- Немного. Кроме того, нужно заплатить за квартир у, одеться. Возвращаемся с работы мы поздно, метро уже закрыто, поэтому приходится тратиться на такси. Но все же я получаю чуть больше, чем получает врач, учитель или воспитатель детского сада. Очень сильно выручают приработки. Это когда нас заказывают на свадьбу, день рождения или какое-нибудь торжество. На заказе можно слупить хорошие деньги. Правда, это бывает не так часто. Наш хозяин против таких заказов. Он предпочитает, чтобы мы танцевали в баре.
- А как же интим? - слегка помявшись, спросил Сергей.
- Интим исключен. Мы не проститутки, а стриптизерши. Это большая разница. Очень часто люди думают, что девушки, исполняющие стриптиз, зарабатывают себе на жизнь телом. Но если бы хоть одна из нас переспала с посетителем, то ее бы моментально уволили.
Я допила кофе и стала смотреть на мелькающие за окном огоньки. Вскоре мне это надоело, и я перевела взгляд на нового знакомого. На вид ему было около сорока, похож на боксера. Крупный нос, скошенный набок, возможно, его когда-то перебили и он неудачно сросся, пухлые губы и голубые глаза. "Боксер" наяривал бифштекс, запивая его водкой. Через пару минут к нашему столику подошел официант. "Боксер", подняв голову, что-то прошептал ему на ухо. Я вздрогнула - за ушными раковинами у моего нового знакомого виднелись едва заметные маленькие рубцы. Кожа в этих местах была сильно натянута, казалось, что она может лопнуть в любой момент. Так как мой покойный отец был пластическим хирургом, я довольно хорошо разбиралась в шрамах и могла почти безошибочно угадать их происхождение. В том, что "боксер" поменял внешность, я не сомневалась. Папа часто делал такие операции, разумеется, тайно и за большие деньги. Одна из них закончилась трагедией. Как-то к папе пришел рецидивист, который находился во всероссийском розыске, и попросил изменить его до неузнаваемости. Папа согласился, операция прошла успешно, но после того, как пациент выписался, моего отца убили. Просто закололи пикой, и все. Кто это сделал, не знаю. Может, тот самый рецидивист, а может, кто-то другой. Наверное, папу убрали как ненужного свидетеля. С тех пор я на всю жизнь усвоила одну простую истину: нормальному человеку незачем менять свою внешность. Раз он идет на это - значит, он где-то крупно прокололся и от него нужно держаться подальше.
Я еще раз с ужасом посмотрела на шрамы за ушами "боксера" и почувствовала, как защемило в груди. "Боксер" поднял голову и улыбнулся:
- Заказал креветок и еще немного водочки.
- Я бы тоже выпила водки, - томно произнесла я.
"Боксер" моментально подозвал официанта. Тот принес вторую рюмку, бросив на меня заинтересованный взгляд.
- За удачу, - улыбнулся мой спутник и выпил свою порцию.
- За удачу, - повторила я и проделала то же самое.
Если этот человек из нашего городка, то он непременно должен был знать моего отца, потому что в нашем городке за такие операции больше никто не брался. Если он из Москвы, то вероятность знакомства полностью исключена, потому что в больших городах такие операции делают на каждом шагу. Спрашивать ни о чем нельзя, так как если этот "боксер" скрывается от органов, то может запросто наказать меня за излишнее любопытство.
- Как самочувствие? - спросил он меня.
- Паршиво, - пожала я плечами и постучала пальцами по столу. - Скажите, а вы москвич?
- Я не имею определенного места жительства. Я - как вольный ветер. Две недели там, две недели сям. Завтра в Москве, послезавтра могу быть во Владивостоке, а через пару дней в Магадане.
- Это у вас профессия такая, связанная с командировками?
- Профессия, - усмехнулся "боксер" и окинул меня таким нахальным взглядом, что показалось, будто я сижу перед ним голая.
Сделав безразличный вид, я как ни в чем не бывало спросила:
- А в нашем городке по работе были?
- По работе, - коротко ответил он.
