– Ну, что вы еще натворили? – с улыбкой поинтересовался Люсьен.
Девочки запротестовали, и им обеим дали по бокалу запрещенной кока-колы. Няню бы хватил удар. Никаких газированных напитков, особенно перед сном.
В комнату вошла Анна в бледно-лиловом шифоновом платье.
– Я готова, – извинилась она. – Надеюсь, не задержала вас. Мужчины не удержались от комплиментов, и она грациозно ответила.
Рафаэлла была счастлива. Такой прекрасный день рождения!
– Нам пора, – заявил Люсьен. – Опаздывать нельзя, – он внимательно посмотрел на дочь. – В тебе что-то изменилось, малышка. Кажется, знаю, – добавил он с усмешкой. – Ты выглядишь на семь лет.
Смеясь, взрослые направились к двери. Люсьен распахнул ее и хотел пропустить жену вперед.
– О Боже! – воскликнула Анна. – Я, кажется, кое-что забыла. Заводи машину, я буду через минуту.
– Мы поедем на машине Генри, – нетерпеливо сказал Люсьен, – поторопись.
Улыбаясь отцу Одили, Анна сказала:
– Ты тоже не выносишь, как Люсьен водит машину, правда, Генри? – и с этими словами она взбежала вверх по лестнице.
Рафаэлла поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать отца, но не достала. Взяв ее на руки, он прошептал:
– Счастливых сновидений, малышка.
– Папа, я уже не малышка, – запротестовала она.
– Ну, хорошо, – он с любовью поцеловал девочку. – В таком случае, счастливых сновидений, моя взрослая дочь.
Они с мистером Роне спустились по ступенькам и сели в серебристый "мерседес".
Девочки стояли у открытой двери и махали, когда появилась няня.
– Вы простудитесь насмерть, – возмутилась она. – А винить будут меня. Пошли наверх. Прямо сейчас.
Рафаэлла подчинилась, за ней последовала Одиль.
– Пора спать, – ворчала няня, хотя на самом деле она совсем не злилась.
Анна уже спускалась по лестнице, ее шифоновое платье развевалось на ходу. Ей не хотелось задерживать Люсьена и Генри. Как прекрасно она выглядела в тот вечер!
Но внезапно раздался взрыв. Это случилось на улице. Он был настолько сильным, словно бомба разорвалась на крыше дома.
А потом произошло следующее: окна выбило, все упали на пол и осколки стекла накрыли их.
Рафаэлла увидела, как мать падает на лестнице. Девочке показалось, что она смотрит замедленный танец.
Стекло попало Рафаэлле в ногу, стало невыносимо больно, и она начала кричать.
– Папочка! Папа, спаси нас! Пожалуйста, спаси!
Крис Феникс, 1968
Несмотря на поздний старт, Крис наконец-то обрел вкус к сексу. Да так, что даже перещеголял старого друга.
– Черт подери! – однажды воскликнул Базз. Они были на Майорке, весьма популярном испанском курорте. – Ты не можешь остановиться! Нужно же давать себе передышку.
Крис засмеялся. Прошло два с половиной года после отъезда из дома. Полтора года они колесили по Европе, и это вселило в Криса уверенность в себе. Теперь он не сомневался в том, что может обойтись без забот матери, и научился кадрить лучших девушек. Пусть он не очень высок и не столь красив, но в двадцать у него появился свой стиль. Он был приятен, носил грязные длинные волосы, тело стало мускулистым и прекрасно загорело.
– Слава Богу, что я увез тебя из Англии, – заметил Базз. Крис перевернулся на горячем песке. Он не спускал глаз с двух смеющихся девушек в бикини, стоявших у воды.
– Не буду спорить, – он подмигнул девушкам. – Которая твоя? Базз, естественно, удивился.
– Значит, я могу выбрать?
– А почему бы и нет? – щедро предложил Крис.
– Вон та, с большими сиськами, – решил Базз.
– Пошли. Но только сделай мне одолжение. Ведь я знаю, что ты любишь худых.
– А сегодня мне хочется другую.
– Черт бы тебя побрал!
Друзья рассмеялись, а девушки, отлично понимавшие, что за ними наблюдают, притворялись, будто ничего не замечают.
