"В тот день, когда пираты вошли в город, сотня этих разбойников решила отправиться за добычей и пленниками, - продолжает свое повествование Эксквемелин. - На следующий вечер они вернулись, ведя за собой пятьдесят мулов, навьюченных добром, и около тридцати пленных: были среди них и мужчины, и женщины, и дети, и рабы. Как обычно, их стали терзать, пытаясь узнать, куда скрылось население города. Одних просто истязали и били; другим устраивали пытки святого Андрея, загоняя горящие фитили между пальцами рук и ног, третьим завязывали веревку вокруг шеи, так что глаза у них вылезали на лоб и становились словно куриные яйца. Кто вообще не желал говорить, того забивали до смерти… Пытки продолжались три недели. Одновременно пираты совершали ежедневные набеги в окрестности города и всегда приносили большую добычу… После того как пираты выявили сотню богатейших семейств Маракайбо и разграбили все их имущество, Морган решил отправиться в Гибралтар. Впопыхах снарядили корабли и доставили на них добычу и пленников; затем подняли якори и взяли курс на Гибралтар… Несколько пленников высадили на берег и послали в Гибралтар, заставив их от имени Моргана потребовать сдачи города".
Глава 27. Разорение Гибралтара
Город Сан-Антонио-де-Гибралтар был основан испанским конкистадором Гонсало Пинья Лидуэньей на восточном берегу озера Маракайбо в феврале 1592 года. Своим названием он обязан месту рождения Лидуэньи - испанскому городу Гибралтару (ныне - владение Великобритании). Испанские колонисты использовали этот приморский город в качестве "морских ворот" Мериды.
Когда Морган и его головорезы подошли к Гибралтару, испанцы открыли по ним ураганный огонь из тяжелых пушек. Этот отпор лишь раззадорил флибустьеров: они решили, что "там, где крепко защищаются, наверняка много добычи, ну а сахар всегда подсластит и кислую кашу".
О дальнейших событиях свидетельствует Эксквемелин:
"На следующий день, рано-рано утром, пираты сошли на берег и избрали не самый прямой и короткий путь, а по предложению одного француза, который уже бывал здесь и хорошо знал эти места, пошли по другой, лесной дороге; это давало им возможность напасть на Гибралтар с возвышенности и с тыла. Но часть пиратов все же двинулась главным путем, чтобы у испанцев создалось впечатление, будто именно отсюда готовится на них удар. Однако такие предосторожности были ни к чему: испанцы хорошо помнили, что произошло два года назад при налете французов, и предпочли добровольно покинуть эти места, чтобы снова не подставлять свои шеи под топор. На дороге, по которой испанцы отходили, они соорудили несколько засад, чтобы задержать пиратов, если те за ними погонятся. Крепостные орудия испанцы заклепали, а порох увезли".
В Гибралтаре флибустьеры нашли лишь одного "придурковатого испанца". Он долго морочил разбойникам головы, рассказывая им о несуществующих несметных сокровищах. Не сумев добиться от него ничего путного, пираты подвергли его страшным пыткам, после чего убили. В тот же день, по данным Эксквемелина, партия пиратов привела какого-то бедняка с двумя дочерьми. На следующее утро разбойники "вышли с ним из города и потребовали привести туда, где прятались остальные; однако испанцы, заметив пиратов, тотчас же уходили дальше в лес; в лесу они жили в шалашах и прятали свое добро от дождя. Этот бедняга не мог найти ни одного человека; пираты же думали, что он их намеренно водит вокруг да около, и в ярости повесили его на дереве… Потом пираты разделились и принялись искать людей в окрестностях города, стараясь захватить их врасплох в тех местах, куда испанцы волей-неволей должны были приходить за какими-нибудь плодами и кореньями. Наконец удалось поймать одного негра; ему пообещали, что возьмут с собой на Ямайку, и, если добыча будет найдена, дадут ему столько денег, сколько он пожелает, а также оденут его в испанское платье. Негру все это пришлось по душе: он сразу же вывел пиратов туда, где скрывались испанцы. Как только пираты захватили несколько человек, они заставили негра убить одного из пленников… Этот негр причинил очень много горя. Пираты ходили с ним целых восемь дней и лишь затем вернулись в Гибралтар. Всех пленников, захваченных в пути, они принуждали за ними следовать, а награбленное добро везли на мулах. Под конец пираты набрали столько пленных, что не могли уже двигаться дальше; поэтому они решили вернуться в Гибралтар, куда и привели всех, кого им удалось захватить… Всех вместе их набралось двести пятьдесят человек".
