- Ваш дедушка - деспот.
- О чем вы хотели поговорить со мной?
- Я уезжаю. Я хотел вас увидеть.
- Да, - сказала я. - Вы говорили.
Он взял мою руку и, сидя в огромном кресле, напоминающем трон, потянул меня к себе, и я оказалась у него на коленях.
- Не бойтесь, - тихо сказал он. - Нечего бояться. Теперь ваше благополучие - моя проблема.
- Вы говорите какие-то необыкновенные вещи. Я думала, что пришла проститься с вами.
- Надеюсь, вы этого не сделаете.
- А разве есть какой-нибудь еще выход?
- Непреодолимых препятствий не бывает.
Я почувствовала, как его руки мягко скользят по моей шее. Меня постепенно охватывало желание остаться в этой комнате навсегда.
- Как вы ко мне относитесь? - спросил он.
Я постаралась высвободиться из его настойчивых рук.
- Мы мало друг друга знаем, - промямлила я. - Вы не… англичанин.
- Это большой недостаток?
- Нет, конечно, но это значит…
- Что?
- Что мы скорее всего по-разному на все смотрим. Знаете, может, я лучше пересяду на стул и выслушаю то, что вы мне хотели сказать?
- Нет, вы уж лучше оставайтесь здесь… рядом со мной. Филиппа, вы должны знать, что я все больше влюбляюсь в вас.
У меня закружилась голова от внезапного счастья, как будто меня опустили в глубокое озеро наслаждения. Но все равно внутри себя я чувствовала предостерегающие голоса. Это очень опасное озеро.
- Филиппа, - продолжал он. - Какое гордое имя. - Он повторил его: - Филиппа.
- Меня всегда в семье называли Пиппа.
- Пиппа. Коротко от Филиппа. Мне нравится. Я помню стихотворение. Оно назвалось Песня Пиппы… или Пиппа Проходит. Видите, я хоть и не англичанин, но образование получил здесь. Я знаю Браунинга. "Бог на небе, все в мире хорошо". Это из Песни Пиппы. Это ведь о вас?
- Вы прекрасно знаете, что это совсем не так.
- Ну, тогда я должен попытаться сделать, чтобы это было так. Я буду очень рад, если смогу. "Все в мире хорошо". Я хочу услышать эти слова от вас.
- Да, вы уезжаете, и я вас завтра уже не увижу.
- Вот об этом я и хотел с вами поговорить, потому что от вас зависит, увидите вы меня завтра или нет.
- Я не понимаю.
- Все очень просто. Я могу взять вас с собой.
- Взять меня…
- Ну да. Вы можете поехать со мной.
- Но разве это возможно?
- Конечно. Мы встретимся завтра на станции. Мы не поедем в Дувр, как в прошлый раз. Мы поедем в Лондон, и оттуда в Гарвич. Мы сядем на корабль, поплывем по морю. Потом сядем на поезд и в конце концов приедем ко мне домой.
- Вы смеетесь надо мной.
- Клянусь, что нет. Я хочу, чтобы вы были со мной. Неужели вы не понимаете, что я влюблен в вас?
- Но… разве я могу с вами поехать?
- А почему бы и нет?
- Дедушка не отпустит меня.
- Я подумал, что мы перехитрим и дедушку и кузена Артура. Так что нам не нужно их согласие. Пиппа… я хочу показать тебе, как я тебя люблю.
- Я… я не…
- Я научу тебя, - прошептал он.
Он расстегнул пуговицы на моей блузке. Я попыталась остановить его, но он взял мои руки и стал их целовать. Мне было страшно, но в то же время меня все больше охватывало возбуждение, которого я не знала раньше. Казалось, что все отходит на второй план… прошлое… будущее… все, что пугало меня. Не было ничего, кроме теперешнего момента. Он поцеловал меня, снимая с меня блузку.
- Что вы делаете? - пробормотала я. - Мне надо идти.
Но я не предприняла никакой попытки, чтобы встать.
Я была полностью охвачена непреодолимым желанием.
Он повторял, что любит меня, и что мне нечего бояться. Что мы будем вместе всегда и везде. Что я должна забыть про дедушку, забыть про кузена Артура. Они остались в прошлом. Ничего теперь не имеет значения, кроме нашей удивительной любви.
