- На самом деле вы не забыли, но это не имеет значения. Я проделал этот путь для того, чтобы предложить вам одну идею. Я хочу создать хронику вашей жизни. День за днем. Вам не приходило в голову, что в тот вечер, когда мы встретились, я был в Дель-Мар по профессиональным делам?
- Я не думала об этом, ведь я знала, что вы - гость Дженифер.
- Конечно, но я не был уверен, что убедил вас.
Чар открыла рот, чтобы возразить, но он продолжал, не дожидаясь ее ответа:
- Да, я пришел на тот вечер, потому что делаю сейчас большой иллюстрированный материал о" тихих" миллионерах. Вы знаете, это люди, в чьих руках сосредоточены колоссальные средства, но они этого не афишируют. О них пишут в серьезных газетах для деловых кругов, таких, как "Уолл-стрит джорнэл", но вы никогда не увидите их фотографий на обложке журнала "Светская хроника". Они против этого.
- В самом деле? Все это достаточно интересно, - прервала его Чар, - но я здесь в Париже, чтобы помочь подруге открыть магазин. Вы могли бы прислать мне открытку, если думали, что я горю желанием узнать, что вы делали на свадьбе Дженифер. Короче, хоть мне это и любопытно, но я даже не спрашиваю, как вы узнали, что я здесь, и прошу меня извинить и освободить мне дорогу.
- Ни за что, - запротестовал Флетчер, рукой преграждая путь Чар, сделавшей попытку ускользнуть от него. - Я не могу позволить вам уйти. Это Дженифер рассказала мне, где вы. Если вы сейчас уйдете, то упустите уникальный шанс. Вы великолепно выглядите, и, несмотря на то что вы - красивая женщина, я не стал бы перелетать через океан, чтобы познакомиться с вами поближе. У меня к вам деловое предложение.
Плотно сжав губы, Чар пыталась и не могла найти достаточно убедительных возражений. Она молча опустилась на золоченое кресло, понимая, что нет другого выхода и ей придется выслушать Флетчера Хокинса.
- Я знал, что заинтересую вас, - продолжал Флетчер. - Ни один настоящий бизнесмен не отвергнет предложения, пока не изучит его во всех деталях.
- Да, я не лишена практичности, поэтому приступайте к делу.
- А еще ума и таланта. Мне это очень нравится. - Флетчер умолк на минуту, опустился рядом с ней на колено, положив сильные руки на изящные подлокотники золоченого старинного кресла. - Хорошо, предложение состоит в следующем. Вы одеваете половину всех состоятельных женщин в Сан-Диего, Дель-Мар и Коронадо. Это жены тех, кто составляет заметную часть богатейших людей Америки. Они могут позволить себе заказывать платья у любого, самого знаменитого кутюрье, но они выбрали вас и в определенной степени доверили вам свой имидж. Вы для них художник, чья работа служит одной-единственной цели. И это многое говорит не столько об этих женщинах, сколько о вас. Очевидно, вы не только талантливы, вы еще можете убедить этих состоятельных дам, что заслуживаете их внимания, хотя не обладаете громким именем в модных кругах.
- Это моя работа, - напомнила Чар. - Если им нужно что-нибудь готовое, они могут пойти в один из магазинов Неймана. Если их привлекает высокая мода, то могут слетать в Париж или в Милан. Но им больше по вкусу простые, стильные вещи. Они понимают, что я хорошо чувствую стиль жизни в Южной Калифорнии. Богат ты или нет, но этот стиль накладывает свой отпечаток на каждого. Там царит особый дух… - Чар внезапно замолчала, ее щеки залились румянцем, она резко выпрямилась в кресле. - Почему вы улыбаетесь?
- Вы великолепны. Просто великолепны.
И, засмеявшись, он потянул ее за руку, вывел из ниши в зал, и они оказались в самой гуще веселья.
4
- Постойте! Флетчер, что вы делаете? - воскликнула Чар, сопротивляясь Хокинсу, увлекавшему ее в зал. - Простите, очень сожалею, - извинилась она, столкнувшись с дамой, потягивавшей шампанское.