Ужин закончился, и мы отправились в свой вагон. Остановившись в тамбуре, "боксер" протянул мне сигарету и спросил:
- Куришь?
Я не ответила, взяла сигарету и в который раз подумала о Максе. Прошлой ночью мы лежали с ним в одной постели, но под разными одеялами. Мы давно спали под разными одеялами. Так захотел Макс. Просто однажды вечером он сказал, чтобы я достала ему второе одеяло. Я попыталась возмутиться, мол, зачем мне стирать лишний пододеяльник, но он настоял на своем. "Ну и пусть", - подумала я тогда, а потом привыкла и даже получала от этого удовольствие. Под одним одеялом я спала с Глебом. Глеб прижимал меня к себе и шептал на ушко ласковые слова. С Максом все по-другому. Я надевала длинную ночную рубашку, закутывалась до бровей и поворачивалась к нему задницей. Макс проделывал то же самое, и я начинала жалеть о том, что в нашей квартире всего одна спальня, потому что мне бы хотелось спать со своим собственным муженьком не только под разными одеялами, но и на разных кроватях. Наверное, именно с разных одеял у нас началась разная жизнь.
Я опомнилась, подняла глаза и посмотрела на попутчика. В тамбуре горел тусклый свет, и рубцов не было заметно, но я-то знала, что они есть! Сердце мое учащенно билось. Если этот человек поменял свою внешность - значит, у него были причины, а если у него были причины, то он не так прост, каким старается казаться.
- Вы постоянно о чем-то думаете…
- Что? - вздрогнула я.
- Я говорю, что вас, кажется, очень сильно беспокоят какие-то обстоятельства.
- Да так, пустяки.
- Вы уверены, что вам не нужна помощь?
- Уверена.
- Ты где танцуешь? - спросил он, перейдя на "ты".
- Что? - переспросила я, ощутив, как по моей спине пробежал холодок. Может быть, мне вообще не стоило говорить ему, чем я занимаюсь? Но теперь уже поздно раскаиваться, тем более что я не привыкла скрывать свою профессию.
- Так где? - "Боксер" взял меня за локоть и пристально посмотрел в глаза.
- Во "Фламинго". - Я отдернула руку и попятилась к двери.
- Я что, тебя напугал? - засмеялся он. - Неужели я такой страшный?
Ничего не ответив, я быстро открыла дверь и со всех ног бросилась в купе. Плюхнувшись на полку, постаралась отдышаться. Угораздил же меня черт пойти с этим придурком ужинать в ресторан! У меня своих проблем хватает, так нет, решила себе еще новые нажить. Идиотка!
Пожилая женщина ласково посмотрела на меня и извиняющимся тоном произнесла:
- Дочурка, ты молодая, ляг, пожалуйста, на верхнюю полку. Там рядом дед безобидный спит. А я наверху не могу. Сильно ворочаюсь, могу упасть.
Я кивнула и полезла на верхнюю полку. Дед не спал, вшестеро сложив газету, он разгадывал кроссворд. Я перевернулась на живот и уставилась в окно. Женщина легла на мое место и накрылась одеялом. Через минуту в купе вошел "боксер" и сел на свое место.
- Я девушку попросила верхнюю полку занять, а то я там спать не смогу, - объяснила женщина и закрыла глаза.
- Да по мне, пусть она хоть на крыше этого поезда спит, - буркнул "боксер" и, не снимая ботинок, растянулся поверх одеяла.
Дедуля выключил свет, я разделась, натянула на себя слегка влажную простыню и сжалась в комочек, прислушиваясь к каждому шороху. Затем, не выдержав, включила ночник. "Боксер" поднял голову и посмотрел наверх. Я бросила на него равнодушный взгляд и каменным голосом произнесла:
- Не могу без света спать. Кошмары мучают.
- И часто тебя кошмары мучают? - спросил "боксер".
- А с чего бы это вы решили перейти на "ты"? - резко осадила я его.
- И часто вас кошмары мучают? - переспросил он, подчеркнуто вежливо выделив "вас".
