Внутри лес выглядит совершенно иначе, чем густой, залитый солнцем барьер, ограждающий его от залива. Сюда проникает так мало света, что здесь почти нет нижнего яруса растений. Здесь увидишь лишь низкие сплетения крепких корней Rhizophora mangle, широко раскинутых плетевидных молодых деревьев, обреченных вянуть в тени своих родителей, и пневматофоров Avicennia nitida, окружающих покрытые илом стволы в виде геометрических фигур, наподобие тех, что в свое время придумали друиды.
Сначала ландшафт представляется однотонно мрачным и совершенно лишенным животной жизни. Но по мере того, как глаза начинают привыкать и обнаруживают различия в оттенках и фактуре окружающего зеленого занавеса, повсюду становятся заметны признаки жизни. И тогда возникает впечатление, будто вы попали в царство крабов. Отряды черных крабов величиной с тарантулов бегают по деревьям. Они похожи на пауков, но ведут себя, как белки. Удивительно проворные, они мигом взбираются вверх по стволу и по боковым тонким ветвям. Чтобы близко рассмотреть краба, можно выбрать любое дерево и, взявшись одной рукой повыше за ствол, медленно двигать ею вокруг дерева. Тогда несколько этих маленьких плоскотелых существ обязательно подберутся поближе к наблюдателю, осторожно перебирая своими остроконечными ножками. Если он не будет шевелиться, они позволят хорошо рассмотреть себя. На близком расстоянии сходство краба с пауком исчезает. Животное одето твердым гладким панцирем, лишенным волосков, и создается впечатление, что оно облицовано тонким мрамором. Крабы пользуются такой же защитной косметикой, что и омары, камбалы, кальмары и многие другие животные: на черном или темно-оливковом фоне его тела разбросаны желтые и красные пигментные клетки - хроматофоры.
Если древесному крабу нужно бежать от опасности, он избирает путь наверх; в том случае, когда этот путь блокирован, он упадет на землю и помчится в ближайшее отверстие или щель среди корней. Только в безвыходном положении он будет искать прибежища в воде, скрываясь под затонувшими стволами или за песчаными отмелями рядом с чистыми, глубокими протоками. Почему в защитном поведении крабов проявляется такая избирательность? Вероятно, это можно объяснить тем, что на деревьях благодаря своему акробатическому мастерству они могут постоять за себя в единоборстве с более крупными хищниками: птицами и енотами, а в воде, на фоне светлого песчаного дна или серебристого приповерхностного слоя, подвижное черное пятно хорошо заметно для глаз молодого снука.
Конечно, многие виды крабов постоянно живут в воде, но они обладают такими приспособлениями, как прочный панцирь, защитная окраска, умение прятаться или, наоборот, двигаться с высокой скоростью. Последним свойством наделен хорошо известный голубой краб (Callinectes sapidus), промысловый вид, высоко ценимый во всем районе Мексиканского залива и вдоль умеренной зоны Атлантического побережья вплоть до Кейп-Кода на севере. Столь же быстрые и неуловимые, как рыбы, эти крабы обычно живут в открытой воде, но иногда можно видеть, как они, крадучись, пробираются по дну прозрачных мангровых каналов.
На небольшом чистом участке, на открытой песчаной отмели виднеются норки манящего краба; сотни отверстий диаметром в цент образуют сторожевое охранение колонии, единственное поселение такого рода вдоль канала. Наступает отлив, и вскоре манящие крабы трогаются на поиски корма. Наполовину высунувшись из норок, крабы смотрят на свой мир маленькими стебельчатыми глазами.
Среди опорных корней вдоль протока движется редко встречаемый крупный, красно-черный, мускулистый на вид краб. В этом необычном лесу крабы присваивают себе роль самых различных животных: белок, койотов, а иногда и пумы.
Другие жители берегов канала менее активны, чем крабы, но тем не менее благодаря их количеству они хорошо заметны. Разнообразные моллюски прикрепляются к деревьям над приливной зоной, крепче держась на участках, полностью заливаемых водой. На открытых пространствах среди корней деревьев и наверху в их кронах разнообразные пауки плетут свои ловушки, иногда достигающие почти двух метров в диаметре.