– Кадри их сам, – сказал Крис. Базз застонал.
– Я еще не отошел от ночи с сумасшедшей шведкой. Мне даже двигаться трудно.
Базз уже не был бледным и стал похож на цыгана. Длинные нечесаные волосы и золотая сережка в правом ухе производили неизгладимое впечатление. Он был настолько худым, что ребра торчали.
– Черт возьми! – притворился Крис. – Почему я всегда должен кадрить? – но все же поднялся и направился к хихикающим девушкам.
– Привет, дорогуши, – уверенно произнес он. – Говорите по-английски?
Конечно, они говорили по-английски, потому что приехали на каникулы из Ливерпуля.
Крис с Баззом давно уяснили, что легче всего клеить англичанок. Пара слов – и этого достаточно. На втором месте шли скандинавки – шведки, датчанки, финки. С ними было легко. Местные испанские сеньориты всегда отказывали, а немки и француженки приносили только неприятности. Что же касается американок, то с этими было трудно. Без ухаживаний не обойтись, а на это нужны время и деньги. Ни Баззу, ни Крису такое не подходило.
После небольшого разговора Крис подвел девушек к Баззу, и вскоре они уже пили сангриас (смертельную смесь из красного вина, фруктов и лимонада) и игриво щупали друг друга на горячем песке.
К заходу солнца ситуация была уже более серьезной, и после романтической прогулки по пляжу они отвели девушек в деревянные кабинки, где через пять минут наступил критический момент.
Крис словно отыгрывался с каждой новой девушкой. Он постоянно вспоминал заносчивых дочерей Эдвардса и своих одноклассниц, которые когда-то называли его колдуном и отвергли. Когда он спал с новой женщиной, то брал их всех, а поэтому чувствовал себя прекрасно.
– Мы еще увидимся? – спросила последняя жертва, натягивая бикини.
– В каком отеле ты остановилась? – он сумел не ответить прямо на ее вопрос.
Девушка объяснила, а Крис многозначительно кивнул.
– Сколько ты там пробудешь?
– Еще шесть дней, – ответила она и с надеждой добавила: – Мы увидимся?
Значит, нужно шесть дней не появляться на этом пляже и не подходить к этому отелю.
– Жаль, но сегодня не смогу. Я занят, – с сожалением вздохнул Крис – Давай увидимся завтра здесь же.
Так случалось всегда. Берешь женщину и убегаешь. Вечера заняты работой. Крис играл на гитаре и пел в местном ресторане. Потом до поздней ночи – в дискотеке, где собиралось много музыкантов и можно было насладиться музыкой. Они так прекрасно научились играть на гитаре, что многие профессионалы, приезжавшие отдохнуть на Майорку, мечтали поиграть с английскими ребятами.
Крис с Баззом жили на Майорке уже почти год в однокомнатной квартире. Погода прекрасная, выпивка дешевая, а бесконечный поток туристов делал жизнь здесь интересной, не говоря уже о изобилии женщин, холодных и темпераментных. До приезда в Испанию они побывали в Бельгии, Германии, Франции и Италии, подрабатывая по дороге и наслаждаясь свободой.
Однако Криса беспокоило главное: они так и не добились славы, хотя Базз был вполне доволен жизнью на жарком солнце. Крис по-прежнему считал, что нужно организовать рок-группу, но это было невозможно на испанском курорте, где большую часть жизни отнимали женщины. В конце концов, им придется вернуться домой, хочет этого Базз или нет. В Англии шла оживленная музыкальная жизнь, и Крис мечтал включиться в нее. Постоянно появлялись новые группы, о которых он читал с опозданием в две-три недели в "Музыкальном экспрессе" и "Зеркале звукозаписи". Там было полно историй: например, о Роде Стюарде, ведущем вокалисте группы "Джефф Бек", или о таких ансамблях, как "Ху", "Ес" и "Лед Зеппелин".
Шел 1968 год, и музыкальный Олимп Англии после бешеного успеха "Битлз" и "Роллинг стоунз" был полон знаменитостей. В шестидесятые годы Лондон стал столицей моды, кино и, конечно, музыки. Значит, нужно ехать туда.
