Он не казался ей особенно выдающимся, ведь всё, что он имел, было заслугой его богатых родителей - всемирно известных актёров. У Майка было обычное детство избалованного сынка богачей. Он привык к VIP-классу и эксклюзивной одежде. В прочем Моника это не осуждала, она сама была из его круга, "Золотая девушка" - так многие называли её. Большую часть своей жизни она посвятила вечеринкам, посещению магазинов и круизам на чьей-то яхте. Она великолепно смотрелась со стаканом дорогого шампанского в руках и бриллиантами на шее, поддразнивающая своих поклонников.
Но после смерти родителей, которые погибли в автомобильной катастрофе пять лет назад, у Моники начались финансовые трудности. Деньги и акции достались её старшему брату, а она получила в наследство особняк. Так что её единственный источник дохода - это книги.
Но что её пугало в рокере, так это слухи о его невыносимом характере: он устраивал разгромы в номерах гостиниц, вступал в драки с навязчивыми журналистами, отменял концерты без причины, из-за чего приходилось выплачивать огромную неустойку, менял девушек как перчатки. Все люди из его окружения считали его высокомерным хамом, нагловатым, самоуверенным и иногда настойчивым до тошноты.
Но вот дверь открылась - вошёл Майк, вокалист, cоло-гитарист и лидер группы. Рок-певец был высоким мужчиной с литыми мышцами и загорелой кожей. Одетый в кожаные брюки, увешанные цепями, косуху и кроваво-красную майку. В ушах болтались серьги-колечки, а на руках - множество кожаных браслетов с шипами и заклёпками. Природа наделила Майка необычайной красотой. Черные как смоль волосы, особый разрез чёрных глаз, пухлые чувственные губы. У него были такие густые черные ресницы, что казалось, будто он подвел глаза. В нем было что-то неестественное, располагающее и отталкивающее одновременно. Он был приятен на вид, но интуиция подсказывала Монике, что лучше от такого человека держаться подальше.
Не извинившись за опоздание, он прошёл мимо Моники, даже не взглянув на неё, и направился к парням-музыкантам. Майк взял в руки гитару и, сыграв пару аккордов, встал перед микрофоном и сказал:
- Начали!
По команде заиграла музыка. Рок гремел, срывая перепонки, но не отталкивал, а привлекал, взбадривал, зажигал. Голос Майка был невероятно сексуален. Он пел:
Где ты бродишь, моя хулиганка?
С кем ты ночи проводишь теперь?
Что сейчас у тебя за приманка?
Скольких ловишь на страхе потерь?
Скольким даришь пустые надежды?
Скольким лестью ласкаешь сердца?
Буду верить, ты та же, как прежде,
Та, чьего не забыть мне лица…
(Автор текста: Галечка Титова)
Моника выбивала пальцами на столе ритм в такт песни и поглядывала на Майка из-под бровей. Она вальяжно расположилась в кожаном кресле, грациозно закинув ногу на ногу.
Сделав минутный перерыв между песнями, Майк впервые посмотрел на Монику. Он замер на месте, оценивая её внешний вид. Она оказалась именно его типажом.
Среднего роста, с молочно-белой кожей, одета в чёрный пиджак с рукавами до локтя и красную юбочку, открывающую стройные ножки. Очень аппетитная: стройная, с высокой спелой грудью и тонкой талией.
Но больше музыканта притягивало личико, было в нем нечто утонченное и в тоже время невинное. Тело явно выдавало в ней женщину, но вот лицо и этот хмурый взгляд серых глаз… "Дитя, " - подумал он. Припухлые губы были покрыты прозрачным блеском, отчего казались ещё больше.
Исполнив ещё пару песен, Майк показал звукооператору жест "крест", означавший, что на сегодня всё. Тот взял сигареты со столика и покинул комнату.
Музыканты по очереди выходили с акустического модуля и присвистывали, завидев Монику.
