Идеи евгеники в Новое время возникли на волне роста явлений общего вырождения, как это было и в античной Греции в эпоху Платона, когда подъем культуры сопровождался падением нравов и признаками физической дегенерации. Профессор А. И. Крюков в статье "О дегенерации черепа" (1925) задавался справедливым вопросом: "Не находится ли переоценка исторического роста культуры народов в тесной связи с анатомо-физиологическими факторами их развития". Именно в черепе автор статьи, согласно своим клиническим наблюдениям, находил максимальное число отклонений от нормы у современных ему людей. Таким образом, "Закат Европы", о котором писал тогда Освальд Шпенглер, следует рассматривать именно с анатомо-физиологической точки зрения.
Одним из талантливейших генетиков, развивавших евгеническое направление, был Александр Сергеевич Серебровский (1892-1948). Он происходил из провинциальной дворянской семьи и был сыном архитектора. В 1914 году он окончил Московский университет. Будучи учеником Кольцова, Серебровский работал во многих научных и педагогических учреждениях Москвы. С 1921 по 1923 годы он работал в Институте экспериментальной биологии под руководством своего учителя. В 1929-1932 годах заведовал лабораторией генетики в Биологическом научно-исследовательском институте им. К. А. Тимирязева. В 1931 году создал сектор генетики и селекции во Всесоюзном институте животноводства. Одновременно с 1928 г. был сотрудником Кабинета наследственности и конституции человека при Медико-биологическом (впоследствии Медико-генетическом) институте. В 1930-1945 годах заведовал кафедрой генетики в МГУ, работал также в Научно-исследовательском институте зоологии МГУ. В 1933 году Серебровский был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1935 – академиком ВАСХНИЛ.
А. С. Серебровский рано увлекся евгеническими идеями, а так же, как и многие его коллеги, связывал ее будущее с торжеством большевистских идей. Сильная власть в условиях авторитарного режима, по его мнению, могла бы творить чудеса в деле совершенствования наследственности человека и постановки ее под идеологический контроль. Этому посвящена его программная работа "Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе" (1929). А. С. Серебровский в самом начале указал, что с практической точки зрения видел главную задачу "в учете биологических качеств населения СССР", чтобы определить "какое количество тех или иных полезных или вредных генов находится в этой массе народов СССР, и, главное, происходят ли или не происходят в генофонде какие-либо процессы, которые имели бы обнадеживающее или угрожающее значение для нашего хозяйства и культуры?"
Таким образом, автор ставил задачу создания целостной системной картины многонационального генофонда нации, с целью выявления "полезных" и "вредных" генов разных народов, чтобы добиться максимальной устойчивости и жизнеспособности государственного организма. Так радикально до него еще никто не переносил идеалы евгеники в плоскость обоснования новых принципов законодательной практики. Но и на этом Серебровский не останавливается, а продолжает ход своей мысли в подлинно революционном направлении. "Решение вопроса по организации отбора в человеческом обществе, несомненно, будет только при социализме после окончательного разрушения семьи, перехода к социалистическому воспитанию и отделения любви от деторождения. Мы полагаем, что решением вопроса об организации отбора у человека будет распространение получения зачатия от искусственного осеменения рекомендованной спермой, а вовсе не обязательно от любимого мужчины".
Отметим, что А. С. Серебровский был членом ВКП(б) и членом Общества биологов-марксистов. Ни один расовый теоретик Третьего Рейха не додумался до такой организации общества, которое можно назвать не иначе, как генетический социализм. Согласно вычислениям Серебровского, каждый наиболее евгенически ценный строитель коммунизма мог бы дать жизнь 10 0000 генетически перспективным детям своей "рекомендованной государством спермой", не забивая себе голову буржуазными пережитками вроде любви. "Социализм, разрушая частнокапиталистические отношения в хозяйстве, разрушит и современную семью, а, в частности, разрушит в мужчинах разницу в отношении к детям от своего или не своего сперматозоида. Точно так же, может быть несколько труднее, будет разрушено стыдливое отношение женщины к искусственному осеменению, и тогда все необходимые предпосылки в организации селекции человека будут даны. Что касается положительной части воспитания, то она должна заключаться лишь во внедрении идеи о том, что для зачатия ребенка должна быть использована сперма не просто "любимого человека", но что во исполнение селекционного плана сперма эта должна быть получена из определенного рекомендованного источника. Наоборот, необходимо будет внушить, что срыв этого сложного, на много поколений рассчитанного плана есть поступок антиобщественный, аморальный, недостойный члена социалистического общества. Мы не сомневаемся, что именно подобные моральные директивы окажутся отвечающими интересам нового социалистического общества и будут поддержаны жизнью настолько, что через пару поколений будут казаться всем той самой "природой", на которую сейчас ссылаются защитники буржуазной семьи и неотделимости любви от зачатия".