Впереди показалось сильно освещенное пространство, и лодка оказывается на поверхности уединенного солоноватого озерца, окруженного мангровыми деревьями. Вода неподвижная, глубина ее меньше метра, прозрачность уменьшилась; песчаное дно сменилось илистым. Мангровые деревья вокруг озера из-за плотно сплетенных ветвей выглядят сплошной зеленой стеной. Разнообразие в эту картину вносит стоящая в отдалении группа деревьев, на которых в состоянии послеобеденного оцепенения отдыхают крупные птицы. Одно дерево особенно перегружено, сидящие на нем птицы выглядят, как заморские фрукты. Большей частью это коричневые пеликаны.
Рядом, на открытом водном пространстве, царило беспокойство. Мелкие рыбки в возбуждении выскакивали из воды и снова исчезали в ней, как дождевые капли. Вдруг послышались резкие звуки и всплески. Вокруг лодки материализовались несколько небольших тарпонов, устроивших охоту на мелюзгу. Вдруг две рыбы одновременно выпрыгнули из воды; затем еще одна и еще. Они около полуметра в длину, а высота, на которую они прыгнули, почти в два раза больше длины их тела.
В таком месте можно было бы провести всю жизнь. Нескончаемая масса практических и академических знаний лежит спрессованной в нескольких метрах по вертикали, от крон деревьев до торфянистого ила мангрового озера. Правда, если вы торопитесь, наблюдения лучше делать во время прилива. Во время отлива даже каноэ может завязнуть в иле. Но если уж вы решились, пуститься в поход по гладкому, похожему на плюшевый ковер илу не так уж плохо. Редко можно увязнуть в нем выше колена. Воображение представляет ил населенным вредными или даже смертельно опасными существами, но светлая и лирическая обстановка кораллового рифа с его муренами, скорпеновыми рыбами, жгучими кораллами и акулами куда более опасна. Единственное, что представляет действительную опасность в иле, - это устричные раковины и, в качестве спутника цивилизации, разбитое стекло. И то, и другое действует одинаково, хотя в некоторых местах попадаются раковины более острые, чем стекло.
Как бы то ни было, выбираешься на песчаную отмель у входа в бухту с чувством облегчения. Таща за собой на веревке лодку и шлепая по прозрачной, теплой воде ногами, получаешь удовольствие от ощущения твердой опоры под собой. Шероховатое дно пустынного континентального шельфа за изгибающимся устьем бухты простирается далеко вниз, до невидимого подводного горизонта. Там нет ни захвативших всю территорию ларьков с жареными сосисками, ни пляжных зонтов, ни портативных радиоприемников, ни запаха мазей, ни пловцов-спасателей. При ближайшем рассмотрении можно заметить и следы более важной культуры: холмики песка над норками спрятавшихся червей, извилистую дорожку, оставленную брюхоногим моллюском, быструю, V-образно изгибающуюся рыбку, метнувшуюся в заросли водорослей. К концу дня на фоне наступающего заката ибис планирует над мангровым лесом подобно доисторическому птеродактилю, внушая мысль о том, что этот окружающий, нас мир имеет богатую и непрерывную историю.
Еще позже, когда уже наступила темнота, каждый удар веслом, несущий к дому, шевелит жидкий огонь, концентрированное воплощение мерцающих над головой звезд. Галактики одноклеточных растений вспыхивают, как микроскопические пульсары; миллионы их начинают светиться в волнах, вызванных ударом весла. Вокруг них в темноте плывут мириады других существ, которые все вместе составляют единый Планктон, простирающийся от спутанных корней мангровых деревьев через просторы шельфа дальше в открытое море. В этих крошечных существах, зависящих от солнечного света и благополучия мангровых лесов, свершаются основополагающие биохимические процессы, и с этой точки зрения они более важны, чем ибисы, рыбы, моллюски и черви. Без них стало бы невозможным существование более высоких форм жизни, включая и человека. Нигде во всей тонкой оболочке биосферы, туго натянутой на поверхности земного шара, экологический изоляционизм не сможет просуществовать длительное время. Нигде этот принцип нельзя лучше проиллюстрировать, чем на примере Мексиканского залива, где тропические и умеренные зоны сходятся воедино в петляющих океанских течениях, в массах специфических для этого района питательных веществ и в сплетающихся потоках жизни, которые имеют свои приливы и отливы, зависящие от великих циклов, свершаемых Землей.
