись на землю.
- Что? - Улыбнувшись, Чар повернулась к Россу и притянула его к себе за желтый шелковый галстук, словно извиняясь, что забыла о своем спутнике.
- Я должен ненадолго отойти, - шепнул Росс, обняв Чар, и девушка стояла, слегка покачиваясь в его объятиях.
- Ты не можешь уйти, - ответила она, капризно надув губки. - Солнце село, зажглись фонарики, на танцевальной веранде сейчас заиграет оркестр. О, Росс, я так мечтала танцевать под звездами, слушать шум океана, наслаждаться видом этого блестящего общества, которое собрали Дженифер и ее новый муж. Мне хочется представить, что я танцую на золоте и что каждая женщина одета в платье от "Броуди Дизайн". Росс, пожалуйста…
Росс засмеялся, приподнял девушку над землей и закружился со своей очаровательной ношей. Они были одни на верхней площадке мраморной лестницы, спускающейся в английский парк, разбитый внизу. Вдали раскинулись лужайки, покрытые такой нежной травой, что, казалось, по ним прошлась не газонокосилка, а бритва высококлассного парикмахера.
Вокруг все дышало роскошью, и того, кто соприкасался с этим миром, он обволакивал своей магией, заманчивыми перспективами, и, самое главное, надежностью, и незыблемостью. Тот, кто попадал в этот мир, оставлял за его пределами все жизненные тяготы и заботы, становясь таким же красивым, беззаботным человеком, как и другие обитатели этого тесного, привилегированного круга. Богатство таило столько удовольствий, что Росс предпочитал просто наслаждаться этой минутой. Требовалось немало изворотливости, чтобы оплачивать все эти развлечения, причудливые наряды, виллы, автомобили, и Россу больше всего нравилось "делать деньги", его увлекал сам процесс даже больше, чем получаемые на них удовольствия.
- Я бы больше всего на свете хотел сейчас танцевать с тобой, - тихо сказал Росс, восхищенно наблюдая, как глаза Чар становятся темнее одновременно с вечерним небом, - но тебе придется подождать.
- Я не хочу ждать. Я хочу танцевать с тобой сейчас, - засмеялась Чар, выскользнув из его объятий. Держа его за руку, она сбежала на несколько ступенек вниз. - Я собираюсь доказать тебе, что, кроме бизнеса, еще столько прекрасного в жизни. Мы слишком много работаем. Сейчас нужно забыть о делах, представить, что их не существует вовсе.
Росс остановился, и Чар пришлось оглянуться, чтобы посмотреть на него.
- Я никогда не смогу этого представить. Разве не работа может сделать из нас счастливую пару? Я - мечтатель, а ты - моя мечта.
Чар усмехнулась, в ее глазах вспыхнули озорные огоньки.
- Прекрасно. Не упусти шанс. Я могла показать тебе, как стать ближе ко мне.
- А может, используем другую возможность? Я мог бы дать тебе несколько советов, как завоевать меня. Но пока все-таки придется подождать. Филдинг колеблется относительно партнерства со мной. Мы обсуждали сделку с банком "Голд Стейт". Филдинг пообещал встретиться со мной в библиотеке, как только заиграет музыка. Последняя подруга довела его во время танцев до сердечного приступа, и поэтому он собирается использовать беседу со мной в качестве уважительной причины и уклониться от такого опасного развлечения, - ответил Росс.
- Ладно, иди, - недовольно сказала Чар и отпустила его руку. - Только не задерживайся долго.
Росс ей действительно нравился. Стоя на две ступеньки выше нее, на фоне мерцающего алебастровой белизной дома, он выглядел весьма привлекательно. Неяркий свет фонарей за его спиной золотил его волосы, а точеные черты лица казались творением искусного скульптора. Росс не отличался высоким ростом, но благодаря атлетическому сложению выглядел внушительно, от него словно веяло силой.
- Хорошо, не буду, - ответил Росс. - Здесь немало господ, чьи банковские счета втрое превышают мой, и я бы не хотел потерять тебя из-за кого-нибудь из этих людей.