С каждым из них она познакомилась, обменялась рукопожатием, перекинулась парой фраз и получила лестный комплимент о своей фигуре. Со всеми, кроме Майка. Моника заметила, как он всё это время на неё смотрел: взглядом, точно у акулы, приметившей обед.
- О-о-о, какая киса… Привет, - сказал Майк, уставившись на её грудь.
"Парниша, бесспорно, хорош, но кто давал ему право называть меня кисой?!" - подумала Моника и демонстративно оглянулась.
- Ты кого-то ищешь?
- Смотрю, кого это ты зовешь кисой.
- Тебя, детка.
"Теперь ещё и "детка"…" - раздражение Моники возрастало. Она терпеть не могла такого к себе вольного отношения и все эти тупые клички.
- Меня зовут Моника Мейсон! И давайте сразу договоримся, что Вы можете называть меня только Моникой или мисс Мейсон, но уж никак не кисой, деткой или чем-то подобным, - девушка сделала маленькую паузу. - Ваш менеджер договаривался со мной о встрече. Я писательница биографических книг. У меня мало времени, так что давайте приступим к работе. И главное, помните, что я, в первую очередь, Ваш друг, я пишу правдивые истории, поэтому подхожу к делу серьёзно и надеюсь на Вашу искренность и откровенность.
Бровь Майка изумленно приподнялась:
- Друг? Да неужели! Детка, тебе максимум перепадёт пару раз переспать со мной, а если мне понравится, то я даже куплю тебе колье или шубу. Смотря, как постараешься.
От его чертова самодовольства Монику буквально трясло. Еще чуть-чуть - и она бы наговорила гадостей, о которых потом пожалела, но её внезапно выручил парень в бандане:
- Майк, зачем ты так? Извинись перед ней!
- Да ладно… Я же шучу. У неё, конечно, классная жопа, но с таким выражением лица ей со мной точно ничего не светит.
В комнату вошли миловидные стройные девушки элитно-гламурной экипировки: розовые платья и туфли в цвет. У одной в руках были два бокала и бутылка вина, у второй - фрукты, шоколад, пепельница и сигареты. Они поставили всё это на журнальный столик возле кожаного дивана и молча вышли.
Майк, делая вид, что не слышал слов клавишника, направился в сторону дивана. Он уселся на кожаную поверхность и, откупорив бутылку вина и наполнив бокал, принялся наблюдать за Моникой, попивая благородный напиток.
Парень в бандане в это время извинялся за поведение Майка и, пожелав удачи в написании книги, ушёл с другими музыкантами, оставляя Монику с Майком наедине.
- Ну, красотка писаная, присаживайся, - кивнул Майк на место рядом с собой.
Моника села на углу, подальше от него, хотя и на один с ним диван.
- Угощайся. Сладкое полезно для мозгов и характера, - в его голосе и глазах было столько высокомерия, что девушка невольно почувствовала раздражение.
Рокер кинул в рот виноградину и мечтательно уставился в окно.
- Спасибо, - Моника была на взводе. Не привыкшая к хамству и пренебрежению, она не ожидала подобного отношения.
"Успокойся. Забей на него. Не позволяй этому "маятнику" тянуть из тебя энергию. Он тебя задевает, а ты игнорируй. Будь пустой, чтобы тебя не за что было зацепить, как писал в своих книгах дядюшка Зеланд, " - девушка мысленно повторяла эти слова почти как мантру.
Она очень любила деньги, и лишь мысль о них заставляла её остаться здесь и терпеть этого надменного типа. За книгу о нём заплатят в три раза больше зелёненьких купюр, чем за все книги написанные ею вместе взятые.
Моника берёт со стола слегка растаявшую дольку шоколада и кладёт её в рот, медленно рассасывая. Легкомысленно. Она облизала испачканный палец, и от её "невинного" жеста Майк почувствовал лёгкое возбуждение. Это был чистый и примитивный инстинкт самца, реакция мужчины на красивую женщину.
