Внутри пока ничего не было, кроме письма от папы и маленькой коробочки клубничного блеска для губ. Софи сложила туда джинсы, белье, несколько футболок, плейер, кассеты, расческу и дневник, который завела этим летом. Потом она застегнула молнию и взвесила сумку на руке: запросто влезет еще что-нибудь. Софи добавила свитер, косметичку и свинью, которую Ви сшила из брюк таинственного Джининого отца. Она посмотрела на зеркало, к которому были прикреплены фотографии папы, мамы, бабушки и маленькая - Дэна. Еще там был снимок ее попугайчика, который словно прислушивался к чему-то недоступному людям. На секунду рука Софи замерла над портретом Ви, но тут же опустилась: чтобы почувствовать бабушкино присутствие, никакие фотографии не нужны.
Софи осмотрелась. Раньше она любила свою комнату и гордилась, что в ее окна попадают лучи восходящего и заходящего солнца. А теперь ничего к ней не чувствовала. И все же, прежде чем уйти, она расправила покрывало на кровати и поставила горшок с ручками возле блокнота, а блокнот положила параллельно стопке книг. Задернула шторы, как бы велев комнате спать, взяла сумку и вышла за дверь.
На втором этаже она зашла в спальню Джины. Здесь, как всегда, было чисто и прибрано, а на стеклянном туалетном столике сверкали баночки с косметикой. Потом Софи заглянула в ванную, последнее время часто благоухающую духами, и в спальню для гостей, где никто никогда не спал на чудесных кроватях под расшитыми шерстью покрывалами и не смотрелся в испанское зеркало в кованой раме с орнаментом из нежных цветов.
Затем Софи вошла в кабинет Фергуса, совершенно пустой - за исключением ковра и плетеной корзины для бумаг. Попрощалась с маленькой комнаткой, которую Джина считала лично своей, а потому никого туда не пускала. Мама и сама там не бывала после того, как повесила льняные шторы с тюльпанами да поставила стол и стул, покрытые теперь бледным слоем пыли. Софи так и подмывало написать в пыли "Прощай", и, чтобы не поддаться соблазну, она захлопнула дверь.
Внизу она скрупулезно осмотрела гостиную, столовую и кухню - как будто вспомнила о манерах и решила поблагодарить хозяев вечеринки, которая ей нисколько не понравилась. Она открыла мамино фортепиано и много раз нажала ноту до, как бы подчеркивая этим свой отъезд. Затем Софи пошла на кухню и посмотрела на попугайчика - тот даже не шелохнулся. Она поменяла ему воду и насыпала корм. Птица наблюдала за ней без особого интереса.
- Тебе лучше вернуться к бабушке, - сказала Софи. - Там веселее.
Попугай склонил голову (как бы говоря, что ему все равно где жить) и принялся изучать нечто притягательное под правым крылом. Софи еще раз осмотрела кухню и стол, за которым столько раз ужинала, делала уроки и оставляла записки. Сегодня записки не будет. Она подняла сумку, послала птице воздушный поцелуй и, заперев дверь, вышла в сад.
- Перенервничала девочка, - сказала Ви. - Она ведь очень любила Дэна и так убивалась, что редко навещала его этим летом! Но он-то ее не винил. Дэн вообще не умел говорить плохо о любимых.
- Мне надо домой, - решила Джина. Она поставила кружку на стол. Перед ней была тарелка с сандвичами, которые они с Ви пытались есть. - Хочу посмотреть, как она.
- Красивые были похороны, правда? Как я и хотела. А народу-то сколько! Даже его племянничек, Роджер Как-бишь-его, поблагодарил меня за заботу о дяде. Я чуть не расхохоталась ему в лицо. Этот кретин вырядился в блейзер яхт-клуба и стоял передо мной, весь из себя серьезный и напыщенный. Дэн говорил, он с детства такой. В жизни не видала эдакого напыщенного мальчика.
Джина встала.
- Ничего, что я уйду?
Ви помотала головой.