В первый раз после отъезда Франсин я себя почувствовала хорошо, и я закрыла глаза на все, кроме теперешней минуты. Но все-таки какой-то голос разума пытался увещевать меня внутри, но я почти не слушала.
- Мне пора идти… - начала было я, но услышала, как он тихо засмеялся. В ту же минуту я очутилась на огромной кровати, и он рядом со мной. И все время он шептал ласковые слова, и я была потрясена, ошеломлена и полностью захвачена восторгом.
Потом он тихо лежал, обнимая меня. Я дрожала и была счастлива до какого-то торжества. Я говорила себе, что если бы я должна была вернуться назад, я бы хотела повторения этого момента еще и еще.
Он гладил мои волосы и говорил мне, что я красивая, что он меня обожает и будет любить всегда.
- Никогда раньше со мной не было ничего подобного, - сказала я.
- Я знаю, - ответил он. - Как хорошо быть вдвоем; Ну, скажи мне, малышка Пиппа, ведь так?
- Да.
- И ты не жалеешь?
- Нет, - твердо сказала я. - Нет.
Он поцеловал и опять стал любить меня. В этот раз все было по-другому. Шок уже прошел, и появился какой-то новый экстаз. Я почувствовала влагу на щеках, наверное я плакала. Он целовал мои слезы и повторял, что никогда в жизни не был так счастлив.
Он встал и надел голубой шелковый халат с золотыми фигурами. Голубое шло к его глазам и он напоминал скандинавского бога.
- Ты смертен? - спросила я. - Или ты Тор, Один или еще какой-нибудь бог или герой скандинавов?
- Ты хорошо знаешь нашу мифологию.
- Мисс Элтон заставляла нас с Франсин читать ее,
- Кем бы ты хотела, чтобы я был? Зигурдом? Я всегда считал, что с его стороны было глупо выпить это любовное зелье и жениться на Гудрун, ведь его единственной любовью была Брунхильда. Разве не так?
- Да, ответила я. - Очень глупо.
- Маленькая моя Пиппа, мы будем так счастливы. - Он подошел к столу и налил еще вина. - Необходимо освежиться после наших упражнений, - заметил он. - Это даст нам силы для новых.
Я засмеялась. Со мной что-то происходило. Я выпила вино. Мне показалось, что он стал еще выше и у меня немного закружилась голова.
Я опять почувствовала на себе его руки, и мы опять были полностью захвачены нашей любовью.
Для меня это была ночь пробуждений. Я больше не была ребенком, больше не была девушкой. Я немного поспала, а когда проснулась, мое опьянение прошло.
Я быстро села в постели и посмотрела на Конрада. Он пошевелился и протянул ко мне руки. Как бы в подтверждение окончания волшебной ночи я услышала, как церковные часы пробили четыре. Четыре часа утра. Ведь я здесь с десяти вечера!
Я в смятении посмотрела на свое обнаженное тело. Моя одежда валялась на полу.
Я вскрикнула:
- Мне пора.
Он тут же проснулся. Его руки обвили меня.
- Ничего не бойся. Ты едешь со мной.
Я спросила:
- А где мы поженимся… в церкви, где и Франсин?
Он молча смотрел на меня. Потом улыбнулся и привлек меня к себе.
- Пиппа, - сказал он, - брак для нас невозможен так же, как он был невозможен для Франсин.
- Но мы же…
Я посмотрела на скомканную постель и обнаженного мужчину рядом с собой. Все вокруг напоминало о ночи, которую мы провели вместе. Пустая бутылка из-под вина, зола в камине.
Он ласково улыбнулся.
- Я люблю тебя, - сказал он. - Я увезу тебя с собой. Я буду всегда о тебе заботиться. У нас, может быть, даже будут дети. О, Пиппа, тебя ждет удивительная жизнь. У тебя ни в чем не будет недостатка.
- Но мы должны пожениться, - глупо настаивала я. - Я думала, ты это имел в виду, когда говорил, что любишь меня.
Он улыбнулся по-прежнему нежно, но с легким оттенком цинизма, как мне показалось.