Выпитое спиртное ударило мне в голову, непонятно откуда появилась сумасшедшая смелость. Мне захотелось сказать этому идиоту все, что я о нем думаю. Будь что будет! Во всяком случае, в купе, при свидетелях он меня не убьет.
- Кошмары мучают меня тогда, когда я вижу перед собой мужчину с прооперированным лицом, - отчеканила я, даже не думая отводить глаза.
В свете тусклого ночника я заметила, как "боксер" стал покрываться красными пятнами. Наверное, рубцы за его ушами посинели и набухли от перенапряжения. Ну и пусть, мне-то какое дело до него! Я отвернулась к стене и закрыла глаза. Монотонный стук колес клонил ко сну. Я не сопротивлялась навалившейся дремоте. Завтра рано вставать, да и в Москву не хочется приезжать с помятым лицом - надо отдохнуть. А "боксер"… Да пропади он пропадом! Завтра выйдет из поезда. И мы больше не увидимся. Тоже мне, проблему нашла!
Мне приснился Макс. Он лежал на диване и читал газету. Я сидела напротив и с грустью смотрела на диван. Этот диван мои родители подарили нам на свадьбу. Наверное, они мечтали о том, чтобы на нем сидели наши дети, а затем и внуки, но ровно три года с него почти не вставал Макс.
Открыв глаза, я обнаружила, что уже утро. Летом рано светает. Скоро мы подъедем к Москве. Надо собираться. Я приподнялась и увидела, что все уже встали. "Боксер" сидел у окна, не обращая на меня никакого внимания. Дедуля стоял у зеркала и расчесывал свою жидкую бороденку. Женщина пила чай, посматривая на часы.
Я вспомнила, что это мое первое утро без Макса, и не смогла сдержать улыбки. Еще вчера, перед пикником, он закатил мне огромный скандал и ударил по лицу, а теперь меня никто и пальцем не тронет, никто! Я молода и хороша собой. В Москве меня ждет Глеб, которому вовсе не обязательно знать, что произошло в березовой роще за тридевять земель от столицы. Я свободна, и все! Макс лежит в болоте, а я еду в поезде. Его жизнь закончена, а моя - только начинается!
Высунув руки из-под одеяла, я сладко потянулась.
- С добрым утром, дочка, - приветливо улыбнулась женщина и показала на стакан чая. - Будешь?
"Тоже мне, мамуля нашлась", - ухмыльнулась я и быстро села, чуть не стукнувшись головой о багажную полку.
- Вы бы не могли выйти на пару минут, я хочу одеться, - сказала я, обращаясь ко всем сразу.
- Да что ты, доча, конечно, одевайся. Нам полезно немного постоять.
Женщина открыла дверь и вышла в коридор. Следом за ней - дедуля и мой новый знакомый, которому я вчера так некстати ляпнула ненужную фразу о его прооперированном лице. Повернув замок, я принялась одеваться. Затем свернула постель и положила ее вниз. Наклонившись за упавшей расческой, я увидела небольшую спортивную сумку, аккуратно задвинутую в небольшое пространство под нижней полкой. Вне всякого сомнения, эта сумка принадлежала "боксеру". Дедулины котомка и тележка стояли под столом, а вещи женщины находились на моей стороне. Мне захотелось открыть ее и посмотреть, что там внутри.
Интересно, что может возить человек, по неизвестным причинам изменивший внешность? Дурацкое любопытство взяло верх. Я быстро открыла молнию и на минуту замерла. В сумке лежал самый что ни на есть настоящий автомат Калашникова, АКСМ, я не могла ошибиться. Точно такой же я видела по телевизору в "Дорожном патруле". Его конфисковали у какого-то криминального авторитета. Я провела рукой по стволу и почувствовала, как по телу пробежала мелкая дрожь. Рядом с автоматом лежала вязаная черная шапочка. Я достала ее из сумки и потеряла дар речи. В шапочке были ровно три отверстия: два для глаз и одно для рта, ее можно натянуть до самой шеи. Надев шапочку, я подошла к зеркалу. На меня смотрел какой-то ниндзя. Взяв автомат, я приложила его к груди. В таком обмундировании можно брать любой банк или уж, на худой конец, обменный пункт. Неожиданно в дверь постучали, и я чуть не грохнулась в обморок. Нет, мое любопытство точно подведет меня под монастырь! Я положила шапочку на место, пристроила автомат, закрыла сумку и задвинула ее в угол. Затем трясущимися руками открыла дверь.
