- Ты не боишься? Там жутко много народа. И все жуют. А ещё - они ждут Фанни. Она здесь звезда и многие ходят специально, чтобы услышать её шлягер: "Где ты, мой нежный котик?" - тихо сказал Питер, сидевший в гримерной перед ответственным выходом Агнес. Кордебалет плясал на сцене канкан, из-за стенки доносилось глухое уханье, так что подрагивали стекляшки в бра. Сладко пахло гримом, пудрой и потом.
- Мандраж колотит. Но это не страх - это азарт, - сидящая перед большим зеркалом Агнес, пытливо вглядывалась в свое отражение. Словно заклинание она произнесла: - Я должна взять удачу за горло. Я ничего не буду бояться. А грехи… Грехи буду замаливать в старости.
- Лучше не грешить, - чуть слышно заметил Питер, не смирившийся с выбором Агнес. Осмеянное ею семейное гнездышко в мансарде и куча детишек как раз то, о чем он мечтал.
- Да если б в жизни все складывалось так, как талдычат на проповедях святые отцы, то ты - благородненький и честненький имел бы кошелек потуже, чем у папаши Мартена. А любимые публикой примадонны выходили бы на сцену до ста лет. Кстати, у здешней дивы Фанни давно песок сыплется. Ее обожателей ждет сюрприз. - Агнес вскочила и подбоченилась, задрав до трусиков красный атласный подол. - Ну как?
Питер зажмурился: - Ослепительно.
Черный парик в спиралях тугих локонов, огненная юбчонка над черным сетчатым трико и туфельки! О, что за туфельки были на её стройных ножках! С золотыми пряжками и гнутыми каблучками, с круглым носиком, к которому Питеру так хотелось припасть губами.
Вероятно, Мартен, сидящий за первым столиком, нанял клакеров или пригласил друзей. А может - все и впрямь забыли жующие господа про стынущие отбивные и и толстобокую Фанни, когда на сцене появилась мадмуазель Петти. Она запела шлягер из кинофильма "Возраст любви" - ничуть не хуже Лолиты Торрес! Отбросив микрофон девушка лихо танцевала нечто знойно-аргентинское, а когда падала в объятия к своему партнеру с блестящими набриолиненными волосами, черные локоны касались пола.
- Я доволен тобой, дорогая, - заперев за собой дверь, обнял в гримерной дебютантку Мартен. - Вот уж точно - в коня корм. В мою горячую, необъезженную лошадку. - Он стал сдирать с Агнес тугой корсаж. Она помогла неуклюжим рукам снять с себя платье. Толстяк прижал её к столу, на котором стояли дорогие цветочные корзины. Агнес откинулась в белые хризантемы и закрыла глаза…
- Кстати, этот крашеный мерин из "Индейки" прислал тебе какие-то ромашки и предложил возобновить контракт. - Мартин довольно поправлял перед зеркалом темно-синий габардиновый костюм. - Что ты ему ответишь?
- Что у тебя - премиленькое жирное брюшко, милый. И что ты имеешь все основания частенько мне его демонстрировать.
4
Агнес Петти делала стремительную карьеру. В пятьдесят пятом ей исполнилось двадцать три, и она стала звездой "Венского варьете". Для неё писали музыку, ставили грандиозные номера, её одевали лучшие портные, а рекламные плакаты, сиявшие разноцветным неоном, возвышались до третьего этажа.
Многие задавали себе вопрос - что особенного в этой миниатюрной подвижной брюнетке? Знатоки перечисляли имена актрис, имевших лучшие вокальные данные, отличную внешность, и оставшихся в тени. Завистницы сплетничали о том, что Агнес Петти неразборчива в средствах, завоевывая могучих покровителей, что она хитра, коварна и фантастически скупа.
Пересуды, как всегда, были небезосновательны.
Очаровательной Агнес потребовалось немало сил, расчета, деловой выдержки и поистине мужской силы воли, чтобы собственноручно выстроить карьеру. Ее любовниками и друзьями становились лишь те, кто мог оказаться полезным. Более того, отыграв свою роль в судьбе Агнес, они безжалостно удалялись. Происходила срочная смена состава близкого окружения, на плечах которого актриса возносилась на новую ступеньку. Она обольщала, покупала или припугивала, считая все методы борьбы уместными для нищей сироты, выбившейся в примадонны.