Итак, согласно концепции А. С. Серебровского, евгенический идеал мог быть осуществлен на практике через плановую сдачу спермы по рекомендации партии, а срыв этих господрядных поставок в "закрома родины" являлся бы самым страшным моральным преступлением перед новым обществом. Созданию современных банков спермы, которые не очень афишируются, конечно же, предшествовали идеи такого рода, тем более что популяризировались они государственными издательствами.
6.
Виктор Петрович Осипов (1871-1947), по всеобщему признанию, являясь одним из столпов советской психиатрии и неврологии, не позволял себе столь экстравагантных идеологических пассажей. Он получил классическое образование еще в царское время и всегда придерживался академических канонов науки. Но и он нашел для себя возможным откликнуться на новейшие евгенические тенденции в науке и обществе. Еще в 1915 году Осипов возглавил кафедру психиатрии Петербургской военно-медицинской академии, а в 1917 стал председателем Петроградского общества психиатров и невропатологов. С 1939 он был членом-корреспондентом Академии наук. В 1943 получил звание генерал-лейтенанта медицинской службы, а в 1944 стал академиком Академии медицинских наук СССР. Его гигантский фундаментальный том "Курс общего учения о душевных болезнях" (1923) до сих пор не утерял своей научной значимости, в силу обилия изложенной в нем информации. Осипов изучал историю всевозможных психических отклонений еще с древнейших времен, а потому также считал необходимым популяризировать свои взгляды. В статье "К вопросу о мерах психического оздоровления потомства", опубликованной на страницах "Русского евгенического журнала", автор подчеркивал: "Для борьбы с психопатическим вырождением населения необходимы широкие государственные мероприятия, выполняемые в очень важной части и в настоящее время".
Развитие евгенического движения в России многим обязано и такой личности, как Павел Исаевич Люблинский (1882-1938), ибо, будучи профессиональным юристом, он придал ему легальный правовой статус. Он окончил юридический факультет Петербургского университета с дипломом первой степени в 1904 году и был оставлен там же при кафедре уголовного права. В 1907 году защитил магистерскую диссертацию на тему "Свобода личности в уголовном процессе". Впоследствии преподавал не только на юридическом факультете, но и на Высших женских курсах, а также в Юридическом институте и в Педагогическом институте им. А. И. Герцена. Был участником международных конгрессов криминалистов. После 1917 года участвовал в работе комиссии при Совнаркоме по реформе законодательства о детях. П. И. Люблинский был разносторонне образованным человеком и оставил после себя множество публикаций по всем основным вопросам евгеники. По приглашению Н. К. Кольцова в 1925 году он вошел в редколлегию "Русского евгенического журнала", в связи с чем писал: "Я около 15 лет интересуюсь вопросами евгеники и буду рад способствовать освещению социальных и правовых проблем, связанных с евгеническим движением". В своих статьях "Современное состояние евгенического движения", "Новое в вопросе о стерилизации дефективных" и "Евгенические тенденции и новейшее законодательство о детях", напечатанных на страницах данного печатного органа, он старался обосновать законность данного подхода ко оздоровлению нации, на основе международного опыта, который он считал вполне применимым в условиях Советской власти.