Однажды, получив письмо от матери, Базз сказал:
– Нужно пригласить Дафну к нам на пару недель. Базз всегда называл мать по имени.
– Зачем? – выпалил Крис, внезапно ощутив уже забытый комплекс вины.
Размахивая письмом, Базз добавил:
– Она бросила работу и выгнала парня, с которым жила в последнее время. Мне кажется, она на пределе. Тебе понятно?
– А где она будет спать? – спросил Крис. – У нас нет места.
– На моей кровати, а я переберусь на пол. Ты ведь не против? Боже! Неужели Базз знает? Это невозможно. Дафна умоляла его сохранить их тайну и не могла открыться сыну. Крис ответил, стараясь ничем не выдать себя:
– Да мне плевать.
– Тогда я позвоню ей, – решил Базз. – Думаю, у меня хватит денег, чтобы купить ей билет.
Крис не знал, постарается ли Дафна возобновить их отношения, да и не хотел этого. Крис уже не был тем невинным ягненком, которого она посвящала в секреты секса на полу в гараже. Дело не в том, что Дафна ему не нравилась, просто подло иметь дело с матерью лучшего друга.
Базз ушел в бар звонить, а Крис так и не мог решить, как ему поступить.
Но раздумывать долго не пришлось. Базз вернулся страшно бледный.
– Что случилось? – быстро спросил Крис.
Базз присел на краешек кровати, на его лице читался ужас.
– Она покончила с собой. Дафна умерла.
Возвращение в Англию на похороны было самым тяжелым временем для Криса. Стоял октябрь, дул ледяной ветер, темнело к четырем часам, постоянно моросил дождь, на улицах было полно машин. Крис совсем забыл, что значит жить дома с сестрами, которые так и не вышли замуж и постоянно орали друг на друга. Отчим Горас остался телевизионным зомби, а мама Эвис все еще убирала чужие дома и командовала дома громким голосом.
– Ты такой худой, – сразу же заявила она Крису. – Почему не писал? Я тебе сейчас надеру уши, негодяй!
Сестры с завистью смотрели на него. Младшая осмелилась сказать:
– Некоторым людям везет, они просто полеживают на солнышке и не посылают маме денег, а мне приходится платить за жилье и стол.
– Не беспокойся, – заверил Крис. – Я не собираюсь здесь оставаться.
– Стыд и позор! – воскликнула старшая сестра, унаследовавшая ядовитый язычок матери. – Собираешься в Америку стать великой звездой, не так ли?
Крис не выносил сестер, но с братом было еще хуже. Брайан приходил по воскресеньям с женой Дженнифер и двумя сопливыми ребятишками. Из-за первого ребенка Брайану пришлось жениться, а второго Дженнифер родила, чтобы испортить брату жизнь. Лицо Брайана говорило одно: "У меня есть работа, жена и семья, а что есть у тебя, младший братик?"
– Тебе пора взяться за ум, – нудно поучал Брайан. – Неужели ты не понимаешь, что нельзя беспокоить маму?
– Пошел к черту, – пробормотал Крис, но так тихо, чтобы услышал только Брайан.
Но, к сожалению, двухлетний сын подхватил это выражение и принялся распевать:
– Посел к целту, посел к целту!
– Ах ты подлец, – разозлился Брайан, – учишь малыша ругаться! Ты просто лентяй, стань мужчиной, остриги волосы и найди работу!
– Ты думаешь, что только так проявляется мужчина? – ехидно спросил Крис. – С короткой стрижкой и на проклятой работе?
– Мне-то беспокоиться не приходится, – пыхтел Брайан. – Это ты выглядишь, как "голубой".
Крис рассмеялся, что еще больше разозлило Брайана. Эвис прервала их.
– Может, заткнетесь оба? – громко сказала она. – Если хотите поругаться, идите вон!
– Вот именно, – хором вступили сестры, радуясь, что вот-вот начнется потасовка.
– Еще чашечку чая, – попросил Горас, не замечая никаких пререканий. – Не хочу пропустить футбол.
Крис отлично понимал, что долго не выдержит в своей семье. Он привык к свободе. Было неприятно ютиться на кушетке в гостиной, потому что одна из сестер заняла его комнату. Он провел дома пять дней, и уже нужно бежать. Но денег не было, а Базз не мог помочь. После смерти Дафны друг не выходил из дома. Он не хотел заниматься музыкой и бродить по клубам. Базз вообще ничего не хотел.
Дафна покончила с собой обычным способом: засунула голову в духовку и включила газ. Никто не знал, почему.
– Бедняжка, у нее было много неприятностей, – сказал один из родственников на похоронах. – А их вынести трудно.
Базз думал по-другому.
– Все случилось, потому что я оставил ее одну, – мрачно заметил он. – Мы всегда были близки, а я бросил ее.
Крис не знал, что сказать. Он чувствовал себя виноватым.
– Да ладно, – сказал он Баззу. – Нельзя так сидеть в одиночестве. Нужно что-то делать.
– Что? – спросил окаменевший Базз. – Что?
– Не знаю, – с отчаянием ответил Крис. – Но я что-нибудь придумаю, поверь мне.
Одолжив пятьдесят фунтов у матери и получив временную работу мойщика окон, Крис смог переехать и утянул за собой Базза. Тот не мог оставаться в своем доме. Аренда заканчивалась, и пришлось убраться. Дафна оставила несколько сотен фунтов. К сожалению, похороны съели большую часть денег. Базз отдал все ее вещи родственникам и переселился к Крису в его убогое жилище. Это был заброшенный дом, в котором жили хиппи, руководствующиеся лозунгом "Любовь и мир". Там было страшно грязно, но Баззу такая жизнь понравилась. Он ни черта не делал целый день, а ночью при свече играл на гитаре, окруженный группой длинноволосых девушек, с обожанием смотревших на него.
Но Крису здесь не нравилось. У него были более амбициозные планы. На одолженные деньги он купил мотороллер, на котором ездил в богатый район Лондона в джазовые и рок-клубы, надеясь наладить связи.
Крис вскоре обнаружил, что он не один. Он познакомился с негром по имени Раста Стенли, будущим барабанщиком, который работал посыльным в компании грамзаписи. А также с Олли Штольцем, талантливым бас-гитаристом, который учился в Королевской академии музыки.
Крис с триумфом сообщил Баззу, что наконец-то нашел музыкантов для рок-группы.
– Это все ерунда, – сказал Базз, затягиваясь сигареткой с марихуаной. – Я не собираюсь участвовать в сумасшедших гонках.
– Он прав, – согласилась Флауа, последняя любовница Базза, шестнадцатилетняя беглянка из Брайтона. У этой девушки были огромные пустые голубые глаза и светлые волосы, спускавшиеся ниже пояса.
Крис почувствовал, как его охватил гнев. Они стремились к этому со времен школы. Мечтали найти музыкантов, чтобы создать динамичную группу, и теперь… Черт подери!! Они так близки к славе, вскоре им не придется оглядываться назад. Он сможет купить матери норковую шубу и послать Брайана подальше.
Теперь младший братишка с грязными волосами заставит Базза делать то, что нужно. Он не потерпит отказа. Никоим образом он не позволит.
– Флауа, – спокойно сказал Крис, – почему бы тебе не сходить в магазин и не купить конфет? – он достал из кармана фунт и протянул ей. – Я угощаю.
Флауа купилась. Кроме наркотиков и занятий любовью, она обожала шоколад.
– Правда, Крис? – неуверенно спросила она, словно он собирался забрать деньги.
Крис положил банкнот в ее жадную ладошку и сказал:
– Иди немедленно, хорошо?
Девушка посмотрела на Базза, ожидая разрешения. Он лаконично кивнул. Флауа вскочила со старого матраца, расправила мятую блузку, надела мини-юбку, рваные сандалии и убежала.
Базз последний раз затянулся марихуаной, затушил сигарету об пол и забросил руки за голову.
– Начинай, – сказал он. – Попробуй обработать меня. Крис знал, как поступить. Он отвернулся и сказал:
– Послушай, парень. Если ты хочешь целый день валяться и накачиваться наркотиками, пожалуйста. Мне плевать.
– А мне такая жизнь нравится, – упрямо произнес Базз.
– Вот и хорошо. Я просто хотел узнать все наверняка, прежде чем уехать.
– Как уехать, одному? – подозрительно спросил Базз.
– Если ты думаешь, что я буду наблюдать за тобой и твоими девочками, то глубоко ошибаешься. Я собираюсь объединиться с Олли и Раста, а кроме того, есть еще один парень, он играет на гитаре и отлично поет. И вполне может занять твое место, – Крис сделал многозначительную паузу. – Я просто хотел убедиться, что ты не хочешь играть с нами.
– Черт подери, – взорвался Базз, – какой другой парень?
– Отличный, тебе понравится. Мы тебя пригласим на первое выступление.
Базз моментально сел.
– Я тебе этого удовольствия не доставлю.
– Конечно, он еще не так хорошо играет, как ты, но после нескольких репетиций…
– Заткнись! – Базз вскочил с матраца и натянул грязную черную рубашку. – У тебя ни черта не получится без меня. Пошли.
Через несколько дней они уже репетировали вместе. Они назвали себя "Дикари". Ведущими гитаристами стали Крис и Базз, с бас-гитарой справлялся Олли Штольц, а барабанщиком взяли Раста Стенли. Крис и Базз также солировали.
Они были готовы к взлету, но пути еще не наметили.
– Черт вас подери! – ворчал Базз. – Надо выступить или подохнуть, мне осточертело быть бедным.
Внезапно у Базза взыграла амбиция. Крис решил, что это добрый знак.
Бобби Манделла, 1968
– Толстый лентяй! Мы не хотим, чтобы ты жил с нами. Собирайся и проваливай! – сказал Эрнест Кристал, наседая на Бобби с высоты своего роста. Он так и не простил парню, что тот не снес им золотое яичко.
– Он никуда не пойдет, – кричала Фанни, потрясая кулаками. – Он моя кровь и плоть. Он уедет, если я прикажу ему!
– Ты смеешь спорить со мной, ведьма? – злился Эрнест.
– Я говорю справедливо, – защищалась Фанни, не желая сдаваться, и прекрати обзывать меня, Эрнест Кристал. Придержи свой ядовитый язык!
– Я буду называть тебя, как хочу, женщина, – бушевал Эрнест.
Стоявшему между ними Бобби казалось, что его не существует. Он никому не нужен. Они просто использовали его как предлог для непрекращающихся ссор. Он прожил с родственниками уже два года, и за это время Эрнест выгонял его дюжину раз, а кузина Фанни всегда вставала на защиту. Но не из большой любви к двоюродному брату, а просто чтобы досадить Эрнесту.
– Если этот парень уйдет, то и ты за ним, – мстительно объявила Фанни, не отрывая глаз от Эрнеста.
Через неделю Бобби исполнялось восемнадцать, и он знал, что непременно уберется отсюда.
За два года работы уборщиком в дискотеке Бобби многому научился. Сидение в смерти в Нашвилле под присмотром мистера Леона Ру ничего ему не дало.
– Ты тупой парень, – часто говорил Эрнест Кристал, и вначале был прав, потому что "Очаровательный малыш Бобби" действительно ничего не ведал.
В "Чейнсо" он увидел, что такое жизнь, и набрался мудрости, причем очень быстро. Так уж сложилось. Выжить среди потасовок в туалете дискотеки было так же трудно, как пройти по минному полю в свинцовых башмаках. Мужчины заходили туда не для того, чтобы просто пописать. Они являлись с одной целью: купить наркотики. Бобби понял это в первый же вечер и пытался остановить незаконную продажу, а в результате его чуть не уволили.
– Послушай, мальчик, – сказал ему менеджер Николз Клайн. – Убирай дерьмо, предотвращай драки и держи язык за зубами. Не лезь к посетителям, и они тебя не тронут. Уяснил?
Бобби все отлично понял, особенно после того, как узнал, что последний уборщик уволился с порезанным лицом. Рассерженный продавец наркотиков пожаловался, что он мешает торговле.
– Не вмешивайся, и ты сможешь выжить, – предупреждал его белый официант по имени Рокет Фабрици. – Они нанимают молоденьких ребят, потому что там тяжело работать. Один из уборщиков умер от сердечного приступа, и его нашли на унитазе. Кстати, будь внимателен, не дай застать себя без штанов.