- Ну уж нет, спасибо. Стоящая перед тобой леди предпочитает сама делать миллионы.
Росс засмеялся, недоверчиво покачал головой и, послав Чар воздушный поцелуй, устремился сквозь массивные стеклянные двери в дом - решать финансовые проблемы и изменять лицо делового мира. Глядя ему вслед, Чар невольно нахмурилась. Его смех обидел ее, хотя она понимала, что Росс не хотел этого. Он не верит по-настоящему в ее талант модельера, хотя половина самых богатых женщин калифорнийского юга носит созданные ею платья и костюмы, выполненные в единственном экземпляре. Если послушать Росса, то ей вполне достаточно небольшого магазинчика, потому что творчество и не может служить основой для крупного предпринимательского проекта. Он был абсолютно уверен, что создание моделей не сделает Чар богатой, а останется для нее чем-то вроде хобби.
Круто повернувшись, Чар раздраженно застучала каблучками атласных туфелек, сбегая вниз по лестнице. Нельзя было сказать, что она злилась на Росса. Ведь он предложил ей деньги, чтобы она могла начать выпуск готовой одежды, так как понимал, что ее модели могут иметь успех.
Проходя по красивому парку, Чар почувствовала, что раздражение отступило, и ей стало стыдно. Как она может строить какие-то серьезные планы, если не в состоянии сдерживать полет своей фантазии? Она зарабатывает больше трехсот тысяч долларов в год, а все еще живет как нищая, потому что каждый цент опять вкладывает в материалы, новые швейные приспособления, нанимает мастериц редких специальностей. Она была не в силах устоять перед какой-нибудь необычной вещью. Именно поэтому в подвенечное платье Дженифер были вшиты вставки из старинных подлинных кимоно. Дженифер заплатила за платье пять тысяч долларов. А Чар на покупку этого кимоно и выплату вышивальщице, которая прикрепила на платье вручную три тысячи блесток и бусинок, как раз и потратила практически пять тысяч. Не осталось денег ни на арендную плату, ни на покупку компьютерной системы раскроя. Однако никто не упрекал Чар - ни Кэрол, ее помощница, которая даже не вспоминала о зарплате, ни Тереза, ни Ильза, ни Мэгги. Никто из этих женщин, которых Чар считала своей семьей, не сомневался, что ей предстоит стать второй Коко Шанель.
Поколебавшись мгновение, остаться ли в парке в ожидании Росса, Чар бросила взгляд на празднично освещенную танцевальную веранду под полосатым тентом и решила не думать больше о затратах и напряженной работе над последней моделью. Посмотрев на невесту, Чар даже издалека увидела, как хорошо сидит платье, как необычна отделка, и поняла, что никогда, ни за что не сможет пойти на компромисс и изменить своим творческим устремлениям.
Чар уже было подошла к столикам, но вдруг передумала и повернула в другую сторону. Странная тоска внезапно охватила ее. Даже мысль о том, что придется общаться с этими дамами, показалась ей неприятной, хотя они относились к ней как к равной. Чар знала, что ее можно принять за женщину из светского круга, но тем не менее всегда отдавала себе отчет, что между теми, кого она одевает, и тем, кто создает эти наряды, проходит незримая черта. Если бы Чар уже приобрела славу всемирно известного кутюрье, она чувствовала бы себя на равных со своими клиентками. Но пока у нее еще не было столь громкого имени.
Талантливая и самобытная, Чар была неразговорчива и не проявляла интереса ни к кому из мужей своих клиенток. Ее мастерство и скромность привлекали многих состоятельных дам.
Танцевать почему-то расхотелось, и Чар все дальше уходила от музыки и шумного веселья, от официантов и снующих между гостями флиртующих парочек. Спускаясь по травянистому склону, она дошла до парапета, защищавшего от океанских волн поместья Дженифер и ее нового мужа.
Остановившись, Чар погрузилась в философские рассуждения. Позади остались веселье и смех богатых баловней судьбы. Там, под носом у деловых партнеров и обманутых супругов, назначались тайные свидания и совершались сомнительные сделки. Там выпито так много вина, съедено столько деликатесов. За спиной остался мир излишеств, но перед ее глазами… Боже! Ее взору открывалась удивительная картина.
