– Спасибо. Рыжик, прости меня и не считай монстром. Я рассердился и не сдержался в выражениях, – голос Алена звучал мягко, – но я так боюсь за тебя. И самое страшное, что я почти ничем не могу помочь тебе, только советом. Но удержать от ошибок не в моей власти. Попробуй успокоить сердце и мятущуюся душу, ибо в таком состоянии тебе будет сложно победить, раз ты решила начать игру. Только холодный расчет и трезвый рассудок должны стать твоими верными спутниками. Ты понимаешь меня?
– Твоя холодность ранит сильнее, чем обидные слова. Если хочешь мне добра, просто будь рядом, стань моей стеной, чтобы я знала, что могу не опасаться еще и удара в спину. Мы сильны, пока вместе. Не позволяй предрассудкам вогнать клин между нами.
– Я думаю, мы поняли друг друга. А теперь скажи, ты готова к визиту нашего нового друга Карризи?
– Ты четко обрисовал, что мне стоит делать. Но, Ален, я не смогу бегать от него постоянно, отговариваясь плохим самочувствием. Что мне делать, если он будет искать моего внимания более настойчиво?
– Постараемся этого не допустить. Тем более скоро весенний бал, так что можно использовать эту причину. Разве есть что-то более существенное для любой женщины, чем подготовка к столь важному событию? К тому же если интерес мужчины не подпитывать, он угасает довольно быстро.
– Ты как всегда прав. Я пойду, отдам распоряжение поварам и Ренарду.
Немного повеселев от мысли, что мы помирились, хотя это и не прозвучало явно, я вышла из кабинета и отправилась на поиски управляющего.
– Ренард, распорядитесь, чтобы стол накрыли в голубой гостиной. Легкие закуски, сладости, напитки. Зимний сад тоже задействуем.
– Я так и подумал и взял на себя смелость отдать соответствующие распоряжения. Заодно лорд аль Карризи сможет удостовериться, что вы чрезвычайно оценили его заботу.
Я поморщилась, вспомнив количество присланных мне букетов и сладостей. Сегодня запах практически не ощущался, ибо Ренард проследил за тем, чтобы все сильнопахнущие цветы перенесли в зимний сад и открыли окна, благо погода вполне позволяла это. Тем не менее их осталось достаточно, чтобы сводить с ума своими красками и ароматами.
Стук в дверь прервал наш разговор. Я повернулась в сторону холла, ожидая доклада, кто еще к нам пожаловал, да и не было смысла в продолжении беседы. Управляющий наверняка все сделает в лучшем виде, я полностью ему в этом доверяла.
– Госпожа Элера, – в холле появилась Ани, – к вам леди Мирализа.
Едва заметно улыбнулась, увидев скептическую улыбку на лице Лисички, проследовавшей за служанкой, и безумно обрадовалась приходу подруги.
– Ренард, вы можете идти.
Управляющий коротко поклонился и быстро вышел. Дождавшись, когда и Ани покинет комнату, я схватила Лисичку за руку и повела за собой наверх.
– Как же я рада тебя видеть!
– Ай, не кантуй ты меня так. Я всю ночь не спала, – пожаловалась рыжая, – так что пребываю в состоянии крайней усталости и слегка раздражена.
Не обращая внимания на ворчание, я потащила Лису к себе в комнату, ибо мне не терпелось узнать новости.
Два с половиной оборота ключа, и я уставилась жадным взглядом на Лисичку, которая подчеркнуто медленно расположилась в кресле и стала лениво ждать моих вопросов.
– Рассказывай! – не выдержала я.
– Что именно? – Лиса демонстративно зевнула и устроилась в кресле поудобнее.
– Покусаю, – мрачно пообещала я.
– Вот теперь я верю, что ты действительно моя сестричка по крови, – рассмеялась она, – такая же нетерпеливая. Помнишь, я постоянно говорю и не устану повторять, что мой Тим – гений?
– Полностью тебя поддерживаю.
– Лови… – Лиса распустила шнурок сумочки, вытащила из нее дымчатый камень на цепочке, в центре которого горела знакомая искорка, и бросила мне.
Я машинально поймала "око" и не стала ждать, тут же активировала его. Установила на столике и села на ковер, чтобы оказаться в поле зрения. Не выдержала и расплылась в улыбке, увидев лицо Брайса.
– Как ты, Солнышко? – раздался взволнованный голос кэпа. Я увидела его уставшее лицо с трехдневной щетиной, и у меня невольно выступили слезы.
– Соскучилась, – только и смогла ответить я.
– Как себя чувствуешь?
– Все хорошо. Передай Тиму мою огромную благодарность. И за зелье, и за настроенное "око". Теперь мы сможем все обсудить, оставаясь в безопасности.
– Солнышко, может, ты передумаешь?
– Нет, – решительно заявила я. – Теперь, когда и Ален обещал свою помощь и поддержку, не вижу причин отказываться от задуманного.
– Хорошо. – Брайс запустил руку в волосы и, задумавшись на мгновение, перешел к делу: – Груз отвезли в крепость на горе.
– Я знаю, – перебила кэпа, – Ален так и говорил.
– Не представляю, как мы его оттуда заберем. В крепости постоянно слишком много стражей, кроме тех случаев, когда в городе вводится режим особого положения и все вынуждены находиться на улицах или во дворце, чтобы обеспечивать безопасность. Но и в этом случае чужим в крепость хода нет, все стражи прекрасно знают друг друга в лицо.
– Брайс, не может такого быть, чтобы не оставалось лазейки. А если проникнуть под видом новобранца?
– Не выйдет. Отбор строжайший. Единственные чужие, кому дозволено там временно находиться, стражи, сопровождающие высоких лиц во время визитов в Тарион. В подобных случаях часть из них остаются при господине, а остальные отдыхают, потом они меняются. Но мне не известно ничего о том, что наш город собирается посетить один из сильных мира сего.
– А весенний бал? На него всегда кто-то приезжает.
– У меня нет таких сведений. Не совсем по моей части, – извиняющимся голосом сказал кэп.
– Я узнаю, – вмешалась в разговор Лиса. – У меня самый достоверный источник.
– Кто? – повернулась я к ней.
– Клео… – Лисичка коротко засмеялась. – Мужчины так разговорчивы в постели.
– Хорошая идея, – одобрил Брайс. – Ее дом посещает вся знать.
– А тебе об этом откуда известно? – растерянно спросила я.
– Сел, он же мужчина, – снова рассмеялась Лисичка.
– Лиса, помолчи! – прервал веселье кэп. – Все, Солнышко, иди. Что касается сканера, то пока Тим ничего не придумал, но обещал постараться, что равносильно успеху. Мой амулет всегда будет в рабочем состоянии, так что захочешь увидеть или поговорить, просто активируй свой. Все поняла?
– Да.
– Будь осторожна. Надеюсь, скоро увидимся.
– Ага, – задумчиво согласилась я и деактивировала "око". Повернулась в Лисе и растерянно спросила: – Брайс ходит в бордель?
– А чего ты ждала? Он мужчина, вполне понятно, что у него есть определенные потребности. Ревнуешь?
– Нет. Просто никогда не задумывалась об этом.
– А стоило бы. Эх, бедный кэп. Ладно, чем занимаемся сегодня? – перевела тему разговора Лиса. – Будем думать над нарядами?
– Увы. Через несколько часов у нас гость, – скривилась я. – Порой мне кажется, что он совершенно непробиваемый и делает только то, что ему хочется, не интересуясь мнением остальных. С такой наглостью напроситься… это талант, иначе не скажешь.
– Любитель посылать цветы и конфеты? – О ком я говорю, Лиса поняла с первого раза. – Он симпатичный?
– Как сказать, – задумалась я. – По-своему привлекателен: высокий, темноволосый. Вот только красота эта порочна, излишне высокомерна и вызывает оторопь. Когда я его вижу, мне хочется оказаться как можно дальше от него, но, к сожалению, это невозможно.
– Интересное описание. Я заинтригована. Что же это за самец такой? Я так понимаю, что лишнего интереса к себе тебе вызывать нельзя, да и желания такого нет.
– Все верно.