IV. Пропитанный нефтью шельф
Несмотря на тот факт, что разработки подводных залежей нефти впервые начались в Мексиканском заливе, надежной информации об экологической обстановке на нефтепромыслах и вокруг них потрясающе мало. Конечно, исследования проводились, но они не всегда выполнялись на должном уровне и были посвящены ограниченному кругу проблем: либо пытались выяснить, какое влияние оказывает нефть, достигающая берега, либо изучались только устойчивые к нефти организмы, либо вне рассмотрения оставались наиболее чувствительные к нефти личиночные стадии, либо полностью игнорировались вопросы о влиянии нефти на сообщества живых организмов и сублетальном ее воздействии. Почти всегда при рассмотрении планов экспериментов или их интерпретации напускается много тумана. Более того, всегда эти исследования прямо или косвенно финансируются нефтяной промышленностью.
Начиная с конца 40-х годов, в заливе имели место многочисленные случаи утечек нефти. Многие из них были более крупные, чем утечка в районе Уэст-Фалмут, на Кейп-Коде, некоторые - сравнимы с катастрофой в проливе Санта-Барбара, в Калифорнии, когда там прорвало трубопроводы. Но в районе Мексиканского залива никакой исследовательской работы, хоть сколько-нибудь похожей на исследования, проведенные после этих двух случаев, предпринято не было.
Нефтяные платформы и трубопроводы начали появляться на побережье штата Луизиана в 1948 году. В северо-западной части залива добыча нефти со дна моря постепенно увеличивалась, и теперь здесь имеется не одна сотня скважин, из которых качают нефть и природный газ. С точки зрения потенциальных крупных утечек нефти и хронического загрязнения больших пространств самую серьезную опасность для морских экосистем представляют огромные масштабы современного производства. Кроме того, известно, что некоторые старые нефтепроводы протекают. Многие из них заброшены. Никто даже толком не знает, где они пролегают.
Следующей возможной стадией в региональной индустриализации шельфа будет появление суперпортов. Это расположенный на некотором удалении от берега заякоренный причал для танкеров, который состоит из насосных станций, трубопроводов и, возможно, подводных резервуаров для хранения нефти. Два таких сооружения планируется создать в северозападном районе залива. Сейчас рассматривается вопрос о создании еще трех таких причалов на Атлантическом шельфе.
Расположенный на глубине около 40 метров в западной части дельты Миссисипи, проектируемый Луизианский морской нефтяной порт (ЛМНП) предназначается для груза танкеров водоизмещением 300000 тонн и более, которые преимущественно будут использоваться в 80 - 90-х годах. В основном они будут доставлять сырую нефть из Персидского залива на нефтеочистительные заводы США.
ЛМНП представляет собой совместный проект девяти нефтяных компаний. Он включает пять дисковидных якорных бакенов, две насосные платформы, платформы для размещения персонала и пять нефтепроводов, каждый диаметром 1,2 метра. Пропускная способность этой установки - 4000000 баррелей сырой нефти в день.
В 50 километрах на юго-юго-восток от Фрипорта, штат Техас, консорциум из двенадцати нефтяных компаний строит другой комплекс, Сидок, на 34-метровой глубине. Сидок будет почти тождествен ЛМНП.
Трубопроводы предполагается вести по дну шельфа, от подводных буровых скважин до резервуаров на берегу. Но нет никакой гарантии, что трубы будут постоянно оставаться на своем месте. Беспокойные морские течения, усиливаемые периодически возникающими ураганами, перемещают донные отложения и они принимают вид огромных, медленно движущихся волн, достигающих иногда двух метров в высоту. Зарытая в дно труба может попеременно то покрываться, то обнажаться каждые три или четыре года. Особенно неустойчива прибрежная часть шельфа штата Луизиана с ее куполообразными илистыми холмами, обычно имеющими сердцевину из выходов соли. Покрывающий их ил поступает сюда вместе с огромным притоком осадочных материалов из дельты Миссисипи. В 1974 году в дельте Миссисипи опрокинулись две буровые вышки, принадлежавшие "Шелл ойл компании". По мнению геологов, эта авария была вызвана крупным оползанием донного грунта. Все это произошло во время урагана "Камилла". Движение отложений в таких масштабах могло бы согнуть трубу диаметром в 4 фута, как соломинку.