Флетчер стремительно вел ее через толпу гостей, крепко сжимая ее локоть. Чар улыбнулась и, стиснув зубы, попыталась осторожно освободиться от его цепкой хватки.
- О чем это вы сожалеете? - Флетчер остановился так внезапно, что Чар с размаху налетела на него. Отпрянув, она поспешила выдернуть руку, надеясь, что эта сцена не привлекла к себе всеобщего внимания. Те немногие гости, которые заметили их появление в салоне, не нашли в этом ничего интересного и продолжали беседовать, потягивая вино и рассматривая витрины.
- Я хотела бы знать, куда мы направляемся, - напряженно улыбаясь, спросила Чар.
- Посмотреть Париж. Потому что один из нас его раньше никогда не видел. Я собираюсь подняться с вами на вершину Эйфелевой башни и, глядя на прекрасный город у наших ног, поделиться с вами своими грандиозными замыслами. Я попытаюсь доказать, что я не только нахожу вас необыкновенно привлекательной, но и хочу помочь вам. Я собираюсь…
- Прекратить это прямо сейчас, вот что вы собираетесь сделать, - докончила за него Чар. - Я здесь для того, чтобы помочь подруге. Это самый важный день в ее жизни. И я не собираюсь бросать ее, чтобы в середине января осматривать парижские достопримечательности с человеком, которого едва знаю.
Флетчер улыбнулся, и обаятельная улыбка сразу же смягчила его суровое лицо.
- Уверяю вас, вы никого не бросаете. Ваша подруга настолько поглощена гостями, что, скорее всего, даже не заметит, что вы ушли.
- Не говорите глупостей, - резко бросила Чар и недоверчиво покачала головой.
В этот момент толпа расступилась, и Чар увидела Пилар, возвышавшуюся над гостями и оживленно беседующую с солидным мужчиной. Флетчер проследил за взглядом Чар и, заметив хозяйку вечера, тут же воспользовался ситуацией. Обняв Чар за плечи, он легонько подтолкнул ее вперед. Его пальцы, словно невзначай, соскользнули с чесучи на нежную кожу, и, наклонившись, он прошептал:
- Я уверен, ее чувства не будут задеты ни в малейшей степени.
Пилар очень обрадовалась, увидев подругу, и взмахнула рукой, приглашая подойти поближе. Чар улыбнулась. Теперь Флетчер Хокинс увидит, кто есть кто. Он не сможет больше настаивать, чтобы она ушла отсюда. Остаться здесь - ее долг. Но каково же было удивление Чар, когда она услышала слова подруги.
- Флетчер! Милый Флетчер! - возбужденно воскликнула Пилар, протягивая руки. Подойдя к Хокинсу, она положила ладони ему на плечи и расцеловала в обе щеки. - Ты нашел ее. Я так рада. Только не уводи Чар без пальто. Она замерзнет на башне. Если ты, конечно, не обнимешь ее, чтобы согреть, а?
Они оба засмеялись. Флетчер, не отпуская Чар, свободной рукой обнял за талию блистательную хозяйку вечера, и их веселый смех оказался настолько заразительным, что Чар невольно тоже улыбнулась. Ну что она могла с собой поделать, если ей нравился Флетчер? И несравненная Пилар, очевидно, тоже видела в нем что-то особенное, так открыто демонстрируя перед гостями их дружеские отношения.
- Я больше не в силах сопротивляться, - сдалась Чар, прильнув к Флетчеру; он крепче обнял ее и одновременно отпустил Пилар.
- Но ты должна помнить, Чар, чему я тебя сегодня учила: говори "нет" до тех пор, пока он не потеряет голову от страсти, - предупредила Пилар, шутливо погрозив пальчиком. - Флетчер приехал, потому что искал тебя. Говорит, что ради дела, но, по-моему, этим чудным вечером ты ему нужна совсем по другой причине.
Чар перестала улыбаться. Она прерывисто вздохнула и внезапно ощутила беспокойство. Она хотела бы выскользнуть из объятий Флетчера, но он крепко сжимал ее плечо.
- Он приехал, потому что он - глупец, - ответила она, не глядя на Флетчера.