В Гибралтаре грабежи и издевательства над пленными продолжились. Хотя некоторые исследователи полагают, что Эксквемелин, описывая варварское обращение флибустьеров с испанцами, чересчур сгустил краски, нам подобные предположения представляются необоснованными. Любой, что читал документальные свидетельства той эпохи о поведении обычных солдат и моряков в захваченных ими городах или селениях (будь то в Европе, Азии, Африке или Америке), знает, каким чудовищным насилиям они подвергали гражданское население. Морские разбойники в этом отношении были не лучше и не хуже всех прочих "псов войны". И можно не сомневаться, что Эксквемелин воочию видел, как пираты своих жертв "привязывали к деревянному кресту и всовывали между пальцами рук и ног горящие фитили. Некоторых связывали, разводили огонь и совали в огонь ноги, предварительно намазав их салом, так что люди эти тотчас же вспыхивали; обожженных пленников затем бросали. Перерезав хозяев, принялись за рабов".
Один из африканских невольников, не выдержав пыток, согласился провести разбойников к выходу из лагуны, где стояли большой торговый корабль и четыре барки, нагруженные товарами из Маракайбо. Сотня пиратов на двух небольших судах тут же отправилась к выходу из лагуны на поиски указанных судов. В это время другой раб согласился отвести флибустьеров в убежище, где скрывались губернатор, женщины и дети. Хотя Морган сам с отрядом из 350 человек бросился на поиски губернатора, поймать последнего не удалось.
Через две недели в Гибралтар вернулись суда, ходившие к устью лагуны; они привели с собой испанский корабль и четыре барки с пленными, а также грузом полотна и шелка. В конце концов, проведя в опустошенном Гибралтаре пять недель, флибустьеры решили покинуть это поселение. Перед уходом они послали несколько пленников в лес, чтобы передать скрывавшимся горожанам требование о выкупе. Ответ испанцев был уклончивым: с одной стороны, они сказали, что у них нет денег, а с другой - попросили пиратов немного подождать, пока они попытаются собрать требуемую сумму.
Не желая больше терять время, Морган решил вернуться в Маракайбо. Забрав рабов и четырех заложников, а остальных отпустив за скромный выкуп, флибустьеры спешно погрузились на свои суда и подняли паруса.
Глава 28. Разгром пиратами испанской "армады де Барловенто" в лагуне Маракайбо
17 апреля пираты вернулись в Маракайбо. Там к Моргану привели одного беднягу, который лечился в городском лазарете. Этот человек сообщил сенсационную новость: пока основные силы флибустьеров находились в Гибралтаре, в лагуну вошли три испанских военных корабля и один вспомогательный бриг из армады де Барловенто ("Магдалена", "Сан Луис", "Нуэстра Сеньора де ла Соледад" и "Маркиза"), которые теперь подстерегают корсаров, а в крепости Ла-Барра вновь установлены пушки. Таким образом, флотилия Моргана оказалась в мышеловке. Силы испанцев значительно превосходили силы англичан и французов. Однако пиратский адмирал, желая показать, что его люди не пали духом, нагло потребовал от испанцев уплатить выкуп за Маракайбо. В случае невыполнения этого требования он угрожал предать город огню.
Спустя два дня от испанского генерала дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиносы, стоявшего с кораблями у выхода из лагуны, пришло письмо следующего содержания:
"Письмо испанского генерала дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиносы Моргану, адмиралу пиратов.
От своих друзей и соседей я получил сообщения, что вы осмелились предпринять враждебные действия против страны и города, находящихся под властью Его Католического Величества, короля Испании, моего господина. Поэтому моим долгом было прийти сюда и занять крепость, которую вы захватили у горсти трусов, установить в ней пушки и тем самым укрепить выход из гавани - словом, сделать все, как велит долг. Тем не менее, если вы смиренно вернете все, что вами награблено, и освободите рабов и пленников, я из-за мягкосердия и жалости к вам отпущу вас, чтобы вы смогли добраться до вашей родины. Но если, несмотря на мои добросердечные предложения, вы станете упрямиться, я приведу из Каракаса более легкие суда и прикажу моим войскам в Маракайбо уничтожить вас без всякой пощады. Вот мое последнее слово: отдавшись в мои руки, вы будете вознаграждены, в ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все те обиды, которые вы нанесли испанскому народу в Америке.
Дано на корабле Его Католического Величества "Магдалена", коим я командую, стоящем у входа в лагуну Маракайбо, 24 апреля 1669 года. Подписал: дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса".