– Тогда стоит быть незаметнее и скромнее при выборе платья, – заключила Лиса. – У тебя в гардеробе как раз есть несколько похожих. Кого предпочитаешь: покойницу или старушку?
– Бледную моль. – О богиня, я когда-нибудь забуду слова Сефера?
– Сделаем! – Лисичка улыбнулась и, потянувшись, вылезла из кресла. – А что касается нормальных нарядов, доверься мне. Поверь, я сумею тебя удивить.
Мне оставалось только старательно гасить проснувшееся любопытство. Увы, на все расспросы Лиса отвечать отказалась, лишь пообещала, что и пары дней не пройдет, как я увижу все своими глазами.
Мы чинно расположились в голубой гостиной и делали вид, что наслаждаемся чаем и пирожными. Ален выглядел непривычно серьезным, Лиса старательно пыталась развеселить нас, рассказывая разные сплетни, ходившие по городу в преддверии весеннего бала, но делала это негромко и постоянно поглядывала на часы. Как только они пробили без четверти четыре, серьезной стала и она. Подсела ко мне на диван, придирчиво оглядела и наморщила носик.
– Моль и есть, – скривилась она. – Надеюсь, оно того стоит, так уродовать себя.
– Мне нравится выбор, – поддержал мое решение по выбору наряда Ален.
– Учитывая ситуацию, мне тоже, но это преступление, прятать такую красоту.
Я промолчала и быстро оглядела себя. Бледно-розовое, почти белое платье, скромное декольте, длинные рукава, и все это в пене белоснежных кружев. Из украшений – скромный жемчуг и фамильное кольцо на пальце. Вставать с дивана, чтобы еще раз посмотреть на себя в зеркало, я не стала, зная, что увижу там бледное из-за пудры лицо, обострившиеся скулы и небольшую синеву под глазами – последствия "магии" Карризи. Облик логично завершил белокурый парик, украшенный белой шелковой лентой, из-под которой было выпущено несколько локонов.
– Ты и на бал должна явиться в таком виде? – все еще хмурясь, спросила Лиса.
– Была бы дебютанткой, то да. Но в моем случае можно отступить от заведенного порядка. Я могу надеть любое платье светлых тонов, да и в выборе драгоценностей я более свободна.
– Хоть это радует.
Я посмотрела на Лису. В реквизированном у меня сиреневом платье, несмотря на такой же, как и у меня, светлый парик, выглядела сестричка великолепно. Ей не надо было становиться жалким подобием себя, и она смотрелась как истинная аристократка. Лисичка не отказала себе в удовольствии подвести глаза и тронуть губы блеском. Да и платье облегало ее фигуру гораздо сильнее, чем мое. Выглядела моя компаньонка великолепно и прекрасно это осознавала.
Но осознавала это не только она. Я поняла это, увидев, как взгляд брата время от времени останавливается на девушке и затуманивается. На сердце стало тревожно. Алену ничего не светит, Лиса слишком любит Тима, и никто другой ей не нужен. Вопрос в том, понимает ли это Ален?
– Лорд аль Карризи, – объявил Ренард о приходе нежеланного посетителя.
Я опустила взгляд, успокаивая забившееся сердце и придавая лицу нужное выражение. Вставать, чтобы сделать реверанс не стала, этикет вполне позволял мне продолжать сидеть. Когда я посмотрела на галгарца, то была полностью спокойна и невозмутима. Спина прямая, на лице непроницаемая маска, и никто не узнает, что по позвоночнику пробежал холодок, а во рту стало сухо.
– Аль Карризи, – приветствовал посетителя брат, – мы бесконечно рады видеть вас. С моей сестрой вы знакомы, но хочу представить вас еще одной леди. Она дальняя родственница нашей семьи и согласилась быть компаньонкой леди Элеры. Представляю вам леди Мирализу де Сар.
– Рада знакомству. – Лисичка встала, сделала реверанс и снова села, скромно опустив глаза и робко положив руку на подлокотник кресла.