- И глупец может быть хорошим человеком, - заметила Пилар. - Я уже пришла к выводу, что он - джентльмен, хотя и зарабатывает на жизнь своим фотоаппаратом.
- Но я ловлю в объектив не только красоту, Пилар. Я стараюсь говорить о жизни правду без прикрас.
- Именно поэтому я и дарю тебе свое благословение, - ответила она и, вздохнув, коснулась тонкими пальцами, унизанными кольцами, его волос. - Как жаль, что ты не блондин. Я люблю мужчин со светлыми волосами. Если бы ты был белокурым, я, может быть, отбила бы тебя у Чар.
- Если бы у него были фиолетовые, розовые или еще какие-нибудь волосы, я уступила бы его тебе. Конечно, если бы ты была уверена, что он не появится в самый неподходящий момент в самом неподходящем месте, - отшутилась Чар. Она не хотела покидать магазин, где царило шумное многолюдное веселье. Если она окажется один на один с Флетчером, ей не удастся совладать со своими чувствами. Сейчас она это отчетливо поняла.
- Я думаю, ты сама не знаешь, к чему стремится твое сердце, - патетически воскликнула Пилар.
- Ничего не могу сказать о своем сердце, - перебила ее Чар, - но умом понимаю, что вокруг плетутся нити какого-то тайного заговора.
- Так оно и есть, - признался Флетчер. - Пилар разрешила мне увести вас отсюда еще час назад. Я сообщил ей, что у меня самые честные намерения побеседовать с вами о делах. Она же выразила надежду, что мне не удержаться в рамках делового разговора. Вот так-то.
- Вы спрашивали ее разрешения? - Чар удивленно подняла бровь.
"Какие дивные у нее брови", - подумал Флетчер.
- Это единственный способ увести тебя отсюда. Ты работала весь вечер, пока я изображала королеву, - настаивала Пилар.
- Я прекрасно провела время, - возразила Чар, хотя ей очень захотелось уйти вместе с Флетчером.
- С ним тебе будет еще лучше, дорогая, - подмигнув, сказала Пилар. - А теперь идите. Пришел Пьер. Мне с ним нужно поговорить немедленно, иначе придется коротать сегодняшнюю ночь в одиночестве. Посмотрите, какие у него чудесные светлые волосы! О, Флетчер, какая жалость!
С этими словами Пилар величественно поплыла навстречу своему нынешнему любовнику и доброму старому другу, предоставив Флетчера и Чар друг другу.
- Ну, мисс Броуди, теперь, когда вы получили согласие вашей опекунши, будет ли мне позволено показать вам прекрасный ночной Париж?
Чар медленно повернулась к нему, еще не зная, на что решиться, что ответить. Но когда она посмотрела в его глаза, сердце само подсказало ответ, и ей не пришлось долго искать нужные слова. Они непроизвольно сорвались с языка.
- Я была бы рада, мистер Хокинс, - сказала она тихо.
На его лице Чар увидела такую искреннюю, такую откровенную и нескрываемую радость, что это не могло оставить ее равнодушной. Этот Флетчер, дерзкий и непредсказуемый, волновал ее и очень ей нравился. И в тот момент, когда она посмотрела ему в глаза, в эти черные, бездонные глаза, она поняла, что потеряна для любого другого мужчины. По крайней мере, на эту ночь. На эту прекрасную ночь в зимнем Париже.
Чар прильнула к Флетчеру. Если бы она этого не сделала, то ее могло бы ветром унести в эту черную, черную ночь, и она летела бы в ночном небе подобно метеориту или спутнику. Но если Флетчер крепче обнимет ее, может быть, вместе им удастся удержаться на земле. Чар не улыбалась перспектива стать частью вселенной.
- Испугалась? - прошептал Флетчер, касаясь губами ее волос. Голос его звучал приглушенно.
Чар отрицательно покачала головой и закрыла глаза. Она услышала, как Флетчер засмеялся. Когда третий, последний лифт поднимал их на самую вершину Эйфелевой башни, Чар судорожно вцепилась в свитер Флетчера.
С ними в кабинке находился человек, лифтер, который не обращал на Чар и Флетчера никакого внимания. Каких только влюбленных парочек он не видел в этом лифте!