- У меня тут дел по горло. Да и подумать есть о чем. Так что отыщи Софи и сразу мне позвони. Бедняжка! Скажи, что мы с ней можем сходить на кладбище, если она захочет.
- Софи пообещала, что купит цветы и сразу прибежит в церковь. Она не говорила, что не хочет идти.
- Немудрено! Ты бы все равно ее переубедила. Я ее понимаю. Кое-что в этой жизни приходится делать самостоятельно.
Джина поцеловала маму в щеку. Та сняла цветочную вуаль и, точно хрупкой клеткой, накрыла ею чайник.
- Не знаю, зачем напялила эти орхидеи. Уж больно аристократские. Ну, звони.
- Пока, мам. Все прошло замечательно. Лучше не придумаешь.
- Пока, милая. Скажи ей, что я не в обиде.
Когда Джина вышла на Орчард-стрит, над ее головой сгущались тучи, грозя вот-вот пролиться дождем. Из-за узкой юбки и туфель на каблуках она шагала быстро и мелко, поднимаясь по Таннери-стрит, от которой к Хай-Плейс вела старинная дорожка под названием Дитч. Она шла мимо ветхих кособоких домишек с немытыми окнами и пыльными шторами. Лишь некоторые имели приличный вид: возле новеньких дверей висели корзины с лобелиями и геранью. Из окон тут и там доносилась болтовня телевизора.
Подходя к дому, Джина окинула его взглядом. Шторы в спальне Софи были задернуты. Джина представила себе бедную Софи, свернувшуюся на постели в обнимку с букетом цветов. Бедное дитя! Удар за ударом. И скоро будет еще один. Джина подскочила к воротам, отперла их и бросилась к двери на кухню, когда первые капельки дождя уже полетели с неба.
Она скинула туфли и побежала наверх.
- Софи! - позвала она, задирая юбку повыше. - Софи! Я дома! Софи!
Наконец Джина добралась до ее комнаты. Закрыто, музыки не слышно. Она распахнула дверь.
- Родная…
В комнате было как-то особенно пусто. Ни Софи, ни подушек, ни картинок на стенах. Кровать гладко заправлена, точно в гостинице, на столе подозрительный порядок.
- Софи! - вновь позвала Джина.
Она открыла шкаф. Одежда висела на месте, над грудой шарфов, старых свитеров и разной обуви. Джина осмотрелась. Фотографии тоже здесь, зато нет расчески и плейера.
Она вышла из комнаты. В коридоре была куча коробок - Софи собрала их задолго до переезда и грядущего вторжения семьи Пью. Джина взяла бегемота, посмотрела на него и прижалась щекой к зеленой плюшевой морде. Софи наверняка пошла в "Би-Хаус". Куда же еще? Джину расстраивало и немного злило, что в трудную минуту дочь всегда бежала к Вудам. Она медленно спустилась в свою комнату, досчитала до десяти и подошла к телефону.
Затаила дыхание. Трубку взяла Хилари.
- "Би-Хаус", добрый день.
- Хилари…
- Да?
- Это Джина.
Молчание.
- Что тебе нужно?
- Я хотела… поговорить с Софи.
- Ее тут нет, - ответила Хилари. - Сегодня у нее выходной. Похороны же.
- По-моему, она у вас. Может, с мальчиками? Ее нет дома, и на похороны она так и не пришла.
- Сейчас посмотрю, подожди.
Хилари с резким стуком положила трубку на стол, и Джина услышала ее удаляющиеся шаги. Затем открылась дверь и донесся ее голос. Снова шаги, в другом направлении. Тишина. Наконец Хилари вернулась к телефону.
- Никто ее не видел. Я пошлю Гаса в сад, поискать ее.
- О Боже… - выдавила Джина. - Ее комната кажется такой пустой… Как будто она ушла. Совсем. Куда же она подевалась?
- Да просто гуляет. Она разумная девочка…
- Пожалуйста, позвони мне, - взмолилась Джина дрожащим голосом. - Позвони, если найдешь ее!
Снова молчание.
- Конечно, - тихо ответила Хилари и положила трубку.