- Любовь и брак не всегда стоят рядом.
- Но я не могу… быть с тобой просто так… если я не твоя жена.
- Можешь, и ты это уже доказала.
- Но… это невозможно.
- По понятиям поместья Грейстоун. Но мы оставляем его позади, и дальше все пойдет по-другому. Видит Бог, я бы женился на тебе. И был бы очень счастлив. Но я уже, можно сказать, женат.
- Ты хочешь сказать, что у тебя есть жена?
Он кивнул:
- Можно сказать, что есть. Так принято в моей стране. Жен для нас выбирают, и мы совершаем обряд, который равносилен заключению брака.
- Но ты не должен был обманывать меня и обещать жениться на мне.
- Я тебя не обманывал. Я ничего не говорил о браке.
- Но я думала, что мы поженимся. Я думала, что ты это имел в виду… Ты сказал, что возьмешь меня с собой.
- Все, что я обещал сделать, я сделаю. Единственное, чего я не могу, так это жениться на тебе.
- Что же ты предлагаешь? Чтобы я стала твоей любовницей?
- Вообще-то говоря, ты уже ею стала.
Я закрыла лицо руками. Я выскочила из постели и стала искать свои вещи.
- Пиппа, - попросил он. - Будь благоразумна. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты все время была со мной. Пожалуйста, милая, дорогая Пиппа, пойми.
- Я понимаю. Ты это делаешь, потому что тебя это забавляет. Ты не любишь меня. Я для тебя просто женщина легкого поведения. Ведь кажется так это называется.
- У тебя очень старомодные понятия.
- Пожалуйста, не шути. Я опять оказалась в дураках. Тебе это нравится. Сначала, церковная книга. Ведь это была не та книга? Ты все подстроил.
- Я уверяю, что не делал ничего подобного.
- И ты все задумал заранее. Ты напоил меня этим вином… а теперь… ты уничтожил мня.
- Детка, ты выражаешься, как героиня дешевой мелодрамы.
- Да, наверное я дешевка… ведь я с такой готовностью тебе покорилась. И ты воспользовался мной. А теперь творишь, что у тебя есть жена. Я тебе не верю.
- А я тебе еще раз повторяю, что это правда. Пиппа, ты должна мне верить. Если бы все было по-другому, я бы женился на тебе. Я думаю, ты понимаешь, что то, что есть между нами, будет расти и расти… и вырастет в самую большую и настоящую любовь на свете.
Я была так несчастна. В свете пуританского воспитания, которое я получила в Грейстоуне, я казалась себе конченой, падшей женщиной.
- Послушай меня, - попросил он. - Поедем со мной. Я покажу тебе новую жизнь. Между двумя людьми может существовать нечто большее, чем запись в церковной книге. Я люблю тебя. Мы будем прекрасно жить вместе.
- А твоя жена?
- Это всего лишь формальность.
- Ты жесток и циничен.
- Я реалист. Я вступил в этот брак по семейным причинам. Это брак по расчету. Так у нас принято. Но это не означает, что я не могу любить кого-то другого… того, кто для меня дороже всех на свете. Ты опять мне не веришь?
- Нет, - ответила я. - Я слышала про таких мужчин, как ты. Я в начале не поняла. Я была слишком увлечена.
Его руки снова обвились вокруг меня. Он сказал:
- Я тебя обожаю. Ты ведь любишь меня. Видишь? Ты хотела меня. Ты тогда не спросила: "Когда ты на мне женишься?" Тебе это не пришло в голову.
- Я очень мало знаю о жизни.
- Тогда поедем со мной, и ты многому научишься. Обычаи составляются для мужчин и женщин, а не мужчины и женщины для обычаев.
- Я не могу принять твою точку зрения на жизнь.
Я начала одеваться. Он спросил:
- Что ты собираешься делать? Ты придешь на станцию?
- Как я могу? Это будет неправильно.
- Так ты хочешь, чтобы я уехал… один?
- У меня нет другого выбора.