Если выискивать главные причины успеха Агнес Палони, то можно обнаружить в самом основании её натуры незаурядные по своему позитивному результату качества - зависть и эгоизм. Зависть бывает весьма плодотворной, когда она основана на правильном принципе: не сбрасывать кумира с пьедестала в грязь, а постараться самому забраться повыше. Агнес обожала богатство, комфорт, славу и поднимала планку все выше, мало задумываясь об окружающих. Она потребовала у Мартена развод. После объяснения с супругой у благодетеля случился тяжелый инсульт. Агнес перешла под крыло другого, ещё более влиятельного господина, которого наметила для себя заранее. У неё появилась прекрасная квартира, выходящая окнами на Дунай, горничная, шофер. Ей предлагали блестящие ангажементы, пол года звезда провела в гастрольном турне, снялась в паре мюзиклов на немецкой киностудии. Все журналы галдели о том, что Агнес Петти приобрела роскошный дом в Гранциге.
Питер стал "экономкой", менеджером, секретарем Агнес. Они тихо боготворил её, мечтал о том дне, когда неугомонная красавица заметит, наконец, преданного влюбленного. В тайных мечтах Питера появлялся некий свирепый вирус, лишавший актрису голоса или шумный провал, заставлявший её отказаться от сцены. Но шли годы, а Великолепная Петти держалась на пике популярности. К тридцати она превратилась в настоящую примадонну. Энергия фонтанировала с неукротимой силой, голос, как и предрекал Фитцнер, обрел яркость и послушность, миниатюрное, сильное тело излучало флюиды пленящей женственности.
В хищницах есть особая притягательность. В их острых коготках мечтают понежиться весьма крупные звери. Сильные мужчины видели в капризной, своенравной Агнес трудную и желанную добычу. Правда, она не умела любить, не ведала о самопожертвовании. А кто знает что это такое?
Зато Агнес умела работать, не расслаблялась в лучах славы. Слава опьяняет любого. Слабый теряет от неё голову, а для таких, как Петти её никогда не бывает слишком много. И она знала - ничего в этом мире не дается даром. А значит, надо брать, брать, брать!
- Я получила ее! Я буду петь "Сильву", - сообщила Агнес, вернувшись из трехдневного "турне".
Питер не заблуждался относительно её "делового" путешествия с мистером Роузи, директором "Фолькише-опер".
- Дорогая, Сильва тебе не по зубам. Может не стоит так жадничать? - он поморщился, думая о её новом любовнике и этих трех днях в горном отеле.
- Партитуру транспонируют. Это же не опера и не филармония! Зрители хотят видеть на сцене актрису, а не слушать классический вокал, - упрямо вздернула подбородок Агнес. - Это моя роль. Или сейчас - или никогда.
- Я беспокоюсь за тебя… - ссутулился, присев на край кровати Питер. В апартаментах Агнес он часто завидовал улитке, имеющей возможность прятаться в спасительный панцирь. Разговор происходил в спальне, обивка стен, шторы, ковер - все цвело алыми розами. А на изящных столиках стояли вазы со свежими цветами. Питер сжал виски ладонями:
- Агни, я читал, что от красных роз начинается головная боль.
- Глупости! Может, у каких-то тихонь. - Она окунула лицо в ароматные недра букета. - У меня от них поднимается тонус, как от шампанского. Не знаю, что станет лет через тридцать, но пока - я как вампир - обожаю алые, ароматные, свежие, полные жизненных сил цветы. Чувствую, как в них пульсирует настоящая кровь!
- Тебе за тридцать… Может угомонишься?
- Угомонюсь?! Сейчас?! Все страшное осталось позади, в том пивном подвальчике. Вертлявая девчонка не стала дешевкой. Это хитрый фокус, Пит! Ты, ты, Тихоня, помог мне забраться в эти розовые сады…Думаешь, я забыла, как ты платил господину Фитцнеру за мои уроки? Помню! Но это не дает тебе права… - Агнес резко оборвала гневную тираду, с улыбкой погладила жесткие волосы Тихони, шепнув в самое ухо:
- Роузи сделает все, чтобы "Сильва" стала событием.