В ночной тишине, со скучающим лифтером в качестве свидетеля, Чар вдруг услышала много такого, чего раньше не замечала: глухие удары бьющегося сердца, взволнованную нежность выдоха, звук, который возникает, когда слова срываются с губ и сразу же тонут в густых шелковых локонах. Все это происходило с ней впервые в жизни. Чар замерла и забыла обо всем. В первый раз здесь, в тишине, она прислушивалась к себе и ощущала то, что происходит с ней. Чувствуя, как одно прекрасное мгновение сменяется другим, Чар недоумевала, почему она никогда не замирала, чтобы прислушаться к Россу - к его сердцу, к его дыханию. Прошла еще минута, и дверь лифта открылась. Чар и Флетчер вышли и оказались в застекленном пространстве на вершине Эйфелевой башни.
- Хотите выйти наружу? - спросил Флетчер, указывая на открытую смотровую площадку.
Чар отрицательно покачала головой и наконец отодвинулась от Флетчера. Ее руки нехотя соскользнули с его свитера, и она, подойдя к окну, прижала ладони к стеклу. И в тот же момент услышала звук, ставший уже таким знакомым. Щелчок и жужжание, издаваемое фотоаппаратом Флетчера. Не глядя на него, девушка спросила:
- Почему вы так часто фотографируете?
- Потому что вы прекрасны. Я говорил вам об этом в Дель-Мар и говорю теперь, и не устану этого повторять, пока вы не прогоните меня. Очень надеюсь, что этого никогда не случится. Тогда я смогу наблюдать за вами сквозь свой объектив, создать фотохронику вашей жизни. И так будет всю жизнь, до самой старости.
- Может быть, вы сами захотите уйти, когда встретите кого-нибудь, кого посчитаете еще прекраснее.
- Может быть, - с сомнением в голосе ответил Флетчер.
- Расскажите мне о вашем плане, - попросила Чар, испугавшись, что здесь, на вершине башни, наедине с Флетчером она забудет обо всем и совсем потеряет голову. Он должен говорить о чем-нибудь другом, а не только о красоте и о любви. Может, сама судьба соединит их жизни, если она будет сохранять благоразумие.
Флетчер отвернулся от окна и прислонился спиной к стене рядом с Чар.
- Это статья о" тихих" миллионерах. Расчетливые, но жертвующие большие деньги на благотворительность, они избегают вторжения прессы в их жизнь, потому что журналисты стараются каждому привесить какой-нибудь ярлык. На самом деле в их среде тоже есть своя собственная социальная иерархия. Они держатся просто и естественно. Этим людям, в отличие от нуворишей или политических деятелей, нет нужды производить на кого-нибудь впечатление. Одни владеют огромными состояниями, полученными по наследству, другие сделали колоссальные деньги путем удачных спекуляций или вложений в производство. Они живут в своем замкнутом обществе и вне его чувствуют себя неуютно. Все другие люди, не входящие в их круг, - только армия, призванная работать, чтобы поддерживать их богатство, красоту и комфорт.
- А вы? Вы - генерал в этой армии. Несмотря на свой снобизм, они доверяют вам. - Чар повернулась к Флетчеру, заинтересованная его рассказом о мире, в который она была вхожа, но к которому не принадлежала. - Они летают в Париж, в Милан, в Нью-Йорк к своим художникам-модельерам, парикмахерам или пластическим хирургам. По одному взмаху руки им доставят самый модный наряд, последний крик парижской моды. Им стоит только пошевелить пальцем, и он окажется у них в шкафу. Моим платьям тоже случается висеть рядом с работами всемирно известных кутюрье. Может быть, и вы найдете им место в своей статье.
- Не оригинально, - пренебрежительно бросил Флетчер и взмахнул рукой, словно отбрасывая эту идею. - Это было уже тысячу раз. Я хочу, чтобы читатель узнал этих людей с той стороны, с которой знаете их вы, создавая красивые вещи для тех, которых большинство из обывателей никогда не увидит. Я не собираюсь показывать миру ваши платья, Чар, но я хочу, чтобы мир узнал о вдохновении, из которого рождается модель, о кропотливом труде, вложенном в каждый стежок, об удивительном конечном результате этого тяжелого физического труда и полета фантазии. Я понимаю, какую важную роль ваша работа играет в жизни тех людей, что присутствовали на свадебном приеме. Платье невесты было очень эффектным, и она не сомневалась, что так и будет. Вы его придумали и вы его создали. Вы понимаете, что потратили месяц жизни на то, чтобы она один вечер чувствовала себя очаровательной?
В возбуждении Флетчер повернулся к стеклу, защищавшему их от порывов зимнего ветра. И, словно забыв, о чем они говорили, потеряв дар речи, поднял камеру, чтобы запечатлеть этот миг, подаривший ему вдохновение.
- В ваших глазах я выгляжу довольно благородно, - тихо сказала Чар, - почти как модистка при каком-нибудь королевском дворе. Словно я при свечах шью за гроши лайковые перчатки.
- Мне нравится такая аналогия, - ответил Флетчер, наводя объектив на резкость и отступая на шаг назад. - Подойдите чуть ближе. Я хочу сфотографировать вас на фоне парижских огней. - Странно, но Чар без колебаний выполнила его просьбу. - Замечательно. Спасибо.
Опустив фотоаппарат, Флетчер посмотрел на Чар.
- Швеи при дворах никогда не получали платы, соответствующей их таланту. Я уверен, что если бы вы имели громкое имя, то зарабатывали бы гораздо больше. Можно на триста процентов повысить цены на ваши модели за счет небольшого рекламного трюка.
- Да, вы не ошиблись, я небогата, - призналась Чар.
- И не делаете ничего, чтобы стать богатой? - спросил Флетчер. Чар отрицательно покачала головой. Он засмеялся. - Ну разве вы можете разбогатеть? Из того, что я видел на той свадьбе и в магазине Пилар, я понял: вы не можете удержаться, чтобы не потратить лишнюю милю ткани на каждое из ваших творений. Я обратил внимание на коллекцию из натурального шелка - не ацетатного или какого-нибудь из этих новых искусственных шелков…
- Мне кажется, натуральный приятнее для тела…
- А ваши вышивки бусинками и бисером? Этого не сделаешь на машине.
- Да, это один из видов ручной работы. Ни одна фабрика не может взяться за такой заказ.
- А старинные кружева…
- Ладно. - Чар решила положить конец этому допросу. - Вы абсолютно правы. Я зарабатываю недостаточно. Несмотря на талант, у меня нет признанной марки. Поэтому я не могу брать за свои работы столько, сколько известный кутюрье. Я не могу купить лицензию, потому что обо мне знает только горстка людей. Но счастье не заключается только в деньгах. Я создаю красивые вещи, воплощаю в реальность свои замыслы и испытываю от этого удовлетворение. Пожалуйста, приходите, фотографируйте мою мастерскую, моих помощниц, моих вышивальщиц. Приходите в любой день, когда захотите.
Ничего не ответив, Флетчер взял Чар за руку и положил ее себе на плечо. Приподняв другую руку девушки, он, казалось, приготовился танцевать и ждал только следующего такта воображаемой мелодии, которую слышал только он. Чар, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. Она была готова вырваться в любую минуту. А Флетчер, чувствуя ее напряжение, ласково погладил ее руку, лежавшую у него на плече, словно успокаивая: "Не надо воевать со мной".
Он улыбнулся и притянул ее к себе. В душе его звучала музыка. Он медленно повел девушку в танце, как когда-то на свадебном приеме Дженифер. Не отрываясь, они смотрели друг другу в глаза.
- Я не хочу приходить на один день, Чар Броуди. Я хочу фотографировать вас постоянно. Меня интересует каждый миг вашей жизни. Я хочу быть рядом с вами, чтобы увековечить краткие мгновения, понимаете?
Чар кивнула.
- Вы многого хотите, Флетчер. Даже слишком.
- А вам не кажется, что то внимание, которое я собираюсь уделить вам, тоже чего-то стоит?
Чар молчала. Она слышала его вопрос, но казалось, что слова прозвучали откуда-то издалека.