Новые трубы будут самыми большими из всех, когда-либо прокладывавшихся на морском дне. Учитывая нынешнее положение дел, необходимо установить очень тщательный первоначальный контроль за качеством. В мае 1976 года Департамент внутренних дел США объявил, что завершение прокладки нефтепровода на Аляске будет задержано на несколько месяцев ввиду необходимости проверить тысячи сварных швов. Когда трубы ЛМНП и Сидок уже будут закопаны, взглянуть на них еще раз вряд ли удастся.
Источником неисчислимых опасностей являются огромные танкеры, которым обычно нужно 15–20 минут, чтобы пройти пять километров, прежде чем они могут остановиться. Две меры безопасности намного увеличили бы шансы избежать новых мировых рекордов по утечкам нефти в Мексиканском заливе: обеспечение танкеров двойным потайным днищем и двумя винтами или любыми другими средствами для улучшения их маневренности. Даже при самой небольшой скорости супертанкер, нагруженный нефтью "под завязку", обладает такой инерцией, что при встрече с неподвижным объектом катастрофа неминуема. Для Соединенных Штатов требование осуществить такое дорогостоящее переоборудование всех крупных танкеров, как иностранных, так и своих, которые входят в наши прибрежные воды, представляет некоторые трудности, но, может быть, его выполнение помогло бы избежать более крупных расходов позже.
В прошлом не предпринималось никаких попыток очищать шельф в северо-западной части залива от разлитой нефти. Заботиться об окружающей среде начинали только в тех случаях, когда угроза загрязнения нефтью берегов становилась реальной. Однако нефть накапливается и в отложениях и в живых организмах, под мутной завесой воды. То, что скрыто от глаз и игнорируется людьми, занимающимися исследованиями по договору, заключенному с промышленниками, становится бесспорным для вкусовых луковиц. В прибрежных районах Луизианы хорошо известно что различные виды рыб и моллюсков, особенно устриц, имеют сильный привкус нефти. Теперь с этой проблемой сталкиваются и в других районах.
Многие американцы хорошо знакомы с приукрашивающими действительность телевизионными коммерческими фильмами и другими рекламными передачами о том, что буровые вышки способствуют увеличению изобилия морской жизни, особенно рыб. Но ученые, так же как и рыболовы, считают, что на относительно открытом дне континентального шельфа вышка действует как соляные холмы. Многие морские существа просто переселяются сюда из окружающего пространства, так как им нравится ориентироваться на твердое трехмерное сооружение. По-видимому, здесь мы наблюдаем концентрацию рыб в одном месте, а не реальное увеличение ее численности. Теперь буровые вышки привлекают и рыболовов.
Все это сейчас преподносится как пример благотворного влияния на природные ресурсы. Так ли это, покажет время. Степень растянутого на годы риска и конечный результат присутствия небольших концентраций нефтяных продуктов в диете любителей рыбы пока еще всего лишь предмет досужих рассуждений. Вокруг нефтяных платформ вырос единственный в своем роде промысел красного и серого луцианов. К концу 60-х годов основная промысловая добыча луциана на шельфе северо-западного района залива передвинулась с естественных, банок и соляных холмов к новым искусственным "рифам". Кормящаяся в тени большой нефти и, возможно, пропитанная ею рыба отправляется на восток, доходя до рынков Панама-Сити, штат Флорида, и расходится среди розничных торговцев и владельцев ресторанов по всему побережью залива.
Строительство новых нефтедобывающих комплексов, прокладка новых трубопроводов и бурение новых и новых нефтяных скважин в северозападном районе Мексиканского залива требует немедленной активизации мер по охране окружающей среды, контроля за качеством оборудования и независимых экологических оценок. Запасов нефти в заливе хватит, вероятно, еще на несколько десятилетий. Без необходимой заботы живая морская среда и ее пищевые ресурсы не смогут уцелеть в век нефти.
V. Отравленный колодец
Представьте себе Мексиканский залив, особенно его широкий континентальный шельф, простирающийся на восток и запад от дельты Миссисипи, как верхнюю часть какого-нибудь гигантского организма. С виду этот организм похож на чрезвычайно пышное и продуктивное дерево. Роль листьев в кроне играет фитопланктон, эта микроскопическая листва моря. Животные, обитающие в огромной, раскиданной во все стороны кроне, полностью обязаны ей своей жизнью. В свою очередь, эта крона со всей связанной с ней жизнью зависит от большого ствола, струящиеся корни которого собирают питательные вещества с Аппалачских и Скалистых гор.