И даже признанный классик советской антропологии Виктор Валерианович Бунак (1891-1979), который внес свой вклад практически во все разделы гигантского комплекса наук о человеке, был не чужд евгеническим изысканиям. Сын потомственного дворянина, в 1912 году он окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Был учеником знаменитого русского антрополога Д. Н. Анучина. Преподавал на университетской кафедре антропологии, где в 1925 стал профессором. В 1922 году, когда при факультете был создан Научно-исследовательский институт антропологии, В. В. Бунак стал одним из четырех его первых "действительных членов", а после смерти Д. Н. Анучина в 1923 г. возглавил институт. Одновременно с этим, с 1920 по 1927 годы он руководил Евгеническим отделом института, основанного Кольцовым. В 1927 году возглавил Центральное антропометрическое бюро при Государственном институте социальной гигиены Наркомздрава. С 1933 по 1948 годы ученый руководил лабораторией морфологии человека Института антропологии МГУ. В 1948 г. был уволен из Института за свои евгенические взгляды, и впоследствии являлся старшим научным сотрудником Института этнографии АН СССР.
В. В. Бунак опубликовал множество статей и монографий по самому широкому спектру проблем антропологии, а в рассматриваемый нами период развития науки оставил после себя ряд ценнейших работ, значение которых, на наш взгляд, до сих пор оценено не в полной мере. Еще летом 1920 года он напечатал статью "Война как биологический фактор", в которой философски осмысливал судьбоносный этап русской истории: "Период кровавой борьбы, в какой вступила европейская история последнего десятилетия, явился для большей части русской интеллигенции совершенной неожиданностью. Убаюканная долгими годами относительного спокойствия, она полагала, что кровавые столкновения народов, этот пережиток средневековья, окончательно отошел в область прошлого". Именно русская интеллигенция, воспитанная на идеалах благодушия и в эстетике декаданса, по мнению Бунака, повинна в поражении России в Первой мировой войне и последовавшем за ней хаосе братоубийства войны гражданской. Европейская интеллигенция, традиционно более практически мыслящая, лучше представлял биологические последствия массовых вооруженных конфликтов. Война является одним из самых мощных факторов естественного отбора в процессе эволюции человеческих сообществ, ибо она ведет к сокращению численности одних расовых типов и увеличению численности других, неизбежно изменяя всю социальную структуру государства. Горнило войны действует весьма избирательно, повышая эволюционную ценность одних антропологических типов и лишая других всяких исторических перспектив. Война нарушает естественно устоявшийся баланс смертности и плодовитости расовых типов внутри воюющей нации. "Таким образом, война имеет следствием отбор, направленный в пользу менее культурных слоев общества", – делает вывод В. В. Бунак. Но носителями культуры являются конкретные расовые типы, обладающие соответствующими характеристиками, поэтому их гибель в условиях массовых войн не проходит бесследно для всей структуры общества, подчас весьма радикально меняя физиогномический портрет нации. "Война является несомненным фактором отбора, сокращая более сильные в физическом и психическом отношении типы и способствуя увеличению типов, менее сильных в этом отношении. Не к сокращению одного народа за счет другого ведет война, а к замещению в среде самого народа, одинаково как побежденного, так и победившего, одного расового элемента другим".
Война неизбежно приводит к вымыванию из структуры общества наиболее ценных как в наследственном, так и в культуросозидающем отношении расовых типов, именно в этом и состоит ее главный негативный биологический фактор, о котором должны всегда помнить пропагандисты идей милитаризма.
В своей фундаментальной работе "Антропологическое значение преступника, его современное положение и задачи", опубликованной на страницах "Русского евгенического журнала", В. В. Бунак исследовал вопрос в духе господствовавшей тогда доктрины криминальной антропологии Чезаре Ломброзо. Данного рода комплекс идей в советской науке никогда не поощрялся, и совершенно очевидно, на наш взгляд, что эти публикации сказались самым негативным образом на дальнейшей карьере В. В. Бунака, увы, и не только его одного.