Все верно, показала свое уважение, а если Карризи соизволит поцеловать ей руку, как это принято в Алеаре, то ему нужно будет сделать лишь намек на это, и Лиса тут же протянет ее, а нет – так нет, все останется, как и было. Ален молодец. Уверена, он рассказал Лисичке про породистых тараканов в голове у галгарца, жаль, я не додумалась до этого.
– Прекрасная леди… – Карризи склонился и взял Лису за руку.
Хм, видно у жреца сегодня хорошее настроение. Иначе как объяснить вполне искреннюю улыбку и проявленную любезность.
– Присаживайтесь и окажите честь своим обществом.
– Непременно. – Карризи снова улыбнулся. – Но сначала позвольте мне засвидетельствовать свое почтение леди Элере. Признаться, я не находил себе места, пока госпожа неважно себя чувствовала, и бесконечно рад вновь ее видеть.
Не дожидаясь ответа, Карризи пересек расстояние до того места, где я сидела, схватил мою руку и поднес к губам. Его поцелуй обжег кожу холодным льдом, и у меня закружилась голова. Но галгарец не ограничился вежливым жестом. Я почувствовала, как мою руку перевернули, и горячие влажные губы еще и прижались к запястью, причем с такой страстью, что меня передернуло от отвращения. Галгарец явно позволил себе намного больше, чем позволяли приличия.
К несчастью, пышные кружева, оторачивающие рукава платья, скрыли действия Карризи от остальных, да и держал он руку слишком крепко, чтобы я могла ее незаметно отдернуть и не показаться невоспитанной.
Ругая себя на все лады, сетуя, что не надела перчатки и бросив растерянный взгляд на Алена, я мягко потянула руку на себя.
– Знаки вашего внимания не остались незамеченными, милорд. – Наконец я вырвала руку и вцепилась в ткань платья, обтирая ладонь. – Я тронута их обилием и несколько смущена.
– Смущение идет женщинам, – довольно кивнул Карризи и наконец сел на один из диванов. Увы, напротив меня, так что я поежилась под пристальным взглядом черных глаз.
– Как вам Тарион? – спросил его Ален, отвлекая внимание от моей взбудораженной персоны. Одновременно он сделал Ани знак подать гостю кофе.
– Никак не привыкну к вашей погоде. У меня на родине гораздо теплее. – Карризи взял с блюда пирожное, отправил его в рот и сделал глоток из маленькой чашки. – Прекрасный кофе. Напоминает о доме.
– Ваша страна весьма загадочна и, несомненно, красива, но мне кажется, от постоянного солнца можно устать, – вежливо поддержала разговор я.
– Вы ошибаетесь, но для женщины это простительно, – снисходительно заметил Карризи. – Дело в том, что только моя страна с ее климатом – жаркими ветрами пустынь вкупе с влажным воздухом побережья и тропическими лесами – способна воспитать настоящих мужчин.
– Жару сложно переносить, – заметил Ален.
– Мы рождаемся с огнем в крови, что для нас теплая погода. Только лишняя возможность испытать себя на прочность и принести благодарность Сааяре, одарившей нас такой удивительной родиной. Вам, северянам, не понять.
– Любовь к родине естественна для любого человека, – невольно улыбнулась я, настолько страстным выглядел Карризи, когда речь зашла о Галгарии.
– Вы тоже ее полюбите.
– Галгарский халифат весьма интересен, а некоторые производимые там товары ценятся во многих странах, но не думаю, что когда-нибудь окажусь там. Видите ли, как и мой брат, я плохо переношу жару, – выдавила из себя я, чувствуя неожиданную тошноту.
– Пути Сааяры неисповедимы…
– Как долго вы пробудете в Тарионе? – резко перебила галгарца Лиса.
– У меня нет срочных дел, так что я с удовольствием ознакомлюсь с достопримечательностями антарийской столицы. Очень надеюсь, что леди Элера окажет любезность и покажет мне самые прекрасные места в городе.
– Боюсь, я не смогу вам помочь. Последние семь лет я предпочитаю вести затворнический образ жизни.
– Да-да, я в курсе, – поморщился Карризи, – вы упоминали, что все ваше время принадлежит брату. Но я полон надежды, что для меня вы сделаете исключение.
– Не думаю, что состояние здоровья позволит мне выполнить ваше желание.
– Моя госпожа забыла, что я лекарь? – усмехнулся галгарец. – Отныне ваше здоровье будет находиться под моим пристальным вниманием.
Вот только этого мне не хватало!
– Благодарю за столь щедрое предложение, но не посмею беспокоить вас по столь незначительным поводам. Мне всего лишь надо отдохнуть, и все будет хорошо.
– Согласен. Женщины чрезвычайно хрупки и слабы. Их главная задача – услаждать взгляд и слух повелителя. Но если женщина захворала, делать ей это чрезвычайно проблематично. Так что вы абсолютно правы, прекрасная леди Элера, раз следите за своим здоровьем. Хотя, как более умудренный опытом человек, я сам могу определять, кому и в каких объемах предлагать помощь. Тем более для меня это такой пустяк.
– Благодарю. К сожалению, у нас нет ничего, чтобы оказать вам подобную ответную любезность, а значит, принять вашу помощь мы не можем, – довольно твердо заявил Ален.
– Я бы так не сказал…
И тут я сделала то, что в принципе планировалось с самого начала. Так почему не ускорить процесс? Я решила позорно сбежать, оставив Алена разбираться с галгарцем. Сбежать от черного пронизывающего взгляда, от неприкрытой наглости, от того страха, что вызывал во мне Карризи.
Вытащила платочек, промокнула им лоб и с извиняющейся улыбкой поднялась с дивана.
Дождавшись, пока Карризи встанет, снова улыбнулась и уведомила его, с наслаждением наблюдая, как на его красивом лице проявляется досада:
– Простите меня, но вынуждена покинуть вас.
– Позвольте, я помогу вам.
– Не стоит. Элера еще не оправилась от болезни, – решительно запретил брат, останавливая Карризи на полпути. – Она должна отдохнуть.
– Ваша забота о сестре похвальна, – прошипел тот сквозь зубы.
– Прошу еще раз простить нас, – посмотрела я на Лису умоляющим взглядом.
Лисичка тут же поднялась с дивана и подошла ко мне, встав так, что оказалась между мной и галгарцем. Благодарно ухватив ее за руку, словно опираясь, я дождалась прощального поклона Карризи и направилась к выходу.
В принципе я не соврала галгарцу. Чувствовала я себя на редкость плохо, можно даже сказать, что паршиво: голова раскалывалась, тело била мелкая дрожь, а руки казались ледяными. По лестнице еле поднялась, несмотря на то что опиралась на Лису и держалась за перила. В комнату почти ввалилась вслед за подругой и, закрыв за собой дверь, прислонилась к стене. Я снова потерла ладонь о платье, но прикосновение губ жреца до сих пор отчетливо ощущалось и никуда не исчезло. Может, руки помыть? Вдруг поможет?
– Он опасен, – заявила Лиса, едва мы оказались у меня в комнате. – Держись от него подальше.
– Ты про Карризи? – устало спросила я, пересекла комнату и опустилась в кресло.
– У него руки по локоть в крови, – пояснила бледная Лиса.
– О чем ты?
Нет, я осознавала, о чем идет речь, не говоря уж о том, что он практически на моих глазах убил Алдара. Но об этом я никому не рассказывала, поэтому не понимала, почему Лиса пришла к такому выводу.
– Не забывай, кто я, – тихо сказала Лисичка. – Я чувствую тех, кто виновен в гибели моих сородичей. Этот не просто случайно стал причиной смерти многих оборотней, он наслаждался их стонами. Но он не обычный палач, он мастер пытки. В его кожу навсегда впитался запах ужаса и криков боли.
– Зачем ему это?
– Такие, как он, наслаждаются, когда причиняют боль.
– Он спрятал меня от Сефера. – Я отвернулась и продолжила совсем тихо – И у меня он вызывает страх, но делать нечего, остается только бегать от него и молиться богине, чтобы его интерес угас сам по себе.
– Не уверена, что получится. Поговори с Аленом, пусть найдет причину и откажет ему от дома.
– Я говорила брату о своих опасениях. Он поддерживает меня, но сказал то же, что и я тебе.