Морган прочел это письмо и приказал собрать всех пиратов. Он огласил его сперва по-английски, потом по-французски, а затем спросил: хотят ли они отдать добычу в обмен на право свободного выхода или готовы сражаться? Все ответили, что лучше сражаться до последней капли крови, чем отдать добычу: ради нее они однажды уже рисковали жизнью и готовы снова поступить точно так же. Из толпы вышел один пират и объявил Моргану, что готов с двенадцатью товарищами подорвать самый большой испанский корабль. Он предложил превратить судно, которое пираты захватили в лагуне, в брандер, но снарядить как обычный боевой корабль, подняв флаги и установив на его борту чурки с шапками, чтобы казалось, будто на нем настоящая команда, а вместо пушек выдвинуть из портов деревянные чурки, которые называют негритянскими барабанами, т. е. отрезки полых древесных стволов длиной около полутора футов. Поскольку пираты находились в столь бедственном положении, совет был одобрен, но Морган все еще надеялся найти другие способы одолеть испанского адмирала. Итак, он еще раз обратился к испанцам со следующим предложением: пираты готовы уйти из Маракайбо, не спалив города и не причинив ему вреда, даже без выкупа они готовы отдать половину рабов и выпустить остальных пленников безвозмездно, а также отказаться от выкупа за Гибралтар и освободить заложников".
Дон Алонсо отнесся к предложению Моргана, как к шутке, и ответил, что готов подождать еще два дня; после этого, если пираты не сложат оружие, он их просто-напросто уничтожит. "Получив такой ответ от генерала, Морган решил пойти на все, лишь бы выйти из лагуны, не отдавая добычи, - пишет Эксквемелин. - Он запер всех пленников и приказал наблюдать за ними построже. Рабов, которые носили воду и выполняли всякую другую работу, заковали в кандалы, и теперь все, чем раньше занимались рабы, пираты делали сами. Тем временем часть пиратов собрала в городе всю смолу, воск и серу и соорудила огромный зажигательный снаряд. Трюмы судна набили пальмовыми листьями, перемешав их с воском, смолой и серой; на эту смесь положили большие полотнища холста, которыми накрывали пушки; под каждой чуркой поставили шесть горшков с порохом; чтобы взрыв оказался еще сильнее, подпилили наполовину бимсы. Кроме того, проделали новые пушечные порты и вместо пушек вставили в них "негритянские барабаны". На палубе поставили несколько деревянных чурок и надели на них шапки, чтобы издали они выглядели как люди; наконец подняли адмиральский флаг. Когда корабль-брандер был готов, решили идти под всеми парусами к устью лагуны, посадив в одну из барок всех пленных, а во вторую - добычу и женщин. Каждую из барок охраняло по двенадцать вооруженных пиратов; там, где были индейцы, погрузили несколько тюков с товарами, а где были женщины - положили весь запас золота и драгоценностей. Всем баркам было дано указание держаться позади в определенном месте, но по условному сигналу они должны были поравняться с флотилией и как можно быстрее выйти в море. Брандеру дано было указание идти перед флагманом и взять на абордаж самый большой корабль, но если в силу каких-либо обстоятельств это ему бы не удалось, то на абордаж должен был кинуться сам адмирал. Позади флагмана шло еще одно судно, которое должно было оказать помощь брандеру: если бы враг что-либо заметил, с него должны были подкинуть смолы и прочую легковоспламеняющуюся рухлядь. Когда Морган отдал все приказания, пираты дали клятву драться плечом к плечу до последней капли крови, а если дела обернутся плохо, то не давать врагу пощады и биться до последнего человека; тому, кто проявит особую храбрость, совершит какое-нибудь геройство или захватит неприятельский корабль, обещана была из общей добычи особая премия".
26 апреля (по данным Эксквемелина - 30 апреля) 1669 года Морган со своими людьми отправился навстречу испанским кораблям, стоявшим в середине пролива. Приблизившись к ним на расстояние чуть больше пушечного выстрела, флибустьеры отдали якори, так как вступать в сражение было уже поздно. Ночь прошла в тревожном ожидании.
На рассвете пиратская флотилия двинулась в сторону вражеской эскадры.
"Испанцы решили, что пираты готовы на все, лишь бы выйти из пролива; и их корабли, подняв якори, пошли навстречу пиратским, - читаем у Эксквемелина. - Корабль-брандер двинулся на самый большой испанский корабль ("Магдалену" . - В.Г. ) и таранил его. Когда испанский генерал сообразил, что это за судно, он отдал приказ своим людям перебраться на его палубу и срубить мачты, чтобы судно унесло течением. Но испанцы не успели ничего сделать: брандер внезапно взлетел на воздух, просмоленное полотно облепило такелаж "испанца" и, охваченный мощным пламенем корабль генерала заволокло густым дымом. Когда со среднего корабля ("Сан Луис". - В.Г .) увидели, что флагман горит, капитан его тотчас же умчался под прикрытие форта и наскочил на мель; третье судно ("Маркиза". - В.Г. ) хотело повторить этот маневр, но пираты погнались по пятам и захватили его. Ворвавшись на корабль, они мгновенно перетащили к себе все, что было возможно, и запалили судно. Горящий корабль погнало к берегу, на нем почти никто не уцелел".