На черном бархате неба сияли звезды, едва поднявшись над темной линией горизонта, ярко светила золотая луна. На отливавшей серебром лунной дорожке, бежавшей по темно-синей поверхности океана, мелькали пенистые гребешки волн, одна за другой накатывавших на песчаный берег.
Чар с удовольствием подставила лицо прохладному морскому ветерку, чувствуя, как приятно ласкает ее кожу струящийся шифон платья. Набрав в легкие свежий морской воздух, хотя тугая золотистая шнуровка на лифе платья не давала вздохнуть полной грудью, и закрыв глаза, девушка наслаждалась совершенством природы, предпочитая ее той роскоши, что осталась наверху. Чар полностью отдалась во власть музыке, доносившейся из парка, и ни одна мысль не нарушала блаженства. Звук голосов сливался в неопределенный хор. Здесь ей было хорошо. Здесь она чувствовала себя счастливой. Она была чужой на этом празднике и могла уйти отсюда в любой момент.
Внезапно Чар открыла глаза. Хотя девушка не слышала никаких подозрительных звуков, она знала: неподалеку, на травянистом склоне, кто-то есть. Медленно повернув голову и пристально всматриваясь в темноту, она наконец увидела мужчину. Безвольной походкой, словно лунатик, он приближался к берегу. Он шел с опущенной головой и поникшими плечами и был похож на человека, которому некуда идти и нечего делать. Таких людей часто можно было встретить у моря. Чар напряглась и затаила дыхание, словно хотела остаться незамеченной.
Она собралась было спастись бегством, но не могла пошевелиться. Силуэт этого одинокого бродяги почему-то завораживал девушку. Было ясно, что это человек высокого роста, еще до того, как, пройдя шагов двадцать, он вышел на освещенный лунным светом участок берега. Может быть, подумала Чар, она потому и взглянула на него еще раз, что так много узнала об этом человеке, еще не видя его, пока он еще не вышел из темноты. Потерянный человек, не интересующийся ничем, не способный играть по общепринятым правилам. Он медленно приближается к ней, и девушка представляла его то одиноким путешественником на берегу пустынного острова, то поэтом, скитающимся в ожидании вдохновения. Он был только тенью, и фантазия помогала ей мысленно дорисовать его лицо и представить его внутренний мир.
Когда незнакомец подошел ближе, Чар, увидев, что он довольно молод, испытала острое сожаление. Как жаль, что он просто бродяга. Как печально, что он искал убежище на земле, которая принадлежит людям, выбросившим на ветер в сотни раз больше денег, чем было за всю жизнь у этого бедняги.
Он уже почти подошел к Чар. Еще несколько шагов, и пройдет мимо, не заметив девушки, наблюдавшей за ним из темноты. Она замерла и пристально всматривалась в идущего человека, пытаясь рассмотреть его при свете луны и одновременно остаться невидимой. Но природа выбрала другой сценарий. Облако, закрывшее луну, погрузило обоих в полную темноту, а когда краешек лунного диска вновь выглянул из-за тучи, человек оказался рядом с Чар, так близко, что девушка разглядела даже выражение его лица - вовсе не печальное, а скорее самоуверенное. Он стоял, подняв глаза к небу, словно собирался нарисовать этот звездный ковер. Чар поняла, что никогда не забудет этой минуты. Вид одинокого человека с лицом, воздетым к небу, человека, самозабвенно растворившегося в красоте ночного пейзажа, - удивительная, редкая картина, и девушка почувствовала смущение, оказавшись ее невольным свидетелем.
Вдруг, медленно повернувшись, человек посмотрел прямо на Чар. Можно было подумать, что он знал о ее присутствии, что в их встрече для него не было ничего удивительного. Она глубоко вздохнула и почувствовала соленый вкус холодного морского воздуха. Неожиданный порыв ветра подхватил ткань ее платья, и легкий шифон обрисовал каждую линию, каждый изгиб ее тела.
Они смотрели друг на друга как зачарованные. Теперь Чар могла хорошенько рассмотреть незнакомца - очень черные волосы, глаза с темными ресницами, кожу, отливавшую бронзой, словно он неделями жарился на солнце. Она увидела выступающие скулы, щетину на подбородке и волевой рот. "Эти губы, наверно, всегда говорят только правду, они не смогут солгать, даже если эта правда больно ранит другого человека", - подумала Чар.
Ни он, ни она не двигались. Никто не произносил ни слова. В незнакомце было что-то таинственное. Он медленно поднял руку, и Чар заметила в ней что-то металлическое, темное и пугающее. Человек направил на нее непонятный предмет. Она замерла и была не в состоянии что-либо чувствовать. Словно пленница, стояла она под пристальным взглядом этого человека, и он был властен делать с ней все, что хотел.
Только усышав щелчок и характерное жужжание, Чар догадалась, что у него в руках был фотоаппарат и он ее сфотографировал. Медленно опустив камеру, человек подошел к девушке. Остановившись прямо перед ней, незнакомец поднял на нее иссиня-черные глаза.
Он был подобен романтическому персонажу какого-нибудь приключенческого романа. Смуглый, темноволосый человек с сильным телом и таинственной душой, которую открывал только избранным. Она же могла быть несчастливой девушкой, видевшей в нем своего избавителя, или королевой, державшей в руках его судьбу.
Чар взглянула на незнакомца. Фантазии, овладевшие ею, не отразились на ее красивом лице. В их встрече на берегу было что-то интригующее и таинственное, этот человек притягивал ее, хотя они не сказали друг другу ни слова.
Довольно долго стояли они молча, потом молодой человек повесил фотоаппарат на плечо и, поправив ремешок, опять поднял глаза на Чар. Наконец его голос нарушил тишину:
- Я в жизни не видел женщины прекраснее вас.
2
- А может быть, это просто особенности освещения. Пока не обработаю пленку, я этого не узнаю. Возможно, это из-за платья. Темно-зеленый - поистине ваш цвет. Но золото? - Пожав плечами, незнакомец с фотоаппаратом прищурился, бесцеремонно рассматривая грудь девушки, обтянутую золотой тканью. - Напоминает что-то египетское или древнеримское. По-моему, это излишне. Но этот зеленый! Вы знаете, что в джунглях Амазонки есть птица, у которой кончики крыльев точно такого цвета?
Его развязный тон нарушил оцепенение. Ветер, игравший ее платьем, неожиданно стих, и прозрачные слои шифона спокойно струились вдоль тела. Девушка пристально и настороженно посмотрела на незнакомца.
- А вы знаете, что это частное владение? Мне не понятно, как вы прошли мимо охраны. Может быть, перебрались через ограду? На вашем месте я шла бы своей дорогой. Почему я должна выслушивать ваши замечания? Ведь вы не специалист по высокой моде и вряд ли наблюдали за пернатыми в Южной Америке.
- О Господи! Я увидел изысканно одетую девушку и решил провести рядом с ней несколько минут, отдыхая от шумного веселья. - И мужчина кивнул в направлении освещенной площадки для танцев, давая Чар понять, что он не тот, за кого она его приняла. - Но вижу, что я ошибся. Вы, конечно, можете пренебречь моим обществом, но вряд ли проведете время лучше.
Засмеявшись, он облокотился на парапет. Чар отсупила на шаг, понимая, что не сможет помешать незнакомцу вторгнуться в частные владения новобрачных.
- Что вы делаете?
Улыбаясь, он удивленно поднял бровь и оттолкнулся сильными руками от низкой каменной ограды, на которой сидел. Через минуту он уже стоял, отряхивая брюки цвета хаки и поправляя свободную хлопковую рубашку с завернутыми до локтей рукавами.
Чар была готова в случае необходимости действовать решительно и быстро, но мужчина не внушал ей страха, скорее он вызывал любопытство. Она наблюдала, как незнакомец возится со своим фотоаппаратом. Это была прекрасная дорогая камера, и он, должно быть, "одолжил" ее у кого-нибудь из репортеров, пока слонялся на берегу.