Девушка играла с волосами, крутя тёмные локоны между пальцев. Она включила ручку-диктофон и начала задавать вопросы:
- Прежде чем прийти к вам, я тщательно изучила информацию в интернете, но не нашла ваш райдер. О причудах звёзд, пожалуй, знают все. Например, обязательным условием для Дженнифер является наличие только белого цвета в интерьере. Все вплоть до свечей должно быть белоснежным. А желания у группы Van Halen довольно глупое. Они требовали конфеты M&Ms, а из пачки должны быть убраны все коричневого цвета. Принц Тьмы Мэрилин Мэнсон, как истинный принц холода, ставит кондиционер на самые низкие температуры. Кроме кондиционеров, в райдере значатся лысая беззубая проститутка и мармеладные мишки Haribo. Дэвид Хессельхофф требует, чтобы в гримерках всегда стояла его фигура из картона в полный рост. Так какие условия у вас?
"Боже, сколько лишней информации, она не могла просто спросить: какой у меня райдер?"
- В гримёрке должно быть дезинфицирующее средство для рук, лосьон Nivea Intensive, скраб для лица Neutrogena, а вся одежда для концерта быть из кожи или исключительно из натурального хлопка. Никакой синтетики. Ещё несколько зеркал в полный рост, и я предпочитаю кожаную мебель, - тон деловой.
- Читателю будет интересно всё! Любая мелочь. Твои вкусы, привычки, слабости. Какой тип женщин ты предпочитаешь? И главное, почему ты стал таким, какой ты есть? Расскажи для начала о своих школьных годах, - ее пухлые губы растянулись в улыбке. Она скрестила руки на пышной груди, и всё внимание Майка переключилось именно на неё.
Шатенка не замечала, что дразнит его. Она настолько привыкла быть кокетливой c мужчинами, что это просто вошло в привычку, и Моника это делала не осознано. Она невольно посылала сигналы, которые заставляли мужчин в её окружении слетаться к ней, как пчелы к сладкому нектару.
Рокер долго молчал, обдумывая, что рассказывать, с чего начинать.
- Я был трудным подростком, учился плохо, постоянно участвовал в драках, в двенадцать лет начал курить, через год лишился невинности, а в семнадцать впервые попробовал наркотики.
- Вы лишились невинности в тринадцать лет? - спрашивает она тихим и спокойным голосом, но ее тонкая бровь ползет вверх, показывая осуждение. Удивительно, факт о лишения невинности впечатлил её больше, чем информация о наркотиках.
- Да. Во-первых, я выглядел на шестнадцать, во-вторых, уже тогда я был необычайно красив. Моя мама тогда впервые взяла меня на съёмочную площадку. Там я познакомился с одной семнадцатилетней актрисой, которая была партнёршей моей матери по фильму. Во время обеденного перерыва она пригласила меня к себе в гримёрку, и там всё произошло.
- Может вина? - наконец предложил он и, наполнив бокал, протянул ей.
Она нагибается, чтобы взять бокал, не подозревая, что даёт Майку ещё раз шанс оценить ее пышную грудь.
"Мммм… Третий размер… Мой любимый, " - подумал рокер.
Рокеру в голову лезла всякая пошлятина с участием обнажённой девицы, сидящей напротив. Он честно пытался отогнать от себя эти мысли.
"Надо подумать о жизни. Когда я думаю о жизни, напряжение в штанах спадает, " - думал Майк.
- Вы что-то коллекционируете?
Любое движение девушки провоцировало мысли о сексе. Когда она скрестила ноги, когда она потянула юбку вниз, когда она откинулась назад, и ее груди натянули шёлковую ткань под пиджаком. Черт возьми, что за кошмарный наряд! Он пил вино как воду. Бокал за бокалом. Он был со многими красивыми девушками. Да что там говорить, большинство из них были куда лучше её. Но именно она пробуждала в нём дикие инстинкты животного, а не разумного человека, кем на самом деле он и является. Возможно он так реагирует из-за двухмесячного воздержания. Он просто устал от этих пустых кукол, которые ведутся на его внешность и деньги.
