Хан прискакал в тот же день, и новости подтвердил - "прислали-де из Средней орды наперед 5 человек, чтоб переводчика Тевкелева держать до приезду их под крепким караулом". Но он, Абулхаир, слову своему хозяин, поэтому подтверждает еще раз - "конечно, надлежит с савету Бакенбай-батыря ево, Тевкелева, отпустить в Россию немедленно".
Не забудь только передать там, "какая ево, Абулхаир-хана, верность к Е. И. В.". Ты сам все видел, татарин. Что с ними делать - я и сам не знаю.
Мыслю только "инако никак не можно сию орду привести в состояние, кроме того, что надобно всех противных старшин искоренить и иных переказнить, а иных послать в дальние городы; а ежели-де стариков противных всех уходить, а вместо их определять повелено будет указом из малодых, то будет оным определенным малодым старшинам великой страх, а доброжелательным - покой".
Великий страх - и покой. Покой - и великий страх. Вот о чем всей душой мечтал не только Абулхаир-хан. Об этом, а не о чем другом просили в своих мыслях многие, очень многие люди в Великой Степи - пришел бы кто-нибудь и навел великий страх. Может, тогда и наступит долгожданный покой.
- И еще одно… - Абулхаир посмотрел прямо в глаза Тевкелеву - Не забудь про город в устье Ори. Без него ничего не получится.
- Не забуду, - с чистой душой ответил Тевкелев. - Умирать буду, а про это - не позабуду.
Быстро уехать не получилось - надо было дождаться Букенбая. Без поддержки его людей нечего было и думать выбраться из забурлившей кипятком в казане Степи.
Батыр не заставил себя ждать и появился уже на третий день. Тевкелев объяснил ему план Абулхаира - хочет, мол, хан, отправить его в Уфу до приезда казахов из Средней орды, а с ним посылает "сына своего Эрали-салтана, да брата своего, Нияз-салтана. И на то Букенбай-батыр говорил, что он, Абулхаир-хан, сие здумал очень умно. И он, Букенбай-батыр, с ним, Тевкелевым, к Е. И. В. отправит своего племянника, а брата своего Худай-Назара отправит проводить ево, Тевкелева, до Уфы".
Ни о чем большем нельзя было и мечтать. Если кто и мог довести маленький отряд до русских земель без потерь, то только Худай-Назар-мурза, один из лучших степных дипломатов, обладавший громадным авторитетом и большим политическим весом, который обеспечивали маячившие за его спиной сабли букенбаевских людей. Очень кстати было и то, что Худай - Назар лишь несколько месяцев назад вернулся из Уфы, куда благополучно доставил "репатриантов с Арала" - отпущенных каракалпаками башкир - лучше него о сегодняшнем состоянии дороги на Уфу просто никто не знал.
Чтобы не тянуть, отправление назначили на утро.
Вот оно, все! Скоро все закончится. Закончится эта жизнь в круглом доме из войлока. Закончится сон на полу и еда с расстеленной на земле кошмы. Закончатся праздничные пиры, начинавшиеся мелко нарубленным мясом в бульоне, и заканчивающиеся жареной конской ногой, "а другого никакого кушанья не бывает, и напитку кроме кобыльева молока, також верблюжьева и овечьева, не бывает же". Закончится бесконечное "бя-я-я-я-я-я-я" баранов и всхрапывание коней. Закончится кислый запах выделываемых кож и вонь не мывшихся никогда людей. Халаты уступят место мундирам, а бесконечную горизонталь степи сменит привычная вертикаль каменных петербургских домов.
Завтра. Уже завтра.
Но вечером в юрту без спроса вошел Таймас, и тихо сказал:
- Беда, посол. Башкиры ханских и букенбаевских людей порезали.
Хаос. Великий Хаос, царствовавший в Степи, хохоча над тевкелевскими надеждами, опять заступил ему дорогу.
Глава 31
Отъезд
С тем и выехали. Букенбай и Абулхаир со своими людьми провожали их весь день, опасаясь погони. Там, вечером, и расстались уже насовсем. Опытный Букенбай посоветовал ехать с опаской, а лучше всего дня три-четыре ехать и по ночам, пока не оторвутся от казахских кочевий изрядно. Они же, Абулхаир и Букенбай, зашлют людей разузнать - не отправит ли все-таки оппозиция погони за русским послом. И если что такое прослышат - непременно придут на помощь.
Отобью, не бойся, - улыбкой закончил свою речь задержавшийся дольше всех Букенбай. Он хлопнул друга по плечу медвежьей лапищей в знак прощания, повернул коня, и уехал не оглядываясь.
Здесь мы навсегда расстанемся с Абулхаиром и Букенбаем. Судьба их сложилась по-разному. Абулхаир за свою верность и приведение под государеву руку казахских племен был вознагражден сполна. Он так и дожил свои дни казахским ханом, часто наезжал к пограничным русским властям, его неизменно принимали с несусветной для казаха пышностью и исключительно богато одаривали подарками. Благоволение русских властей к Абулхаиру было столь велико, что всех казахских ханов чуть не до середины XIX века мы ставили исключительно из абулхаировых потомков, в упор не замечая не менее легитимные, с точки зрения казахов, династии.