- "Люби меня и стань моей отныне, и мы изведаем все наслажденья в мире!" Еще один ваш английский поэт. Видишь, как хорошо я их знаю. О, маленькая Пиппа, ты
все еще совсем ребенок… несмотря на то, что я сделал тебя женщиной. Тебе столькому надо учиться. Если ты сегодня не уедешь со мной, ты потом будешь жалеть всю жизнь.
- Я буду жалеть и если поеду с тобой.
- Но в жизни надо рисковать. Пиппа, это твоя возможность. Делай так, как тебе велит сердце.
- Но я знаю, что это неправильно.
- Отбрось свои условности, Пиппа. Выбрось их и учись жить.
- Мне пора идти, - сказала я.
- Я тебя провожу.
- Нет…
- А я все равно провожу. Подожди минутку.
Я стояла и смотрела на него, и сердце мое разрывали сомнения. Я видела себя спешащей на станцию. Он ждет меня. Мы вместе садимся в поезд… В путь к любви и приключениям. Это как повторение истории Франсин.
- Пойдем, - он взял меня под руку и нежно поцеловал. - Моя любимая, - продолжал он, - я обещаю, что ты никогда не пожалеешь.
Мне тогда показалось, что где-то совсем рядом стоит Франсин. Но что же с этой записью в книге? Видела ли я ее? Пришлось ли Франсин делать тот же выбор? Я чувствовала себя потерянной, сбитой с толку и совсем неопытной.
Мы вышли и ощутили холодок раннего утра.
- Тебе надо идти, - сказала я. - Не надо, чтобы нас видели вместе.
- Будем надеяться, что никто не заметит твоего возвращения.
Он крепко прижал мою руку к себе. - Утром, - повторил он. - В десять часов на станции. Будь осторожна. Сядем на поезд отдельно. Твой билет будет у меня.
Я вырвалась и побежала. Мое сердце отчаянно билось, когда я входила во двор. К счастью, окно оставалось незапертым, как я его и оставила. Я влезла внутрь, пробежала через зал и стала подниматься по лестнице.
Вдруг все внутри у меня похолодело. Наверху стояла миссис Гривз и смотрела на меня. Она была в халате и тапочках, а волосы были накручены на железные бигуди.
Она воскликнула:
- О, мисс Филиппа, как вы меня напугали. Мне показалось, что я услышала шум. Где вы были?
- Я… мне не спалось. Я решила немного погулять по саду.
Она недоверчиво посмотрела на мои спутанные волосы. Конечно, все это показалось ей очень странным.
Я прошмыгнула мимо нее. Она посторонилась. Очутившись в своей комнате, я сразу же нырнула в постель. Я чувствовала себя побитой и обескураженной. Мне не хотелось думать о будущем.
Наверное, я в конце концов заснула, потому что очень устала и физически и душевно. Я проснулась, вздрогнув, И увидела, что уже девять часов. Я лежала и вспоминала прошлую ночь и всем своим существом стремилась к Конраду. Мне хотелось отмести все сомнения и поехать с ним. Мне было все равно, что это неправильно, что это полностью противоречит моему воспитанию. Мне просто хотелось быть с ним.
Единственно, чем я могла остановить себя от того, чтобы бросить в сумку несколько вещей и бежать на станцию, так это своими мыслями. Имеет ли такое большое значение, что мы не можем пожениться. Я уже была его женой. Если бы только тут была Франсин! Она бы сказала: "Поезжай с ним!". Франсин бы поехала. Разве она не уехала с Рудольфом? Было ли у них все так же? Действительно ли ее рассказ о браке был придуман как дань условностям? Действительно ли мне привиделась та запись в церковной книге? Вся жизнь стала похожей на какой-то фантастический сон.
Если бы здесь была мисс Элтон, она бы все поставила на свои места. Я представила себе, как бы она сложила вместе руки и произнесла: "Конечно, ты не можешь уехать с человеком, который не собирается на тебе жениться". И я знаю, что сама бы почувствовала, что это не только правильный, но и единственно возможный ответ.
Но мне так хотелось поехать. Так ужасно хотелось!
Полдесятого. Теперь уже слишком поздно.
Раздался стук в дверь. Это была одна из горничных.
- Мисс Филиппа, вам нехорошо?
- У меня очень болит голова, - проговорила я.