Он опять фантазировал и представлял её обнажённой. Он хотел обладания ее телом и душой. Он почти ощущал ее кожу под своими пальцами, трепет и жар, внутреннюю дрожь, которая, сотрясая тело, выйдет из неё стоном наслаждения. Рокер мысленно поимел её во всех позах, образы были настолько реалистичными в его голове, что "дружок" ниже пояса дал о себе знать.
"Им будет хорошо вместе. Месяц. Да, месяца достаточно. Меньше может лишь раззадорить, но не удовлетворить, больше - наскучит, " - рассуждал парень.
Моника склонила голову набок и приподняла одну бровь, словно ждала от него чего-то. Она стала более холодной и сдержанной. Ах да, она же задала вопрос. Все эти её проклятые "глаза". Они не давали Майку сосредоточиться.
"Это всего лишь физическое влечение, " - сказал Майк себе, - "Или, если быть более точным, вожделение."
- Да. Гитары. У меня в коллекции их около 1000.
- Когда вы впервые заинтересовались музыкой?
- Мой кумир - Ричар Кид. Мне хотелось быть похожим на него. Я купил свою первую гитару в семнадцать и уже через год стал ведущим гитаристом местной любительской рок-группы. Изначально, музыка была для меня просто безобидным хобби. Мы выступали в ночных клубах и барах. Но потом захотелось большего. Я решил сделать карьеру рок-музыканта и играть на профессиональной сцене.
Моника продолжала задавать вопрос за вопросом. Получив много информации о его детстве и юных годах, она решила узнать о его личной жизни.
- У вас было много девушек? Куда вы обычно приглашаете их на свидания?
- Рестораны, прогулки на природе, бильярд, но это редкость. О них я вспоминаю, когда мне грустно и хочется потрахаться.
После ещё часа расспросов, беседа начала приобретать новый оборот. Её вопросы утомляли. Он не видел её заинтересованности в нём, как в мужчине. Это его удивляло и злило. Он не привык к такому. Да, девушки любили строить из себя недотрог, но только не с ним. А где флирт, кокетство? Она что, не воспринимает его, как объект охоты? Почему? Неужели она не поняла, что ей выпал шанс получить "звезду с неба"? Может поэтому она и манила его все сильнее и яростнее? Майк был разочарован, ожидая другого отношения, но сдаваться не собирался.
Скука, общая напряженность и логичное желание парня снять стресс под крепкое красное, так уместно сыгравшее сейчас роль "смазки" тяжелых мыслей, вошло в сочетание с тем, что он видел. Полные чувственные губы, подчеркнутые блеском, достаточно ярким, чтобы притянуть взгляд, но ещё не пошлым. Как бы невзначай расстегнутые пуговицы блузки, позволяющие судить о цвете бюстгальтера, и чулки, которые он не видел, но в своём воображении предполагал их наличие.
- Можно задать вопрос? Сколько вам лет? - его улыбка превращается в оскал.
Девушка провела рукой по каштановым кудрям и вздохнула:
- Двадцать семь.
- Ваш возраст совсем не ощущается. Вы выглядите моложе, - он пристально смотрел на неё и явно получал удовольствия от того, что видел.
"Он что, заигрывает со мной? Пошли комплименты? Замечательно. Следующий вопрос о семейном положении будет?" - в раздумьях Моника покачала носком элегантной туфельки.
- Ты замужем?
- Нет, - равнодушно ответила писательница, в душе ликуя от своей проницательности.
- Разведена? - по-прежнему не сводя с нее выразительного взгляда, поинтересовался он.
- Тебя это не касается.
- Может, перейдем на "ты"? - скорее приказ, чем вопрос.
- Ладно.
- Может, сходим на свидание? - он откинулся на спинку кресла и соединил пальцы под подбородком. "Что заставило меня это сказать?" - удивлялся парень.
