С Лилей Женя познакомилась, когда училась на третьем курсе. Они встретились впервые на кафедре физкультуры, где у обеих оказались одинаковые проблемы: они были девушками, мягко говоря, не спортивными. Вожделенный зачет им даже к пенсии не светил.
Перед лицом опасности, грозящей им не только отсутствием стипендии, в которой они обе тогда очень даже нуждались, но и потерей репутации отличниц, они быстро сплотились и решились на откровенную авантюру. Женя была хоть и начинающим, но все же психологом, а потому данную ситуацию она свела до уровня эксперимента над некстати принципиальным преподавателем физкультуры.
Женя знала технику цыганского гипноза, правда, только теоретически. А тут случай попробовать его на практике ну просто сам шел в руки. В худшем случае они просто остались бы без зачета. Весь фокус состоял в том, что человек отключается и впадает в гипнотическое состояние, если одновременно с ним начинают говорить несколько человек. Цыгане это и используют, когда ходят шумной толпой.
С толпой у Жени с Лилей оказались непредвиденные сложности, но троих ребят - курсантов из военного училища, высоких, широкоплечих и громогласных, они все же уговорили. Отрепетировали все заранее: ребята должны были заполнить собой все пространство и без того небольшой преподавательской комнаты и говорить как можно громче и одновременно. Женя с Лилей оделись экстравагантно и даже вызывающе: в мини, декольте и на шпильках.
Они говорили с преподавателем в унисон с ребятами, но только конкретно про зачет, при этом бойко подсовывая ему свои зачетки. Все прошло просто классно, преподаватель поставил им долгожданный зачет, совершенно обалдев от вида двух полуобнаженных девиц, но все чуть не сорвалось из-за Лильки: она начала вдруг давиться от смеха, потому что ребята от напряжения стали нести откровенную чушь, но с очень умными физиономиями.
После эксперимента они все оказались взмокшими, словно разгружали вагоны. Тогда Женя впервые прочувствовала, какого огромного напряжения требует гипноз. Вот с того самого случая они с Лилей и подружились.
Надо сказать, что с Лилей они даже внешне были очень разными. Женя ростом была выше среднего, цвет волос имела самый обычный, темно-русый. Стиль одежды предпочитала комфортный. Шпильки и мини-юбку надела тогда в первый и в последний раз.
Все движения у Жени были резкие, а характер взрывной, импульсивный. Она могла в запальчивости и лишнее сказать, да и тон не выбирала. Лиля в таких случаях, когда Женю начинало откровенно нести, мягко подтрунивала над ней, называя ее психолухом. Это всегда хорошо помогало: Женя начинала смеяться сама над собой, и гнев как рукой снимало.
Лиля была невысокая, миниатюрная и грациозная. Вся ее небольшая фигурка казалась выточенной из мрамора. Она имела великолепный цвет лица, нежную, бархатистую кожу, узкие бедра и очень тонкую талию. При таких пропорциях при ее небольшом росте ноги смотрелись как очень длинные. К тому же она всегда надевала коротенькие юбочки и носила туфельки на каблучках. И хотя жили они с мамой и братом только на мамину зарплату и на ее стипендию, дешевых вещей у нее не было.
Лиля красила волосы под блондинку и имела всегда безупречные стрижки. Она отличалась характером мягким и покладистым. Обидеть Лилю было легко, при этом глаза ее быстро наполнялись слезами, которые стояли там, не выливаясь. При этом она молчала, виду не показывала и обидчику не мстила.
И если Женя жила в общежитии, давно привыкнув к необходимости защищаться, то Лиля оставалась девочкой домашней, которая предпочитала чтение художественных книг дома компании однокурсников в общежитии. Праздники она проводила только в семейном кругу среди маминых знакомых.
Мать Лили, Людмила Ивановна, растила дочь и сына одна. Она родила сына, поступив в университет, училась заочно, стирала пеленки и работала. Муж ее испарился сразу же после рождения Лили и больше уже никогда не показывался.
Людмила Ивановна сочетала в себе несочетаемое: изящество, грацию, аристократические манеры и безупречный вкус, умела говорить тактично и общаться приятно, одеваться модно и дорого, работать на двух работах и тащить на себе как лошадь все домашнее хозяйство.
При этом не жаловалась, с мужчинами не встречалась, поставив на них крест раз и навсегда, оставалась жизнерадостной и веселой и имела много друзей. Все эти фантастические способности она с успехом передала Лиле, которая и школу окончила с серебряной медалью, и в университете числилась в отличниках.
Вот только здоровьем Лиля не вышла: боялась сквозняков и часто простужалась. Именно из-за этого Людмила Ивановна и работала так много: чтобы каждый год ездить с Лилей на море. Женя вспомнила, как они радовались, когда им обеим была предложена аспирантура. Лиля тогда впервые отступила от своих привычек, и они с Женей и однокурсниками всю ночь сидели в летнем кафе, пели песни и гуляли по набережной. Впереди их ждала интересная работа, казалось, что жизнь и дальше будет преподносить только приятные сюрпризы.
И вдруг, совершенно неожиданно не только для всех, но, кажется, и для себя самой, Лиля объявила, что выходит замуж. И не просто замуж, а замуж за миллионера! Какая уж тут аспирантура! Все просто потеряли дар речи, и она так и ушла в тишине, даже не попрощавшись, в одно мгновение став замкнутой и чужой.
Ушла как испарилась. Никто из знакомых на ее свадьбе не был, хотя о ней много говорили: уж очень молодой, красивой и бедной была невеста по сравнению с женихом. Женя сначала обиделась: уж ее-то она могла бы пригласить, пусть не подружкой, просто гостьей. Она бы тихонечко посидела, на Лильку посмотрела да на жениха этого. Вот кто-кто, а миллионер этот сразу ей не понравился. И хотя не видела она его, простить ему не могла, что разом он, как бы перевернул, украл ее Лильку, сделав из нормальной девчонки гуттаперчевую куклу, красивую, но неживую. С тех пор прошло совсем немного времени, но Женя уже остыла, поутихла, да и забыла, честно говоря, за каждодневной суетой и про Лильку с ее миллионером, и про свою обиду тоже. В конце концов, ей жить, думала тогда Женя, лишь бы счастлива была. И вот неожиданный звонок! Женя сразу почувствовала, что звонившая женщина не просто взволнованна, она в панике! Голос был ее, Лилин, но что-то в нем было новое, чужое. Стояло обычное летнее утро, пятница. Дел было, как всегда, полно, но Женя решила отложить все и отдаться отдыху, поскольку нежданно-негаданно получила такую возможность.
Дело в том, что с понедельника ей предстояла работа в районной поликлинике совместно с психиатром. Эту практику ей устроил ее научный руководитель, так как решил, что для написания ее диссертации полезно будет познакомиться поближе со случаями, когда нарушается не только поведение, но и возникает болезнь.
Профессор в городе был человеком известным и имел множество полезных связей. Ему достаточно было сделать один звонок, и Женя получила возможность бывать на приемах психиатра столько, сколько сочтет нужным. Договоренность была с понедельника, так что Женя получила целых три дня выходных. Как аванс, отшутился профессор, напоминая, что, когда ему будет нужно, ее рабочий день быстро превратится в ненормированный.
Лилин звонок застал Женю в постели, она нежилась в ней и старалась растянуть и запомнить эти сладкие мгновения счастья. Вряд ли, думала Женя, фортуна еще раз раскошелится так щедро в обозримом будущем.
"Вот ведь как интересно устроен человек, - размышляла Женя, лежа на своем любимом диване, прихлебывая горячий чай и переключая каналы телевизора с бешеной скоростью один за другим, чтобы посмотреть и послушать новости на всех каналах сразу. - Как загадочно мы устроены, - продолжала Женя свою мысль. - Вот есть у меня выходные, и мне бы только радоваться, а я эту радость себе омрачаю всякими опасениями, что кто-нибудь возьмет да и позвонит, а еще, может, и придет, и все мои мгновения честно заработанной лени разлетятся вдребезги".
Женя, глядя на телеэкран, в очередной раз посочувствовала депутатам Госдумы и подумала, что проблемы у них с ней сейчас одинаковые, ведь не волнуешься только тогда, когда нечего терять. Не успела она обо всем этом как следует подумать, как зазвонил телефон. "Ну вот, - сказала Женя себе, - начинается". Она не была суеверной и в таких случаях говорила, что это ее интуиция обо всем заранее ее предупредила. "Чему быть, того не миновать, но можно заранее предугадать", - смеялась она в таких ситуациях. И, вправду сказать, интуиция ее не подводила. После Лилиного звонка Женя мигом, как по тревоге в кино, когда нарушитель переходит нашу границу, вскочила с дивана, на ходу допивая чай и запихивая ноги в шлепанцы, которые в такие важные минуты имели обыкновение оказываться под диваном. Домчавшись до кухни, она на такой же скорости вернулась назад, выключила телевизор, убрала постель и переоделась.
Потом внезапно вспомнила, что утром хорошо бы умыться, понеслась в ванную, остановилась на полпути и спросила себя: "Жень, ты чего засуетилась?" Она вдруг почувствовала, что состояние Лили передалось ей по телефону. Это умение настроиться на человека было необходимым качеством психолога. Но взаимопроникать можно было до определенного предела.
У Жени этот предел часто оказывался беспределом. Она начинала испытывать те же чувства и мысли, что и ее пациент. С одной стороны, это помогало, потому что она говорила человеку то, о чем он и сам думал, и от этого возникало вожделенное доверие. Но с другой стороны, Женя могла принимать чужие мысли за свои, а чужие болячки вдруг начинали расти в ней, как у себя дома, махровым цветом. Александр Николаевич за это на нее нешуточно сердился, считал это непрофессиональным и опасным для ее здоровья. Вот и сейчас, стоя в ванной и видя свое лицо в зеркале, она поняла, что начался ее очередной беспредел. Из зеркала на нее смотрели одуревшие и испуганные глазищи. "Одни глаза, - подумала Женя. - Куда лицо-то делось? Наверное, такие глаза сейчас у Лильки". Мысль мелькнула быстро и неожиданно, но Женя поняла, что надо делать.
"Если я сумею успокоиться, то сейчас же успокоится и Лилька. Она, наверное, сейчас в машине сидит и, уж конечно, не за рулем. Если она там расслабится сейчас и немного уснет, это ей будет только на пользу". Женя спокойным шагом, контролируя себя, прошла в комнату, села в кресло, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Ее дыхание становилось все тише, казалось, что Женя уснула.
- Лилия Викторовна, мы приехали. - Сергей осторожно тронул за плечо задремавшую вдруг молодую женщину.
Лиля открыла глаза и виновато улыбнулась. Улыбка получилась вымученная, но все же было видно, что женщина начинает успокаиваться.
- Я, кажется, отключилась? Странно, я совсем не хотела спать. Наверное, это меня в машине укачало.
Оперативник согласно кивнул и снова обратился к ней:
- Мне вас проводить?
- Скажите, а вас это не очень затруднит? Вы и так со мной уже намучились.
- Нисколько. Я рад, что могу хоть чем-то быть полезен вам. Идемте, я закрою машину.
Закрыв машину, он отдал Лиле ключи, и они вошли в подъезд. Дом был новый, в нем приятно пахло краской и чем-то еще, что позволяет безошибочно определить только что сделанный ремонт. Женя снимала квартиру в этом доме совсем недавно.
Они поднялись на лифте на третий этаж, но не успели нажать на кнопку звонка, как дверь перед ними открылась.
- Ты как догадалась? - Лиля остолбенела от неожиданности, но уже в следующее мгновение с плачем бросилась в объятия Жени.
Словно плотину разрушило в результате террористического взрыва или начались ливневые дожди в Западной Европе - слезы текли потоком, но с этим потоком уходила и гроза. Напряжение кошмарного утра отступило сразу, как только женщина почувствовала себя в безопасности. Вытирая слезы и извиняясь, Лиля представила Жене оперативника:
- Познакомьтесь, пожалуйста. Это Евгения Николаевна Булатникова, психолог. А это Власов Сергей Вадимович.
Женя пригласила их пройти, но Сергей явно колебался, видимо, заходить в квартиру не входило в его планы.
- Нет-нет, пройдите, пожалуйста. Я прошу вас! - С этими словами Женя, взяв Сергея за руку, буквально втащила его в дверь. - Простите, если я не права, но я просто не могу отпустить вас, хотя бы не предложив чаю. Я понимаю, что вы на службе, но ведь вы, наверное, проголодались, время-то обеденное.
Сергей молча прошел и сел в кресло. Женя, еще раз извинившись перед ним, потащила Лилю в ванную, умыла ей лицо, переодела в свой махровый халат и напоила валерьянкой. Затем, проводив в комнату и усадив в кресло, закутала ее ноги пледом. Сергею принесла горячий чай и бутерброды с ветчиной и сыром.
- Сергей Вадимович, прошу вас. - Женя присела рядом на диване.
- Спасибо. - Сергей отхлебнул чай. - Вы можете называть меня просто по имени?
- Конечно. Сергей, вы не могли бы коротко ввести меня в курс дела? Честно говоря, я не ожидала, что Лиля придет с милиционером. Что с ней случилось?
- Собственно, все уже прошло. - Он поставил стакан на стол. - Я надеюсь, что, кроме неприятных переживаний, Лилии Викторовне случившееся ничем не грозит.
Лиля снова тихонько заплакала.
- И все же расскажите, я вас очень прошу. - Женя опасливо покосилась на Лилю.
- Хорошо, но только коротко, я и так очень задержался. - Оперативник рассеянно бросил взгляд на свои часы. - Я в составе оперативной группы выехал на труп. Вызвал кто-то из прохожих, по крайней мере он не назвал себя.
- А голос был мужской или женский? - Вопрос задала Лиля и явно озадачила им Сергея.
- Кажется, мужской, но я точно не знаю. - Он недоуменно пожал плечами, а потом, немного подумав, добавил: - Хотя точно мужской. А какое это имеет значение? - Он удивленно посмотрел на Лилю.
- Ну, значит, вы не подумаете, что это я вызвала.
- Лилия Викторовна! Да вас никто не подозревает! Это же глупо! Убить, потом вызвать милицию, потом снова вернуться и грохнуться в обморок! - Он явно нервничал.
- Скажите, Лиля что - в обморок упала?
Женя поймала себя на мысли, что и с милиционером, и с Лилей ведет себя как с больными детьми.
- Женя, я сама тебе это объясню. - Лиля говорила тихо, ее голос был ровным. - Я к Андрею шла. Он мне позвонил вчера вечером. Но его убили за час до того, как я пришла к нему сегодня домой. Я потеряла сознание, когда увидела труп Андрея. - Лиля начала давиться рыданиями, и Женя быстро подошла к ней и обняла за плечи. Лиля уткнулась в нее и плача продолжала: - Он висел в петле, прямо передо мной, понимаешь? Это был он, он, только неживой… понимаешь?.. Неживой… Прямо передо мной… как будто встречал… а когда я пришла в себя, там уже была милиция. Это было что-то ужасное, понимаешь? Мне показалось, что прошло лишь мгновение с той минуты, как я вошла в дом, и даже не поверила часам: мне показалось, что они остановились! - Лиля заплакала, теперь уже без рыданий, и Женя не стала вмешиваться, а подождала, когда она сама успокоится и сможет говорить снова. Лиля действительно быстро взяла себя в руки и продолжила: - Сергей меня узнал. Он знает моего мужа. Он любезно согласился мне помочь в том, чтобы мое имя не фигурировало в деле.
- Понятно. - Женя пыталась сохранять спокойное выражение лица, хотя в душе испытывала полное смятение. Она очень хотела спросить, кто такой этот Андрей, но что-то подсказывало ей, что делать этого нельзя, по крайней мере сейчас. Ей показалось, что главное она все же уловила - Лиля попала в криминальную историю.
- Скажите, на Лилю не могут пасть подозрения?
- Я думаю, нет. Труп висел со связанными руками со следами множественных ножевых ранений. Сделать женщине это просто не под силу.
- А если у нее были сообщники? - Женя внимательно смотрела на Сергея.
- Я говорю о Лилии Викторовне. - Было видно, что он устал. - Оставить сообщницу без сознания, зачем? Тогда логичнее предположить, что все это было при ней и сейчас она просто боится говорить правду.
- А если это так? - Женя настаивала.
- Может, конечно, и так. - Сергей терпеливо кивнул. - Но тогда все же лучше об этом сказать сейчас, потому что свидетелей они не любят.
- Вы сказали "они". - Разговор вела только Женя, Лиля лишь безучастно слушала. - Вы имели в виду кого-то конкретного?
- Нет. Это всего лишь одна из версий - мафиозные разборки.
- Сергей, простите за назойливость, расскажите, пожалуйста, откуда вы знаете Красовских и зачем вам нужно помогать Лиле? Поймите меня правильно, некоторые вопросы нам лучше обговорить сейчас.
- Я понимаю. - Оперативник смотрел куда-то в окно. - История очень банальная, мне немного неловко ее даже рассказывать, потому что я в ней глупо себя вел.
- Пожалуйста. - Женя старалась не обидеть его, но ей необходимо было услышать эту историю от него самого.
- Я дежурил, и мне пришлось выезжать в казино, которое принадлежит Александру Борисовичу. Обычное дело, пьянка, азартные игры. Парень наш там попросту страдал, пришлось его в больницу отправлять. Так Красовский обещал, если что, помочь. Лекарства нужны были дорогие, он мне их в офисе своем потом передал. Там я и Лилию Викторовну видел. Я тогда ему бестактный вопрос задал, до сих пор не пойму, как вырвалось. Я думал, что Лилия Викторовна ему дочь. Он меня и поправил, сказал, что не дочь, а жена. Он тогда мне услугу оказал, мог бы и не помогать, мало ли милиционеров погибает, а я в ответ со своим дурацким вопросом. Неловко вышло. - Сергей встал, давая понять, что разговор закончен. Только сейчас Женя заметила, что он был высок, худощав и бледен. На его лице ничего, кроме озабоченности, так и не появилось.
- Сергей, вы, наверное, уже поняли, что Лилия Викторовна не хотела бы, чтобы о случившемся узнал ее муж, поэтому вы звоните мне, если что, а я ей все передам. Вы не против?
- Конечно, запишите ваш телефон. Да, чуть не забыл. На похороны Лилии Викторовне приходить нельзя. А вам, Женя, я позвоню, буду стараться держать вас в курсе. Кстати, вы можете тоже мне звонить. - Сергей протянул Жене свою визитку. - Это домашний телефон. Мне пора, извините.
Когда дверь за Сергеем закрылась, в комнате наступила тишина. Женя стояла в коридоре и все не могла понять, отчего все у нее сегодня не складывается. С самого первого момента, когда она увидела этого молодого мужчину в милицейской форме, ее не покидает чувство неловкости, словно она надела тапочки наоборот: правую на левую ногу, а левую на правую.
- Женя, ты прости меня, пожалуйста. Я влипла в какую-то историю и тебя втянула. Но ты не думай, я не обижусь, мне, собственно, уже гораздо легче. Спасибо тебе. - Лиля попыталась встать. - Я, пожалуй, пойду, мне правда уже хорошо.
Женя, тряхнув головой и отогнав свои мысли, подошла к Лиле, взяла ее за плечи и, глядя в глаза, заговорила:
- Ты думаешь, что если мы полгода не виделись, то стали чужими? - Женя обняла подругу.
Лиля не плакала, она прижалась к Жене щекой и тихо прошептала:
- Спасибо тебе.