- Скоро Москва, - улыбнулся дедуля и сел у окна.
Я взяла полотенце и пошла умываться.
- Девушка, скоро станция. Давайте быстрее. Мне уже пора туалеты закрывать. Долго спите, - бросила мне вслед проводница.
- Я мигом, - буркнула я и ускорила шаг.
"Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, - стучало у меня в голове. - Вот и тебе оторвут, если узнают, что ты лазила в сумку".
Через пять минут я вышла из туалета. Вдруг кто-то больно схватил меня за руку и потащил в тамбур. Я попыталась закричать, но мой рот закрыла потная мужская ладонь. Как и следовало ожидать, это был мой новый знакомый. Он прижал меня к стене и достал из кармана что-то острое и блестящее. До меня дошло, что это пика. Острая, блестящая, заточенная пика. Именно такой пикой закололи не так давно моего отца, закололи ударом в сердце… Незнакомец приставил пику к моей груди и слегка надавил. Я почувствовала неприятный укол и жалобно посмотрела на этого сумасшедшего.
- Мне больно, - прошептала я.
- Сейчас тебе будет еще больнее. Ты зачем, сучка, лазила в мою сумку? Тебя кто-то подослал? Ты что вынюхиваешь?
- Я не лазила в твою сумку, - соврала я, особо не надеясь на то, что он мне поверит.
"Боксер" ослабил хватку, но не отпустил.
- Я не лазила в твою сумку, - повторила я и почувствовала, как по щекам ручьем потекли слезы.
- Не ври, тварь! Я всегда над замком завязываю тонкую ниточку, чтобы потом было видно, вскрывали сумку или нет. Когда дергаешь за молнию, ниточка рвется. Невооруженным глазом ее никто не разглядит. Когда я зашел в купе, то почти сразу обнаружил, что она порвана. Ты лазила в мою сумку! Откуда ты знаешь про пластическую операцию? Ты первая, от кого я это услышал.
- Мой отец был пластическим хирургом. Он делал такие операции.
- Ты не ответила на мой вопрос: зачем лазила в мою сумку?
"Боксер" напряг руку, и пика проколола мою блузку. Я с ужасом посмотрела на него и прошептала:
- Я никому не скажу…
- О чем?
- Я никому не скажу, что видела в твоей сумке, честное слово. Я клянусь.
- Я не верю словам. Я верю только в одном случае: когда человек мертв.
Я хотела закричать, но "боксер" опять закрыл мне рот. Глаза его были безумны.
- Я ненавижу женщин, - прошептал он. - За то, что они ужасно любопытные. Твари. Я бы с радостью выколол этой пикой тебе глаза, чтобы ты никогда больше не увидела то, что ты не должна видеть. То, что тебя не касается.
Неожиданно дверь тамбура открылась, и рядом с нами остановились двое милиционеров. Я поняла, что спасена, и хотела закричать. "Боксер", моментально сориентировавшись, неуловимым движением спрятал пику в карман, прижал меня к стене и поцеловал в губы. Я не могла издать ни звука.
- Предъявите ваши документики, - произнес один из милиционеров, который по возрасту годился "боксеру" в сыновья.
"Боксер" на секунду оторвался от моих губ и быстро произнес:
- Командир, не вовремя ты со своими документами. Видишь, я с любимой прощаюсь, через несколько минут станция. Ты мне обламываешь последние минуты счастья. Ее сейчас муж встретит, и всё, а мне опять полгода следующей совместной поездки на курорт ждать.
Я хотела возразить, но тут же почувствовала весьма ощутимый укол. Все понятно: если я скажу хоть слово, этот ненормальный засадит мне пику в бок, даже не размышляя о том, что будет дальше. Я жалобно посмотрела на молоденьких ментов в надежде, что они все-таки проверят документы у моего "ухажера", но этот сумасшедший еще сильнее прижал меня к стене и стал терзать мои губы с такой силой, что я почувствовала вкус крови. Если так будет продолжаться, то через несколько секунд я просто потеряю сознание.
- Да ладно, Паша, пусть люди попрощаются, - улыбнулся один из ментов и покраснел до кончиков ушей, глядя на то, как "боксер" внаглую лапает меня за грудь.
- Любовь в документах не нуждается, - развел руками второй. - Счастливого продолжения отношений. Извините за причиненные неудобства и беспокойство, - засмеялся он и направился вместе с товарищем в другой вагон.
- Будь здоров, командир! - крикнул "боксер", свирепо посмотрев на меня.
В эту же секунду дверь снова открылась, и на пороге появилась проводница. В руках ее был веник, а во взгляде читались презрение и злость.
- Хватит тут обжиматься, как дети малые! - заголосила она. - Что, мест больше нет! Только мусор от вас. Приехали - Москва! Снимайте гостиницу и там обжимайтесь, а мне мести надо. Бессовестные!
Чудом собрав все силы, я наконец оттолкнула "боксера". Проводница выронила веник из рук и закричала мне вслед такое, что ей позавидовал бы самый изощренный матерщинник.
Поезд остановился, и пассажиры потянулись к выходу. Я заскочила в купе, схватила сумку и опрометью выскочила на перрон. "Боксера" не было видно. С его габаритами в узком коридоре, битком набитом людьми, особо не развернешься. Может, успею уйти?
На привокзальной площади я впрыгнула в такси и, задыхаясь, прокричала шоферу:
- Быстрее!
- Куда и сколько? - безразлично спросил он.
- В центр!
- Сколько?
- А сколько тебе надо? - занервничала я, оглядываясь по сторонам. Увидев "боксера", я не задумываясь, выпалила: - Тысячу, тысячу! Ты только дави на газ. Понял? Где у тебя педаль газа? Включай мотор и дави!
"Боксер" увидел такси и, ухмыльнувшись, направился в нашу сторону. Я стукнула шофера по плечу, и он наконец, очнувшись, завел мотор.
Когда машина тронулась, я с облегчением вздохнула и даже нашла в себе силы помахать грозившему мне вслед кулаком бандиту.
- Орешь как резаная, - возмущался шофер. - Если ты мне такие деньги платишь, то это еще не значит, что ты имеешь право вести себя, как тебе заблагорассудится. Я привык, чтобы клиенты обращались со мной вежливо.
- Вежливость не покупается за деньги, - назидательно произнесла я, откинувшись на спинку. - Я же не виновата, что ты такой медлительный. Запомни, хороший водитель всегда держит ногу на педали газа. Это на тот случай, если клиент хорошо платит и вдобавок во всему сильно торопится.
- Что случилось? - спросил шофер, но я не сочла нужным продолжать разговор и отвернулась. В конце концов, я плачу, а значит, и заказываю музыку.
- У тебя кровь на блузке, - услышала я голос шофера.
- Что?
- У тебя кровь с правой стороны.
Я опустила глаза и с ужасом посмотрела на блузку.
Она была запачкана кровью. На лбу выступил холодный пот. Не обращая внимания на водителя, я быстро расстегнула пуговицы. Все-таки этот ненормальный поранил меня своей чертовой пикой. Чуть ниже правой груди виднелся еле заметный порез, из которого тоненькой струйкой сочилась кровь.
- Вот черт, - растерянно прошептала я.
Шофер полез в бардачок, достал аптечку и протянул мне.
- Там есть вата и бинт. За твою тысячу могу оказать бесплатные медицинские услуги.
- Спасибо, без тебя обойдусь.
Я достала пузырек с зеленкой, смочила кусочек ваты и приложила к больному месту. Грудь сильно защипало, перед глазами поплыло. Мне захотелось закричать, но я стойко перенесла адскую боль и вернула аптечку водителю.