Она холодно смотрит на него, пригвоздив своими умными, проницательными глазами, которые, кажется, видят насквозь. Он хмурится.
- Есть масса вещей, которыми я не хочу заниматься с вами и это наверху списка. Я пришла сюда ради книги. Так что давайте продолжим работу.
Это самая неожиданная вещь, которую он услышал из ее сладкого, чувственного ротика. Девушка была дерзкой, и мужчина узрел в этом темперамент, способный завести любого. Как тут устоишь?
А, пожалуй, девочка стоит игры. Наконец-то он увидел истинное лицо этой особы. Оно не удивило - натура стервы проступала в каждом взгляде и манере. Породистая и с характером. Да, определенно Майк ею займется плотно и всерьез. В этот момент в голову пришла идея: почему бы не поиграть с живой игрушкой себе на радость? Он улыбается, потягивая вино. Ему захотелось поиграть её чувствами, убрать эту ухмылку с лица, чтобы исчезла её напускная уверенность, сломить её.
- Это ещё почему?
- Ты мне не нравишься, - чувство неприязни сочилось во взгляде, словах, интонации. Девушка прикусила губу, чтобы не сорваться на него, не накричать гадостей и грубостей.
- Не нравлюсь? Тебе не нравятся сексуальные парни? - бровь Майка вызывающе поднялась.
"Нет, ну каков наглец!"
Он поглядывал на нее и представлял их долгожданный поцелуй, настолько, что хотелось его ускорить. Взять девушку здесь и сейчас, вот такой - колючей.
- Меня не интересуешь именно ты. Я пришла сюда ради работы. Но я не ожидала, что мне придется терпеть напыщенного, самовлюбленного, избалованного болвана, - все-таки не выдерживает она, - Тем более у меня скоро ужин с мужчиной в сто крат интересней, чем ты.
"Стервозная сучка определённо решила меня подразнить. Нет, пускай у тебя сегодня это выйдет."
- Та-а-ак… Детка, это было зря, - прошипел Майк. Глаза стали злыми, колючими.
Он притянул её к себе за талию и поцеловал. Поцелуй был требовательным и жадным. Майку нравились ее губы: плотные, ровные, нежные. Нравились изящные руки, что норовили оттолкнуть его, но даже такими пустячными касаниями будили страсть.
- Не трогай меня! - девушка вытерла губы и оттолкнула его.
- Мне хотелось тебя поцеловать. И я поцеловал.
- А ты всегда делаешь то, что хочешь?
- Конечно, - без доли раскаяния ответил парень и сунул себе в рот кусочек шоколада.
"Вот же моральный урод, " - пронеслось в голове у Моники, и мысли в ту же секунду отразились во взгляде.
Моника окаменела, чувствуя, как усиливается раздражение. Она нервничала, и это ощущение она терпеть не могла. Девушка сжала кулаки, беря себя в руки.
- Думаю, мне лучше уйти. Попрошу Джона выбрать вам другую кандидатуру для этой работы.
- Сядь! - приказал он ледяным тоном.
- Я тебе что, рабыня? Я не собираюсь делать все, что ты скажешь.
- Если я захочу, киса, ты будешь пятки мне лобызать.
Моника не думая влепила ему пощечину и замерла, сообразив, что сделала. Немалые деньги только что помахали ручкой. Но она больше не желала тратить на него ни минут, ни слов.
- Пошёл в жопу! - бросила презрительно девушка и быстрым шагом двинулась в сторону двери. Ее лицо было красным от гнева.
- Ты сама придешь ко мне, сама будешь умолять взять тебя. Я всегда получаю, что хочу. Или кого.
"Дерьмо, я не могу позволить ей уйти. Никто от меня не уходил, а она тем более не уйдет. Потребуется - возьму силой. Сейчас ты поймешь, что со мной не шутят. Мне не отказывают и не перечат."
Звук ее каблуков стучал все быстрее и быстрее. Прежде чем она успела повернуть ручку, Майк развернул девушку и захлопнул рукой дверь.