Гас вернулся на каменную стену, под ветви тиса. Почему-то ему полегчало во время похорон: происходило нечто общепринятое и традиционное, люди молились, пели гимны, надели строгую одежду. А дома все опять развалилось - Лоренс молча ушел на кухню, Джордж отправился на работу, потому что его отпустили только на час, Адам куда-то запропастился. Гас хотел было поторчать в маминой спальне, пока она переодевается, но она сказала:
- У меня столько дел! Поможешь? И сам заодно отвлечешься.
- Вообще-то я тоже занят… - соврал он.
- Ну, как хочешь. - Хилари обняла его и вышла в коридор. От ее запаха Расу захотелось плакать. Он пошел к себе в комнату, сорвал галстук, сбросил школьные туфли и брюки, затем надел широченные джинсы, кроссовки и футболку, которую однажды забыла у них Софи: темно-синюю с радугой на груди. После чего поплелся вниз, вытирая спиной стену и пиная ступеньки.
Гас вышел в сад. Собирался дождь, но ему даже хотелось вымокнуть. Он залезет на стену, промокнет и весь перепачкается, кусочки коры забьются ему в волосы. Все, конечно, будут говорить, что он ведет себя как ребенок, особенно Софи, но Гас просто не знал, как еще можно себя вести в таком положении. Софи не пришла на похороны. Может, не смогла? Закрылась где-нибудь и ревела, совсем как позавчера, когда он рассказал ей о Лоренсе и Джине…
- Это неправда! - крикнула Софи. Ее лицо стало пустым, как луна.
- Правда, - ответил он. Ему захотелось взять ее за руку. - Правда. Сначала нам рассказала мама, а потом папа.
Гас пытался как-то утешить Софи, пока она плакала. Слез со стены, чуть ли не силком стащил ее вниз и крепко обнял, хотя она была выше его ростом. Она стояла в его неуклюжих объятиях, спрятав лицо в ладонях, и рыдала. Слезы стекали по ее запястьям прямо в рукава блузки. Конечно же, у Гаса не оказалось платка, поэтому в конце концов он снял футболку и отдал ей.
Софи была благодарна.
- Спасибо. Ох Гас, большое тебе спасибо!
Он стоял и смотрел, как она плачет. Ему еще никого и никогда не было так жалко. Потом Софи высморкалась, вытерла лицо и руки. Ее щеки пошли розовыми пятнами, глаза покраснели. Выглядела она ужасно, но Гас не мог оторвать от нее глаз. Они еще немножко посидели у стены, и Софи спросила:
- Как думаешь, это конец? В смысле, больше ничего плохого уже не случится?
Гас не знал. Ночью он несколько часов провалялся без сна, представляя себе всякие ужасы: как Хилари собьет машина или как все, кроме него, умрут, а дом сгорит, - перестраховывался от ударов судьбы. Он очень утомился. Постоянно чувствовал усталость и хотел побыть один, но в то же время волновался за близких, если долго их не видел.
Гас схватил упругую ветку и стал опускать и поднимать ее, словно гантель. Скоро его с ног до головы засыпало мусором, а руки заболели.
- Гас!
Он остановился. Среди яблонь, футах в десяти от стены, стояла и смотрела в его сторону Хилари.
- Что? - спросил он, не шевельнувшись.
- Гас, ты не знаешь, где Софи?
- Откуда мне знать?
- Ты не мог бы спуститься, пока я с тобой разговариваю?
Он выбрался из-под ветвей.
- Она не приходила на похороны, - сказала Хилари. - Сейчас звонила Джина, говорит, ее нигде нет и такое ощущение, что она сбежала. Спрашивает, не у нас ли она. Ты ее сегодня видел?
- Нет, - ответил Гас. Перекинув одну ногу через стену, он спрыгнул на землю. - Уже два дня как не видел.
- Она что-нибудь говорила? Может, хотела сбежать из дома?
- Нет. - На Гаса вдруг накатили воспоминания о позавчерашнем дне. - Она плакала.
Хилари шагнула к сыну, а он прижался к стене и закрыл лицо ладонями.
- Гас… - Она положила руки ему на плечи. - Гас, что случилось?
Я ей все рассказал, - пробормотал он. - Я не хотел, само так вышло…
- Что именно?
Гас повернул голову вбок, чтобы не смотреть на Хилари.
- Ты же поняла. Про нашего папу и ее маму. Про то, что они хотят пожениться.
ГЛАВА 15
- Я приехала, - сказала Софи.
- Соф… - изумленно проговорил Фергус.
Одной рукой он придерживал дверь, а в другой у него были очки для чтения: полукруглые, в черепаховой оправе. Волосы слегка взъерошены, как будто он теребил их, пока думал.
- Родная, это же чудесно! Только я не ожидал, что ты приедешь так скоро…
- Можно войти? - Софи подтянула сумку на плечо.
- Конечно! Проходи…
Выглядел Фергус опешившим. Он отступил, придерживая дверь, и попытался ее поцеловать, но промахнулся.
Софи прошла в гостиную и бросила сумку на белый диван. Она вела себя очень уверенно и даже властно.
- Ты получила мое письмо?
- Еще бы! - Она вытаращила глаза. - Зачем я, по-твоему, приехала?!
- Но… я думал, ты приедешь позже…
- Мне пришлось, - коротко ответила Софи.
Фергус переложил сумку на пол.
- Новая обивка…
Она недовольно фыркнула, подошла к столику с бокалами и серебром и переставила некоторые предметы, словно мстя за сумку. Фергус подскочил к дочери и взял ее за руку.
- Софи, почему тебе пришлось?
Она косо на него посмотрела и язвительно ответила:
- Ты же сам сказал, что нам надо поискать квартиру. И школу. Учеба начинается через неделю.
Фергус вздохнул:
- Милая, в этой четверти ничего не выйдет. Я рассчитывал перевеете тебя в новую школу после Рождества.
- Почему?
- Сейчас уже поздно…
- Но я не хочу переводиться в другую школу только на две четверти. Надо отучиться хотя бы год…
- Софи! - Он взял ее за обе руки. - Ну что ты такое говоришь? Перестань вести себя, как ребенок. Объясни, почему ты так неожиданно приехала?
Она разозлилась:
- Да ты же сам пригласил!
- Я не предполагал, что вместо ответа на мое письмо ты явишься сама.
Софи подошла к окну и выглянула в сад. Со стороны ока казалась ему невероятно тонкой и хрупкой, а темная одежда и высоко убранные волосы это подчеркивали. Еще она выглядела так, словно вот-вот взорвется, если не обращаться с ней бережно. Может, подойти к ней и обнять по-отцовски? Нет, лучше не надо. Фергус присел на подлокотник кресла и молчал, вертя в руках очки. "Прошу тебя, - мысленно молил он Софи, - прошу, будь послушной, разумной, будь даже немного покладистой. Пожалуйста".
Она стояла у окна несколько минут. Затем сняла бабочку с волос, встряхнула их и ловко заколола обратно.
Наконец, не поворачиваясь к отцу, Софи проговорила:
- Дэн умер.
- Я знаю. Джина мне сообщила. Такое горе…
- А потом Гас мне кое-то рассказал.
- Да?
- Да. Кроме него, никто не осмелился.
Фергус молчал.
Софи подождала полминуты, а потом не выдержала:
- Лоренс хочет бросить Хилари.
- Что?!
- Ты слышал. Лоренс хочет бросить Хилари.
- Господи, почему?! - Фергус встал.
- Потому что он влюбился в мою мать.
После недолгого молчания он тихо произнес:
- О Боже…
- Она в него тоже влюбилась. Они хотят уехать во Францию.
Фергус подошел к дочери и обнял ее. Та вырвалась.
- Не надо!
- Я не знаю, что тут сказать… Что Джина говорит?
- Ничего, мы с ней это не обсуждали. Я даже думать об этом не могу, не то что говорить!
- О, Софи…
- Я-то решила, что она из-за психолога такая счастливая. А на самом деле…
Он стоял рядом с Софи и смотрел на сад. Казалось, деревья устали под весом поздней летней листвы. По траве возле белого столика со стульями лениво перекатывались сухие листья. Фергус ощутил внезапное горе, не за себя, а за эту девочку, стоящую перед ним, и за трех уиттингборнских мальчиков, и за старушку Ви. Последствия некоторых действий бывают ужасны. По-настоящему ужасны. Выкорчуй одно большое дерево в лесу, и ветер проберется внутрь, раскидает остальные деревья. Хоть ты и думаешь, что сам в ответе за свою жизнь, с тобой всегда может случиться что-то страшное и неизбежное. Так в прошлый раз сказала ему Софи, сгорая от ярости. Фергус тоже тогда рассердился - его злила дочкина наивность, бездеятельность и даже доброта. Теперь он горько, горько об этом жалел.
Софи вдруг выдавила:
- И еще кое-что.
Он внимательно на нее посмотрел.
- Я переспала с Джорджем.
Фергус опустил голову.
- И мы не пользовались презервативом, потому что не думали этим заниматься. В смысле, заранее не думали.
Тишина.
- Так ты беременна?
- Не знаю.
- Софи…
- Скоро узнаю.
Фергус заметил, как у него дрожат руки - будто бы сами по себе откликаются на происходящее. Он спрятал их в карманы.
- Когда?
- Через пять дней.
- Может, надо сходить к врачу?
- Нет! - отрезала Софи. - Не сейчас!
- Что еще скажешь?
- Ничего. Домой я не вернусь.
Наконец она обернулась и посмотрела на отца. У нее был ясный, пустой взгляд.
- Мне надо будет купить кое-какие вещи. Я взяла только самое необходимое, потому что не хочу мешать старую жизнь с новой. Больше не могу терпеть все это вранье!
- Мама знает, что ты у меня?
- Нет.
- Ты ей позвонишь?
- Нет.
- Тогда придется мне.
Софи снова отвернулась и подошла к своей сумке.
- Как хочешь.
Она взяла ее на руки, точно крупного младенца. Фергус заметил серебряный браслет - его подарок.
- Увидимся позже, - сказала Софи. - Я пойду к себе.
Джина лежала на кровати, полностью одетая. Было еще не темно, комнату заполнял приглушенный бледный свет, похожий на вуаль. Она не спала. Вот уже час она лежала просто так - с тех пор как позвонил Фергус и сообщил, что Софи у него.
Прислонившись к кухонной стене, Джина разрыдалась. Она сжимала трубку и плакала, плакала от облегчения.
- Можно с ней поговорить?
- Вряд ли она захочет, - ответил Фергус. Его голос звучал странно, как будто он тоже с трудом сдерживал чувства. - Она у себя в комнате, дверь закрыта.
- У нее все хорошо?
- Нет.
- Она…
- Да. Она все рассказала. А ей рассказал Гас.
Джина умолкла. Ей не хватило духу проговорить: "Что ж, для тебя это, наверное, приятное известие".
Фергус сказал в молчащую трубку:
- Я не знаю, что и думать. По крайней мере в отношении Софи.
- Видимо, это взаимно.
- Видимо.
- Она вернется?
- Нет. Не сегодня - это точно.
Джина вытерла глаза рукавом рубашки. На нем остались черные разводы от туши.
- У нее занятия в понедельник начинаются.
- Да, но вряд ли я смогу поговорить с ней нормально в ближайшие два-три дня.
- Она хочет жить с тобой?
- Да. - Фергус перевел дыхание. - Я сказал, что куплю для нас квартиру, в которой мы будем жить, пока она не выучится.
- Понятно.
- Я это не для себя делаю, Джина…
Она его перебила:
- Пью хотят переехать в октябре. Посреди школьной четверти.
- И ты уедешь во Францию?
- Да, - прошептала она.
- А Софи ты в свои планы включила? - спросил он неожиданно твердым голосом.
Она медленно отняла трубку от уха, посмотрела на нее и тихо, чуть ли не украдкой повесила обратно на стену. Затем досчитала до десяти и, когда телефон не зазвонил, снова сняла трубку и положила ее на стопку журналов.