- Я так и подумала. Я сказала сэру Мэтью, что вы себя неважно чувствуете. Он очень забеспокоился.
- Спасибо, Эми.
- Может, вам что-нибудь принести, мисс?
- Нет, спасибо, я скоро встану.
Без двадцати десять. Да, теперь уже точно поздно. Я уже не успею. Я представила себе его на станции, как он ждет меня, надеется, что я приду, молит Бога, чтобы я пришла. Ведь он любит меня. Я знаю.
А когда поезд отойдет, и он уедет без меня? Может, он пожмет плечами.
- Жаль, - скажет он. - Она мне нравилась. Мне хотелось сделать из нее настоящую женщину. Но она не пришла. У нее не хватило мужества. Она оказалась обычной серой мышкой, только и всего. Жаль - но ничего не поделаешь.
Итак, я останусь просто маленьким эпизодом в его жизни.
Он занимает высокое место при дворе этих Великих герцогов, маркграфов или кого там еще, его ждет жизнь, полная романтики, среди гор, церемоний и старых замков.
Мне так хотелось быть с ним.
Часы, пробившие десять, прозвучали резко и даже как-то торжествующе. Поздно. Победили условности.
Весь день я ничего не замечала вокруг себя. За ужином дедушка был ко мне очень внимателен. Я никогда не видела его таким любезным. Он справился о моей головной боли и выразил радость по поводу моего выздоровления. После ужина он хотел бы поговорить со мной у себя в кабинете.
Странно, но все мои мысли были так далеко, что до меня сразу и не дошло, что пришел тот самый момент, которого я так давно страшилась. Я даже не думала об этом, когда он любезно предложил мне сесть. Я просто забыла. Он довольно улыбался, ни на минуту не представляя себе, что могут возникнуть препятствия в осуществлении его планов.
Он встал, заложил руки в карманы. Было похоже, что он готовится обратиться к большой аудитории.
- Наш дом понес тяжелую утрату, - начал он. - Твоя родная бабушка лежит в гробу, и мы все ее горько оплакиваем. Но ей бы меньше всего хотелось, чтобы жизнь вокруг остановилась только потому, что она ушла из нее. Она бы первая пожелала, чтобы мы продолжали жить своей жизнью и попытались привнести побольше света в сгустившуюся над нами темноту.
Я его почти не слушала. Я думала о Конраде.
- Я планирую большое празднование твоего семнадцатилетия, в ознаменование того, что ты становишься взрослой женщиной.
Мне хотелось крикнуть:
- Да я уже стала ею, дедушка. Я провела восхитительную ночь в усадьбе с самым замечательным любовником. Но теперь он уехал, и я никогда в жизни не чувствовала такой пустоты… даже после отъезда Франсин.
- Конечно, это не совсем соответствует обстоятельствам, - продолжал дедушка. - Смерть бабушки… - Его голос зазвучал несколько брюзгливо, как будто он считал,
что с ее стороны было очень необдуманно умирать не вовремя. - Да, смерть твоей бабушки, конечно, является этому помехой. Но все же я думаю устроить вечер в честь
твоего дня рождения и пригласить друзей… тогда можно будет и сделать объявление.
- Объявление!
- Ты ведь знаешь о моих пожеланиях в отношении тебя и твоего кузена Артура. Его желания совпадают с моими, и я уверен, что с твоими тоже. Я не вижу причины
откладывать это только потому, что у нас в семье произошла смерть. Конечно, придется все провести гораздо скромнее, чем я хотел сначала… но все же нет никаких причин
откладывать. Мы объявим о помолвке в день твоего семнадцатилетия. Я всегда считал бессмысленным слишком затягивать помолвки. Так что вы поженитесь где-то через три месяца. Этого времени хватит для приготовлений.
Я услышала свой собственный голос, но он звучал отдельно от меня, как будто принадлежал кому-то чужому
- Вы ошибаетесь, дедушка, если думаете, что я собираюсь выйти замуж за кузена Артура.
- Что? - крикнул он.
- Я сказала, что не собираюсь выходить замуж за кузена Артура.
- Ты сошла с ума.
- Нет. Я никогда не хотела этого, точно так же, как этого не хотела моя сестра.