После взрыва флагмана корабль "Нуэстра Сеньора де ла Соледад" успел развернуться и выскользнуть из лагуны в Венесуэльский залив. Флибустьеры не могли преследовать его, поскольку фарватер пролива находился под прицелом шести пушек крепости. Чтобы вырваться из мышеловки, англичанам и французам необходимо было взять это укрепление.
"Они сошли на берег, - рассказывает Эксквемелин, - где из крепости их яростно стали обстреливать из тяжелых пушек. У пиратов же были только ружья и ручные гранаты; пушки на их кораблях были слишком малого калибра, и ядра их не могли сокрушить мощные стены крепости. Весь остаток дня они обстреливали крепость из ружей, и стоило появиться кому-нибудь над ее стенами, по этому человеку стреляли, как по мишени. Но когда пираты попытались влезть на крепостные валы, чтобы забросать испанцев ручными гранатами, их довольно скоро отбили. Испанцы открыли сильный огонь и принялись бросать горшки с порохом, который взрывался от горящих фитилей; пираты вынуждены были отойти и насчитали тридцать человек убитыми и много раненых. К вечеру несолоно хлебавши они поднялись на борт своих кораблей".
Опасаясь, что на следующее утро флибустьеры могут перенести пушки с кораблей на берег, испанские солдаты и моряки всю ночь готовились к предстоящему сражению. Тем временем Морган допросил захваченного в плен штурмана одного из испанских кораблей, выведав у него подробную информацию об эскадре дона Алонсо. После допроса адмирал предложил испанцу примкнуть к флибустьерам.
"Штурман принял предложение и остался у пиратов: ему больше ничего не оставалось делать, - пишет Эксквемелин. - Он сказал, что на большом корабле было три тысячи пиастров…
Морган тут же приказал оставить на месте один корабль и начать искать серебро с большого корабля, при этом он велел следить за испанцами; сам же отправился на другом корабле в Маракайбо, где заставил отремонтировать захваченный корабль и заменить им тот, который был у него. Потом он послал к генералу человека и потребовал выкуп за Маракайбо, грозясь сжечь все дома. Испанцам стало ясно, что попали они в беду и что у них не хватит сил, чтобы избавиться от пиратов; поэтому они решили заплатить выкуп, хотя дон Алонсо не желал даже и слушать об этом. Итак, этот человек вернулся и спросил, сколько же потребует Морган в качестве выкупа. Морган потребовал тридцать тысяч пиастров и пятьсот голов скота и обещал не причинять городу никакого вреда и выпустить всех пленников. В конце концов пираты согласились на двадцать тысяч пиастров и пятьсот голов скота".
Выполняя условия соглашения с флибустьерами, испанцы уже на следующий день привели стадо коров и быков и внесли часть требуемых денег. Буканьеры, находившиеся среди пиратов, тут же забили весь скот, освежевали туши и засолили мясо. Когда испанцы внесли остаток денежной суммы, они потребовали, чтобы Морган освободил заложников. Но пиратский вожак заявил им, что "передаст пленников тогда, когда отойдет на расстояние пушечного выстрела от крепости".
Погрузив на борт судов деньги, солонину и пресную воду, разбойники снова направились к выходу из лагуны - туда, где команда одного из их кораблей занималась поиском затонувшего серебра. Ныряльщикам удалось поднять со дна серебряные слитки на сумму 15 тыс. пиастров и множество отделанных серебром шпаг и кинжалов. Довольный результатами подводных изысканий, Морган хотел как можно быстрее покинуть лагуну. Последним препятствием, стоявшим у него на пути, оставался испанский форт. Обратившись к пленникам, Морган заявил, что теперь они должны выпросить у дона Алонсо позволение на свободный проход для флибустьерской флотилии. Если же дон Алонсо откажется выпустить корсаров из лагуны, все пленные будут вздернуты на ноках рей.
Узнав о требованиях Моргана, испанский адмирал ответил категорическим отказом. Он обвинил заложников в малодушии, добавив, что "если бы они обороняли крепость от пиратов так же, как он, то не так-то легко далась бы она в руки разбойников".
Морган не удивился ответу дона Алонсо и, проявив великодушие, не стал убивать пленников. По всему было видно, что главарь флибустьеров уже придумал хитрость, с помощью которой собирался выйти из лагуны. И вновь предоставим слово Эксквемелину: