Что ж, возможно, Берия и в самом деле пытался стать монополистом в атомной проблеме. Но совсем не исключено, что он стремился уберечь столь тонкую сферу, связанную с научным прорывом в неизвестное, от некомпетентного вмешательства партийных чиновников, умевших только "руководить".
Уйдя с поста наркома внутренних дел (его сменил С.Н. Круглов), "лубянский маршал" сохранил и даже упрочил свое влияние на спецслужбы. Став заместителем председателя Совета Министров СССР, он курировал МГБ и МВД. Тогда же, в 1946 г., он стал членом Политбюро (Президиума) ЦК, теперь уже не только фактически, но и формально войдя в самое ближайшее окружение вождя.
Точкой отсчета последнего возвышения Берии и одновременно финиша его жизненного пути стала кончина Сталина в марте 1953 г. Когда политические наследники вождя поделили власть, Лаврентий Павлович стал первым заместителем главы Советского правительства и одновременно возглавил Министерство внутренних дел СССР, которое объединило два прежних министерства - МГБ и МВД. Между ним и двумя другими лидерами - председателем Совета Министров Г.М. Маленковым и первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущевым - развернулась яростная, хотя и незримая борьба за право стать главным преемником вождя.
Лаврентий Павлович вступил в схватку с хорошо подготовленного плацдарма. Как первый заместитель главы правительства и министр объединенного Министерства внутренних дел, он сосредоточил в своих руках огромную власть, непосредственно курируя работу управлений, занимавшихся охраной членов высшего руководства, кадрами, разведкой и контрразведкой в армии, а также следственной части, контрольной инспекции, секретариатов МВД и Особого совещания. Ему подчинялась комендатура Московского Кремля. Благодаря широкой сети органов внутренних дел он был хорошо информирован о положении дел на местах, через них он контролировал и обстановку. Под своим началом он сосредоточил огромную массу людей с оружием: даже до объединения с МГБ один лишь аппарат Министерства внутренних дел составлял почти 375 тыс. человек.
Неужели Лаврентий Павлович надеялся стать лидером страны? Каким образом? Опубликованные в последние годы документы, увидевшие свет от его имени или благодаря его инициативе, заставляют думать о нем, как о несостоявшемся… реформаторе. Берия сразу же перехватил политическую инициативу у своих коллег по Президиуму ЦК КПСС, выдвинул, по существу, целую программу преобразований в области прав человека, экономики, социальной жизни, международной политики. Слова, сказанные им с трибуны Мавзолея во время похорон Сталина, о необходимости гарантировать каждому гражданину СССР дарованные ему Конституцией права личности, как ни могло показаться странным, стали воплощаться в жизнь. Своей наступательностью и энергией он сильно испугал Маленкова, Хрущева и иже с ними.
С другой стороны, до чего же была доведена страна, если реформатором и правозащитником выступал палач?
Но как бы то ни было, Берия проявил недюжинную энергию, настойчивость и последовательность, реализуя одному ему ведомую программу перемен. Прежде всего он предпринял шаги по развенчанию культа личности Сталина, преодолению наиболее вопиющих, преступных проявлений тоталитарной власти.
По инициативе Берии был пересмотрен ряд судебных дел. Так, Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор по так называемому "авиационному делу", в соответствии с которым в 1946 г. были осуждены нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин, командующий ВВС Советской Армии А.А. Новиков и ряд других лиц.
Проведенная по указанию Берии проверка показала, что бывший начальник Главного управления контрразведки "Смерш" B.C. Абакумов (позднее - министр госбезопасности) и его подчиненные в апреле 1946 г. сфабриковали обвинения в адрес Шахурина, Новикова и других лиц, привлеченных по делу: те якобы умышленно наносили вред военной авиации, поставляя на вооружение самолеты и моторы с серьезными конструктивными и производственными недоделками. На основании сфальсифицированных материалов Абакумов оклеветал этих лиц в глазах Сталина и добился разрешения на их арест. В застенках арестованным довелось испить чашу страданий до дна. Они были осуждены к лишению свободы на разные сроки.
После официального обращения Берии приговор в отношении осужденных по этому делу был отменен, и уголовное дело на них за отсутствием состава преступления прекращено. По ходатайству министра внутренних дел все незаконно осужденные были восстановлены в партии, им вернули воинские звания, государственные награды, в том числе Главному маршалу авиации Новикову две звезды Героя Советского Союза, генерал-полковнику авиации Шахурину - звезду Героя Социалистического Труда.
4 апреля 1953 г. Берия, что называется, превзошел самого себя, поставив подпись под приказом, отменявшим людоедские решения ЦК ВКП(б) 1937 г. и 1939 г., которыми органам НКВД разрешалось применение физического воздействия на подследственных. "Такие изуверские "методы допроса" приводили к тому, - справедливо писал Берия, - что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика".
Министр впредь категорически запретил применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия и потребовал при производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса. В тюрьмах - Лефортовской и внутренней МВД - ликвидировались организованные руководством бывшего МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия пыток были уничтожены.
Привыкшие за долгие годы лишь слепо исполнять приказы вождя сталинские сподвижники боялись смелых, неординарных шагов в политике. Некоторые предложения Берии вообще были реализованы намного позже, конечно, без указания имени их автора. Так, он первым поднял вопрос о положении спецпереселенцев, считая необходимым создать специальную комиссию из представителей партийных, советских и административных органов для изучения условий их труда, быта и отдыха. Эта острейшая проблема нашла разрешение лишь в 1955-1956 гг., когда народы, подвергнутые насильственному переселению в районы Сибири и Казахстана, были реабилитированы и получили право вернуться на историческую родину. И вновь гримаса истории: о положении спецпереселенцев громче всех заговорил тот, кто десять лет назад руководил депортацией этих людей.
А еще одно предложение Берии - приступить к коренному пересмотру всех дел, связанных с так называемыми контрреволюционными преступлениями, и реабилитировать осужденных по этим делам и вовсе стало реальностью в нашей стране лишь с 1991 г.
Документы свидетельствуют о грандиозных планах Лаврентия Павловича также по реформированию экономики, в частности, путем реорганизации системы ГУЛАГа и прекращения строительства многих объектов, где использовался труд заключенных.
По инициативе министра внутренних дел было осуществлено мероприятие, необходимость которого в современной России осознали лишь в 1998 г.: постановлением Совета Министров СССР от 18 марта 1953 г. в Министерство юстиции был передан ГУЛАГ - исправительно-трудовые лагеря и колонии. МВД также освободилось от строительных главков, передав их тем министерствам, в интересах которых до этого использовался труд заключенных. Берия даже замахнулся на святая святых советской экономики, с 20-х гг. немыслимой без использования дешевого труда заключенных. В одном из своих последних документов, внесенном 16 июня 1953 г. на рассмотрение Президиума ЦК КПСС, он предложил "ликвидировать сложившуюся систему принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности".
…Неполные четыре месяца, отведенные судьбой Лубянскому реформатору, заканчивались. Он энергично пробивал через неповоротливую, сконструированную под единоличную волю Сталина партийно-государственную машину свои многочисленные предложения, а в это время за его спиной сговаривались "товарищи" из Президиума ЦК. Боязнь каких-либо силовых акций со стороны Берии заставила его конкурентов временно объединиться.
Инициаторами сговора выступали Г.М. Маленков и Н.С. Хрущев. Они индивидуально провели беседы со всеми членами Президиума. В поддержку устранения не в меру ретивого конкурента сразу выступили В.М. Молотов, Н.А. Булганин, Л.М. Каганович. Чтобы уломать К.Е. Ворошилова, явно опасавшегося провокации, потребовалось вмешательство Молотова. Вначале не был согласен на полное устранение Берии и А.И. Микоян, предлагая использовать его на хозяйственной работе. Он, как и Ворошилов, не видел никакой опасности со стороны министра внутренних дел. В конце концов, удалось уломать всех членов Президиума ЦК.
26 июня 1953 г. во время заседания Президиума ЦК КПСС, созванного в целях маскировки как заседание президиума Совета Министров СССР, Берия был арестован. Арест произвела группа военных во главе с заместителем министра обороны маршалом Г.К. Жуковым. До наступления темноты теперь уже бывшего члена высшего партийного руководства продержали в Кремле, пока не сменили охрану, а затем перевезли на гауптвахту столичного гарнизона. На следующий день из опасения, что люди, верные Берии, попытаются освободить его, было выбрано новое место содержания - бункер на территории штаба Московского округа ПВО.
Прошедший 2-7 июля 1953 г. Пленум ЦК КПСС вывел Берию из состава Президиума ЦК КПСС, исключил из партии и передал дело для проведения расследования в Верховный суд СССР.
Расследование совершенных им преступлений продолжалось полгода, этой работой руководил Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко. Вместе с Берией судили его давних выдвиженцев: генерала армии В.Н. Меркулова, генерал-полковника Б.З. Кобулова, генерал-полковника С.А. Гоглидзе, генерал-лейтенанта Л.Е. Влодзимирского, генерал-лейтенанта П.Я. Мешика, генерал-лейтенанта В.Г. Деканозова. С 18 по 23 декабря 1953 г. дело рассматривал чрезвычайный орган, не предусмотренный Конституцией - Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР во главе с Маршалом Советского Союза И.С. Коневым. Рассматривал - обратим особое внимание - в закрытом судебном заседании без участия сторон, то есть в соответствии с законом от 1 декабря 1934 г., принятым в день убийства С.М. Кирова. С ближайшим сподвижником Сталина рассчитались сталинскими же методами.
Берия был обвинен в связях с зарубежными спецслужбами и в стремлении к "ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановлению господства буржуазии". Он категорически отмел предъявленные ему обвинения в связях с иностранными разведками. Отрицал он и то, что его действия после смерти Сталина были направлены на захват власти. Признал, что несет ответственность за "перегибы и извращения социалистической законности" в 30-е гг., но просил суд учесть, что контрреволюционных антисоветских целей он при этом не вынашивал - такая уж, мол, была обстановка. Полностью признал лишь одно - "морально-бытовое разложение".
23 декабря 1953 г. Специальное судебное присутствие приговорило Берию и других подсудимых к расстрелу. Приговор был немедленно приведен в исполнение.
Сегодня с высоты прожитых страной после 1953 г. лет большинство обвинений - связь с иностранными спецслужбами, грезы о восстановлении в СССР капитализма и т.п. - представляются профессиональным юристам откровенной глупостью, не нашедшей ни малейшего документального подтверждения. А вот о том, к чему Берия действительно имел прямое отношение - сталинским репрессиям, по сути ничего сказано не было: святость образа вождя никто тогда поставить под сомнение еще не решился. Разговор, по существу, свелся к личным уголовным наклонностям бывшего министра внутренних дел и его соучастников. Это было правдой, но далеко не полной. Обвинения, выдвинутые против "лубянского маршала", оказались во многом надуманными и имели цель во что бы то ни стало скрыть ту острейшую борьбу, которая развернулась в верхах за освободившийся после Сталина трон.
Считая (насколько искренне - другое дело) осужденных жертвами политических репрессий, их родственники уже в наши дни подняли вопрос о необходимости реабилитировать Берию и шестерых его подручных. В мае 2000 г. Военная коллегия Верховного суда РФ рассмотрела реабилитационное дело, пожалуй, самое громкое с момента введения в действие в 1991 г. закона "О реабилитации жертв политических репрессий". Как заявил председательствовавший на этом процессе генерал-лейтенант юстиции А.Т. Уколов, в ходе судебного разбирательства было установлено, что Берия, Кобулов, Меркулов и Гоглидзе были прямыми виновниками террора и не могут быть реабилитированы. Лишь некоторые действия Деканозова, Мешика и Влодзимирского были переквалифицированы на злоупотребление властью при особо отягчающих обстоятельствах, но и они реабилитации не подлежат.
Надо отделять жертв от их палачей, даже если с последними поступили в свое время не по закону, - с такой позицией Военной коллегии невозможно не согласиться. Но нашему обществу, сказав "а", следует сказать "б": если политические оценки действиям фигурантов бериевского "дела" худо-бедно даны, то на четкую юридическую квалификацию той войны, которую против собственного народа развязало сталинское руководство, мы все еще не решились. Настоятельно требуется сугубо уголовный суд, пусть и посмертный, над инициаторами, организаторами и исполнителями массовых репрессий 30-50-х гг.
В противном случае нам никогда не рассчитаться с прошлым, и сталинские репрессии будут по-прежнему объясняться законным стремлением Сталина и его подручных ликвидировать мифическую "пятую колонну" - недовольных советской властью и готовых пойти на союз с Гитлером накануне войны. А ведь желающие именно таким образом трактовать наше прошлое не переводятся. Значит, по-прежнему будут находиться все новые лица, рассчитывающие на политическую реабилитацию палачей. Воистину, сон разума рождает чудовищ.
В.Д. Соколовский:
"Я ГОТОВ ПОЙТИ НА ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ"
2 декабря 1941 г. Штаб Западного фронта, подмосковное Перхушково. В дверях кабинета начальника штаба генерала Соколовского - взволнованный адъютант:
- Товарищ генерал, к штабу прорвалась большая группа немцев…
Спокойный взгляд Василия Даниловича скользнул по лицу офицера.
- Без паники. Много фашистов?
- Около полка, - срывающимся голосом ответил еще не пришедший в себя офицер.
- А что делают наши подразделения охраны?
- Уже вступили в бой.
Сняв телефонную трубку, Соколовский кратко доложил о сложившейся обстановке командующему фронтом генералу армии Жукову. Последовал обмен несколькими фразами, и начальник штаба все в том же спокойно-сосредоточенном духе отдал приказ:
- Штабу продолжать работу. Коменданту организовать отражение противника. Всем свободным офицерам принять участие в обороне штаба.
И вновь генерал склонился над картой. Требовалась максимальная сосредоточенность, ибо в те дни Московское сражение переживало решающий момент перехода от оборонительной фазы к контрнаступлению.
Начальник штаба фронта, генерал… А ведь когда-то жизнь Василия Соколовского складывалось таким образом, что быть бы ему учителем. Сын крестьянина-бедняка, он после окончания двухклассной школы некоторое время учил сельских ребятишек грамоте. Потом сам продолжил образование в учительской семинарии, которую окончил в начале 1918 г. Начавшаяся Гражданская война располагала, конечно, к куда менее мирным профессиям, и Соколовский добровольно вступает в Красную Армию. Окончены Первые Московские военно-инструкторские курсы - и молодой красный командир в составе экспедиционной группы направлен на Восточный фронт. За несколько месяцев Василий вырос до командира полка, входившего в состав 2-й стрелковой дивизии Р.П. Эйдемана, получил первый боевой опыт.
Он заметно проявил себя, так что когда отбирали кандидатов на поступление в открывшуюся в том же 1918 г. Военную академию РККА, Соколовского не забыли. Учеба шла по своеобразной схеме: в течение зимы осваивалась теория, с наступлением же тепла слушатели направлялись в войска, на "практику". За два года Василию Даниловичу довелось воевать и на Царицынском фронте против Деникина в качестве старшего помощника начальника штаба 39-й стрелковой дивизии, а затем командира бригады, и на Кавказском фронте, где Соколовский состоял в должности начальника штаба 32-й стрелковой дивизии. Дивизия участвовала в боях за установление советской власти в Закавказье и в разгроме контрреволюционного восстания в Дагестане. Отметим: с самого начала в военной деятельности Василия Даниловича переплетались чисто командирские, строевые функции и штабная работа. Эта особенность, придававшая его военному дарованию универсальный характер, будет сопровождать военачальника всю его долгую карьеру.
Военную академию Соколовский окончил осенью 1921 г. и был направлен на Туркестанский фронт. Здесь за три года он прошел путь от начальника оперативного управления штаба фронта до командующего группой войск Ферганской и Самаркандской областей. Был ранен, удостоился ордена Красного Знамени.
В 1924 г. Соколовского переводят в Московский военный округ, здесь он вновь оставляет командную должность и назначается начальником штаба дивизии. Далее растет по службе, но уже в других округах, становясь начальником штаба стрелкового корпуса сначала в Северо-Кавказском, затем в Белорусском военных округах. В 1930 г. здесь же, в БВО, Василий Данилович становится командиром 43-й стрелковой дивизии. В начале 1935 г. снова переход на штабную работу: заместителем начальника штаба Приволжского, затем начальником штаба Уральского, а с 1938 г. - Московского военного округа.
Получалось далеко не все. В целом положительно аттестуя в 1939 г. подчиненного, командующий войсками округа маршал С.М. Буденный посчитал необходимым отметить: "Несмотря на большой опыт и знания т. Соколовского, штаб округа еще не является гибким и четким в своей работе… Кадры в достаточной степени и всесторонне не изучает, рассматривает их только с точки зрения наличия знаний и опыта в работе".
Тут, думается, была не столько вина, сколько беда Соколовского: быстро поднимаясь к крупным постам, он не успевал сразу освоиться с неизмеримо расширившимся кругом служебных обязанностей. Но негативно сказывалась и общая обстановка в армии: репрессии, словно косой, прошлись по военным кадрам, и в достаточной мере подготовленных, квалифицированных работников штабов (как, впрочем, и строевых командиров) остро не хватало.
Со временем штабная культура Соколовского выросла, все ярче стали проявляться его незаурядные достоинства организатора. Отмечая заслуги комкора Соколовского в проведении мобилизационных мероприятий и организации боевой подготовки войск округа, Президиум Верховного Совета СССР наградил его орденом Ленина.