Питер закрыл глаза руками. Эта женщина с её ненасытным тщеславием и бесцеремонностью заправской шдюхи, с её манерами, духами, цветами сводила его с ума.
- Ты хоть когда-нибудь задумываешься, какими способами… - он, как всегда собирался сказать так много, что запнулся и замолк.
- Пит, дружище… - сняв у тройного зеркала горжетку из серебристой лисицы, бросив в шкатулку браслет и серьги, Агнес подсела к Питеру, по-детски склонила голову на его плечо: - Тихоня, мы ещё так молоды. Когда бороться, если не сейчас? Когда безумствовать, побеждать!
Она упала поперек широкой кровати, вытянулась, мечтательно зажмурилась: - У меня ещё столько сил! Ах, до чего же я люблю сражаться!
Питер резко встал и отступил к двери: - А я люблю, люблю… - Он сжал кулаки и саданул по роскошной, белой с золотом, притолоке. - Спокойной ночи, Агнес. Надеюсь, ты и в этот раз победишь. - Он распахнул дверь.
- Постой! - Она сидела на отласном покрывале, изящно подобрав ноги в тонких, блестящих чулках и улыбалась. Уже если она и манила, то только по привычке. Питер знал - для Агнес такая сцена - всего лишь театр. Сейчас она с упоением играет примадонну, готовую выслушать пылкие признания несчастного влюбленного.
- Постой! - Агнес подошла к нему вплотную, глядя снизу вверх прямо в загоревшиеся надеждой глаза. - Послушай, если хочешь знать правду… Я терпеть не могу красные розы. Мне по душе - желтые.
В "Сильве" Петти имела бешеный успех. Ее стали называть Королевой чардаша. Пластинку с её голосом без конца передавали по радио, на телевизионном экране не раз появлялась запись популярного спектакля.
Агнес понравилось вспоминать о своей венгерской крови, называть цыганским бурный сценический темперамент. Она появлялась перед фотообъективами в суперэффектных туалетах, ослепляя блеском камней, завораживая роскошью мехов и перьев. Скандалы и скандальчики, затеваемые завистницами, лишь увеличивали популярность звезды. Для миллионов мужчин и женщин она стала олицетворением роскоши, успеха, везения, доказательством того, что любимчики фортуны существуют.
Никто не знал, сколько сил и труда требуется для создания этого мифа.
За пределами сцены изнеженная "Королева чардаша" была скорее педантичной немкой - рациональной, работящей и на редкость выносливой. Любовные страсти Петти бушевали лишь в свете рампы - там она была настоящей возлюбленной, роковой, сводящей с ума дивой. В реальной жизни, отбирая кандидатуры покровителей, Агнес производила тщательные расчеты.
Агнес редко признавалась в усталости, а скука или тоска были вовсе незнакомы ей. Иногда Питеру казалось - ещё один рывок и Агнес сойдет с дистанции. Дело не в том, что иссякнут её силы, однажды она остановится и спросит себя: а зачем, собственно, это все? Изматывающая гонка за популярностью, отсутствие домашнего очага, семьи, бесконечная ответственность перед созданным ею же мифом? Она остановится, внимательно посмотрит вокруг и увидит Питера - того, кто предназначен ей самой судьбой.
5
Гастроли в Югославии подходили к концу. Октябрь выдался дождливым, с моря дул резкий ветер. На опустевшей набережной Сплита тревожно махали зелеными "крыльями" растущие вдоль берега пальмы. С тротуаров исчезли столики, спрятались под зонты продавцы попкорна и восточных сладостей, цветы на балконах поникли, даже чайки, покачиваясь на волнах с зябким отвращением, кричали особенно громко и по-вороньи нагло.
Агнес велела поплотнее закрыть окна трехкомнатных апартаментов в отеле "Риц", выходящих к морю. Она предпочитала классический "дворцовый" стиль, упорно избегая модных стеклянно-металлических интерьеров и декора в авангардистской манере. "Моим перьям и мехам необходима рама из позолоты, бархата и хрусталя, что-то времен Штрауса, Оффенбаха, "Мулен Руж". Подумайте сами, дорогой, разве не смешно - я и Модильяни, - объяснила она мэру Сплита. Господин Стефович - большой поклонник актрисы, предложил ей расположиться в особняке для приемов именитых гостей, оформленным художником-абстракционистом. Агнес отказалась и перебралась в "Риц"".
Здесь все соответствовало настроению примадонны - отличные декорации для "Травиаты" где-нибудь в Метрополитен-опера. Хворать на широком ложе, декорированном золотистым штофом, среди торжественного, хрусталем поблескивающего полумрака, букетов свежих роз, специально отобранных для спальни, среди небрежно разбросанного по креслам кружевного белья, валяющихся на ковре афиш с собственным, весьма удачным изображением весьма приятно. Весь свободный день Агнес провалялась в постели, жалуясь на горло и головокружение. Вместо того, чтобы, как обычно бывало, принять ледяную ванну и объявить веселую вечеринку, она заперлась в номере, послав к чертям всех визитеров.
В бледно-сиреневой воздушной сорочке, отделанной шелковым гипюром, звезда лежала на высоких подушках с распущенными по атласу кудрями и слушала перестук дождя на жестяном карнизе балкона. В дверь постучали и тут же, не дожидаясь разрешения, боком с подносом в руках в неё протиснулся Питер, исполнявший обязанности сиделки и доверенного лица.
Агнес достала градусник, посмотрела на противно дергающийся ртутный столбик и недовольно отбросила его на тумбочку.
- Завтра я буду петь.
- Ни в коем случае! - Питер установил на одеяле поднос с чашкой подогретого кагора и медом в серебряной вазочке. Он был одет по-домашнему в широкие фланелевые брюки и вязаный жакет с полосатым орнаментом.
Агнес отхлебнула горячее вино. - Мы похожи на супругов, засыпанных снежной лавиной в альпийском домике. Представляешь, сплошной снег и ни одного огонька на много километров вокруг.
- Только театр и касса с объявлением: "Билеты могут быть возвращены. В связи с болезнью Агнес Петти спектакль отменяется!!"
- Перестань! - Она разозлилась, уронив на кружево тягучую каплю меда. - Отмены не будет.
- У тебя плохо с горлом. Ты рискуешь потерять голос, - монотонно, словно заученный текст, произнес Питер, сдерживая себя изо всех сил. Ничто не действовало на Агнес столь целительно, как уговоры отдохнуть и расслабиться. А ему больше всего хотелось именно этого. Вместо того чтобы вскочить и сплясать канкан, демонстрируя боевую форму, Агнес тяжко вздохнула.
- Пару дней отлежишься и все будет в порядке, - сказал Питер, в тайне рассчитывая на то, что именно сегодня выпадет долгожданный случай: Агнес отменит спектакль и серьезно задумается о будущем.
Больная посмотрела на него мученическими, затравленными глазами.
- Пару дней за десять лет?! Не много же ты мне даешь, Пит. Я не идол, не каменная статуя - я слабая, уставшая женщина… Ты не заметил?
- Придумываешь новый имидж? Не стоит - ореол победительницы твой фирменный знак.
- Отвратительный, мерзкий Тихоня! Полагаешь, легко держаться на коне? Вкалывать, как одержимая, выдерживать столько лет бешеный галоп?
- Не-человечески трудно, дорогая. За все это, - Питер махнул головой, обозначив шикарные апартаменты, разбросанные на полу трубочки афиш, вещи, - за все это ты дорого платишь… - Он кисло улыбнулся одними уголками губ. - Агнес Петти не может позволить себе быть обыкновенной уставшей женщиной.
- Пит… - Агнес спрятала лицо в ладонях. - Кажется, кажется… Он заметил, как из-под пальцев с искристыми перстнями, блеснув в мягком свете лампы, скатилась алмазная слеза. Агнес умела эффектно рыдать, не размазывая грима. А в свете рампы её слезы искрились как настоящие драгоценности. Даже сейчас она плакала так, что не запеть волнующим бельканто и не обнять её было совершенно невозможно.
Питер не умел петь. Он осторожно притянул к себе Агнес. Поцелуй, настоящий любовный поцелуй, которого он ждал столько лет, наконец случился. А потом произошло то, что, тоже, вероятно, должно было случиться давным давно…
- Слава Богу! - одобрила Ди. - Честное слово, не понимаю, почему этот рыжий симпатяга махнул на себя рукой? Он не так уж дурен, насколько я понимаю.
- Вовсе не дурен! Нескладный Тихоня давно превратился в крепкого и весьма обаятельного мужчину. Питер Бруклин, между делом, закончил экономический факультет Университета, блеснул в чемпионатах тенниса. Девушкам он нравился своей основательностью и мужественной внешностью, словно несущей печать тайной любви. Женщина инстинктивно стремится завоевать победу над романтическим влюбленным, прочно принадлежащему другой. Он, правда, не слишком постился. Но все так - мимоходом, абсолютно несерьезно.
Только с Агнес Пит выглядел овечкой, очкастым слабаком, рохлей. Он не мог смириться, что женщина, которую он боготворит, платит ему деньги, а по праздникам выделяет за усердную работу надбавку. Согласись, Ди, такая форма отношений не на пользу высоким чувствам.
- И все же она снизошла к изнывающему от страсти парню. Попал, как говорится, под руку… Ах, у неё просто было кислое настроение.
- Да, Агнес не пропустила добычи. Она не сомневалась в безграничной преданности старого друга, но все же ришала укрепить позиции.
- А ты знаешь, милый, что по части фигуры не уступаешь голливудским красавчикам? - Агнес с любопытством оглядела лежавшего рядом с ней Пита. Да и в любви отнюдь не новичок. - Она усмехнулась. - Я-то воображала, что мой Тихоня чуть ли не девственник… И порой думала: "А что если… что если рядом с тобой, Агнешка, заколдованный принц - мужчина твоей мечты?" Ха! Наивная дурочка… - Она вскочила, набросила пеньюар и нервно зашагала по комнате. Из-под атласных туфелек разлетались валявшиеся на ковре рулоны афиш.
- Агни, все было так чудесно… - Пит растерянно сел, прикрываясь одеялом.
- Чудесно?! - Она бурно рассмеялась, достала из кармана висящего на стуле жакета Питера сигареты, щелкнула зажигалкой.
- Выбрось сигарету, Агнес, у тебя болит горло. - Питер торопливо натянул брюки. - И не шарь по чужим карманам.
- Что?! - Она демонстративно ощупала жакет Питера.
- Перестань! - Он отобрал свою вещь.
Агнес опешила: - Что ты там прячешь? А ну, исповедуйся, Тихоня!
- Дело в том… Дело в том, что Тина Паркер очень серьезная девушка… - Он неловко натянул рубашку и жилетет. - Тина пишет, как идет работа над дипломом. Женщина-экономист это… это трудно…
Агнес заломила руки и возвела к лепному потолку трагические глаза: Господи! Я всю жизнь плевала на любовь, думала - есть человек, для которого Агнешке Палоши всегда будет единственной! Женщина - экономист! - Она бурно расхохоталась.
- Агнес… - Питер зажмурился и напрягся, как перед первым прыжком с парашютной вышки. Сейчас он, наконец, скажет ей все. Что Агнешка Палоши была и останется для него единственной, что он любил и всегда будет любить только её - в здравии и болезни, в славе и нищите, победительницу или побежденную…
- Послушай, Агнес…
- Ничего, ничего не желаю слушать! - топнув ногой, она демонстративно зажала ладонями уши.
Питер сник. На побледневшем лице ярко проступили веснушки. - Извини, я не должен был пользоваться случаем… Я все, все отлично понимаю: у тебя сегодня неудачный день. Забудь и прости.
- Неудачный?! Кошмарный! Но если ты имеешь в виду Иордановича - то я плевать на него хочу! Да, да - плевать! - Агнес заметалась по комнате, отбрасывая носками атласных туфелек разбросанные афиши. - Надутый плейбой! Истаскавшийся, пресыщенный тип! И к тому же - банкрот. Я не настолько стара, чтобы покупать себе смазливых мальчишек.