Еще одна замечательная личность, принимавшая участие в евгеническом движении, – Сергей Николаевич Давиденков (1880-1961) был выдающимся невропатологом, генетиком, основателем отечественной медицинской генетики. После окончания в 1904 году медицинского факультета Московского университета работал в ряде медицинских учреждений, а в 1912 году, после защиты диссертации, возглавил кафедру нервных болезней Харьковского женского медицинского института. В 1920-1923 годах работал в Бакинском университете. С 1925 года С. Н. Давиденков заведовал нейрогенетическим отделением Института профессиональных заболеваний в Москве. В 1932 году он переехал в Ленинград, где заведовал кафедрой нервных болезней Института усовершенствования врачей, а в 1933-1936 годах являлся заведующим Клиникой неврозов Всесоюзного Института экспериментальной медицины. Во время Великой Отечественной войны С. Н. Давиденков в звании полковника медицинской службы был главным невропатологом Ленинградского фронта. В 1945 году он был избран академиком Академии медицинских наук СССР. Являясь автором множества теоретических работ по невропатологии, он был также сторонником практического внедрения знаний о наследственности: считал необходимым ввести преподавание общей и медицинской генетики в медицинских вузах страны и повсеместно организовывать медико-генетические консультации. Еще в 1925 году Давиденков выступил с предложением создания "Каталога генов", и эта его провидческая идея нашла свое практическое воплощение в проекте создания генома человека. Он предлагал также проводить всеобщий регулярный евгенический осмотр населения страны. Этой деятельностью, по его мнению, должен был руководить "Высший Государственный Евгенический совет", а вся информация о наследственных качествах населения страны должна была бы стекаться и обрабатываться в "Центральном Евгеническом институте".
К числу выдающихся деятелей Русского Евгенического общества принадлежал и Тихон Иванович Юдин (1879-1948) – один из крупнейших отечественных психиатров. Выпускник медицинского факультета Московского университета, он работал в психиатрической клинике. С 1924 по 1932 годы был профессором психиатрии в Казанском университете, с 1932 по 1937 годы руководил Клиническим институтом Всеукраинской психоневрологической академии и являлся ее вице-президентом, а в 1937-1943 годах. возглавлял Украинский психоневрологический институт в Харькове. С 1943 Т. И. Юдин заведовал кафедрой психиатрии в Московском медицинском стоматологическом институте.
Тихон Иванович стоял у истоков создания клинической генетики психических заболеваний. Он изучал наследственное предрасположение к психическим заболеваниям, широко используя генеалогический метод, провел генетический анализ психопатических конституций человека и установил их наследственную связь с психозами, занимался вопросами взаимодействия факторов наследственности и среды, исследовал популяционную частоту наследственных психических заболеваний, в том числе шизофрении. К числу его важнейших печатных работ принадлежат "Наследственность душевных болезней" (1922), "Психопатические конституции" (1926), "Очерки истории отечественной психиатрии" (1931), "Евгеника. Учение об улучшении природных свойств человека" (1925). В последней книге Т. И. Юдин подробно рассмотрел зарубежный евгенический опыт и предложил использовать эти многие наработки в условиях социалистического государства. В ней автор писал, что видит свою задачу как ученого в соединении "человеческой генетики", "социальной антропологии", "политической демографии", "патологического анализа", "социальной и расовой гигиены", а в целом ставит задачу создания научной концепции "биологии социальных типов".
Активными членами Русского Евгенического общества были также Николай Владимирович Попов (1894-1949) – специалист в области судебной медицины и гематологии, Олег Владимирович Николаев (1903-1980) – хирург и эндокринолог, генетик Владимир Владимирович Сахаров (1902-1969) и многие другие талантливые ученые, изучавшие непосредственное отношение к развитию научного движения. В 1925 году Русское Евгеническое общество насчитывало 150 человек и располагало несколькими филиалами в разных городах страны.
Но не только в советской России многие были очарованы перспективами создания коммунистического общества будущего на евгенической основе, но также некоторые видные зарубежные ученые поддались этому соблазну.
Яркий тому пример – американский генетик Герман Джозеф Мёллер (1890-1967). Он был учеником известного биолога Томаса Моргана и в 1927 году в собственной лаборатории сделал крупное открытие в области изучения наследственности, за которое в 1946 году был удостоен Нобелевской премии. Мёллер придерживался левых политических взглядов, открыто выражал свои симпатии к Советскому Союзу и социалистическим принципам организации общества. В 1933 году, по приглашению Н. И. Вавилова, он приехал в СССР и стал работать в Институте генетики Академии наук, где заведовал одним из отделов. Избрание его в этом же году членом-корреспондентом Академии наук СССР только усилило существовавшие восторги и увлечения идеалами нового социалистического общества, так что во всех официальных документах он стал именовать себя на русский лад Германом Германовичем, а в 1936 году обратился с открытым письмом к Сталину, в котором писал: